Чисто питерское дело

Яков Соломонович оказался на редкость обидчивым стариком. Сепарацию подрастающего поколения с честью принять не сумел, и лично обзвонил всех клиентов своего агентства, и путем мягких угроз и легкого шантажа, строго настрого запретил им иметь дело с «этой неблагодарной бездарью» (именно в такой форме, осознанно поженив между собой слова «бездарь» и «мразь»). Это, конечно, был удар ниже пояса. Макс очень рассчитывал на свою, наработанную за несколько лет, базу. Мда, дело дрянь. Хоть иди к метро листовки раздавать…

Максим и Вера сидели в крошечной забегаловке в пяти минутах от офиса. В связи с шатким финансовым положением организации, пришлось сменить блюда, доставленные из ресторана, на шаурму. Шаурма, кстати, была неплохая.

Маленький телевизор, стоявший на холодильнике, крутил новостную ленту канала «Известия», состоявшую из коротеньких сюжетов, озвученных неприятным женским голосом.

После ролика об очередных протестных выступлениях российской оппозиции, на экране появился пожилой мужчина, сидящий за решеткой. Диктор бесцветным голосом рассказала, что преподаватель университета, обвиняемый в убийстве аспирантки, наотрез отказался признавать вину. И после краткого экскурса в контекст уголовного дела, добавила, что в суде, вероятно, господин Кречетов будет защищать себя сам, так как, ни один адвокат до сих пор не согласился взяться за это дело, а от «государственного» защитника он отказался, сославшись на его некомпетентность.

Вера внимательно слушала, что говорит диктор. Даже жевать перестала.

Макс ухмыльнулся:

– Да конечно не согласится никто! Кто в здравом уме станет участвовать в заведомо проигрышном деле?

Вера нахмурилась, а Максим продолжил:

– Чего там защищать-то? Старый дядька, поехал головой, замочил девчонку молодую… Ясно всё, как белый день. В таком процессе участвовать только репутацию себе портить!

Вера комментировать не стала, вытерла губы салфеткой, положила ее в пустой пакетик от шаурмы:

– Пойдемте, Максим Андреич… Будем потенциальным клиентам звонить…

Глава 7

Макс проснулся от настойчивого звонка в дверь. С огромным трудом разлепил тяжелые веки. За окном было еще темно. Посмотрел на будильник, стоявший на тумбочке у кровати: ярко красные цифры показывали «4:23». Трезвонить не переставали. «Пожар что ли?» – подумал Максим и пошел к двери.

– Кто? – крикнул он, и наклонился ухом к двери в ожидании ответа. Посмотреть в глазок сонный мозг адвокату не предложил.

– Это Вера, открывай!

Максим весьма удивился. Визит помощницы в такое время не сулил ничего хорошего. Должно быть произошло что-то серьезное. Но голос девушки не показался ему обеспокоенным или подавленным. Макс крутанул барашек на двери, и приоткрыл ее.

На пороге стояла Вера, в черной куртке и джинсах, на плече висела небольшая спортивная сумка.

– Что случилось, Вер? – спросил помятый и всклокоченный хозяин квартиры.

– Макс, мы едем в Питер, – безапелляционно заявила девушка, – «Сапсан» через час, вот билеты.

Максим продолжал не понимать:

– Какой Питер, Вера? Какой «Сапсан»?! Ты время видела?!

– Видела. Его ровно столько, чтобы ты умылся и очень быстро собрал вещи. Такси у подъезда, ожидание платное. Давай-давай! – Вера легко, но уверенно пихнула Максима в голое плечо, вталкивая его в темную квартиру. Сонному адвокату не оставалось ничего, кроме как поддаться.

Умывание принесло мышлению чуть большей ясности, и, выйдя из ванной, Максим решил, что без аргументированных объяснений он напористой помощнице подчиняться не станет. Вера в этот момент стояла над открытыми ящиками комода и по-хозяйски выкидывала на кровать вещи, которые, по ее мнению, должны были понадобиться молодому человеку в их неожиданном путешествии: три пары носков, столько же трусов, две футболки. Рядом лежала уже смотанная зарядка для телефона.

