Ракушка для бывшего, или Улитки тоже кусаются

Виктория Калленбах

Ракушка для бывшего, или Улитки тоже кусаются

Глава 1. Марко

Тик-так, тик-так… Мерное тиканье часов убаюкивало. Марко сложил руки на столе и опустил на них голову. Безумный день подходил к концу. «Что за напасть, не помню в этом году такой тяжелой смены». Весь день во дворе больницы не смолкали серены скорой помощи. До Нового года осталось всего несколько недель. Все куда-то спешат, нервничают. Казалось бы, живи, радуйся, такой светлый и теплый семейный праздник приближается. Так нет же, как будто безумие всех охватило. Три аварии, одна с летальным исходом, и это в их-то маленьком городке. А напоследок, еще и русского парнишку привезли со сломанной ногой. Умудрился подраться в одном из кафе. «Сумасшедшая нация, – подумал Марко, – не могут спокойно выпить и отдохнуть. Все время на приключения нарываются». Ну, ничего, еще несколько часов, и он сможет наконец-то пойти домой.

Дом. Пожалуй, это самое прекрасное, что может быть в жизни человека. Место, куда хочется возвращаться. Он разожжет камин в гостиной и будет смотреть на огонь, сидя в большом старом и очень уютном кресле, пока не уснет. Баффи, верный друг и товарищ, уже заждался. Хорошо, что соседка, милая старушка, согласилась кормить его и выгуливать, пока Марко пропадает на сменах. Конечно, Баффи скучает, и каждый раз встречает его с работы с таким видом, будто не видел как минимум неделю. «У нас с тобой будет отличный семейный праздник, – мысленно обратился он к своему псу, – если, конечно, ты и в этом году не свалишь елку».

Марко усмехнулся, вспомнив канун прошлого новогоднего праздника. Баффи был еще маленьким пушистым щенком, он без устали носился по дому, натыкаясь то на стул, то на диван. Когда в доме возникла яркая светящаяся елка, он просто ошалел от большой «новой игрушки», часами мог кружить вокруг нее, подпрыгивая и пытаясь схватить зубами один из шариков. Марко готовил праздничный холостяцкий ужин, когда услышал оглушительный грохот из гостиной. Вбежав, он увидел поваленное дерево и груду осколков вокруг. Баффи, целый и невредимый, высунул голову из груды ветвей и с видом победителя гордо тявкнул. У Марко опустились руки. Уборка вместо ужина не входила в его планы, но что делать!.. Пес был выдворен на теплую веранду, а Марко приступил к устранению последствий его «игры». Он тогда чуть было не пропустил полночь, хорошо, что в гостиной работал телевизор, беспрестанно напоминая о том, что до Нового года оставалось совсем мало времени. Поставив елку на место, он критически оглядел ее. Баффи поработал на славу, но половина игрушек все же уцелела. Ничего, так даже лучше.

Он поднял с пола старую стеклянную фигурку ангела. Когда-то в детстве бабушка подарила ее маленькому Марко. Этот ангел обязательно принесет ему счастье, сказала она. Он осмотрел фигурку. Одно стеклянное крылышко отбилось, позолота местами сошла, и вид фигурки вызывал скорее сострадание, нежели веру в прекрасное будущее. Марко любовно погладил ее и повесил на ветку почти у самой макушки дерева. «Здесь ей самое место, – подумал он. – Ангел всегда прекрасен, даже если это скрывается за внешними изъянами».

– Ну, заходи, маленькое чудовище, – сказал он, открывая дверь на веранду. – Только давай больше без глупостей.

Пес вбежал в комнату и улегся на коврике у камина, заискивающе молотя хвостом по полу. Его взгляд как бы говорил: «Ну, извини, я ведь не специально! И чего так нервничать, смотри – все уже в порядке». До полуночи оставалось совсем немного. «Похоже, праздничный ужин будет скромным, – усмехнулся он и отправился на кухню, чтобы приготовить хоть что-то на скорую руку.

Наскоро соорудив несколько бутербродов и откупорив бутылку шампанского, ждавшую своего часа в холодильнике, он присел в кресло у камина. Вот и еще один год позади. Все подводят итоги, хвастают успехами в соцсетях. Вся эта наигранная бравада смешила и раздражала Марко. Зачем заниматься показухой? Люди, действительно чего-то достигшие, никогда не кичатся и не бравируют своими успехами. Они тщательно берегут свой мир от посторонних глаз, открывая его лишь избранным. В свои почти сорок он был довольно успешным хирургом. Ему неоднократно поступали предложения о работе из разных стран Евросоюза, но Марко оставался верен своей больнице, в которой началась когда-то его карьера. Здесь его дом, друзья, родственники. Может, и стоило переехать, зарабатывать больше, идти все выше по карьерной лестнице. Еще несколько лет назад он подумывал об этом. Но ради кого все это делать?

