Любовь на десерт

Екатерина Серебрякова

Любовь на десерт

Аня отлично управлялась со своей жизнью после развода: работала кондитером на дому, пряталась от мира за растянутыми свитерами и совсем не думала о своей личной жизни.

Но тётю Ларису совершенно не устраивал такой вариант.

Родственница-гадалка в квартире и один случайный заказ могут навсегда изменить жизнь сразу двух людей.

История самостоятельная. Познакомиться с тётей Ларисой можно в цикле «Предсказания тёти Ларисы»

Пролог

– Пуговкина, соглашайся давай, – зыркнула на меня подруга, подливая вино в гранёный стакан.

– Заказ срочный. Вдруг у меня что-нибудь не получится? Времени переделать не будет. Нет, не получится, наверное, – грустно вздохнула я и закусила вино солëным огурцом.

– Купишь в магазине птичье молоко и обмажешь его кремом, если не получится. Деньги лишними не бывают!

Я тяжело вздохнула и под напором Софочки всë-таки ответила потенциальному клиенту.

«Здравствуйте, да, давайте приму заказ. Какие пожелания по оформлению и начинке?»

«На ваш вкус. Торт килограмма на четыре. Деньги скинул по номеру телефона. Подъеду завтра в районе двенадцати, напишите адрес»

Увидев сумму, которая капнула мне на карту в приложении банка, я округлила глаза и показала Софе баланс своей карты.

– Ого! Богатенький Буратино. Может, ты к нему личным кондитером устроишься? Есть фотка? – подруга уже шарилась по нашей с мужчиной переписке в попытке найти про него какую-то информацию.

А я тряслась от мысли, что за сумму, в два раза превышающую мой прайс, я должна буду выдать не торт, а шедевр кондитерского искусства.

Шёл второй год моей работы на дому. За это время я испекла торты на дни рождения и свадьбы всех своих друзей не по одному разу.

У меня получалось всё лучше и лучше, торты были красивые, вкусные. Все, кто пробовал, всегда нахваливали и обязательно возвращались с заказами.

Но вот я всё ещё занималась самобичеванием и боялась брать большие деньги за свою работу.

Я цены-то повышала всего один раз, когда продукты неприлично подорожали, и я рисковала начать работать в минус.

Софа твердила, что я должна брать за свои шедевры во много раз дороже, но мне было совестно. Я же даже не кондитер по образованию…

– Я тогда от тебя пораньше уйду. Надо в магазин зайти, успеть всё сделать. Ко мне же родственница приезжает сегодня.

– Это которая гадалка? – припомнила Софа.

– Ну типо… Никакая она не гадалка. Всю жизнь работала снабженцем на заводе, а на старости лет понесло тëтку.

– Может, у неё дар открылся? – я хмыкнула, но ничего говорить не стала. – Я к тебе загляну как-нибудь вечерком. Может, нагадает мне какого-нибудь денежного Карабаса-Барабаса…

Я тяжело вздохнула и осушила стакан с вином. Чувствую, меня ждёт весёлая неделька…

Глава 1

– Вот же, черт, – утром, собирая торт, я обнаружила, что забыла купить ягоды. – Знала же, что не надо брать этот заказ. Вот поторопилась, а если бы времени не осталось?

Я ругала саму себя за досадный промах, хотя, нужно сказать, что торт и без ягод смотрелся более, чем достойно.

Я постаралась потратить на него почти весь выделенный бюджет, но за такие деньги торт надо было сусальным золотом украшать.

– Нет, нет, нет, нет, ещё же не двенадцать, – бросив беглый взгляд на настенные часы, я обтерла руки вафельным полотенцем и бросилась к входной двери. – Кто там?

– Родственники! Кого ещё в такую рань может принести.

– Тëтя Лариса? – я отшатнулась от двери, пропуская в маленький коридор женщину с тремя необъятными баулами.

