Полная версия
Ко мне, Рыжая!
Лия Седая
Ко мне, Рыжая!
Глава 1
– И что это? Рейдерский захват?
Я пыталась смотреть на гадского нахала со всей возможной строгостью. Я же, как-никак, заместитель генерального директора целого ООО!
Мне по статусу положено!
– Да нет, детка, – он небрежно взмахнул пальцами. – Просто я за небольшие бабки отжал твой бизнес. Ну, и тебя тоже. Для полного комплекта. Оптом взял, считай. Такое понятие тебе знакомо?
– Мне нужно позвонить! – я нервно взяла свой мобильный в руки. Издевательские ремарки самоуверенных удодов я предпочитаю игнорировать.
– Разумеется, – он улыбнулся как голливудская звезда.
Наглый.
Холеный.
Красивый.
Соблазнительный образчик идеального альфа-самца в человеческом обличье.
Он ворвался в мой кабинет минут десять назад вместе со своим юристом и уже почти довел меня до истерики.
Я набрала номер мужа.
Даже гудков нет. Абонент просто похерился где-то на просторах нашей необъятной страны и забил на жену.
Впрочем, как и всегда.
Женя давно уже отстранился от дел фирмы и завода. Все его время занимали только развлечения в виде левых баб. Недельные загулы по кабакам со шлюхами. И редкие появления на общих совещаниях, где он старался изобразить из себя реального директора.
А я краснела перед сотрудниками.
Вот прям как сейчас.
Я отложила телефон под насмешливым взглядом посетителя.
Сука!
Как будто он знал, что Женька не ответит!
Я села плотнее в своем кресле. Может хоть так смогу найти в себе больше сил в борьбе. То, что мне только что навязали беспощадную войну – я не сомневалась.
Так, ладно.
Передо мной лежали документы.
Договор купли-продажи нашей фирмы. Договор купли-продажи нашего завода.
И самое ужасное – свидетельство о разводе.
Мое.
И Жени.
Где ясно указывалось, что отныне Смирнова Марина Викторовна и Смирнов Евгений Александрович больше не являются законными супругами.
– Убедилась? Или еще какие-то доказательства нужны?
Я подняла на него глаза.
До безумия красивый мужик.
Развалился в кресле передо мной. От него просто несло силой и самоуверенностью. Сшибало с ног. Если бы я не сидела…
Коленочки точно подогнулись бы.
Я мужчин с такой харизмой даже не встречала раньше.
– Да кто вы такой вообще?! – истерика прорвалась через нервозность в голосе.
– Михалыч, выйди, – негромко скомандовал мой гость. Или начальник теперь? – Марина Викторовна изволила затупить. Сейчас я ей объясню правду жизни. Через ее милый, сладкий рот.
На последних словах он улыбнулся как сам дьявол.
А его служащий, ни капли не удивившись, тут же подхватил свою папку и молча вышел.
Ничего себе дрессировка!
Я тоже так хочу!
Мои подчиненные позволяли себе ерепениться порой.
– Итак, – мужчина встал, как только закрылась дверь в кабинет. – Позвольте представиться, Дмитрий Дмитровский.
– Я смотрю, ваши родители над оригинальностью не заморачивались, – прошипела я.
– Шути, детка. Люблю юморных, – он дернул головой и подошел ко мне ближе. – Советую еще раз просмотреть документы. Но я думаю, ты и так все уже поняла, да, малыш?
– Не смейте, – я подскочила и продолжила шипеть. – Разговаривать со мной в таком тоне!
Он вдруг перехватил мое запястье и дернул на себя.
Я влетела в крепкие объятия как пуля. Упала ему на грудь. Вцепилась инстинктивно пальцами в шикарный спортивный пиджак.
И, по-моему, поцарапала стельку туфель педикюром.
Пальцы подогнулись на ногах просто.
– Вы что делаете?!
– Ммм, детка, – он вдруг нагнулся к моей шее. Провел кончиком носа по бьющейся от моей истерики венке. – А ты, оказывается, охеренно пахнешь. У меня встал. Разрешаю потрогать. Нежно.
Вскрик застрял в горле.
Кожу на пояснице стянуло от огромного количества мурашек. Они стекли на ягодицы, и я выгнулась в его руках.
Да он маньяк!
– Отпустите!
Но Дмитровскому было плевать.
Нос сменился языком.
Он провел им по моей шее. Облизал меня размашисто и влажно. Как голодный зверь.
Жадный и страстный.
Горячие прикосновения сильных рук растворили мне суставы.
И, кажется, мозг.
Я запрокинула голову. Царапнула ногтями тонкую ткань мужской рубашки.
– А ты жаркая кошечка, – глухо пророкотал Дмитровский мне в шею. – Я не прогадал. Моя будешь. Люблю таких огненных.
– Отвали, неандерталец! – я из последних сил уперлась ладошками в его грудь.
Мне надо прийти в себя!
Надо!
– А если нет? – зажимая мочку моего уха губами, он ухмыльнулся.
– Дубину сломаю!
– Мою дубину об колено не переломишь. Не сопротивляйся, мой огонек. Твой муженек беспонтовый свалил с бабками далеко и навсегда. Так что… Твой завод – мой. Твоя фирма – моя. И ты теперь тоже моя.
