Осколок луны

Трактирщик вытирал потную красную шею черной салфеткой.

–

Чего изволите? Супчик супруга лично, так сказать, состряпала. Бараний окорок, жареный картофель. Чем богаты, как говориться. Салат?

–

Несите

все.

–

Вяло

согласился

Рой.

Больше всего ему захотелось тихо собраться и уйти, но идти было некуда. За деревушкой на много миль вокруг был непролазный лес с

неизвестным монстром. Сзади в спину дышал Эрг, странно, что он ещё не объявился. Рой нащупал загадочный ключ в кармане куртки. «Ты украл у него куртку, сапоги и ещё кое-что». – Голос Ионы прозвучал так явственно, что юноша вздрогнул. Он сам не знал, что это, и почему Эрг так взбесился. Рой рассеяно повертел маленький плоский ключ со странным прямоугольником на цепочке, снабжённым кнопкой. Рой осторожно нажал её. Ничего не произошло. «Отвечу на любые вопросы». Придётся идти. Если пытаться понять происходящее с точки зрения здравого смысла, и умом тронуться недолго. Молчавшие до этого часы неожиданно громко, с надрывом пробили семь. Рой удивился, как странно рывками проносилось здесь время. Посетители разбрелись, растаяв без следа в тенях пустынных улиц. Моровое поветрие тишины снова охватило деревню. Унылый зевок колокола распугал кур на площади.

Солнце клонилось к закату, когда в трактир зашел усталый Охотник. Он жадно набросился на баранину с остывшей картошкой. Поев, он осушил бутылку вина и сделал знак Рою, успевшему заглянуть на кухню и позаимствовать там широкий разделочный нож, спрятав его в голенище сапога. Вытирая стол, Иона выразительно посмотрела на Роя. Он ответил многозначительной улыбкой. Она закатила глаза, строго покачав головой.

–

Готов?

Тогда

пошли.

–

Охотник

фамильярно

обнял

юношу

за

плечи.

Его слегка шатало.

Они зашли в неподвижный сумрак леса, накрывшего их тяжёлой сырой пеленой. Огромная яма на краю опушки открыла усеянную острыми кольями рыбью пасть. Охотник довольно крякнул.

–

Пойдем к озеру, жарко, хочу искупаться. – Попросил Рой, тревожно

оглядываясь.

–

Да

хоть

черту

на

рога!

–

весело

отозвался

его

спутник.

Они прошли по заросшему уже проходу. Ветер нервно теребил листву. Рой быстро искупался, его не покидало ощущение, что темная вода пахнет железом и солоноватая на вкус. Одеваясь, украдкой проверил нож, поглядывая на Охотника. Тот смотрел в небо, на огромный сгусток алых облаков, похожий на замок. Кулаки его были сжаты. Замок плыл над озером. В узкие окна – просветы било заходящее солнце. Его отражение бесформенным черным пятном расплывалось у ног Роя.

–

Где-то недалеко, говорят, есть колокольня? – между прочим, поинтересовался он.

Охотник оторвал взгляд от неба и перевел его на юношу, словно развернул тёмное жерло пушки.

–

Где-то

недалеко.

Пошли,

коли

не

шутишь.

Они свернули на едва приметную тропинку возле поваленного дерева. Рой старался запомнить дорогу. Колокольня была огромным мрачным сооружением. Колокола без языков, мертво болтались на цепях, словно висельники. Белый известняк стен темнел странными подтеками. Рою вспомнились языческие алтари для жертвоприношений. Чёрная неровная земля струпьями осыпалась под ногами, обнажая белые осколки, похожие на

кости. Последний луч солнца вырвался из-за туч, воспламенив развалины тысячами искр. Рой ослеп. «Зеркала уже расставлены», – пронеслось в голове. Зеркала! Похоже, они были собраны со всей деревни. Маленькие, большие, круглые и прямоугольные, расставленные под определённым углом, они создавали непрерывную цепь света.

Юноша протёр глаза.