Я не заметила, как меня оттеснили едва ли не в кухню, а родственница по-хозяйски закрыла двери, устроила в прихожей свои сумки и сейчас уже снимала верхнюю одежду перед зеркалом.

– А ты ещё кого-то ждала? В твою квартирку дай бог я помещусь!

– Вы же должны были вечером на поезде… Я вас собиралась ехать встречать.

– Делать мне больше нечего, как на поездах кататься, – фыркнула женщина, проходя в квартиру. – Я себе такси заказала, меня прямо до тебя привезли.

– Из Москвы? – удивилась я.

– Нет, Нюр, с Северного полюса! Из Москвы, конечно. Пока в вашу глухомань доедешь, состариться можно. Руки помыть где?

Я интуитивно ткнула в сторону ванной комнаты, наблюдая, как родственница в длинной чёрной юбке прошуршала за дверь.

По правде говоря, тëтя Лариса не была мне никакой родственницей.

С моей бабушкой они жили в соседних домах и были не разлей вода, лучшими подругами. Только тëтя Лариса в своё время не обзавелась семьёй, так что нянчилась с нами. Считай, вторая бабушка.

Мы её любили так же, как родную, хоть характером она всегда была резкая и своенравная. Но о нас всё равно заботилась и любила как умела.

Вместе с бабушкой они вышли на пенсию, вот только вместо огорода и деревенских сплетен тётя Лариса решила покорять Москву. Единственная, из нашей семьи.

Мы думали, что женщина на старости лет совсем выжила из ума. Но, к удивлению, в столице старушка быстро обосновалась и открыла своё дело. Заделалась в гадалки.

Тут уже ни у кого не осталось сомнений, что после выхода на пенсию крыша подтекать стала не только у её дома.

Конечно, все с сомнением относились к такому увлечению родственницы, но куда было деваться? Жила она хорошо, отправляла нам подарки, звала в гости, сама время от времени приезжала.

Мы тоже ездили к ней. Но только чтобы контролировать, что всё в порядке.

– В столице живу, а к врачу за триста километров пилить надо, – пожаловалась женщина, выходя из ванной. – Ну чего, рассказывай, что ли, как дела. Тортик готовишь? К моему приезду, что ли? Так я ж сладкое не ем.

– Нет, нет, это для клиента, – я торопливо убрала торт в коробку и сунула в холодильник. – Вы тортики не трогайте, пожалуйста, а в остальном квартира в вашем распоряжении.

Но женщина и без меня уже хозяйничала по шкафам, оценивая состояние квартиры и кухни. И, судя по её реакции, удовлетворительным его не находила…

– Ладно, закажем доставку. Есть тут курьеры в вашем захолустье? Или самой в магазин тащиться надо?

– Вообще есть… Но я сейчас всё равно в магазин. Если что-то нужно, говорите.

Но тëтя Лариса махнула рукой и плюхнулась на стул в кухне, осматривая мой старенький, но чистый ремонт.

– Мужика так и не завела себе?

– Я недавно развелась, мне не до этого, – я постаралась отделаться от неудобных вопросов, но для тёти Ларисы неудобных вопросов не существовало.

– Так чай третий год пошёл. Или ты сорок лет собралась оплакивать свой неудавшийся брак? Ничего, я тебе мужа быстренько нагадаю. У меня таких как ты знаешь сколько?

– Тëть Ларис, я Вас с детства знаю. Вы даже на кофейной гуще не гадали раньше, какие предсказания? Оставьте это своим клиентам, а мне никакого мужа не надо. Я в магазин схожу. Быстро.

– Мужа ей не надо, – проворчала мне вдогонку женщина. – Всем, главное, надо, а ей не надо.

Я отмахнулась, сунула ноги в ботинки, накинула старенький пуховик и с пакетом в кармане пошла в местный продуктовый.

