Луна и кит

Луна и кит

Михаил Олегович Дудин

© Михаил Олегович Дудин, 2025

ISBN 978-5-0068-2266-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1

Если бы кому-то однажды захотелось вырубить изо льда статую муатрийской воительницы, он выбрал бы для образа жену Дре́нгара Тиано, Ула́нию – бабушку трёх недавно родившихся сорванцов, которой было ещё далеко до старости. Улания находилась в поре собственного полнолуния. В той самой, когда муатрийские женщины заканчивали растить детей и начинали потихоньку передавать невесткам премудрости поддержания очага, заниматься внуками и быть просто почитаемыми членами семьи, внося свою долю в общий котёл. Улания не просто вносила, а делала это наравне с Дренгаром, главой рода Тиано.

Юный Дре́нгар первый раз увидел девушку, только расставшуюся с куклами, на одной из охотничьих стоянок. Сердце его застучало как бубен, который вызывал духов. Улания стала являться ему во снах столь ярких, что просыпался он с чувством потери. Нужно было свататься. В качестве испытания Дренгар прожил при хозяйстве Генда Дирруа, отца Улании, с начала движения льдов у побережья и до окончания Истинной Ночи. Дренгару приходилось приносить добычу с охоты в четверном размере, чтобы доказать возможность кормить семью. Были целые дни, когда он напряжённо работал скребком по кожам добытых моржей, чтобы удалить лишний жир. При этом ни разу не проснулась в нём мысль бросить испытание. Кожи были нужны для строительства новой лодки Дирруа. Вместе с двумя братьями Улании Дренгар занимался заготовкой материалов для неё. А когда лодка была готова, преподнес Генду ещё и новые сапоги для дочери. После того, как срок испытания вышел, Генд согласился отдать дочь Дренгару в жёны. Духи одобрили союз.

Едва молодые начали совместную жизнь, как с юга налетела чёрная штормовая туча. Война с Деоркином. В пору цветения ландышей королевские войска, водой из опрокинутого ведра, стали разливаться по Муатрии. Но ранние морозы сковали движение этой воды, не дав ей залить много. Весть о чужих сапогах на клановых землях быстро раскатилась по стране. Дошла до самых отдалённых муатрийских семей – и даже оттуда, на собаках или оленях, вьюгой неслись пополнения для войска.

Волей вождей удар наносили сразу в трёх местах. В середине третьей Истинной Ночи с начала войны деоркинцы покинули зимние снега Муатрии. С тех пор граница между Муатрией и Деоркином стала считаться по зимнему снегу.

Во время войны Улания стала одним из редких примеров для юных муатриек, желающих связать себя с воинским делом. В войско она пришла знахаркой. Вожди заметили, как молодая женщина бьётся, пытаясь вытащить каждого из раненых с поля боя. Так Улания стала бойцом. Она не только была для соратников костром в ночи, отгоняющим тьму врагов. Рядом с ней зажигались огни муатрийских сердец. На щит она прямые удары почти не принимала. Но, за счёт ловкости и гибкости, уходила от вражеских выпадов и тут же заставала врагов врасплох ответными ударами копья.

Дренгар в том же войске бился в отряде лучников. Он был окрылён, наблюдая в боях неистовый танец своей молодой супруги, которая ручьями вражьей крови поила родную землю. На привалах у них появлялась возможность ненадолго присесть рядом. Дренгар тогда брал её дрожащие руки, тяжёлые от невероятной усталости, и замечал блуждающий взгляд. В эти моменты от Улании шло глубокое спокойствие, которое приходит к людям с преодолением испытаний. Но она никогда не говорила, насколько ей тяжело.

После войны продолжилась мирная жизнь. Это уже не был сон с оружием в руках в ожидании внезапного нападения. Это были обычные будни, наполненные ежедневными спокойными заботами людей, которые ещё не забыли крики врагов.

Улания, стальной клинок войны, поначалу не могла свыкнуться, что её роль теперь – хозяйственный нож. Сетовала, что не может сидеть дома, поддерживать очаг, что не предназначена для воспитания детей. А потом, когда Дренгар нарисовал ей свою картину доблестного рода воинов и охотников, который пойдёт от них, изменила своё мнение. И у них выросли два сильных сына и две благонравные дочери. А теперь появились ещё трое внуков от старшего сына.

Дренгар, лёжа на медвежьей шкуре в подвижном свете горящего очага, зажмурился с силой, потом открыл глаза. Четыре полнолуния минуло с того момента, как его придавило льдами во время охоты. Очнулся он уже в доме Ингера Белого Филина. Боль была такая, словно его разорвали пополам. Шаман работал над ним много дней. Стало легче, но ноги не слушались. Совсем. Белый Филин уверил, что в этом мире уже сделано всё возможное и теперь на всё воля Духов. Сыновья забрали Дренгара в его дом. Спина всё ещё сильно болела, приходилось часто пить отвары, которые немного облегчали боль. Теперь, не имея возможности передвигаться, оставалось только покрываться инеем, лёжа на одном месте.

– Ла́ни, моя стойкая Лани, – обратился он к до сих пор ещё горячо любимой супруге, когда она обмывала его в очередной раз. – Сколько нам еще суждено вот так?

– Ренг, ты так часто спрашиваешь это, – прикрыла глаза рукой Улания. – Духи не говорят Ингеру, когда это закончится, ты же знаешь. Мы молим их всем родом, чтобы ты встал.

– Я знаю, что вы делаете всё возможное, но дальше так не может продолжаться, Лани.

– Не начинай опять этот разговор, – насупила брови любимая.

Эта её привычка навевала Дренгару воспоминания о ней во время войны. Вся забрызганная кровью, со щитом и копьём, в пластинчатом доспехе, Улания Тиано являла устрашающее зрелище для врагов. Для соратников же она была Сестрой, гордостью и живым знаменем. Глядя на то, с каким мужеством бьется девушка в первых рядах, никто из муатрийцев даже не думал об отступлении. Их напор и сила духа были выше, чем когда-либо. Они даже не замечали ран, сражаясь с Уланией в одном строю. В битве под Сагеном, деоркинцы нацелились на Уланию, словно поняв, что это она придает ярости и бесстрашия дерущимся рядом воинам Муатрии. Но эти воины так бешено защищали свою Сестру, что в том бою деоркинцев полегло в пятнадцать раз больше, чем муатрийцев, и они позорно покинули поле боя. К сожалению, не везде врага удавалось быстро разбить. Его бойцы тоже бывали отважными и напористыми. Захваченные ими в начале войны, территории были укреплены лагерями, долго потом не сдававшимися. Это оставило множество шрамов на теле Улании. Его стойкой Улании.