– С чего это? Я вам что, вещь какая-то? – он чуть-чуть расслабил объятия, и я хотя бы смогла отстраниться. Посмотреть в темную зелень его глаз.
– Потому что ты в моей полной власти. Я могу закрыть к херам твою фирму. Твой завод. А тебя вышвырнуть на улицу. Но ты же этого не хочешь, верно?
Я судорожно сглотнула.
Откуда он вообще все это знает? Да, я не хочу, чтобы все закрылось. Я столько сил положила, чтобы поднять этот бизнес с колен.
Да я живу тут практически!
– Да-а, Рыжая, – он удовлетворенно кивнул. – Ты этого не хочешь. Ты за все это болеешь. Даже на выставку международную собралась изделия свои везти, верно? Видел я твою заявочку уже.
– Отпустите!
Он резко разжал руки.
Так, что я покачнулась от неожиданно свалившейся свободы. Отступила на шаг назад.
– Будешь делать все, что я прикажу, поняла меня? – его голос стал жестким. Почти грубым. – А команды я люблю отдавать интересные. Разнообразие так развлекает.
Он вдруг взялся за пряжку своего ремня.
Медленно отщелкнул застежку. Вытянул кожаную полосу из шлевок.
Я с ужасом следила за его пальцами.
Он что? Он серьезно думает, что я буду с ним спать? Он же на это намекает сейчас?
Дмитровский вдруг широко улыбнулся:
– Потренируемся? Ко мне, Рыжая! Ко мне!
Глава 2
Я дышала.
Уперлась руками в край стола и дышала как волчица. Загнанно, рвано. Сквозь зубы сипела.
Как можно быть такой беззастенчивой сволочью, а?
Он решил меня как своего юриста выдрессировать? А зубки свои белоснежные не сотрет в порошок?
Дмитровский уже ушел.
Довел меня до нервного тика от страха и ушел.
Но перед глазами до сих пор стояла его наглая морда лица.
Стрижка словно только-только из парикмахерской. Темные брови. Острые скулы с легкой щетиной.
И глаза…
Шикарные глаза. Внимательные, моментами насмешливые. Острота взгляда резала до зуда по коже. Но не смотреть на него было почти невозможно.
Он притягивал к себе как магнит.
Породистый мужик.
И он это понимает прекрасно. Отчетливо считывает, как на него реагируют женщины. Самец, твою мать.
Доминант!
Обиднее всего, что я тоже…
Реагирую.
– Марина Викторовна! – в кабинет ворвалась Катя, наша общая с мужем секретарша. – С завода звонили!
У меня заломило зубы.
Дмитровский же ушел не мирно-тихо-спокойно. Пообещал мне, что поедет на завод и будет там осматриваться. А потом вернется обламывать строптивых.
Осмотрелся, гад такой.
Вот чую, что проблемы только начинаются. Интуиция просто вопит об этом.
– Что там, Катюш? – я с усилием разжала пальцы из кулаков.
– Новая охрана там! Говорят, старую снимают, выгоняют. Марина Викторовна, мы же не перезаключали договор с охраной. Что происходит?
Задница полная происходит!
Но так ответить я не могу.
– Соедини меня с юротделом, Катя, – я одернула рубашку.
Хватит дергаться. Нужно что-то делать.
Я взяла трубку.
– Да, Марина Викторовна. Нам уже передали копии договоров. Наш новый коллега еще тут, – по сдержанному голосу начальника отдела я поняла, что он тоже бесится.
И что юрист Дмитровского до сих пор торчит у меня в офисе.
Вот же сука какая.
Оставил надсмотрщика все же.
Коллега, блин.
– Договоры действительные? – я стиснула зубы.
– Насколько мы уже успели проверить, да. Мы проданы. И завод тоже. Сделка уже зарегистрирована. Во всяком случае, подпись Евгения Александровича настоящая. Мы сличили.
Я грохнула трубкой по телефону.
Схватила сотовый.
Гудки.
Гудки.
Гудки.
Евгений, черт бы его побрал, Александрович телефон включил, но даже не подумал принять от меня звонок.
Неужели он, правда, со мной вот так развелся?
Мудак! Никакой благодарности!
Дыши, Марина.
Дыши.
И думай. Работай. Тебя в самые жесткие времена всегда только работа и спасала.
– Катя, срочное совещание начотделов. Всех! Прямо сейчас, у меня. Кто не придет – уволю!
Я нервно стучала каблуком по полу и молчала.
Просто ждала, пока соберутся все. Разглядывала такие же хмурые лица своих подчиненных. Конечно, все всё уже знают. Слухи промчались за десять минут, наверное. До последней уборщицы дошли.
В душе мне хотелось плакать.
Потом материться как наш самый пожилой фрезеровщик Васисуалий Иваныч на заводе. И опять рыдать. И еще желательно кого-нибудь избить.
Это, конечно, уже дополнительная опция. Но я представила, как колочу Дмитровского туфлей…
Ммм…
Почти оргазм.
