Архивариусы эмоций

Эдуард Сероусов

Архивариусы эмоций

Глава 1: Планета образцов

Научно-исследовательское судно "Эмпирик" вошло в солнечную систему третьей планеты бесшумно, как тень. Его внешний корпус, покрытый композитными нейроадаптивными материалами, поглощал электромагнитные волны всех частот, делая корабль невидимым для примитивных радаров местных жителей. Массивное судно, длиной в четыре километра и шириной в полтора, замедлилось и заняло высокую геосинхронную орбиту над северным полушарием.

Главный Архивариус Нарвел стоял перед панорамным визуализатором в своей лаборатории и наблюдал, как голубая планета медленно вращается под ними. Его высокая, худощавая фигура оставалась неподвижной, а шесть длинных пальцев периодически касались сенсорной панели управления, увеличивая различные участки поверхности. Большие, лишенные век глаза с тройными мигательными мембранами фиксировали и анализировали каждую деталь.

– Сканирование биосигнатур завершено на восемьдесят шесть процентов, Главный Архивариус, – доложил один из его ассистентов, не поднимая глаз от рабочей консоли.

Нарвел едва заметно наклонил свой увеличенный череп в знак признания информации. Его серо-голубая кожа слегка мерцала под холодным светом лаборатории, когда он приблизился к голографическому дисплею, отображающему первичные результаты сканирования.

– Популяционная плотность превышает прогнозируемые показатели на двенадцать процентов, – отметил он. – Передайте в отдел биометрии, что требуется корректировка алгоритмов выборки.

Научный комплекс "Эмпирик" не зря считался гордостью алгорианского флота. Пятнадцать палуб, сотни лабораторий, архивных хранилищ и исследовательских модулей. Это был плавающий в космосе город, населенный тремя тысячами ученых и технического персонала. И все они были здесь с одной целью – изучение и каталогизация самого необычного ресурса, обнаруженного алгорианцами за последние два тысячелетия: человеческих эмоций.

Нарвел направился к центральному лифту, который бесшумно доставил его на командную палубу. Перед входом в конференц-зал он активировал нейроинтерфейс, проверяя статус всех шестнадцати подразделений своего отдела. Удовлетворенный полученной информацией, он вошел внутрь.

Директор миссии Сильф уже ждала, стоя у трехмерной карты планеты. Ее фигура, еще более тонкая и высокая, чем у Нарвела, излучала характерную для высших эшелонов алгорианской иерархии холодную эффективность. Рядом с ней находились руководители других ключевых отделов: главный биоаналитик, координатор внедрения и начальник службы безопасности.

– Главный Архивариус, – Сильф обозначила его прибытие коротким жестом шестипалой руки, – мы ожидали вас для начала.

Нарвел занял свое место за овальным столом из жидкого металла, который мгновенно подстроился под его физиологические параметры.

– Прошу прощения за задержку в две целых четыре десятых минуты, – ответил он. – Финальные калибровки архивационных массивов требовали моего непосредственного участия.

Директор Сильф активировала центральную голограмму, и над столом возник детализированный трехмерный образ человеческого мозга с выделенными нейронными путями.

– Коллеги, – начала она, – как вы знаете, миссия "Терция" является приоритетной для Научного Консорциума Алгории. За тридцать шесть циклов исследований разумных видов мы никогда не сталкивались с подобным феноменом.

Голограмма увеличилась, фокусируясь на лимбической системе человеческого мозга. Цветные потоки сигналов пульсировали по нейронным сетям с интенсивностью, вызвавшей едва заметное напряжение даже на бесстрастных лицах присутствующих.

– Этот вид демонстрирует эмоциональную активность, превышающую все зафиксированные параметры. Диапазон, интенсивность и комплексность этих реакций представляют собой уникальный научный ресурс.

Нарвел наблюдал за трехмерной моделью с отстраненным профессиональным интересом. Его отдел был ключевым в этой миссии: именно Архивариусы должны были разработать методологию извлечения, каталогизации и хранения эмоциональных состояний людей.

