Классическая научная фантастика. Рассказы и истории

– Предлагаю начать, – предложил Его Святость. Естественно ни кто из присутствующих не услыхал ни единого звука, слова родились в их мозгу. Это было одной их тех причин, за которые члены Совета недолюбливали Залибванга и Алавура – при общем присутствии Его Святость имел возможность обращаться избирательно, к тем, кого считал компетентным в том или ином вопросе, не ставя в известность остальных. Естественно, каждый сразу же начинал подозревать худшее и ощущать себя ущемленным. Злиться и упрекать Его Святость не имело смысла – так прямиком и вылететь из Совета имелись все шансы, а вот вернуть свою обиду креативщикам – это завсегда пожалуйста.

– Повод нашей встречи ни для кого не секрет. Но чтобы мы все понимали о чем пойдет речь и ни у кого не возникло сомнения в необходимости принятия радикальных мер, прошу начальника отдела аналитики зачитать краткий доклад о состоянии дел на Земле и уровне управляемости происходящими процессами. – молвил Его Святость.

– Добрый день, уважаемые коллеги! – поднялся Цифирон, худощавый святоша, погруженный в себя и в свои вычисления, которые так и грозили вырваться из-за пары старомодных стекол, местившихся у него на носу. – Проведенный анализ нашим отделом предполагал сбор информации как в полевых условиях, так и путем опроса преставившихся на небеса…

– Спасибо за описание методики, – прервал Его Святость. – Прошу зачитать выводы.

– Да, конечно, – поперхнулся Цифирон. Его нимб сразу же стал красным от волнения. Аналитики, как и ещё несколько подразделений, сплошняком состояли из нимбоносным, ибо доверия к коварным бесам у Его Светлости было не много. Не то чтобы он им не доверял, – они были спецами в своем деле, нимбоносные в своем. Всем свое место и свои задачи.

– Интегральные показатели Человеческой добродетели и Лояльности поклонения уже давно не подымаются выше красного уровня, что свидетельствует….

– У Вас некорректные методики оценки! – возразил тучный демон, уже как сотню лет курирующий направление альтернативных религий и идеологий. Будучи воином в прошлом и по призванию, стараниями того, чье имя не упоминается, стал администратором, но своей воинской хватки и присущего демонам вероломства не утратил. Креативщики, разработавшие за последние сто лет ни одну религию и с десяток идеологий, результаты, к которым привело их внедрение в человеческие массы, видели исключительно в особенностях куратора и применяемых им методах. Куратор же все нападки в свой адрес отвергал напрочь, будучи демоном авторитарным и не терпящим возражений, он все списывал на человеческий материал, на ошибки, заложенные при разработке и планировании, а так же на козни иных отделов. Он вполне уверенно заявлял каждый раз, что его ошибок здесь нет, быть не может, и все является происками его врагов.

– Методики разработаны и опробованы уже на протяжении тысячелетий, – парировал Цифирон, не отрываясь от листа бумаги. – Напряженность за последние несколько лет выросла в полтора раза, вероятность полномасштабной войны приблизилась к отметке в семьдесят пять процентов, уровень религиозности и набожности упал до двадцати пяти процентов. Подавляющее большинство верующих приходится на традиционные религии племен, пребывающих в состоянии каменного века, удаленных от очагов цивилизации. В разрез е же цивилизационных групп, уровень набожности и готовности жертвовать собой ради Его Святости снижается год ото дня… Коэффициент корреляции между развитием существующих цивилизаций и падением веры равен девяносто восемь процентам…

– Это все хорошо, – прервал один из бесов, ни слова не понявший из сказанного. – Что из этого следует?

– Все предельно просто! – ответил ему нимбоносный Симон. – Мир катится ко всем чертям! – шутка понравилась присутствующим и если бы не присутствие Его Святости, как всегда безэмоционального, то смех бы залил помещение.

– Это понятно, – присутствие здесь Гидивула, куратора сразу с полсотни проектов, в которых он понимал не более, чем в человеческих душах, объяснялось квотой того, чье имя не упоминается. Полная некомпетентность Гидивула в каких бы то ни было вопросах в полной мере компенсировалась его агрессивной натурой и абсолютной лояльностью тому, чье имя не упоминается. – Кто виноват? И что делать? – высокомерно бросил он.