В магазинах меня уже знали. Всегда откладывали свежие поставки молочки и ягод, знали, что я регулярно прихожу за покупками. Некоторые из сотрудников даже заказывали у меня торты себе или родственникам.

За почти три года работы базу клиентов я насобирала приличную. Заказы шли регулярно, а в праздник так вообще спать не приходилось.

Наверное, будь у меня ценник немного повыше, давно бы накопила на новый ремонт, отпуск в Турции и красивую шубу. Но я не стремилась. Зачем мне это? На самое необходимое денег хватало и ладно.

После того, как я наконец решилась подать заявление на развод, в жизни наступил какой-то период серости и апатии. Я перестала краситься. Зачем? Мужа ведь нет, да и работаю я из дома – никто не видит.

Рабочие офисные платья сменились объемными свитерами и джинсами. Удобно, да и проще прятать наетые за период развода килограммы.

За полгода я вместе со своей квартирой пришла в состояние уныния. И как-то вместе с ней мы там и остались…

Я торопилась домой, чтобы успеть закончить украшение торта и сфотографировать его заказчику. Обычно у меня требуют чуть ли не профессиональную фотосессию заказа вместе с видео и обработкой.

Но этот клиент какой-то странный. Деньги скинул и пропал. Ни тебе назойливых сообщений в два часа ночи, ни правок, ни пожеланий из разряда «Какой-то торт сильно зелёный, давайте сделаем его цвета такой жёлтой зелени».

– Я вернулась, – крикнула я женщине из коридора, разматывая объемный шарф.

В квартире было подозрительно тихо.

Либо родственница уже организовала перестановку в моей комнате по «фен-шую», либо только что-то затевала…

– Тëть Ларис, Вы тут? – оставив в прихожей верхнюю одежду, я прошла в комнату.

Очки с улицы немного запотели, так что сейчас я видела происходящее как в тумане. Только два тёмных силуэта за небольшим журнальным столиком.

– Нюр, пойди пока на кухню. Занята я.

– А… – я наконец сняла очки и протерла запотевшие стекла.

За столиком напротив женщины сидел мужчина лет тридцати пяти в клетчатой рубашке и смотрел то на меня, то на разложенные перед ним карты.

– Говорю тебе, счастье большое вот-вот встретишь. Сердце у тебя давно одинокое, скучает по любви. Нужна хорошая женщина, хозяйственная, – приговаривала тётя Лариса, тыча в карты.

Я даже растерялась.

Не понимала, то ли родственница открыла в моей квартире филиал своего колдовского кабинета, то ли успела пройтись по соседям и найти клиентов.

Хотя мужчина не походил ни на моего соседа, ни на типичного клиента гадалки.

Увидь такого в подъезде, я бы запомнила. В нашей пятиэтажке одни старики да алкаши живут.

А этот очень даже приличный. Невысокий, но плечистый, гладко выбритый с уложенными короткими волосами, по-мужски красивыми чертами лица. И, судя по всему, одинокий.

Неужели люди настолько отчаиваются, что несут свои деньги шарлатанам?

– Это всё, конечно, очень здорово, но можно я торт заберу и пойду?

Тут у меня глаза округлились до размеров чайного блюдечка, а коленки подкосились.

– Вы… Вы за тортом… Простите, пожалуйста. Проходите на кухню, я его вам сейчас отдам, – я тут же засуетилась и поспешила вырвать мужчину из рук своей родственницы.

– Ещё один Фома неверующий! – расстроилась тëтя Лариса, сгребая карты в кучу. – Приворожит тебя скоро какая-то женщина, вот увидишь!

Я заливалась румянцем с бешеным желанием выставить одну конкретную женщину из своей квартиры. Стыдно было ужасно!

– Простите ещё раз за эту сцену, – извинялась я уже на кухне. – У меня родственница внезапно приехала. Она немного… Экстравагантная. Но безобидная. Я сейчас тортик ягодами закончу украшать и вам отдам. Может, какие-то правки внести нужно?