– Главный Архивариус, – обратилась к нему Сильф, – каков статус готовности вашего отдела?

– Мы завершили калибровку всех двухсот шестидесяти четырех архивационных модулей, – ответил Нарвел. – Модифицированная технология экстракции прошла все симуляционные тесты с эффективностью в девяносто восемь целых семь десятых процента. Программы каталогизации адаптированы под расширенный спектр человеческих эмоциональных состояний.

Он активировал свою персональную проекцию, и рядом с моделью мозга появилась схема процесса архивации.

– Мы разработали трехуровневую систему классификации. Первичный уровень включает шесть базовых эмоциональных состояний, идентифицированных самими людьми. Вторичный уровень содержит шестьдесят четыре производных состояния, а третичный – четыреста девяносто шесть комплексных эмоциональных кластеров.

Координатор внедрения, низкоранговый алгорианец с характерными голубыми отметинами на черепе, подал сигнал и получил разрешение говорить.

– Какова оптимальная методика извлечения? Ранние тесты показали нестабильность при прямом нейрологическом сканировании.

– Мы модифицировали экстракторы, – ответил Нарвел. – Новый протокол включает двухфазное сканирование: сначала бесконтактное считывание биоэлектрической активности, затем – направленное квантовое зондирование синаптических связей. Это позволяет получать целостные эмоциональные паттерны без повреждения нейронных структур.

Директор Сильф одобрительно наклонила голову.

– Временные рамки первичной фазы сбора?

– При оптимальной эффективности – восемнадцать локальных суток для базовой выборки из десяти тысяч субъектов.

Главный биоаналитик, чье имя Нарвел не мог вспомнить, подал сигнал.

– Наши предварительные данные указывают на значительную вариативность эмоциональных реакций в зависимости от возраста, географического положения и социальных условий. Рекомендую расширить начальную выборку до пятнадцати тысяч субъектов.

Директор Сильф обратила свой холодный взгляд к Нарвелу.

– Это возможно?

– Потребуется перераспределение ресурсов и увеличение активных сборочных групп с восьми до двенадцати. Но да, технически это выполнимо.

– Утверждено, – кивнула Сильф. – Приступайте к развертыванию сборочных групп через шесть часов. Первые результаты хочу видеть через двадцать четыре часа.

Начальник службы безопасности, коренастый для алгорианца офицер с имплантированными под кожей лица сенсорными узлами, поднял руку.

– Директор, какие параметры скрытности для данной операции?

– Максимальные, – ответила Сильф без колебаний. – Согласно протоколу "Невидимый наблюдатель". Никакого контакта с аборигенами. Абсолютная изоляция собранных образцов от их сообщества. Полное стирание памяти о процедуре.

Она повернулась к голограмме планеты.

– Несмотря на их технологическую отсталость, эти существа демонстрируют примечательную адаптивность и тенденцию к формированию коллективных защитных реакций. Вероятность обнаружения должна быть сведена к абсолютному минимуму.

Нарвел мысленно отметил эту информацию, хотя она вряд ли имела прямое отношение к его задачам. В конце концов, скрытность операций – забота службы безопасности, а не Архивариусов.

– Если вопросов больше нет, – продолжила Сильф, – переходим к координации первого развертывания. Главный Архивариус, останьтесь.

Когда остальные руководители покинули конференц-зал, Директор Сильф подошла ближе к Нарвелу. Ее высокая фигура отбрасывала длинную тень на голографический глобус.

– Нарвел, – использование личного имени вместо должности было редкостью в алгорианской коммуникации, – Научный Консорциум придает особое значение этой миссии. Наши предварительные зонды зафиксировали эмоциональные всплески такой интенсивности, что анализаторы выходили из строя.

Она активировала на своем нейроинтерфейсе какой-то файл, и на визуализаторе появились графики с экстремальными пиками.

– Это показания с зонда, который наблюдал за человеческим поселением, пострадавшим от природного катаклизма. Эмоциональные реакции превысили все теоретические пределы.

Нарвел изучал данные с профессиональным любопытством.