– Ситуация зашла в тупик, – тем временем продолжал очкарик-Цифирон. – Все последние наши мероприятия носили больше косметический характер и их эффективность ниже любой критики, – взоры присутствующих сразу же устремились в сторону креативщиков, вжавшихся в кресла.

– Я бы не стал так критично относиться к работе креативного бюро, – вступился за них Моргул, куратор их проектов и теперь новый муж Жарин. – Парни не раз выручали нас, выдавая на гора идеи, менявшие мир и духовность в значительной мере… Думаю, у них и сейчас припасено нечто… Ведь это так же, Залибванг? Я прав, Алавур?

– Я вынужден настаивать на том, – встал Гидивул. – Что мы зашли в тупик и все попытки решить эту проблему как-то иначе, чем полной очисткой приведет только к продолжению агонии. – речь была столь не похожа на то, как излагал свои мысли косноязычный Гидивул, что у большинства присутствующих стали круглыми глаза и даже отвисли рты. Залибванг всем своим нутром ощутил, что говорит сейчас не глупый и продажный демон, а Сам, чье имя… Преображение Гидивула было столь значительным, что даже Его Святость напрягся, пристально рассматривая оратора, выискивая знакомые ему черты.

– Любое промедление – смерти подобно, – меж тем продолжал демон. – Я настаиваю на перезагрузке, очистке Земли от цивилизации, ввержение человечества в первобытный хаос и уже на основе этого построение нового общества, в котором будут отсутствовать те самые пороки о которых…

– До боли знакомые мыли! – наконец подал голос Его Святость и все присутствующие напряглись. В помещении запахло озоном и жареным – Я думаю, следующим предложением будет изменение структуры существующих институтов, допуск к управлению значительного числа демонов и разделение власти с сами знаете с кем?!

– Я о другом! – ссутулился Гидивул, потрясая головой. Присутствие силы, контролировавшей его до того исчезло и он не понимал отчего взоры присутствующих здесь устремлены в его сторону и выражают нечто недоброе.

Сверкнула молния, зал заполнил грохот грома и пышная шевелюра Гильдивула превратилась в оплавленный клок пакли.

– Я, я…. – не понимал он. – Я же только… – опустился он на место, даже не притрагиваясь к испускающим тонкие клубящиеся струйки дыма волосам.

– Впредь подобное будет пресекаться исключением из Совета и изгнанием провинившегося на Землю! – пояснил справедливый громовержец, не объясняя, как-то водится, мотивацию своего поступка. Быть одержимым пред Его Очами случалось и ранее, но угроза ссылки на Землю, к людям, в их богом забытый мир, к грязи, к борьбе за существование, к копошащимся в бесполезных телодвижениях людишкам… Такое могло напугать кого угодно. И раз уж то было угрозой Его Святости, то ни обсуждению, ни обжалованию не подлежало.

– Предлагаю закончить с разбором ситуации, – поспешил сменить направление заседания Моргул. – И без того понятно, что мы в тупике. Налицо выход человечества из-под контроля Его Святости и, как следствие, упадок нравственности, гордыня, нарушение всех заповедей, норм и приличий, поэтому есть два мнения – провести очистку, как последний способ решения проблемы, либо прибегнуть к более тонкому и оперативному вмешательству, о котором нам сейчас поведают наши специалисты из креативного отдела. Как Вы помните, именно им принадлежат сотни идей, позволившие поднять человечество до уровня, которого оно в предыдущие разы ещё не достигало. Не позволим же мы трудам наших тысячелетий вот так просто кануть в преисподнюю?! Я предлагаю использовать нечто альтернативное и эффективное, что, как меня заверили Алавур и Залибванг, имеется в их арсенале. Прошу предоставить им слово.