– Так… еще костюм и рубашка, – обратилась она к шефу, – и щетку зубную возьми.

– Нет, Вер, я не понимаю. Что происходит? Мы что, от кого-то сбегаем?

– Абсолютно точно, Максим. Мы бежим от бедности и профессионального забвения! Мы едем в Питер, и там ты выступишь на стороне историка-убийцы. Я знаю, что ты хочешь сказать! – жестом остановила она его. – Но это просто потрясающая возможность заявить о себе! И упускать ее нельзя. Это совершенно резонансное дело – в десятке интернет-сообществ с сотнями тысяч подписчиков оно транслируется просто как сериал! И даже если конкретно это дело ты проиграешь, то следом к нам придут другие клиенты, зная, что Максим Серов берется даже за самые безнадежные случаи!

Адвокат слушал напряженную тираду девушки нахмурившись:

– Не, Вер. Я никуда не поеду. Ну, чтобы что? Поехать в другой город, обосраться на глазах у всех? Да ну, бред какой-то! Ну, нету сейчас у нас работы, и что? Неделя всего прошла! Придут клиенты, не переживай.

– А если не придут? Ни на этой неделе, ни на следующей – что тогда? Закроемся?

Макс в глубине души понимал, что девушка права, но уступать не хотел уже из принципа. А потому в его ответе прозвучали нотки неприкрытого раздражения:

– Не закроемся! Кредит возьму! Или у родителей попрошу…

Вера сильно разозлилась, среагировав не на тон ответа, а на его содержание:

– Нет, Макс! Так не работает! Ты хотел своё дело, ты хотел работать на себя – так вперёд! Чтобы чего-то добиться нужно зубами рвать! А не надеяться на милость вселенной, что «ну, оно там как-нибудь само». Или на помощь мамы с папой. Последнее, что я сделаю – попрошу помощи у отца. Хотя он не отказал мне ни в чём ни разу в жизни! Потому что это мой путь, и я выбрала его сама. И сейчас, Максим, либо мы вместе едем на вокзал, либо наши дороги расходятся!

– Ой, да делай, что хочешь! Я сказал, я никуда не поеду – отмахнулся Макс.

Вера насколько секунд пристально смотрела на упрямого партнёра, потом резко развернулась и быстро вышла из квартиры. Дверь за ее спиной грохнула так, что задрожали окна.

***

Женский механический голос произнёс: «Поездка по навигатору займет двадцать четыре минуты. Не забудьте пристегнуться. Даже на заднем сидении».

Вера послушно потянула ремень безопасности из-за плеча. Максим демонстративно проигнорировал. Всю дорогу до вокзала ехали молча.

Глава 8

Вокзал ранним утром, без сомнения, произведет неизгладимое впечатление на любого, даже самого невозмутимого человека.

Пять утра – время, когда местные ночные обитатели еще не успели раствориться среди тысяч пассажиров. Если оказался на вокзале в это время, непременно почувствуешь себя чужаком, по ошибке забредшим на территорию хищников. А кислый запах перегара, пота и Бог знает чего еще, надолго поселится в носу и весь день будет напоминать об утреннем столкновении с параллельной реальностью, с которой, без особой нужды, лучше бы и не встречаться.

Максим стоял напротив большого табло, и ждал возвращения Веры, которая внезапно юркнула в какой-то павильон. Молодой, дорого одетый, человек с чехлом для костюма, перекинутым через руку, не мог не привлекать внимания. Адвокат буквально ощущал на себе недоброжелательные взгляды здешних резидентов. Становилось не по себе. Вдруг он почувствовал легкий толчок в плечо. Обернулся, ожидая увидеть какого-нибудь алкаша, или цыганку.