Я достала торт из холодильника и выложила на стол, чтобы мужчина оценил.

Он окинул его незаинтересованным взглядом и пожал плечами.

– Да вроде бы ничего не надо. Главное, чтобы вкусный был.

– Надеюсь, что понравится.

Трясущимися руками я доделывала торт, молясь, чтобы мужчина потом не накатал на меня гневный отзыв. Гадалка в квартире… Это не соответствует ни нормам санпина, ни нормам морали.

Мужчина, пока я возилась с ягодами, стоял у меня на кухне, осматриваясь по сторонам.

Стало даже как-то стыдно за свои обои в цветочек, которые переклеить стоило ещё пять лет назад.

Боковым зрением я ловила на себе взгляды мужчины время от времени. Но он, наверное, просто контролировал, чтобы я не сделала с тортом чего-нибудь лишнего.

В конце концов я всё запаковала в красивую коробку, перевязала ленточкой и подала мужчине.

– Вот, приятного аппетита.

– Спасибо. Сколько я должен?

– Вы же уже перевели деньги. Там и так было больше, чем нужно.

Окинув меня каким-то странным взглядом, мужчина оставил на столе несколько купюр и вышел из кухни.

Я не успела его остановить, как он уже прощался в коридоре.

– Лариса Ивановна, спасибо за гадание, я денежку на комоде оставлю. До свидания.

Ошарашенными глазами я смотрела на этого сорителя деньгами и не знала, что сказать.

Из состояния оцепенения меня вывела тëтя Лариса. Женщина забрала с комода деньги, сунула их за пазуху и скомандовала мне идти на кухню завтракать.

– Я уже ела сегодня, – пробурчала сквозь зубы.

– Ешь ещё. Хоть на человека стала похожа, а-то раньше кожа да кости.

– Бабушка и мама наоборот говорят, что я растолстела.

– Много они понимают? – хмыкнула тëтя Лариса, открывая какие-то пластиковые контейнеры. – Мужики не собаки, им кости не интересны. Ешь давай. Хоть побалую тебя, пока в гости приехала.

Спорить я не стала. Придвинула к себе контейнер с какими-то блинчиками и без энтузиазма запустила в них вилку.

– Тëть Ларис, вы, конечно, чувствуйте себя как дома, но не трогайте моих клиентов, пожалуйста. А если обо мне плохие отзывы напишут? Я на что жить буду?

– А чë о тебе плохие отзывы писать? Торты у тебя вкусные? Вкусные. Что ещё надо?

– Ну вдруг слух какой пустят, – не унималась я. – У нас не Москва, город небольшой, сплетни быстро разлетаются.

– Так хорошо. Сарафанное радио. А что люди думают – не твоё дело. Пусть хоть в единорогов верят! Тебя чужое мнение заботить не должно.

Я отрицательно покачала головой, но не решилась спорить.

У меня так никогда не получится… Не думать, что о тебе говорят другие – представить страшно!

Мама с детства воспитывала меня послушной девочкой. Учила уважать старших, не перечить, не совершать ошибок.

Я выросла, и самым моим большим страхом стало разочаровать окружающих. Казалось, если обо мне будут плохо думать, я просто не переживу такого позора.

– Как тебе, кстати, Михаил?

– Кто? – сначала не поняла я.

– Ну клиент твой. Щедрый мужик, хороший. Воспитанный, работящий. Че думаешь?

– Думаю, что кому-то с ним очень повезёт. А я мужчину не ищу. Мне и одной хорошо.

Чтобы закрыть тему, я встала из-за стола, выбросила контейнер в мусорку и ушла в комнату, где с утра не успела разобрать поглаженное бельё.

С моей стороны было наивно полагать, что тëтя Лариса поймёт мой намёк на нежелание продолжать разговор.

Женщина быстро материализовалась в комнате с кружкой чая и устроилась в кресле напротив меня.