–

Странное

местечко.

–

Сказал

он.

Ответа не последовало. Рой оглянулся. Охотник, как сквозь землю провалился. Хриплый вороний смех резко оборвался над его головой, шорох перьев растревожил сумеречный воздух. От неожиданности, Рой чуть не выронил спички. Первая свеча затеплилась неохотно, испуганным золотым мотыльком. В тоже мгновение сотни мотыльков забились в огненном танце зеркал. Юноша передавал трепетное пламя от фитиля к фитилю, и колокольня вспыхнула Млечным Путем. Рой заметил на алтаре кувшин и перенёс его поближе к большому зеркалу. Пространство вокруг, согретое огнём, ожило: задышало и зашептало десятками голосов, загудело, словно растревоженный улей. Руки Роя дрожали, когда он нащупывал измятый клочок бумаги. Пробежав глазами молитву, юноша сосредоточился и встал между самыми большими зеркалами.

Голос предательски охрип, воздуха в лёгких не хватало, а в желудке засосало, словно он с утра ничего не ел. Рой прокашлялся, пытаясь взять себя в руки. «Ночь чёрная, зеркало тёмное, отрази от нас слово злое, проклятие людское»… Он замолчал, потому, что по длинному тёмному лабиринту зеркал к нему шла девушка. Хрупкая и призрачная, с ангельским лицом ребёнка, она двигалась плавно и беззвучно, опустив глаза к земле. Руки её были прижаты к груди, словно она молилась. В наступившей тишине видение остановилось, словно ожидая продолжения. Рой спохватился и хотел продолжить: знак адовый, но вдруг губы перестали его слушаться и он тихо прошептал слова старой колыбельной: никто не знает, что в сердце твоём. Ты одинока на свете этом.

Она подошла ближе и вскинула огромные глаза цвета запёкшейся крови, смотревшие на него древними глазами смерти. Девочка засмеялась лунным светом.

Первое зеркало со звоном разлетелось на куски, осыпав Роя огненными осколками. Охотник прицелился во второе, трясясь в безумном исступлении. Камень пролетел мимо, Рой бросился к Охотнику, пытаясь остановить его.

Я покончу с ней по-своему! – закричал Охотник обезумевшим голосом. – Первого раза было мало? Умри во второй!

Он широко размахнулся крупным камнем и едва не задел Роя. Тот отскочил, чтобы зайти сзади и схватить безумца за локти. Охотник был силен, без труда отшвырнув юношу к стене. Рой ударился виском, почувствовав острую боль и тёплую липкую струйку крови, бегущую по щеке. Прозвенело второе зеркало, и стая тёмных птиц, упав с мёртвого неба, с криками закружила по колокольне. Огонь заметался, перекидываясь на перья низко летящих птиц. Крики боли и злобы оглушили Роя. Тошнотворный запах горелых перьев душил.

Я завершу дело! – кричал Охотник, уворачиваясь от горящих крыльев. – Прочь демоны!

Рой снова набросился на него, когда безумец вытащил свой кривой нож.

Не лезь не в свое дело, сопляк! – он полоснул Роя по руке. Юноша прикусил губу, чтобы не вскрикнуть от боли. Он потянулся к широкому ножу, прихваченному из кухни. Увидев блестящее лезвие, Охотник расхохотался.

Кишка тонка, сосунок. Тебя, небось, от непрожареной свинины мутит?

На человека руку поднял? Давай, бей!

У Роя закружилась голова, он чувствовал, как холодеют его руки, а небо качается в беззубом оскале окон. Охотник приготовился к атаке, заведя руку с ножом для удара. Тёмная птица полыхнула огнём в его лицо. Рой рванулся вперёд, с удивлением и ужасом чувствуя, как его нож замедляет движение, столкнувшись с чем-то мягким. Потом он увидел кровь, бегущую из груди Охотника. Юноша выронил нож, пытаясь зажать рану рукой. Перед глазами проплыло озеро, которое перевернулось, став огромной тучей, изливающейся кровавым дождем. Охотник перевёл на Роя усталые бездонные глаза.