Красноречие – конек Моргула, благодаря которому он и поднялся столь высоко. Благодаря которому он так легко привязал к себе Жарин, благодаря которому он так же легко ввел её в Совет и благодаря которому Залибванг и Алавур не раз выходили сухими из липких и грязных переделок. Но, увы, на сей раз у них чего-то действенного в арсенале не было, поэтому взял слово Залибванг:

– Уважаемые члены Совета, поклонение Его Святости, – прокашлялся Залибванг. Жарин одарила его горящим взглядом своих огненных глаз, облизала раздвоенным языком губы и подала вперед пышную грудь, проделав все это столь естественно и незаметно для окружающих, что Залибванг покраснел. Жарин, несмотря на то, что они давно расстались, порой заскакивала к нему, как, впрочем, и к десятку-двум иных. Ничего не поделаешь – женская бесовская натура. И если дело выгорит, то планы на предстоящую ночь и утро завтрашнего дня вполне определены у Залибванга.

– Ситуация, безусловно, критическая, – боролся он с краснотой и тяжелым дыханием. – Я немного волнуюсь, потому что использование чего-то нового, креативного и доселе неопробованного может и даст необходимый результат, но, скорее всего, будет иметь непредсказуемые далеко идущие последствия. – он потянулся к стакану воды и стакан сам, подчиняясь воле Его Святости, прыгнул Залибвангу в руку. Присутствующие переглянулись. Это была честь, которой удостаивались не многие. Расклад сил явно менялся и каждый расценивал о своем месте и действиях на ближайшее будущее.

Жарин, почувствовав перемены, повторила свои соблазняющие манипуляции, что было сразу же отмечено большинством присутствующим, за исключением разве что Моргула.

– Я предлагаю прибегнуть к классической, многократно проверенной многоходовой активности, – все внимание было приковано к Залибвангу, отчего тот смутился ещё более. – Культурное потрясение и уход цивилизации на несколько шагов, быть может даже десятков шагов, назад. К состоянию, в котором мы могли бы изменить вектор развития! – закончил он.

– Это примерно так же, как было с Римской империей и темными веками в Европе? – поинтересовался аналитик.

– Что-то похожее, -кивнул Залибванг, ловя волну. – Примерно то же, что было с Китайским миром, с Древними цивилизациями Нила, Южной и Центральной Америк. – насчет Америк это он зря ляпнул, так как там как раз все и не случилось, приведя к уничтожению цивилизаций как таковых. Но на то они и креативщики, друзья пиарщиков, находящихся примерно в таком же состоянии «обожания» со стороны совета, чтобы неудачу преподнести как свой грандиозный успех. К слову, с чем многие были не согласны.

– Да ну! – возразил Гидивул. – Это уже было! – махнул он рукой, ища союзников. – Все это уже было. Только оттягиваем развязку.

– Да Вам бы, бесам, стереть человечество с лица Земли и остаться едиными любимыми творениями Его Святости, – парировал на это Моргул, и сам недовольный предложением, но коли сам Его Святость подал до того стакан воды креативщику, то пойти против них он не посмел.

Сам же Его Святость оторопел. Он ожидал чего угодно, но не старой истории с падением Римской империи, миллионах жизней, расцветом нескольких из самых одиозных религий, припасенных до того на чёрный день, веках темноты и убийств его именем… Но все же смолчал, выжидая продолжения.

– Суть проекта состоит в том, – продолжил Залибванг. – Дабы на планетарном уровне устроить социальный взрыв. И мы это сделаем, если нам позволят. Мы подымем весь негатив, вскроем все незажившие раны, объявим пороки добродетелью, вознесем на пьедестал попрание целомудрия и доброты, мотивируем убийства, похоть, чревоугодие, ненависть и прочие смертные грехи. Возвеличим человеческую гордыню и подымем волну такого масштаба, что захлестнет все устоявшиеся цивилизационные центры, сметет их, покроет налетом грязи и человеческих испражнений. И только после этого, после того как человечество откатится на несколько столетий назад, только после этого, мы запустим процессы обратные. На возникшем навозе произрастут ростки того, что приведет следующие цивилизации к благоденствию и почитанию Его Святости как того, кто позволил им стать таковыми. – закончил речь креативщик.

В зале повисло молчание.

– А в чем различие между этим и тотальной зачисткой? – поинтересовался куратор силовиков, который почуял массу работенки для своих ведомств.

– Многим! —отвечал Залибванг. – Мы не уничтожаем человечество и не стираем память о предыдущей цивилизации. Мы её просто перезапускаем. Ломаем тупиковую ветвь, крушим стены и подпорки, которыми оброс мир сегодня, расчищаем место для нового строительства, но не убиваем в людях память, не истребляем их практически до малой группы, как то часто бывало ранее. Мы сохраняем их цивилизацию, но рушим их мир…

– Или наоборот, – поправил его Алавур.