Сорок лет, а своей семьи все еще нет. Он никогда не испытывал дефицита женского внимания. С его-то профессией и внешностью. Но все эти красотки, с накачанными губами и нарисованными бровями, были однотипными, пресными и так хотели за него замуж, что вызывали скорее отвращение. Их интересовал не его внутренний мир, который они не могли и не хотели узнавать, а лишь внешняя оболочка и статус. Марко вздохнул и налил шампанского в высокий хрустальный бокал. До Нового года оставалось две минуты.

***

– Доктор, она очнулась! – взволнованный голос медсестры выдернул его из воспоминаний. – Идемте скорее!

Марко вскочил из-за стола, едва не опрокинув стул. В пояснениях он не нуждался. Вот уже несколько месяцев все в отделении ждали этого момента. Его подопечная, переведенная из палаты интенсивной терапии, где она провела почти месяц, отважно отстаивая у смерти свое право на жизнь. Русская, невесть какой судьбой заброшенная в их тихий сербский городок. Рыжая, как осеннее солнце на закате, и такая хрупкая, что, казалось, прикоснись чуть сильнее и сломается. Каждая его смена в больнице начиналась с визита в эту палату. Иногда он подолгу стоял возле ее кровати, гадая: кто же она такая и как здесь оказалась. «Изломанный ангел», – пронеслось в голове, когда он впервые увидел ее. Совсем как та фигурка, что по-прежнему хранился в ящике с новогодними игрушками.

Марко бежал по коридору. Сердце учащенно билось. Перед дверью в палату он заставил себя остановиться, несколько раз глубоко вдохнуть и выдохнуть, успокаиваясь. Войдя внутрь, он подошел к ее кровати и наклонился, автоматически беря за руку и считывая пульс. Она открыла глаза и посмотрела на него долгим, ничего не выражающим взглядом. Внезапно на ее глаза навернулись слезы. Сухие губы задвигались, силясь что-то произнести.

– Все хорошо, не волнуйтесь, теперь все будет в порядке, – успокаивающе сказал он и почему-то погладил ее по медным волосам.

Она смотрела на него, как будто силясь что-то понять. «Ну, конечно! Дурак! Она же русская. Знает ли она вообще сербский?», – подумал Марко, не отрывая взгляда от ее карих с золотыми прожилками глаз; они словно притягивали и завораживали его. «Сейчас ей очень страшно, – подумал он. – Нужно успокоить ее, а потом провести все необходимое обследование. Похоже, моя смена затянется». Странно, но эта мысль не вызвала у него ни досады, ни раздражения. Быстро произведя оценку ее состояния по шкале восстановления, он отдал последние распоряжения медсестре и отступил от кровати.

– Я буду у себя, – бросил он на ходу. – Как только будут готовы тесты и результаты анализов – сразу ко мне.

Войдя в кабинет, Марко подошел к своему рабочему столу и достал из ящика нужную историю болезни. Папка была довольно объемной. «Не удивительно, учитывая состояние, в котором ее привезли», – подумал он и вспомнил операции, позволившие буквально вытащить ее с того света. «А ведь еще предстоит пластика. Она пока не знает, во что превратилось ее лицо после падения. И пусть до поры до времени остается в неведении. Нужно обязательно сказать медсестре, чтобы убрала зеркала из палаты».

Через два часа результаты обследования лежали у него на столе. «Невероятно! – подумал он. – Почти норма. Немного поддерживающей терапии и через неделю-другую можно будет начинать реабилитационную программу». Работа предстояла серьезная и очень кропотливая. Главное – не спешить, делать все аккуратно. Не известно, сможет ли она вообще передвигаться без посторонней помощи. Тесты на реакцию нервных окончаний были положительными, но без должного упорства вряд ли что-то получится. Теперь у Марко появилась цель, и он пообещал себе достичь ее во что бы то ни стало.