Но увидел Веру. Она ткнула его рукой с зажатым в ней стаканом кофе. В другой руке был еще один такой же стакан и бумажный пакет, вероятно, с выпечкой. Девушка смотрела на коллегу слегка улыбаясь. Это была примирительная улыбка. И примирительный кофе. Адвокат пытался сохранить твердое выражение лица, но быстро раскололся и улыбнулся в ответ. Долго ссориться Максим и Вера не умели.

Через рамку металлоискателя они вышли на перрон. После плотного амбре в зале ожидания, морозный воздух с примесью специфического запаха поездов показался исцеляющей и бодрящей амброзией. До своего вагона пришлось идти практически через всю платформу.

– Специально так далеко взяла? – продолжал наигранно дуться Максим.

– Зато, когда в Питер приедем, выйдем раньше остальных и не придется в очереди на выход толкаться, – парировала Вера.

У вагона их встретила молодая приветливая проводница. Просто потрясающе – как можно излучать гостеприимство в половину шестого утра? Как будто в каком-то другом часовом поясе человек живет…

Девушка сверила их паспорта с данными в терминале, назвала номера мест, и пожелала приятной поездки.

Пробираясь по проходу между людьми занимавшими свои места, Вера оглядывала пассажиров, уже сидящих в больших синих креслах. По большей части ее встречали помятые, безрадостные лица, обладатели которых имели единственное желание – ближайшие три с половиной часа посвятить попыткам додремать то, что не успели доспать этой ночью. Большинство из них зачем-то ждало отправления поезда. Но были среди них и более опытные, вроде вот того молодого парня, который отрубился сразу же как только сел, потратив лишь пол минуты на то, чтобы надеть наушники.

Макс и Вера заняли свои места за столом друг напротив друга. Адвокат решил последовать примеру абсолютного большинства, и стал устраиваться поудобнее, чтобы поскорее уснуть. Но у Веры на время поездки были другие планы. Она легонько постучала по столу ладонью:

– Макс! Наш рабочий день уже начался.

Одновременно с этим она вытянула из спортивной сумки маленький ноутбук в потрёпанном стальном корпусе.

– Вчера вечером я собрала всю доступную в открытых источниках информацию об этом деле и непосредственно о Кречетове.

Максим закатил глаза и тяжело вздохнул – доспать, очевидно, не получится. Вернулся в «рабочее положение», отхлебнул кофе из бумажного стакана с крышкой. Напиток был совершенно отвратный. Безусловно, кофейня, выдающая продукт подобного качества, держится исключительно за счет непрерывного клиентского трафика и не надеется на повторные визиты. Но неужели у владельца нет и капли потребности в том, чтобы зарабатывать на том, за что будет не стыдно? Серов очень быстро провел параллель между этим ужасным кофе и делом, в котором он согласился участвовать, поморщился. Сделал еще глоток и поморщился снова.

Не дожидаясь когда ноут оживет, Вера начала знакомить Максима с будущим подзащитным:

– Итак, наш клиент Олег Васильевич Кречетов, профессор истории…

– Ну, пока он еще не наш клиент, – заметил Максим

– А это – твоя главная и первоочередная, на данный момент, задача: произвести на него безоговорочно положительное впечатление, создать доверительную и безопасную атмосферу и расположить его к себе. Но если ты будешь перебивать его так же как меня, у тебя это вряд ли получится, – с очаровательной улыбкой и холодным взглядом, закончила свою мысль девушка. – Если позволишь, я продолжу. Кречетов специализируется на военной истории Франции и эпохе Наполеона. Автор более чем тридцати научных работ. Признан историческим научным сообществом России и Франции, имеет награды. В Университете преподает с 1995 года. Родоначальник и активный участник метода исторической реконструкции в преподавании.

– Клиент наш, получается, немножечко Наполеон? – не удержался от шутки Максим.