Если вдуматься, то предложение не было столь радикальным, как его преподнесли. Ничего нового, лишь эффект масштаба – теперь участвовал весь мир, а не отдельные, пускай и значительные территории, в остальном – классика. Но то, как это все преподносилось, чувствовался некий полет мысли, креативность идеи и нечто взывающее к романтизации предприятия.

Его Святость задумался, бесы воспылали, чувствуя открывающие перспективы, нимбоносные напротив, почуяли предстоящую массу работы – им бы зачистить мир и ждать, пока все разовьется вновь, креативщики же вздохнули с неким облегчением, – им удалось выкрутиться. Если предложение отвергнут, то им дадут время для подготовки нового предложения, а там как сложится…

Его Святость выразил определенные сомнения. Он ничего не говорил, но что-то в плане его смущало. Что именно, он не озвучивал, но стоило лишь первым симптомам сомнения появиться, как собравшаяся братия сразу же бросилась с критикой на мероприятие, которое тут же взяли под защиту идеологи и авторы – Алавур с Залибвангом. Им ставили в вину масштабность, на что те отвечали, мол, проблема масштабная и операция должна соответствовать.

Куратор силовиков посетовал, что в прошлый раз он потерял на Земле в психбольницах или от нервных расстройств более полусотни отборных агентов и потому… На что ему возразили, что, с одной стороны, нужно сделать соответствующие выводы о подготовке бойцов, с иной – потери на войне неизбежны.

Говорили об опасности выхода из-под контроля ситуации, что было парировано тем, что запустить чистку можно в любой момент, но попытаться спасти ситуацию – первоочередная задача.

– Меня в целом устраивает предложение, спустя с пару десятков возражений, наконец вмешался Его Святость, и все возражения сразу же исчезли. – Как Вы видите механизм реализации.

А вот с механизмом как-то вышло неудачно. Сама идея, как отметил Его Святость, – неплохая идея, но реализация… Собственно, реализация всех «неплохих идей» как-то последние пару тысяч лет страдала.

– Мы тут думали, что может… – тянул время Залибванг в надежде, что решение само придёт. И оно пришло, правда не оттуда, откуда его ждали, и не то, которым хотелось бы хвастаться:

– Мы запустим святых! – взял инициативу Алавур.

– Святые – это уже пройденный этап, – вполне резонно заметил Цифирон. – Их эффективность… – он принялся сыпать цифрами, которые ни кто оспаривать и не собирался, как, впрочем, и слушать тоже. Использование святых в мире, где в них уже ни кто не верил – было давно признано неэффективным.

– Это нечто новое! – горел нимб Алавура. – Выслушайте, а потом решайте.

– Давайте дадим слово, – предложил Его Святость и все сразу же не просто замолчали, а заткнулись и даже ерзать перестали.

– Мы запустим не одного Святого, или Пророка – это к обсуждению, а сразу двух! – он смолк, ожидая реакции, но так как реакция произведена не была, то пришлось продолжить. – Сразу два пророка. И оба не крайности, как мы до того делали. Ни каких добрый-злой. Ни каких святой-порочный. Она в себе будут включать и святость и порок, и доброту и жестокость, ибо люди многолики и запрос как на доброту, так и на жестокость зачастую ютятся в одной черепной коробке. Два воина-пророка, консолидирующие людей вокруг себя, настроенные и не враждебно, и не дружественно меж собой, периодами сталкивающиеся, периодами действующие заодно – этакая мешанина человеческих низменных чувств, которые они и призваны возглавить, поднять волну и оседлать её…

– Но как они это будут делать? – не выдержал Его Святость.

– А мы их не станем ограничивать, – пояснил Алавур. – Мы дадим им право выбирать, право грешить и не быть ограниченными заповедями и инструкциями – полная свобода. Все неудачи наших Пророков и Святых в том и кроются, что они были ограничены творить зло! – резюмировал он.