Глава 2. Ева

Она плыла в бесконечном черном пространстве. Тело было легким и невесомым, как облако. Ни одна мысль не тревожила ее сознание. Пустота. Абсолютная и непоколебимая, не нарушаемая ничем. Внезапно она почувствовала, как легкая вибрация накатывает на нее волнами, словно будильник, вознамерившийся прорваться в сознание крепко спящего человека. Толчки становились все сильнее, она уже не могла игнорировать их. Ей вдруг, стало невероятно страшно. Ужас проник в каждую клеточку. Перед глазами оборванными кадрами, как в старой черно-белой киноленте, вспыхивали образы. Выстрел. Падение. Боль. И снова, снова, по кругу… Не в силах больше выносить этот ужас, Ева закричала и… открыла глаза.

Вокруг была все та же темнота. Только теперь в ней что-то неуловимо изменилось. Ева не сразу поняла, что именно, а когда осознание накрыло ее, беззвучно рассмеялась. «Ну что ж, здравствуй, о, дивный новый мир!» – подумала она. В конечностях покалывало, она попыталась пошевелить пальцами, но не смогла, зато мозг работал на удивление четко и быстро. «Если я способна чувствовать свои ноги, значит, я могу ходить. Ну, что ж, уже неплохо» – подумала она. Вдруг совсем рядом с ее ухом что-то пронзительно запищало. Ева зажмурилась, ей показалось, что голова сейчас разлетится на куски. Вспыхнул свет и белое, не имеющее четких очертаний нечто, закружило вокруг нее. Ева почувствовала прикосновения, а затем ощутила резкую боль в запястье. Она вздрогнула всем телом.

– Реакция есть! – услышала она. – Срочно зовите доктора!

Через пару минут, она ощутила, что к ней приблизился кто-то еще. Запах незнакомый, но очень притягательный. Ева ощутила его как будто всей кожей. Сила, власть, решительность. Она все еще с трудом различала силуэты людей вокруг. Зато прочие органы чувств были обострены, как оголенные нервы.

– Оценка слуховой функции – 12. Оценка зрительной функции – перед глазами что-то замелькало, а затем ее на мгновение ослепил яркий свет фонарика – пока на троечку.

Голос. Глубокий и низкий. Завораживающий и успокаивающий.

Что-то коснулось ее лба. Прохладно. Мягко. Кто-то гладит ее по волосам. «Как хорошо. Спокойно…» Эмоции нахлынули, и глаза заволокло слезами.

– …сразу ко мне. – долетели до нее слова.

Приятные ощущения исчезли, на смену им пришло беспокойство. Она почувствовала, как ее подняли и переложили, видимо, на каталку, потому что потом потолок над нею начал быстро двигаться. Коридор. Лампы, лампы, лампы. Ева насчитала десять, прежде чем картинка перед глазами повернулась и сменилась ровным белым потолком. Камера аппарата МРТ, УЗИ, многочисленные анализы. Все слилось в один бесконечный круговорот. Ева вздохнула с облегчением, только очутившись наконец в своей палате. Датчики вновь облепили ее тело. Вошла медсестра со штативом капельницы, игла вошла в вену и Ева закрыла глаза, погружаясь в вязкий тягучий сон.

Ей снился скалистый берег моря. Теплый ветер трепал волосы и обвивал вокруг ног подол длинного белого платья. Она смотрела вдаль, на огромные буруны волн, разбивающихся о прибрежные скалы брызгами белой пены. Чайки кричали в небе, тоскливо и тягуче, как будто оплакивая кого-то. Внезапно за спиной послышался звонкий лай. Ева обернулась и увидела маленькую белую собачку, несущуюся к ней со всех ног. Она присела на корточки и протянула к ней руки. Собачка остановилась и внимательно принюхалась. Затем лизнула ее руку и преданно посмотрела в глаза. Ева погладила ее и та принялась кружить вокруг нее, подпрыгивая и пытаясь встать передними лапами на ее ноги.

– Эй, – засмеялась Ева, – осторожнее!

Она попыталась убрать собачьи лапы от своего платья и вдруг обнаружила на нем кровь. Весь подол был залит красно-бурым, неприятным, зловещим. Ева огляделась вокруг и не узнала пейзажа. Небо потемнело, с моря дул пронизывающий холодный ветер. Низкие серые тучи стремительно заволокли горизонт и приближались к ней. Ее вдруг охватил страх. Она кинулась бежать, что было сил. Вперед, не важно куда, лишь бы подальше от этого проклятого места. Начавшийся дождь огромными ледяными каплями покрывал ее тело и волосы. Ева бежала, не разбирая дороги. Трава стала мокрой, и ее летние изящные туфельки скользили по ней как по льду. Впереди показался лес. Ветви деревьев так и манили, обещая защиту и покой. Ей оставалось каких-то несколько метров, когда она услышала оглушительный хлопок. Ноги подкосились, и она упала лицом в траву. Тело отказывалось подчиняться, огромным усилием воли она продолжила ползти к спасительному укрытию. « Ну же, давай, осталось совсем немного!» –пыталась она заставить себя продвинуться еще хотя бы, на пару метров.