– Рассказывай, кто обидел? Мужик твой во время развода? Я сразу говорила, что он козёл.

– Я не хочу это обсуждать. Мы развелись, не сошлись характерами. Так бывает.

– Ты эти сказки матери своей рассказывать будешь, – осадила меня тëтя Лариса и громко швыркнула чаем. – А мне правду говори. Имущество отжал? Гулял? Пил? Бил?

Я даже усмехнулась одними уголками губ. Какое точное попадание в моего бывшего… Ни отнять, ни прибавить.

Обнимая комплект постельного белья, я опустилась на край кровати и тяжело вздохнула, вспоминая свою нелёгкую жизнь в браке.

– Он оказался не тем, за кого себя выдавал в первые годы… Стал больше работать. Я радовалась, думала, заживём, в отпуск съездим. Но все его деньги уходили на гулянки и других женщин. А я работала на двух работах, чтобы покупать продукты и ипотеку выплачивать.

К горлу подступил комок, но я пообещала себе больше не плакать из-за бывшего. Он вряд ли плачет, вспоминая меня в объятиях новой жены.

– На работе нервничал, начал пить. Сначала немного, чтобы расслабиться, а потом уже не просыхал. Пару раз ударил по пьяни. А на развод я подала, когда после очередной драки потеряла ребёнка. Поняла, что больше не могу так…

Я уткнулась носом в наволочку и попыталась загнать слезы обратно, но они предательски катились градом по щекам.

Ещё никому я не рассказывала о своей жизни в браке. Боялась, скрывала. Со стороны мы были очень даже неплохой семьёй. Я не могла допустить, чтобы кто-то узнал, что за дверями квартиры мы ругаемся каждый день и бьем посуду.

– Ну тихо, тихо, нашла из-за кого плакать, – сетовала тётя Лариса, прижимая меня в свои объятия. – Козëл этот даже волоса твоего не достоин, а ты убиваешься. Почему матери не рассказывала?

– Зачем? – всхлипнув, спросила я. – Она с детства мне твердила: «Терпи. Такая женская доля. Погуляет и вернётся. А если бьёт, сама виновата». Только где я виновата? Что работала как лошадь, света белого не видя? А потом ещё и ему отдала квартиру, за которую сама почти полностью заплатила?

– Мать твоя дура. И бабушка такая же, – в сердцах сказала Тëтя Лариса. – Обе всю жизнь терпели. И что толку? Галина перекрестилась, когда её благоверный помер, прости Господи. В этом, что ли, счастье? Ждать, когда твой муж скопытится, чтобы пожить для себя? А если ты раньше скопытишься? Так и не увидишь света белого. Молодец ты, правильно, что ушла. Надо было вообще без штанов его оставить.

– Да я была рада, что сама живая ушла, – сказала честно. – А деньги что… Ещё заработаю.

– Ну и правильно. А себя и здоровье потом ни за какие деньги не купишь.

Я согласно кивнула, растерла слëзы по щекам и шумно вздохнула. Надо бы перестать плакать по этому поводу.

– А мужика мы тебе хорошего всë-таки найдём. Такое счастье надо в добрые руки пристроить. А-то сколько их неприкаянных ходит?

Глава 2

Я возвращалась с другого конца города, навьюченная коробками и пакетами. Хорошо, хоть позволила себе заказать такси. Раньше экономила, ездила на автобусе со своими котомками.

Но вчерашний разговор по душам и литр выплаканных в подушку слез заставили задуматься. Может, уже пора начать быть хорошей не только для других, но и для себя? Сделать хоть что-то, что порадует меня саму?

– Тëть Ларис, я… дома.

Последнюю фразу я сказала прямо в грудь мужчине, который разувался на коврике в моей прихожей.

Стянув с носа очки, а с глаз – съехавшую шапку с помпоном, в мужчине я узнала своего вчерашнего клиента.