– Выходит, что так, – легко согласилась Вера. – А теперь самое вкусное: во время обыска в квартире историка, была обнаружена отрубленная женская голова. По последним данным СМИ, в связи с этим, следствие пытается связать известный нам эпизод с другими похожими. Всего таких эпизодов пока девять – нераскрытые дела с похожей картиной, за последние двадцать лет (очень удобный случай спихнуть их, перекреститься и забыть). Но я не удивлюсь, если количество релевантных висяков в ближайшее время может и увеличиться.

Максим сидел, держась ладонью за лоб, будто пытался понять есть у него температура или нет. С обреченной улыбкой он произнес:

– Вера, во что мы лезем?!

– Макс, я уже всё тебе объяснила. Наша поездка, если угодно, промо-тур в поддержку новой восходящей рок-звезды адвокатуры. Какая разница сколько жертв ему приписывают, если мы изначально едем проигрывать? Чем больше жести в инфополе, тем громче прозвучит имя того, кто встанет на защиту этого «монстра». Но есть еще кое-что… Я внимательно отсмотрела несколько видео с Кречетовым в суде… у меня ощущение, что… он может быть и не виноват вовсе. Слишком он потерянный. Не знаю. Какое-то наитие присутствует…

Внезапно их диалог прервали. Возмущенная женская голова появилась над спинкой Вериного кресла, и прошипела: «У вас совесть есть вообще?! Люди хотят спать!!»

– Да мы вроде бы негромко общались, – попыталась заспорить Вера.

Максим же протестовать не стал, молча встал и направился в сторону хвоста поезда. Новые обстоятельства дела необходимо было переварить.

– Ты куда? – воскликнула Вера.

– Восходящая рок-звезда идет в вагон-ресторан. За вискарём.

– В «Сапсане»? Дорого же!..

– Ну, – пожал плечами Макс, – ты пообещала, что после этой поездки мы будем прикуривать от купюр. Я тебе поверил. И теперь уже ничего не могу с собой поделать.

Глава 9

Сто грамм виски для Максима и завтрак для Веры (слойки, купленные на вокзале, по своим вкусовым качествам нисколько не уступали кофе) обошлись компаньонам почти в четыре тысячи рублей. «Хочешь стать миллионером, веди себя как миллионер», – пошутил Макс, потому что основную часть счета составил его «Чивас».

Место за столиком нашлось не сразу. Люди, ехавшие в Петербург отдыхать, решили начать свои каникулы незамедлительно. Две шумных компании очень быстро объединились в одну, и адвокаты заняли освободившийся стол.

Вера быстро расправилась с омлетом, и теперь смотрела в окно, наблюдая за тем, как мелькают серые многоэтажки, сменяющиеся заснеженными полями. Раннее утро, заспанные лица пассажиров, запах кофе и свежей выпечки – все это создавало ощущение начала нового дня. Но для нее это было не просто начало дня, это было начало новой главы в ее жизни. И начать эту главу в Санкт-Петербурге было особенно приятно.

Город, который за свои недолгие триста с хвостиком лет (для города-миллионника возраст смешной), стал свидетелем и непосредственным участником судьбоносных событий, повлекших за собой колоссальные изменения для всей страны. Это и само его появление, распахнувшее «окно в Европу». И три революции, в итоге стоившие Российской Империи короны и самодержавия. И Блокада Ленинграда, ставшая символом стойкости человеческого духа и возрождения, в буквальном смысле, из пепла. Потом становление в качестве «культурной столицы». А в девяностые годы, снова упадок, и разгул преступности. И всё это создавало свой особенный, ни с чем несравнимый, шарм. Можно было сказать, что Вера влюблена в Питер.

Максим сидел напротив, медленно потягивая свой напиток. Он не любил Питер. Слишком мрачный, слишком депрессивный. Москва – это город возможностей, город, где можно всего добиться. А Питер – это город прошлого, город, где все застряли в своих воспоминаниях и мечтах. Достаточно было один раз пройтись по Невскому, чтобы понять всё о его обитателях: каждый второй мужчина поэт-маргинал (а маргиналов без способностей к стихосложению, было еще больше), каждая первая девушка – творческая личность, непризнанная и непонятая широкими массами, и от того эти массы напоказ презирающая. И это не говоря о паршивом климате!