Вдруг кто-то схватил ее за волосы и резко приподнял голову. Больно! Страшно! До ужаса, до ледяных мурашек.

– Тик-так, – произнес хриплый голос у самого ее уха. – Тик-так…

Глава 3. Марко

– Баффи! Осторожнее, дай мне войти! Ах ты, маленький проказник! – Марко опустился на корточки и принялся гладить любимца. Тот плюхнулся на спину у его ног, раскинув лапы в стороны. – Соскучился, малыш, подожди немного, сейчас сниму пальто и почешу тебя основательно.

Сняв пропитавшееся сыростью стылого декабрьского вечера пальто, Марко посмотрел в зеркало. Лицо осунулось, под глазами залегли тяжелые тени. «Спать, – подумал он. – Почти двое суток на ногах». Он подхватил пса и прошел в гостиную. С наслаждением рухнул в любимое кресло, закрыл глаза и начал обдумывать сегодняшний день, почесывая Баффи.

Мысли вернулись к необычной пациентке. «Маленькая хрупкая женщина. И эти волосы… Мягкие, невесомые и такого необычного цвета. У женщин его нации волосы обычно были жесткими и черными. Да и сами они были под стать. Волевые, своенравные, мало отличающиеся от мужчин по своей натуре. А эти русские – совсем другие. Нежные и трепетные как травинка на ветру». В последние годы их страну буквально наводнили выходцы из России. Огромной и преуспевающей страны, как ему когда-то казалось. И зачем они все здесь? Там же столько возможностей. Столько перспектив. Не то, что в их маленькой Сербии. Все они были разными, но похожи в одном – неуемный энтузиазм. Тяга к чему-то новому. В Сербии живут по-другому. Традиции, семейные ценности, взращиваемые испокон веков. Эти же взбаламутили весь привычный уклад местной жизни. И все же… Было в них что-то притягательное. Марко порой смотрел на них, как на неведомых существ из другого мира. Все время суетятся, куда-то спешат. Странные, очень странные.

Сняв пса с колен, он прошел в ванную, принял душ и с наслаждением улегся в постель. Не успела голова коснуться подушки, как сон накатил на него черной непроглядной темнотой.

Ему снилось море. Бушующее и свирепое. Черные тучи перекатывались по небу, и, казалось, вот-вот обрушатся на его голову. Он стоял на палубе маленького суденышка с огромным белым парусом, изо всех сил держась за ограждения и рискуя в любой момент свалиться за борт. Вдалеке сверкнула молния, и он разглядел на берегу странный белый силуэт. Он словно манил его. Марко подался вперед, вглядываясь в горизонт. Внезапно судно качнулось, и он полетел за борт. Марко закричал и открыл глаза.

Кто-то громко барабанил в дверь. Он встал, и, накинув халат, поплелся открывать. После дежурства он мог проспать часов двенадцать кряду, но, похоже, у кого-то другие планы на его законный выходной. Открыв дверь, он увидел на пороге маленькую старушку с объемными пакетами в руках.

– Милый, ну наконец-то! – проговорила она, входя внутрь. – Я уж думала, придется вызывать полицию!

Она звонко заливисто засмеялась.

– Тетя Джюрджица, вот это сюрприз! – пробормотал Марко, закрывая входную дверь и проходя на кухню.

Обеденный стол уже был завален свертками и контейнерами, которые тетушка продолжала доставать из своих необъятных сумок. Открыв холодильник, она придирчиво осмотрела его содержимое.

– Так и знала, опять ешь всякую гадость. Ну, ничего, старая тетка о тебе позаботится.

Марко закатил глаза. «Ну, вот опять она за свое. Я что, маленький?»

– Я нормально ем. Нет, ну, правда, спасибо, конечно, но зачем все это. Завтра я опять на дежурстве, все пропадет.

– И слышать ничего не хочу! Тебе нужно хорошо питаться, смотри, как похудел, – она привстала на цыпочки и потрепала его по щеке. – Садись, будем завтракать.

