Ледяной контур

Я говорил ей всё. О своём одиночестве, о страхах, о том, как однажды чуть не задохнулся от паники в своей квартире, упав на пол и царапая себе грудь, пытаясь вдохнуть. Она не испугалась. Не отшатнулась. Не сказала: «Это всё в твоей голове». Она просто взяла мою руку – тёплую, живую – и сказала:

– Теперь ты не один.

И это было правдой.

Но наши желания опасны.

Моё желание закрепиться в этом новом, ярком мире, не отпустить это чувство, стало навязчивым. Я начал бояться, что всё это рассыплется, как мираж. Что однажды утром я проснусь – и Ани не будет. Что она окажется ещё одним призраком моего разума, ещё одной иллюзией, созданной для того, чтобы заманить меня глубже в ловушку.

И этот страх стал тонкой трещиной в фундаменте моего нового счастья.

Первым звоночком стал сон. Вернее, его отсутствие.

Однажды вечером, вернувшись домой после встречи с Аней, я лёг в постель с лёгкой улыбкой на губах. Последняя мысль: «Как же мне повезло».

А следующее, что я помнил – утро. Солнечный свет пробивался сквозь шторы. За окном чирикали воробьи. Я лежал и думал: «Странно. Я даже не помню, как заснул».

Потом это повторилось. И ещё раз.

Я ложился спать, думая о Ане, и просыпался с той же мыслью. Но между этими моментами не было ничего. Ни чёрной пустоты, ни кошмаров – просто мгновенное переключение. Как будто кто-то вырезал куски времени. Я списывал это на нервное истощение и радость. «Наверное, мозг отдыхает», – говорил я себе. Но внутри что-то шевелилось. Тревога, замаскированная под усталость.

Потом пришли звуки.

Вернувшись домой после одного из свиданий, я включил чайник и сел за компьютер, чтобы проверить почту. Внезапно из динамика, который был выключен, раздался едва различимый шёпот:

– «Не дай времени замёрзнуть».

Я резко обернулся. В комнате никого не было. Только тишина и тиканье часов. Я выключил компьютер из розетки, проверил провода – всё в порядке. Списал на скрип старых батарей или галлюцинацию на фоне переутомления. Но фраза засела в голове, как заноза.

Самой странной стала история с троллейбусом. Тем самым, на котором я ездил каждый день.

В тот вечер я ехал к Ане. Была метель – одна из тех, что стирает границы между небом и землёй, превращая город в белый хаос. Я смотрел в заснеженное окно, улыбаясь в предвкушении встречи, и вдруг заметил, что за стеклом, в снежной круговерти, чьё-то лицо повторяет мою улыбку.