– Впечатляюще. Неудивительно, что наше оборудование не справилось. Мы никогда не сталкивались с подобной интенсивностью эмоций.

– Именно, – кивнула Сильф. – И это делает их бесценными. Эти образцы могут дать нам понимание эмоциональной эволюции, которое мы утратили в своей истории.

Нарвел помнил курсы эволюционной биологии. Алгорианцы эволюционировали на планете с крайне ограниченными ресурсами, что требовало максимальной рациональности в принятии решений. Естественный отбор неумолимо устранял эмоциональные реакции как неэффективные и потенциально опасные. Последующие тысячелетия генетической оптимизации завершили процесс, оставив алгорианцев с высокоразвитым рациональным интеллектом, полностью свободным от эмоциональных помех.

– Я понимаю важность миссии, Директор, – ответил он. – Мой отдел обеспечит максимальную эффективность сбора и архивации.

– Хорошо, – Сильф отключила визуализатор. – Есть еще один аспект, о котором не стоило говорить на общем собрании. У нас есть основания полагать, что работа с человеческими эмоциональными паттернами может представлять… определенный риск.

Нарвел едва заметно наклонил голову, выражая внимание.

– Какого рода риск?

– Теоретически возможно… эмоциональное эхо, – Сильф произнесла эти слова с легкой паузой, что было необычно для алгорианской речи. – Гипотетический феномен нейрологического резонанса между анализируемыми эмоциональными паттернами и дремлющими эмоциональными центрами мозга алгорианцев.

– Это только теория, – заметил Нарвел. – Нет документированных случаев такого резонанса.

– Верно. Но в данном случае мы имеем дело с беспрецедентной интенсивностью. Ваш отдел должен внедрить дополнительные протоколы безопасности. Нейрологические фильтры для всего персонала, участвующего в прямом анализе образцов. И, конечно, регулярный мониторинг нейроактивности.

– Будет сделано, – кивнул Нарвел. – Я лично проконтролирую внедрение этих мер.

– Отлично, – Сильф направилась к выходу, но остановилась. – И, Нарвел… Я выбрала вас руководителем этого отдела из-за вашей безупречной репутации. Ваша способность сохранять абсолютную объективность и эффективность даже в нестандартных ситуациях хорошо известна. Не подведите меня.

Когда Директор ушла, Нарвел остался один в конференц-зале. Он подошел к визуализатору и снова активировал голограмму планеты. Сотни миллиардов существ, чьи мозги непрерывно генерировали эмоциональные состояния такой интенсивности, что это казалось невероятным. Существ, которые воспринимали мир не через призму рациональности и логики, а через призму чувств.

Для алгорианца это было одновременно примитивно и удивительно.

Нарвел активировал коммуникатор.

– ТЗ-7, подготовьте лабораторию для финальных тестов архивационной системы. Я буду через десять минут.

Сборочная группа "Альфа" материализовалась в густом лесу в пятнадцати километрах от небольшого человеческого поселения. Шесть алгорианцев в защитных скафандрах с активированными фильтрами восприятия, делавшими их невидимыми для людей, быстро развернули мобильное оборудование.

Нарвел наблюдал за операцией через нейроинтерфейс, сидя в центре управления на "Эмпирике". Рядом с ним молодой ассистент ТЗ-7, которого все называли просто Тез, координировал потоки данных от других семи групп, разворачивающихся в разных частях планеты.

– Группы "Бета" и "Гамма" сообщают о готовности, – доложил Тез. – "Дельта" и "Эпсилон" завершают развертывание. "Зета", "Эта" и "Тета" находятся в процессе транспортировки.

Нарвел кивнул и переключил внимание на группу "Альфа". Он лично выбрал эту локацию из-за интересного социологического профиля поселения – изолированная община с сильными эмоциональными связями между членами.

– Командир "Альфы", начинайте первичное сканирование, – приказал он.

На главном экране появилась карта поселения с наложенной сеткой биоэлектрической активности. Алгоритмы анализа быстро выделили субъектов с наиболее интенсивными эмоциональными сигнатурами.