Марко понял, что спорить бесполезно. Для нее он навсегда останется маленьким мальчиком. С тех пор как почти десять лет назад, его родители погибли в автокатастрофе, тетки взяли над ним своеобразное «шефство». «Вот передадим тебя хорошей девушке, тогда вздохнем свободно, – постоянно твердили они. – Посмотри, сколько красавиц вокруг, а ты все в холостяках ходишь». Все попытки Марко объяснить им, что работа – единственное его настоящее увлечение в этой жизни, натыкались на непробиваемую стену. Они только смотрели на него непонимающе, синхронно хлопая глазами, как две внезапно разбуженные посреди дня совы.

Он вздохнул и уселся за стол. Кофе уже призывно манил ароматом, на столе перед ним появились горячие, недавно испеченные питы1, свежий йогурт и фрукты.

– Ну, что у тебя нового на работе? – спросила тетушка, когда они уселись за стол.

– Да, все то же, собираю людей по частям, – пошутил он. – Иногда чувствую себя Франкенштейном. Хотя, нет, есть кое-что новое. Помнишь, я тебе рассказывал о русской девушке, которую привезли к нам три месяца назад, той, что упала с Гучево в расщелину и осталась жива?

– О, да, конечно! Об этом же все газеты тогда кричали. Там еще какая-то страшная история с убийством была. Злодея так и не нашли. А что – есть новости? – она откусила кусочек питы, и внимательно уставилась на него, подперев щеку кулачком и приготовившись впитывать новую сплетню.

– Она вчера пришла в себя. И, ты знаешь, у нее на редкость хорошие показатели. Думаю, она быстро пойдет на поправку.

Марко с наслаждением отпил бодрящий крепкий кофе, какой умела варить только его любимая тетка, и откинулся на спинку стула.

– Да ты что! – воскликнула она, – вот уж и правда – новости. В полицию уже сообщили?

– Думаю, да. Но она все равно еще не готова давать показания. Слишком слаба, да и нужно сначала убедиться, что мозг не пострадал, и она способна адекватно мыслить. Завтра опять моя смена, начнем тесты и реабилитацию понемногу. А там посмотрим.

– А она красивая? – подмигнув ему, спросила тетка.

– Необычная, – уклончиво ответил Марко. – Но, ты же помнишь, она упала на камни, лицо было сильно изуродовано. Мы, конечно, немного восстановили его, но до идеала там еще очень далеко. Сейчас главное – восстановить все функции организма. А потом уже и красотой займемся.

– Так, ладно, – Джюрджица быстро поднялась из-за стола и засеменила к двери. – Ты завтракай, а я к Слобе. Нам… нужно посмотреть кое-какие рецепты.

«Спешит первой поведать подружкам сенсационные новости, – улыбнулся Марко. – К полудню уже весь городок будет знать о том, что единственная возможная свидетельница «убийства на горе» пришла в сознание». Свидетельница или… подозреваемая. Такой вариант Марко тоже не мог отрицать.

Позавтракав, он принял душ и отправился с Баффи на прогулку. Погода стояла солнечная, от вчерашней промозглой сырости не осталось и следа. Они шли вдоль набережной маленькой речушки, пересекающий их милый городок, и мысли Марко вновь и вновь возвращались к его подопечной. Как она там? Что чувствует, лежа одна в своей палате? Помнит ли, что с ней тогда произошло? Завтра предстоит непростой день. Нужно будет убедиться, что все функции в норме и начать разрабатывать индивидуальную программу реабилитации. Все-таки случай не рядовой.

Глава 4. Ева

Ева проснулась от того, что кто-то вошел в палату. Она открыла глаза. За окном уже занимался тусклый зимний рассвет. Медсестра подкатила к ней тележку, на которой были расставлены колбы и инструменты для забора крови.

– Вы понимаете сербский? – спросила она.

Ева слегка кивнула и попыталась разлепить ссохшиеся губы. Медсестра тут же поднесла к ним стакан с водой, и, немного наклонив голову Евы, помогла ей сделать глоток. Живительная влага потекла по горлу и, казалось, обожгла желудок. Ева закашлялась.

– Ничего, ничего, все в порядке. Это нормальная реакция, – успокоила ее медсестра. – Сейчас я возьму необходимые анализы, и мы с вами проведем несколько тестов, чтобы узнать, насколько хорошо восстанавливается ваш опорно-двигательный аппарат. Ваш лечащий врач придет немного позже, тогда и станет известно, что нам предстоит дальше. У вас все получится, не переживайте! Вы отличный боец! – она улыбнулась и погладила Еву по волосам. – Главное – побольше отдыхайте.