– Надо же, – задумался Его Святость. – Я как-то не задумывался… – он вновь смолк. – С иной стороны, я готов был бы услыхать нечто подобное от демонов или одержимого проклятым Гидивула, но такой подход от креативного отдела нимбоносных! – он был удивлен и смущен.

– Мы даже появление проработали, – продолжил сочинять на ходу Алавур. – Большое скопление людей, скажем, некие протестные выступления, и вот, в ответственный момент, столб огня с неба и в этом столбе спускается наш Пророк, несущий весть о том, что мир прогнил. Что Бог недоволен людьми, недоволен, что небольшая часть узурпировала мирские богатства и не дает развиваться остальной части. Именно поэтому он послал своего избранного бойца… Но узнав о том же тот, чьё имя не произносят, послал и своего демона. Он будет похож на первого, говорить тоже, и даже делать то же самое, но он зло… Таким образом мы расколем протестующих и создадим управляемый хаос в их среде…

– Интересно, интересно, – все не принимал решения Его Святость. Мне нужно посоветоваться с моими консультантами… – и Его Святость перешел к общению с Советом, исключив из него приглашенных экспертов, практически выставив тех из беседы. Алавур выдохнул – такого экспромта он от себя не ждал и встретился с негодующим взглядом коллеги. Идея с двумя пророками тому очень не нравилась, ибо сулила неуправляемость ситуацией и массу головной боли с администрированием активности.

Совещание с Советом длилось до получаса. При этом ни слова, ни звука не долетело до ушей спецов, в число которых почему-то попал и аналитик. Он все это время сидел навытяжку и со стеклянными глазами взирал куда-то в сторону адского дыма, клубившегося на горизонте видимости.

– Мы закончили совещание, – наконец вернулись к ним Его Святость и Совет. Решение явно было принято, но вот то, с какой радостью потирают руки и лапы здесь присутствующие, как алчно взирают на креативщиков демоны и с какой ехидинкой в уголке рта бросают косые взоры нимбоносные, Залибвангу стало как-то не по себе.

– Мы принимаем это решение как базовое, – продолжил выносить вердикт Его Святость. – Он вступает в силу с настоящей минуты, – чеканил пункты он, которые тут же ложились в протокол как непреложная истина и указание к исполнению. – На сборы у Вас десять минут. – закончил Его Святость.

– Какие сборы? – не понял Алавур.

– Что? – переспросил Залибванг.

– Я в тебя верю, дорогой! – прошептала ему Жарин. – Выкатив вперед свою шикарную грудь. – Возвращайтесь героями!

– Но мы же идеологи… – кричал Залибванг, в душе проклиная Алавура с его двумя Пророками. – Мы не солдаты! Каждый должен делать свое дело… – их уже несло по коридорам реальности, по ходу экипируя и давая инструкции к выживанию.

– Вам будет оказано всемерное содействие! – услыхали они удаляющийся голос Его Святости.

– Я так же буду вечно рядом! – прошипел тот, чье имя не произносят вслух. – Нас ждут прекрасные времена!!! – добавил он.

– Да уж, точно прекрасные! – мелькнуло в голове Зелибванга, он уже видел тот самый огненный столб, совсем недавно ударивший с небес в грешную Землю. И его несло к нему.

Из Цикла – «Трудовые будни. Обычные люди»

Трудовые будни. Обычные «люди»

1.

«Претворяя в жизнь решения съезда партии, Постановления Политбюро и пожелания трудящихся, расширяя ареал обитания человеческой цивилизации, повышая культурный уровень и оптимизируя потребление, герои Сверхновой эпохи вносят свой неоценимый вклад в дело строительства ещё одного поселения в пределах Солнечной системы. Самоотверженный труд и самопожертвование двух с половиной десятков советских людей, советских не формально, а по духу, борющихся с космическим холодом, смертельными излучениями и недостаточной гравитацией, с каждой секундой приближает нас к тому моменту, когда первый поселенец ступит на…» – легкое касание ионной консоли и поток высокопарной пропаганды прервался.

