Все недостатки

Миша, однако, был нежен и внимателен. Он не отпускал мою руку, представляя меня всем как «Соню, ту самую, что заткнёт за пояс всех наших местных эрудитов». Он был моим щитом в этом море фальши.

Он то и дело привлекал меня к себе, обнимая за талию, и его губы касались моего уха, чтобы прошептать кое-что.

– Не могу дождаться, когда мы останемся одни, и я снова смогу снять с тебя это платье, – его дыхание обжигало ухо, и я смущённо осмотрелась по сторонам, будто бы среди всех этих громких разговоров и музыки, кто-то мог его услышать.

Однако я всё же поймала несколько насмешливых взглядов на нас с Мишей: и это были взгляды его друзей.

“Ну, конечно, они на нас смотрят, Миша их друг, иногда друзья по-дружески подшучивают друг над другом, когда кто-то из них влюбляется.” – успокоила я саму себя.

– Ты сегодня так возбуждающе выглядишь, и снова краснеешь, – продолжал он, словно не замечая моего смущения, и его рука скользнула чуть ниже по спине, из-за чего у меня прошли мурашки по всему телу.

Я обхватила его шею левой рукой, а в правой держала уже пустой пластмассовый стаканчик.

– Ммм, – глянул на стаканчик в моей руке Миша. – Кажется, кто-то выпил уже второй стакан лимонада с водкой, надеюсь, ты не отключишься.

– А что? – ухмыльнулась я. – Ты думаешь, что я могу так быстро вырубиться?

– Нет, дорогая, – Миша взял мой стаканчик и поставил на стол рядом с нами. – Просто хочу продолжить наш разговор в более уединенном месте на втором этаже. И хочу, чтобы ты была в своём уме.

Миша обхватил обеими руками моё лицо и осмотрел его.

– Нет, белая горячка не наблюдается, – он сделал короткую паузу и добавил. – Кажется.

– Да перестань, – улыбнулась я. – Да и вообще, в первый раз я выпила просто газировку, так что от второго стакана уже с водкой и газировкой я почти ничего не чувствую.

– Вот как. – удивился Миша. – Мои подруги все любят выпить, ну они все в своих мамаш, которые сидят в коттеджном посёлке и ничего не делают.

– Очень мило, что ты упоминаешь своих подруг, – меня чуть не начало трясти от непонятного мне чувства, но я постаралась взять в себя в руки. – Схожу в дамскую комнату.

Я быстро развернулась и растворилась в толпе, Миша не успел мне сказать ни слова.

Выйдя из туалета, я вышла на улицу, несмотря на холод – мне хотелось подышать свежим воздухом и прихватить парочку кусочков шашлыка. Там у меня завязался разговор с девушкой по имени Алиса, которая со сладкой как сироп улыбкой расспрашивала меня о моих планах на лето. Услышав, что я, возможно, буду подрабатывать, она сделала большие глаза:

– Как это мило! У тебя, наверное, такой интересный опыт. Эх, а я на зимних и летних каникулах буду на Мальдивах, даже рассказать нечего.

Спустя время я всё-таки решила найти Мишу и вернулась в дом – всё-таки стоять на улице ночью в конце ноября не самая хорошая идея, пусть даже в тёплой куртке. Сначала я вошла в большой зал, где проходила основная часть вечеринки, однако, спросив друзей Миши, я узнала, что он находится в другом конце дома и играет в бильярд. Тогда я пошла к нему по бесконечному коридору с глянцевыми полами и абстрактными картинами и из-за полуоткрытой двери в бильярдную услышала знакомый голос. Я уже хотела войти к нему и его другу, но его слова заставили меня замереть как вкопанную.

– …да ладно, Димон, не заливай. Не парься, твоя тысяча долларов уже считай моя.

Я замерла за дверью, прижавшись к холодной стене.

– Не торопись, Орлов, – это был голос его друга Димы. – То, что ты переспал с этой серой мышью, ничего не значит. Спор был на то, чтобы она влюбилась в тебя по-настоящему.

В груди у меня всё сжалось в ледяной ком. Серая мышь. Это… обо мне?

– Да она уже у меня на крючке, – парировал Миша, и в его голосе слышалась привычная самоуверенность. – Готова на всё, что скажу. Думаю, пусть сделает за меня всю проектную работу в следующем семестре, а после удачной презентации – банально брошу эту мышь, как ты назвал её. Как тебе?

– Ну, ты даёшь, хитрец, – фыркнул Дима. – Хотя, черт с тобой, тысяча баксов есть тысяча баксов. Но с одним «но».

– Каким ещё “но”?

– Снимешь на видео, как ты её бросаешь. Её сопли и слёзы. Чтобы я видел, что она реально влюблена. Иначе не считается.

– Жестоко, Димон. Фетишист что ли? – Миша коротко рассмеялся. – Ладно, договорились. Будут тебе твои доказательства.

Они рассмеялись. Этот смех прозвучал для меня громче любого грома. Он разбил вдребезги мою сказку, мои надежды, мою веру в него.

Я не помнила, как отодвинулась от стены и побрела обратно. В ушах стоял оглушительный звон. «Записать на видео». «Серая мышь». «На крючке». Каждое слово обжигало сильнее раскалённого железа.

Я вернулась в большой зал, Миша также спустя минуту оказался там и попытался меня обнять.

– Где ты пропадала, малыш? Я соскучился, – прошептал он, но его прикосновение теперь вызывало тошноту.

Я отстранилась, посмотрев ему прямо в глаза. В них я теперь видела не страсть, а холодный расчёт. Не любовь, а презрение.

– Я… я плохо себя чувствую, Миша. Мне нужно домой.

Его улыбка не дрогнула, но в разноцветных глазах на мгновение мелькнуло раздражение.

– Конечно, дорогая. Что угодно для моей девочки.

Вся дорога до дома прошла в оглушительной тишине. Он что-то говорил, но я не слышала. Я смотрела в окно на мелькающие огни города. А кошмар – только начался. И самое страшное было в том, что он даже не подозревал, что я всё знаю. И в этой тишине рождалась не сломленная жертва, а тихая, холодная ярость.