В общем, Питер – дрянь. Максим готов был терпеть этот город исключительно будучи пьяным. Надо признать, что пара летних выездов с друзьями, по молодости, удалась. Угорели как следует. Но трезвым, по работе, и в ноябре… Пффф… Ужас. Просто кошмар…

Недосып, алкоголь, безрадостные размышления и мерное покачивание вагона сделали свое дело – тяжелые веки сомкнулись и Макс погрузился в сон.

Глава 10

«Тени прошлого. Взгляд изнутри»

Я вижу всё так, будто снова попал в тот день. Воспоминания очень яркие и совершенно неотличимые от реальности.

В этот вечер я вернулся домой позже обычного. Я стоял на лестничной клетке, и никак не мог найти ключи от двери. Поискам мешала тяжелая матерчатая сумка-авоська, которую я держал в правой руке. Тонкая тряпичная ручка под весом содержимого больно врезалась в ладонь. Связка оказалась в кармане куртки. Естественно со стороны занятой руки. Я попытался залезть в него свободной рукой, но ничего не вышло. Пришлось перехватывать сумку.

Самым большим ключом на связке я открыл высокую деревянную дверь нашей коммуналки. В коридоре горел свет. Не экономят. А счет за электроэнергию потом опять разделим на всех. Здорово конечно. Удобно!

На звук захлопнувшейся двери из кухни выглянула соседка Агния Станиславовна. Девяносто три года старухе. Скрюченная вся как дерево с Куршской косы. Всё ждет когда ее Господь заберет. Да и я жду. Сил уже нет этот её трёп маразматичный слушать. Увидев меня, она заулыбалась и пошаркала в мою сторону.

– Поздно ты сегодня. Только с работы? – прошамкала она ртом начисто лишенным зубов.

– Здравствуйте, Агния Станиславна. Да, пришлось задержаться…

– Не бережешь ты себя совсем, сынок… Но ты молодец. Молодец! Работай, пока работается. Всё лучше, чем пьянствовать! Витька вон, – она кивнула на некогда белую, а сейчас грязно-серую облупившуюся дверь, – вторую неделю уж не просыхает. А ты молодец… Молодец, Олех…

Я поморщился. Не выношу, когда моё имя коверкают. Столько лет жить в одной квартире, и каждый раз… Конечно же я не стал её поправлять. Через десять минут она и не вспомнит, что говорила со мной. И когда она увидит меня в следующий раз, этот диалог повторится. Слово в слово. И про работу, и про Витькино пьянство, и про то, что я молодец.

Иногда диалоговый диапазон немного увеличивался, и бабка спрашивала что-то еще. Именно так случилось и сегодня.

– На рынок чтоль ходил?

Я опустил взгляд на бесформенную плотно набитую сумку:

– Д-да… На щи набрал всякого… Картошки там… Капусту…

Старуха покивала и сказала:

– Многовато на суп. Поди качана два? Пропадёт капуста-то.

– Не пропадет, – успокоил я бабку и улыбнулся, – Заквашу!

Она продолжала кивать, не то соглашаясь с моим решением, не то демонстрируя симптомы рассеянного склероза. Вдруг ойкнула:

– Олежек, чёй то капает…

Ох, заболтала меня старуха! На полу под сумкой действительно блестели несколько тёмных капель.

– Ах, ты, – совершенно искренне воскликнул я. – Это… Это курица потекла!

Растер бурые капли по доскам ботинком, быстро открыл ключом дверь в свою комнату, и не прощаясь, скрылся внутри…

Глава 11

Поезд замедлил движение. Максим открыл глаза, и не сразу понял где находится. В голове гудело,