Со стороны Сергея Петровича это было непростительно, возглавляя проект по возведению новейшего «Колодца» на одном из неспокойных спутников газового гиганта, он просто обязан был следить за дисциплиной и моральным обликом подчиненных, тех самых двух с половиной десятков советских людей… Но как-то с самого начала все не заладилось… Сначала проект оказался неприменим к местным условиям и его силами нескольких сотен научных групп в спешном порядке адаптировали. По окончании адаптации вдруг вскрылось, что имеющаяся в наличии техника, привезенная неимоверных размеров грузовозом, не вполне отвечает требованиям строительства. Но, во-первых, грузовоз все также висел на орбите газового гиганта, и гнать его в две стороны было экономически нецелесообразно, а, во-вторых, при определенной сноровке и подналадке, пускай и с потерями, с излишними трудозатратами и срывом всех сроков, выполнить проект было признано возможным… Все поаплодировали, в очередной раз восхитились мощью и способностью научных групп, формируемых из ведущих специалистов в своих областях, решать оперативно и качественно возникающие проблемы, пожали руки, пообнимались, да и спустили разнарядку на продолжение выполнения работ.

И все бы ничего, если бы при изменении проекта в новый план не закрался человеческий фактор, поставивший все с ног на голову. Проходя цепь согласований и правок, ни кто из «подписантов» не обратил внимание на то, что секретарь, вносившая изменения в первоначальную версию проекта во втором часу ночи по невнимательности оставила без изменений сроки исполнения этапов. После всех согласований, конечно же, ошибка всплыла, но ни кто не пожелал брать на себя ответственность за явный промах и потому коллективная ответственность, когда отвечают все, но конкретно – ни кто, все проблемы свалила на плечи Петровича.

Петрович сразу же поставил в известность своего куратора, но тот и слушать отказался, мол, бумага подписана, разумные люди составляли, какую цифру обосновали – выполняй и не сей панику, а то ведь и за Плутон запихнуто могут, там как раз станцию внешнего слежения возводят…

И как водится, что начинается плохо, оканчивается ещё хуже… Петрович не считал себя плохим руководителем, все же, как ни как, а степень управленца 3-й категории, за плечами огромный опыт, только вот ранее он планетарные станции не возводил – не приходилось, а в остальном – достаточно успешный руководитель… И только благодаря его умениям ладить с людьми, организовывать их труд, быт и досуг, управлять процессом и решать проблемы, станция продолжала строиться, несмотря даже на перебор расходов и срыв сроков.

Нагнать сроки, даже привлекая дополнительные ресурсы, которые катастрофически таяли, он был не способен, о чем периодически докладывал своему куратору, Григорию Петровичу, и на что получал один ответ – «Любой ценой!» и «Не сей панику…»

– Сергей Петрович, вас по внешнему. – раздался девичий голос коммуникатора и сразу же запустил связь.

– Добрый день, Сергей Петрович. – куратор был сегодня суров и обращался по имени и отчеству.

– Доброго дня и Вам, Григорий Петрович.

– Доложите о выполнении намеченных мероприятий…

Картинка поплыла, очередной всплеск солнечной активности где-то по пути возмутил эгрегосферу, но голосовая составляющая осталась неизменной.

– Отставание от плана увеличилось…

– Что значит, увеличилось? – взорвался Григорий Петрович. – Вам выделены колоссальные средства. Вам поручено выполнение ответственного проекта, и если на каком-то этапе по непредвиденным обстоятельствам Вами было допущено отставание, то к настоящему времени оно давно уже должно быть устранено. И ни как иначе. А сегодняшнее Ваше заявление о каком-то отставании от сроков, и, тем более, о его росте, мною расценивается как саботаж! Предлагаю ещё раз пересмотреть свою позицию и правильно расставить приоритеты. Буду ждать адекватного ответа завтра… – экран погас, связь прервалась.

Ещё каких-то пять-шесть лет назад связь с Землей была настолько затруднена, что отправка к пределам Солнечной системы считалась чем-то вроде благословения – подальше от начальства… Но все кардинально изменилось после того, как был совершен прорыв в изучении эгрегосферы – некоего малоизученного информационного пространства – и теперь от всевидящего глаза земного куратора было ни где не скрыться…

Петрович в очередной раз выругался в пустой экран и уже собирался было уточнить, как там обстоят дела с починкой вышедшей вчера из строя бурильной установкой, как на экране, одной строкой, без подписи, в приватном оформлении, появилось сообщение: «Сделай что-нибудь! Дела совсем плохи».