За секунду в голове пронеслись мысли от «Ему не понравился торт и он хочет вернуть деньги» до «Тëтя Лариса сманила его в свои сети».

Михаил смотрел на меня с ноткой недоумения. Будто удивился, увидев меня в собственной квартире.

– Тëть Ларис, а что здесь, собственно, происходит? – первой выйдя из состояния шока, я последовала в комнату, где родственница с серьёзным видом раскладывала карты.

– Нюр, не мешай. У меня дело важное.

– Я же попросила не трогать моих клиентов, – прошипела сквозь зубы.

– Я к нему и пальцем не прикоснулась! Михаил, проходите, проходите, кое-что важное Вам надо сказать.

– Что-то произошло? У вас всё в порядке?

Мужчина взволнованно осмотрел меня. Как будто это я его сюда вызвала! Или он имел ввиду всë ли в порядке у меня с головой?

– Да ей-то что будет. Вы сюда смотрите! – женщина ткнула в карты, и мы с Михаилом непонимающе переглянулись. – Не понимаете? Неучи! Беда большая, опасность! Какая-то женщина на вас её накличет…

– Знаете, если я сегодня не уеду на работу, со мной и впрямь случится большая беда, – мужчина постарался тактично обозначить границы.

– Шутки шутишь? Вот не веришь мне? Не до работы будет, если не поверишь!

– Так, тётя Лариса, прекратите сейчас же, – скомандовала я родственнице, указывая на её карты, купленные на маркетплейсе. – Михаил, ради Бога, извините. Вышло недоразумение. Давайте я оплачу вам такси до работы?

– Да я на машине, сам доберусь. Больше мне карты ничего сказать не хотят? Я могу идти?

– Иди, пока можешь, – обиженно буркнула тëтя Лариса. – Но я тебя предупредила.

– Обещаю быть осторожным, – сохраняя внешнее спокойствие, мужчина откланялся и уже собирался уйти, но задержался на мгновение. – Дверь у вас разваливается, надо бы заменить…

Будто для демонстрации несовершенства этой квартиры, Михаил потянул на себя кусок пленки, отошедший от ДСП. Тот отпружинил обратно к двери, а потом…

– Чëрт!

На моих глазах за мгновение Михаил согнулся пополам, рукой держась за лицо.

Я так перепугалась, что сама чуть не свалилась в обморок к его ногам.

– Ч..что, что случилось? – в панике я схватила телефон, чтобы вызвать скорую, но поняла, что не знаю ни номера, ни жалоб пациента.

– Кусок, кажется, в глаз отлетел, не могу открыть.

– А я предупреждала, – на фоне ворчала тётя Лариса, но я была буквально парализована паникой, поэтому не очень-то внимательно её слушала.

– Нужно в больницу, наверное. Или в скорую звонить?

– И на кладбище сразу, чтобы место забронировать, – сыронизировала родственница. – Тут глазная клиника недалеко. Поезжайте, там должны принять. Скажете, что мои знакомые.

Я даже не стала ничего уточнять. Просто кинулась в коридор собираться и помогать мужчине, потому что сам он всё ещё шипел от боли и видел только одним глазом.

– Такси сейчас подъедет, – суетясь, пробормотала я. – У вас документы с собой? Паспорт, полис, СНИЛС…

– Ещё свидетельство о разводе и прививочный сертификат, – усмехнулась тëтя Лариса. – Поезжайте уже, вас примут. Я сейчас договорюсь.

Задавать лишних вопросов времени не было, так что, взяв мужчину под руку, я поспешила спуститься к подъезду.

В машине Михаил перестал шипеть как дикий кот. Но его попытки открыть глаз успехом всё равно не увенчивались.

Я отдышалась, перевела дыхание, посмотрела на ситуацию трезвым взглядом и уговорила себя, что жизни мужчины ничего не угрожает. Надеюсь, меня не посадят за причинение вреда здоровью старой дверью.