– Интересно, – пробормотал Нарвел, изучая данные. – Концентрация эмоциональной активности в северо-восточном секторе. Командир, направьте детальное сканирование на квадрат Е-4.

– Выполняю, Главный Архивариус.

Через несколько секунд на экране появились детализированные показатели. Нарвел увеличил изображение и увидел источник аномальной активности – небольшое здание, внутри которого находилось около тридцати человек.

– Социально-ритуальное собрание, – прокомментировал Тез, изучая данные. – Судя по биохимическим показателям, они испытывают комплексный спектр эмоций, преимущественно связанных с потерей и коллективной поддержкой.

– Похоронная церемония, – определил Нарвел, сопоставив данные с предварительной информацией о человеческих обычаях. – Идеальный сценарий для первичного сбора. Командир, выбирайте субъектов согласно протоколу Р-16.

– Принято. Начинаем выбор субъектов.

Алгоритмы группы "Альфа" быстро проанализировали всех присутствующих и выделили пятерых с оптимальными показателями для первичного сбора. Нарвел изучил их данные:

– Субъект-1: женщина, возраст 42.7 лет, высокая интенсивность печали и социальной привязанности. – Субъект-2: мужчина, возраст 67.3 лет, комплексное сочетание скорби и облегчения. – Субъект-3: молодая женщина, возраст 24.1 лет, чрезвычайно высокий уровень эмоциональной нестабильности.

Он остановился на этом профиле и увеличил данные.

– Любопытно. Эмоциональная амплитуда превышает стандартные показатели на тридцать процентов. Тез, проведите предварительный анализ.

Молодой ассистент быстро обработал информацию.

– Субъект демонстрирует экстремальные колебания между горем, гневом и… неопределенным комплексным состоянием, которое наши алгоритмы не могут точно классифицировать.

– Пометьте как приоритетный образец, – распорядился Нарвел. – Командир "Альфы", начинайте экстракцию с Субъекта-3.

– Выполняю.

Командир группы активировал портативный экстрактор эмоций – устройство размером с человеческую ладонь, способное дистанционно считывать и архивировать эмоциональные паттерны. Субъект-3, молодая женщина с темными волосами, стояла у гроба, не подозревая, что стала объектом инопланетного исследования.

Экстрактор испустил невидимый для человеческого глаза импульс, и на экране центра управления начали формироваться первые эмоциональные паттерны. Нарвел наблюдал, как сложная сеть нейрологических импульсов преобразуется в цифровой архив.

– Потрясающе, – прошептал Тез, забыв о стандартном алгорианском бесстрастии. – Такая комплексность и глубина…

Нарвел молча согласился. Эмоциональный паттерн Субъекта-3 демонстрировал структуры, которые они никогда раньше не наблюдали. Горе переплеталось с гневом, отрицание с принятием, любовь с чувством вины – всё это создавало узор такой сложности, что даже продвинутые алгорианские алгоритмы с трудом справлялись с его анализом.

– Завершите экстракцию и переходите к остальным субъектам, – приказал Нарвел. – Затем подготовьте избранных к полному сканированию.

Полное сканирование требовало транспортировки субъектов на корабль для более детального анализа. Алгорианская технология позволяла делать это незаметно для людей, а после процедуры возвращать их с имплантированными ложными воспоминаниями.

– Группа "Бета" сообщает о готовности к первому сбору, – доложил Тез.

– Пусть приступают, – кивнул Нарвел, не отрывая взгляда от данных Субъекта-3.

Что-то в этом эмоциональном паттерне притягивало его внимание. Какая-то странная… знакомость? Нет, это было нелогично. Алгорианцы не могли "узнавать" эмоции – их мозг был лишен соответствующих структур.

– Тез, – обратился он к ассистенту, – подготовьте лабораторию для детального анализа этого образца. Я хочу лично провести первичное исследование.

– Да, Главный Архивариус.