Спасибо тебе, словно камень в груди таскаю, и тоска такая… – его голос прерывался. Он вцепился в руку Роя, уставившись ему в глаза. – Будь проклят тот день, когда Карл сбежал от родителей с простолюдинкой и построил здесь свой замок. Проклятие его родителей, благородных вельмож, достало его и здесь. Их девочка родилась красивой, но слабоумной. Вечно бродила по лесу, все пела и разговаривала сама с собой.

Он закашлялся. Рой заметил, что птицы исчезли, только чёрный тягучий дым заволок колокольню. Несколько зеркал уцелели, отражённый в них свет был мутно-малиновым. Колокола тяжело раскачивались над головой. Юноша с трудом дотянулся до горшка со святой водой и жадно отпил несколько глотков. Охотник отказался, тяжело помотав головой.

Зачем они наряжали её, осыпали бриллиантами? Люди в деревне едва сводили концы с концами, а она играла с «осколком луны» – бесценным камнем, который мог прокормить всю деревню несколько лет. Когда человек живёт в нищете и страданиях, он хочет разрушать, даже убивать. Последний трактирщик разорился, пришёл ко мне пьяный, сказал, мол, завтра трактир пойдет с молотка, семья вскоре умрёт с голоду. Возьми, говорит, у неё камень. Я долго сопротивлялся, но он настоял. Голова вложил мне в руки нож. Я шёл по лесу, как в бреду. Она стояла у озера, как всегда напевая что-то. Старая служанка дремала в тени. Я подошёл и взялся за камень. Дуреха начала сопротивляться, и я всадил ей нож под сердце, прямо как кролику или цыпленку, чтоб не разбудила старуху.

Голос Охотника слабел, как и его хватка на руке Роя. Его бил озноб.

Лицо блестело от пота.

Я тогда так и не понял, что произошло, только замок рухнул. Все люди из замка, как в воду канули, вещи рассыпались по всему лесу, а в деревне каждую ночь после этого кого-нибудь находили с перерезанным горлом или разорванным. Как-то ночью ко мне постучал священник. Вошёл, держась за грудь, и сказал, что это она. Подходит, улыбаясь, и всаживает в тебя нож. И обличье у неё всегда разное. Я ему тогда не поверил. Он так и умер на пороге. Трактирщик узнал где-то про магическую защиту, обрисовал землю вокруг трактира ровным кругом. Она не могла пересечь, но и он ночью тоже.

Голос Охотника превратился в сбивчивый шёпот.

Так мы вокруг деревни такой нарисовали, да поздно. Кто сбежал, кто умер, одни мы остались. Но раз в месяц, на молодую луну, всё возвращалось, словно нам давали шанс всё исправить. Только мы не знали, как, пока Голова не нашёл в церкви пророчество. «Молодой незнакомец поможет снять проклятие» и всё такое. Только я хотел сам, а сегодня последняя двенадцатая ночь. Прости…

Тело Охотника обмякло с последним вздохом. Он скользнул в море вечного сна. Роя колотило от холода, в горле стоял горький комок, губы пересохли. Тяжело дыша, он поднялся на негнущиеся ноги, в глазах всё плыло, когда девочка подошла к нему, улыбаясь.

«Бежать!» – пронеслось в голове у Роя, но ноги не слушались, словно приросли к земле.

Беги! – прокричал знакомый голос.

В чёрном проеме показался Трактирщик. В его вытянутой руке что-то сияло. Девушка встрепенулась, обернувшись к нему.

Забирай и оставь нас в покое! Всё равно никто его покупать не хочет, даже на кусок холстины обменять не удалось. А тело твоё в озере я искал, чтоб похоронить, да не нашёл. Изыди, проклятый оборотень!