Когда с анализами было покончено, она вышла из палаты, оставив Еву наедине со своими мыслями. Она помнила – кто она и как оказалась в Сербии, помнила, что у нее есть дом и кот. «Матеуш! – встрепенулась она. – Что же с ним?! И сколько времени я уже нахожусь в больнице? Нужно обязательно узнать». При мысли о доме, она вдруг ощутила беспокойство. Чувство щемящей тоски проскользнуло внутри, холодной змеей свернувшись под сердцем. Но в чем причина такой реакции, Ева не могла понять. В ее воспоминаниях будто зияли огромные черные дыры. Но она понимала, что это всего лишь завеса, которую можно открыть, стоит лишь немного напрячь мозг.

Она представила свое сознание, как некую картинную галерею, в которой работы художников выставлены в ряд на мольбертах. Вот она покупает дом, и радуется тому, что вовремя открыла валютный счет, отдельный, только на свое имя. Вот они с Матеушем гуляют по лесу, и он бежит за ней, как маленькая, но очень умная собачка. Работа над книгой так и не закончена, «меня уже потеряли и списали со счетов, это точно». Следующее полотно закрыто черной тканью. Нужно всего лишь потянуть за краешек… Ну же, чуть приоткрыть его, и все получится. Ева представила, как протягивает руку и тщетно силится сдернуть ткань с картины.

И, вдруг, словно удары молний: мужчина, любовь, предательство, страх. Ева зажмурилась и затряслась от беззвучных рыданий. Это были всего лишь образы-вспышки, без связанных с ними событий. Чувства, эмоции, ощущения. Однако от всего этого веяло такой тоской, горечью и отчаянием, что стало невыносимо больно. Слезы потекли по ее щекам, заливаясь в уши и просачиваясь на подушку. Она попыталась поднять руку, чтобы стереть их, но та оказалась ватной, мягкой и совсем не слушалась. Ева попробовала пошевелить пальцами, и после нескольких попыток – о чудо! – ощутила мягкость одеяла и немного шершавое грубое больничное белье. «Молодец, моя хорошая, давай, еще чуть-чуть», – подумала она. Она вновь и вновь перебирала пальцами, с каждым разом все более уверенно, и скоро уже смогла сжать их в кулак. Ева закрыла глаза. Эти, казалось бы, простые действия, невероятно утомили ее.

Дверь тихо открылась, и кто-то вошел в палату. Ева повернула голову и увидела высокого темноволосого мужчину в белом халате и со стетоскопом на шее.

– Добрый день, – улыбнувшись, сказал он по-сербски. – Как вы себя чувствуете?

Он присел на стул у ее кровати и взял за запястье. Его глаза смотрели на нее неотрывно и, как ей казалось, с участием и состраданием. Закончив считать пульс, он потрогал ее лоб, задержав руку немного дольше, чем это требовалось. Ева, молча, смотрела на него.

– Вы понимаете, что я говорю? – спросил он.

Она качнула головой, попытавшись разлепить непослушные губы. Он взял с тумбочки у ее кровати графин, налил в стакан воды и дал ей напиться.

– Спасибо, – прошептала Ева. – Да, я понимаю и немного говорю по-сербски.

– Очень хорошо, – сказал он. – Сейчас мы с вами проведем несколько тестов. Он откинул одеяло с ее ног, осторожно взял одну за щиколотку и согнул в колене. Ева ощутила прикосновение и улыбнулась.

– Чувствуете что-нибудь? – спросил он.

– Да, – ответила Ева.

Его пальцы ощупывали ногу все выше.

– Так, отлично. Теперь вторую, – он улыбнулся. – А потом займемся руками.

– Я смогу ходить? – спросила Ева.

– Обязательно! Давайте попробуем сесть?

Он просунул руку под шею Евы и помог ей подняться. В ушах зашумело, а перед глазами поплыли разноцветные пятна. Она покачнулась, но он удержал ее.

– Не торопитесь, сейчас все придет в норму.

Ева несколько раз глубоко вздохнула и открыла глаза. Поморгав, она сфокусировала взгляд, и поняла, что очертания предметов стали более четкими, а головокружение прекратилось. Повернув голову, она посмотрела в окно. Пасмурное серое небо, голые ветви деревьев.

– Какое сегодня число? – спросила она.

– Пятое декабря, – ответил доктор. – Вы были в коме больше двух месяцев. Помните, что с вами произошло?