Через два часа все восемь групп сообщили об успешном завершении первичного сбора. Сорок избранных субъектов были незаметно транспортированы на "Эмпирик" для полного сканирования. Нарвел направился в свою лабораторию, где его ждал первый образец для архивации – эмоциональный паттерн Субъекта-3, молодой женщины с похорон.

Лаборатория главного архивариуса была святилищем точности и контроля. Идеально откалиброванное оборудование для анализа самых тонких нейрологических состояний, квантовые процессоры для обработки петабайт данных, голографические интерфейсы для визуализации эмоциональных структур.

Нарвел активировал центральный архивационный модуль – кристаллическую сферу диаметром в полметра, внутри которой вспыхнули миллионы крошечных огней, формируя трехмерную модель эмоционального паттерна Субъекта-3.

– Начать полную развертку, – скомандовал он.

Сфера развернула паттерн в объемную структуру, заполнившую половину лаборатории. Нарвел буквально стоял внутри эмоционального опыта человека – сложнейшей сети импульсов, химических реакций и синаптических связей, создававших то, что люди называли "чувствами".

Он протянул руку и коснулся особенно яркого узла в структуре. Система идентифицировала его как центр эмоции, которую люди называли "горе".

– Интенсивность в 6.7 раз превышает средний базовый уровень, – прокомментировал автоматический анализатор. – Связана с потерей социально значимого объекта.

Нарвел переместился к другому кластеру, пульсирующему темно-красным цветом.

– Гнев, – определила система. – Направлен на субъекта идентификации "мать". Интенсивность высокая, но подавлена социальными ограничениями.

Архивариус методично исследовал структуру, отмечая каждый эмоциональный центр и связи между ними. Его шесть пальцев быстро скользили по голографическому интерфейсу, помечая и каталогизируя.

– Активировать вторичный анализ, – приказал он.

Система начала более глубокое сканирование, проникая в подструктуры эмоциональных кластеров. На визуализаторе появилась биография Субъекта-3:

"Эмма Чен, 24 года. Родилась в небольшом городке. Единственный ребенок в семье. Сложные отношения с матерью. Отец умер пять лет назад от сердечного приступа. Мать скончалась три дня назад после длительной болезни. Эмоциональный конфликт вызван сочетанием горя от потери и облегчения от завершения страданий близкого человека, усиленного чувством вины за это облегчение."

Нарвел внимательно изучал данные. Человеческие эмоции были удивительно комплексными, переплетенными системами, часто содержащими противоречивые элементы. Для алгорианца, привыкшего к чистой логике, это было одновременно примитивным и завораживающим.

– Активировать финальную фазу архивации, – скомандовал он.

Система начала процесс сжатия эмоционального паттерна в цифровой архив, который можно было хранить и изучать. Миллиарды нейрологических связей преобразовывались в компактный формат, сохраняя при этом всю сложность и глубину оригинала.

И именно в этот момент произошло нечто неожиданное.

При обработке особенно интенсивного кластера горя Эммы Чен, система на долю секунды показала аномальное значение в нейрологическом мониторе самого Нарвела.

Архивариус моргнул тройными веками, глядя на быстро исчезнувший показатель. Это было… невозможно. Должно быть сбой в системе. Он сделал мысленную пометку провести диагностику оборудования.

– Архивация завершена, – сообщила система. – Эмоциональный паттерн сохранен. Классификация: комплексное горе с элементами противоречивой привязанности.

Нарвел закрыл голографический интерфейс и отключил архивационный модуль. Странное ощущение, которое он испытал на мгновение – что-то похожее на… резонанс? – полностью исчезло. Конечно, это был просто технический сбой.

Алгорианцы не имели эмоций. Это был неоспоримый факт их биологии, результат миллионов лет эволюции и тысячелетий генетической оптимизации. Эмоциональный отклик был физически невозможен.

И всё же, направляясь к двери лаборатории, Нарвел ощутил странный импульс обернуться и посмотреть на кристаллическую сферу, в которой теперь хранился эмоциональный опыт Эммы Чен.

Этот импульс не был логичным. И это тревожило.