Девушка медленно приближалась к нему. Второй рукой Трактирщик держал крест, его пальцы побелели от напряжения. Девушка тихо запела, когда в проеме появилось бледное лицо Ионы. Она сжимала в руках кувшин, прижав его к груди. Её глаза впились в бледное лицо Роя. Он медленно покачал головой. Фантом девушки, не торопясь, вынул нож из своей груди. Словно обдумывая, с кого начать, призрак развернулся к Рою. Поток воды из кувшина свободно прошел сквозь полупрозрачное тело. Девушка улыбнулась и повернулась к Ионе. Казалось, игра её забавляет. Рой лихорадочно соображал, что можно сделать. Нож выглядел абсолютно реальным, словно висящим в воздухе. Его остриё медленно наклонялось вперёд, по лезвию сбегала густая тёмная кровь.

Трактирщик бросил подвеску к ногам призрака. Камень медленно поднялся в воздух на уровень глаз девушки. Она улыбнулась. Вдруг тело её дёрнулось и стало подниматься вверх, словно кто-то тащил его. Поднялся южный ветер, острее лезвия ножа. Земля забыла страх. Все колокола запели густым серебряным переливом, лес содрогнулся, и из развороченной почвы показались стены крепости, разрывая державшие их корни. Медленно, сквозь туман над озером, опутавшим деревья, словно молочные зубы, разрывая десны, желтоватые зубцы башен устремились вверх к бессонному небу, в лоскуты зари. Где-то в высоте из облаков сгустились белые тени. На озеро опустились лебеди. В небе засиял молодой месяц, последний гость ночи, и распустились звёзды.

В проёме стены показался Голова. Он был мокрым, одежда покрыта тиной и водорослями. Слова медлили в нём, вдруг прорвавшись потоком.

– Я нашёл её и похоронил со всеми почестями. Ощупью вёл её к смерти, к последней двери. Прощение вымаливал, и она простила. Раньше не мог, она к озеру не пускала, но вы её отвлекли.

Трактирщик с Головой обнялись и устало пошли к деревне. Роя мутило. Он медленно сполз по стене. В проломах окон заиграли первые лучи зари, осветив преобразившуюся колокольню. В дверях появился Эрг. На красивом лице его играла странная улыбка.

Вот ты где! – медленно произнес он, нашаривая что-то в кармане.

Рой похолодел. Он хотел встать, но не смог. Силы покинули его, в глазах стало темнеть. Иона поднесла кувшин, побрызгав в лицо юноши прохладной водой. Её дрожащие пальцы нежно ворошили его волосы. Он ощущал её сбивчивое дыхание.

Как он? – встревожено спросил подоспевший Эрг, от него пахло шоколадом. – Он прощупал пульс Роя. – Опусти его, я осмотрю раны.

Рой, как сквозь сон, почувствовал пальцы Эрга, задиравшие отяжелевший от крови рукав и осторожно ощупывающие порез. Затем висок. Он слышал, как они взволновано переговариваются, но ничего не мог понять. Почему Эрг не напал на него? Откуда он знает Иону? И снова голоса.

Для первого раза он держался молодцом. Отнесу его в центр, он потерял много крови. А вот и ключ от моего джипа! Наконец, погоняю!

Глава 2. Испытание.

Ты подумай, вода – прозрачная, но все время загораживает солнце, то облаками, то туманом! – передернув плечами, сказал Рой, вглядываясь в последние проблески заходящего солнца синими, как небо, глазами.

Нашёл о чем поговорить перед сбрасыванием. Тебе всё равно, что тебя заставляют искать? Или ты никогда не поддавался соблазнам?

Соблазны…Слово какое-то скользкое, занозистое, слоистое, плоское, словно раздавленная змея. Сдался соблазнам…

Тише! Кто-то идет. – Оборвал его Эрг, прислушиваясь.

Серые бетонные конструкции с тёмными подтёками у пустых оконных проёмов терялись в тумане. Растрескавшийся асфальт серой чешуей усеивал площадку перед оградой. Непрозрачный тяжёлый воздух тоже был серым, и только густой дым от костра, косо уходивший вверх, грязным желтовато-белым мазком растворялся в небе.

Кто-то торопился к ним, натыкаясь на старые могильные плиты и чертыхаясь. Усталый Гонец опустился у чадящего костра. Его униформа была покрыта пятнами всех цветов и размеров, а штанина комбинезона разорвана по шву. Волосы собраны в длинный хвост. Он нащупал флягу и жадно приложился к горлышку, обведя молодых людей тёмными глазами. Эрг завистливо сглотнул. Отдышавшись, Гонец достал из сумки измятую бумагу и зачитал серым монотонным голосом:

«Запрещается нарушать устои, то есть правила и действовать нецелесообразно, то есть поддаваться соблазнам!

Рой остается на том же этапе, лишенным всех привилегий за отсутствие находок. Проживание в квадрате два у водоема. Эрг нарушил устои одиннадцать раз, отправляется в начало, не смотря на три находки. Они оценены всего на восемь баллов. Новое сбрасывание состоится завтра. Сбрасывает Картер».

Гонец тяжело поднялся, покосившись на едва различимую в дыму камеру наблюдения, привинченную к покосившемуся столбу огромным ржавым винтом, поправил кривой нож на поясе и заторопился назад. Эрг зло сплюнул. Пробежав бумагу глазами ещё раз, он швырнул её в огонь. Жадное пламя слизнуло лист в одно мгновение, сытно срыгнув клубком белого дыма. Он пересел спиной к камере.

– Почему ты не сдал находку? – не открывая рта, прошептал Эрг, удивленно воззрясь на Роя. – Нравится бегать по квадратам, как подопытная крыса?

– Хочу понять, что они ищут. Как стемнеет, попытаюсь раскрыть куб, хотя он черный, вполне возможно – пустышка, и посмотреть, что внутри. – Одними губами ответил Рой, опустив лицо, давая потоку тёмных волос скрыть его.

Так ты нарочно идёшь последним? – выдохнул Эрг.

Здесь должен быть центр управления, я заметил антенны сегодня. Что если заглянуть? Такого тумана никогда еще не было. – Глаза Роя вызывающе блеснули.

С ума сошел? Даже представить не могу, что с тобой сделают, если поймают! – покосившись на длинный шрам на руке юноши, прошептал Эрг.

Рой тихо рассмеялся.

Кто не рискует, тот не живет. Найду там шоколад, приберегу для тебя, сластена. – Он подмигнул товарищу.

Эрг, улыбнувшись, покачал головой. Он встал с прожжённого одеяла, аккуратно сложил его, поднял с земли потертый рюкзак и вышел из серого квадрата двора. Рой отправился к водоему, стараясь не запутаться в искореженных указателях с обеих сторон дороги. Ржавые фонари на длинных цепях освещали куски жести с корявыми буквами на них, теряясь в тумане. Квадрат два встретил его непролазной чащей засохшего кустарника и сыростью тёмного водоема, похожего цветом на крепкий чай. Когда-то это был бассейн, кое-где даже сохранился растрескавшийся кафель. Проржавевшие качели протяжно заныли от ветра. Вдруг хрустальный детский голосок вспорхнул в туман, словно испуганная бабочка.

Никто не знает, что в сердце моём.

Я одинока на свете этом.

Рой замер, слушая, как медленно растворяется в воздухе последний звук. Рою почудилась прозрачная детская фигурка, болтающая ногами. Он вгляделся в туман: ничего. Раздирая одежду в клочья, Рой расчистил площадку, набрал хвороста, и вдруг вспомнил, что у него теперь нет привилегий, а значит и спичек тоже. Он устал и проголодался, но ему не хотелось привлекать внимания. Наваждения дня растворялись в сумерках. Вечер принес холод, неприятно сковавший пальцы. Рой принялся методично исследовать землю в поисках кремня или кресала, когда заметил краешек красного куба в густых колючих зарослях. Это было больше, чем везение. Он мог немедленно вызвать поручителя и вернуться богачом, но любопытство пересиливало здравый смысл. К тому же, он не хотел бросать Эрга и Иону, отосланную в самый дальний квадрат. Бесстрастный голос из ржавого динамика на столбе провозгласил:

« Девять тридцать две. Подготовка к отбою».