Глава 2: Протокол каталогизации

Лаборатория глубокого анализа на палубе С научно-исследовательского судна "Эмпирик" напоминала операционный зал, спроектированный существами, для которых понятия стерильности и точности были возведены в абсолют. Стены из самоочищающегося биополимера переливались мягким голубоватым светом, создавая идеальные условия для работы с чувствительными нейроинтерфейсами. Центральное пространство занимал архивационный комплекс – система из соединенных квантовыми связями кристаллических матриц, способных хранить и воспроизводить эмоциональные паттерны с точностью до отдельных синаптических импульсов.

Главный Архивариус Нарвел стоял перед главной консолью, его высокая, стройная фигура отбрасывала длинную тень на мерцающую поверхность пола. Шесть длинных пальцев быстро скользили по голографическому интерфейсу, настраивая параметры нового протокола каталогизации.

– Тез, – обратился он к своему помощнику, который занимался калибровкой одного из модулей, – передай параметры базового сканирования на транзитные анализаторы. Нам нужно увеличить точность первичного забора минимум на двенадцать процентов.

ТЗ-7, молодой алгорианец с характерной для младшего научного персонала голубоватой окраской кожи, быстро выполнил команду.

– Главный Архивариус, потребуется перераспределение энергии из резервного контура. Текущий расход уже превышает стандартные нормативы на восемь целых три десятых процента.

Нарвел коротко кивнул.

– Активируй протокол приоритетного распределения. Директор Сильф одобрила повышенное энергопотребление для нашего отдела.

Он вернулся к настройке основной системы, когда его нейроинтерфейс просигналил о прибытии первой группы субъектов для полного сканирования. Сорок людей, отобранных во время первичного забора, были транспортированы на корабль в состоянии искусственного сна, вызванного дистанционными нейромодуляторами.

– Начинайте подготовку для полного сканирования Субъекта-3, – распорядился Нарвел. – Остальных распределите согласно протоколу БС-17.

– Сейчас же, Главный Архивариус, – отозвался Тез, активируя транспортный модуль.

В центре лаборатории материализовалась платформа с лежащей на ней молодой женщиной. Эмма Чен, Субъект-3, находилась в состоянии глубокого сна, ее мозговые волны отображались на боковом мониторе в виде ровных, медленных колебаний дельта-ритма.

Нарвел подошел ближе, изучая человеческое существо с отстраненным научным интересом. Ее биометрические показатели были в пределах нормы для вида, хотя эмоциональная активность даже в состоянии сна превышала средние параметры на семнадцать процентов.

– Активируйте архивационную камеру, – приказал он.

Над платформой возникло полупрозрачное силовое поле, а из стен выдвинулись тонкие манипуляторы с сенсорными окончаниями. Система была спроектирована для максимально точного считывания нейрологических паттернов без физического вторжения в мозг субъекта.

– Для коллег, впервые участвующих в процедуре архивации, – начал Нарвел, активируя обучающий режим для трех младших архивариусов, присутствовавших в лаборатории, – я проведу подробное объяснение технологии сбора эмоций, разработанной специально для этой миссии.

Он активировал голографический дисплей, на котором появилась детализированная схема человеческого мозга с выделенными структурами, отвечающими за эмоциональные процессы.

– Стандартные методы нейросканирования, которые мы применяли для других изученных видов, оказались недостаточно эффективными при работе с людьми. Причина в уникальной сложности и интенсивности их эмоциональных реакций.

Нарвел увеличил изображение лимбической системы.

– Эмоции людей формируются в результате комплексного взаимодействия между корковыми и подкорковыми структурами мозга, эндокринной системой и автономной нервной системой. Это создает многоуровневые паттерны, которые невозможно полностью зафиксировать при стандартном сканировании.

Он активировал следующий слайд, показывающий схему модифицированного архивационного процесса.

– Наша новая методология включает трехфазную архивацию. Первая фаза – бесконтактное квантовое сканирование нейронной активности в режиме реального времени. Вторая фаза – селективное усиление эмоциональных центров через направленную стимуляцию. Третья фаза – комплексное моделирование и архивация целостного эмоционального состояния.