Рой подобрал два шершавых камня, краем глаза отмечая ориентиры. Засохшая яблоня, ящик из-под угля, моток кабеля. Он энергично высекал искры, это помогало успокоиться. Костёр густым дымом уперся в небо. Рой быстро съел паёк и направился к воде. Наполнив флягу, он загляделся в сумеречное небо. Ничья красная ракета не сообщала о находке красного куба. Неужели он был один и только ради него все должники работали по двенадцать часов в сутки?

«Отбой!» – прокаркал динамик. Рой быстро расстелил мешок и забрался в него. Фонари поблёкли, датчики передвижения активировались. Мрак раскалывал душу. Выждав час, Рой осторожно отстегнул датчик. Этому трюку его научил Эрг во время последней встречи. Выбравшись из мешка, Рой подбросил в тлеющий костер свежий лапник, затянувший густым дымом весь квадрат. Он достал столовый нож, найденный в развалинах, нащупывая на дне сумки завернутый в свитер куб. Провозившись четверть часа, юноша смог подцепить край гладкой пластиковой крышки. Рой накрылся мешком и подсветил внутреннюю часть куба севшим фонариком. На дне лежала высохшая кисть человеческой руки с ошметками кожи. В нос ударил тошнотворный запах разложения. Роя передернуло. Он плотно закрыл куб. К нему вернулся аромат мира. «Наверное, в красном кубе – череп». – Мрачно подумал он, тихо выругавшись.

Рой беззвучно поднялся и пошёл в ту сторону, где видел антенны. С тёмной маслянистой поверхности воды потянуло сыростью и туманом. Качели жалобно заныли протяжным нудным стоном, и из воды поднялись прозрачные белёсые фигуры. Они медленно двинулись к берегу, нелепо натыкаясь друг на друга. Резкий порыв ветра разметал их клочьями белого тумана. Рой ускорил шаг. Центр управления тонул в тумане. Прозрачный куб слабо светился изнутри.

Рой был уверен, что камеры слежения работают в усиленном режиме. Он приоткрыл дверь. Серый туман, смешанный с густым дымом, потянулся внутрь. Головки камер, жужжа, повернулись ко входу. Они вытягивали и втягивали объективы, пытаясь сфокусироваться на объекте. Рой проскользнул внутрь, оставив дверь открытой.

Глава 3. Наваждение.

Картер проснулся в холодном поту. Рой был ужасен. Теперь он ещё и лишился привилегий, топчась на месте. Не найти ни одного куба за двенадцать часов! С каждым днем шансы на успех таяли. Надо было срочно что-то менять. Надо было избавиться от Роя. Заменить его кем-то сильным и сделать это незаметно. Устроить сбой в системе и поменять параметры. Ему обещали сильную сработавшуюся команду! Но новолуние приближалось, а результаты были плачевны. Если он не уничтожит улики, ему крышка.

Он выбрался из-под одеяла, достал форму уборщика и натянул поверх пижамы. Выудил из-за двери швабру. Центр управления пустовал, но все камеры наблюдения исправно работали. Кроме того, где-то рядом мог оказаться Наблюдатель. Картер лихорадочно заработал шваброй, опустив на лицо козырёк фирменной кепки. Времени было мало: через час сбрасывание. Он быстро подобрался пульту. Первым делом он вырубил камеры центра и взглянул на мониторы. Сквозь дым, он едва различил Роя, свернувшегося в спальном мешке во втором квадрате. Картер навёл на него лазер и зло рванул рычаг. Тонкий красный луч прошёл поперек мешка несколько раз. Ткань, шипя, расползалась.