– Так, – бизнесвумен Марина Викторовна Смирнова привычно нацепила деловую маску на лицо. Обвела сотрудников строгим взглядом.– Кто-нибудь пытался дозвониться Евгению Александровичу?
– А смысл? – флегматично отозвался директор завода. – Все равно все решения уже давно вы принимаете.
Плака-ать…
Я прикусила щеку с внутренней стороны до крови.
Как он прав, Господи. Я уже давно все тащу сама. И с Дмитровским тоже придется мне разбираться единолично. Женя нас продал одним росчерком шариковой ручки.
Похерил годы моей тяжкой работы.
Просрал и мои старания, и семейный бизнес.
– Понятно. Никто. Юристы, я требую, чтобы вы выжали из этих договоров все. Любую информацию. Соберите и узнайте о нашем новом генеральном все. Что можно и что нельзя.
– Даже по левым каналам?
– Вообще все! Кто он такой. Откуда он вылез. Чем занимается и как на нас вышел. Хоть через левые, хоть через правые каналы, меня это не интересует. Это ясно? – я дождалась согласного кивка и продолжила. – Соображения у кого-нибудь какие-то есть? Что делать будем?
Они не успели ответить.
Дверь как будто с пинка распахнулась.
И вошел он!
Сексуальный дьявол во плоти. С прозаическим именем Дмитрий.
Интересно, а отчество у него Дмитриевич?
– Нахуй все пошли отсюда, – спокойно скомандовал он. – Вас я позже буду иметь. А прямо сейчас только начальницу вашу.
Желание втихаря издеваться над ним моментально испарилось. Чего?
Мои подчиненные дружно зашумели стульями. Встали.
И вышли.
Все, как один!
Черт. А…
А можно я тоже выйду?
Я его боюсь же! Он меня сейчас тут сожрет!
– Вы! – я ткнула в сторону Дмитровского пальцем, хотя поджилки тряслись. – Попробуйте еще хоть раз при моих сотрудниках…
– Что, и при сотрудниках можно? – он иронично приподнял бровь. – А ты шалунья, да? Любишь, когда смотрят? Можем устроить.
– Кто смотрит? – я откровенно не въезжала в его намеки. – Что смотрит?
– Рыжая, не тупи! И не ломайся уже. Тебе деваться некуда.
– Да о чем вы говорите?! – мне хотелось завизжать. Я его не понимала и от этого полностью растерялась.
– Я сказал, ко мне, Рыжая. Ты попросила попробовать хоть раз. Вот я тебя пробовать прямо сейчас и начну.
Глава 3
Дмитровский не дал мне удрать.
Ну, если честно, я и не особо пыталась. Я же взрослая женщина! Не бегать же мне с визгами по кабинету!
Да он просто меня запугивает!
Манипулирует.
– Когда я говорю подойти – ты подходишь, Рыжая, – в зеленых глазах горели изумрудные искры.
– А если ты скажешь сидеть – мне нужно будет сесть? – отпихивая его наглые ручищи от себя, съязвила я.
– А если скажу сосать, то ты встанешь на колени и откроешь рот пошире.
– Катись к чер…
Он оборвал меня на полуслове.
Просто заткнул рот поцелуем.
Врезался в губы как зверь. Смял нежную плоть. Придавил к зубам.
Обхватил ладонью талию и прижал к себе, чтобы не отстранилась. А вторую запустил в волосы. Сжал их у корней на макушке. Потянул несильно, но так, чтобы я вскрикнула от боли.
И разжала зубы.
Сильный язык сразу же проник в мой рот. Надавил на мой язык. По-хозяйски огладил верхние зубы.
И плашмя прижался к небу.
Надавил на него. Погладил.
А у меня зрачки укатились куда-то вверх.
Дмитровский целовался как бог. Или как дьявол. Его язык творил в моем рту чудеса. Я успевала только стонать на его легкие укусы. Он прихватывал мои губы. Сжимал их то зубами, то своими твердыми губами.
И вылизывал меня.
Жадно.
С урчанием.
Как голодный кот, который добрался до запретной вкусняшки.
Я уже не сопротивлялась его напору. Все равно не отпустит. Ему вообще плевать на все приличия, судя по всему.
Голова улетела в водоворот ощущений. Пальцы цеплялись за мощные плечи, прикрытые тонкой рубашкой.
Как за последнюю надежную опору в этом мире.
И думала я только об одном – лишь бы он не понял ничего. Я ведь приличная женщина.
А приличные так не поступают.
Даже если стоять ровно уже не в состоянии от такого дикого поцелуя.
Дмитровский вдруг отцепил мои руки от себя. Сжал запястья, поднял их кверху. И словно в танце плавно развернул меня в сторону.
– Что ты…
Он уложил меня лопатками на мой же собственный стол.
Вытянул мои руки вверх. Вытолкнул из-под меня папку с документами. Я даже вякнуть не успела. А он уже довольно осмотрел меня.
Дрожащую.
Лежащую практически под ним. Распяленную на своем же рабочем месте.
Готовую.
– А ты секси, Рыжая.
– Я заявлю на тебя в полицию!
– За что? – делано удивился он.
– За насилие!
Он склонился надо мной.
Размашисто, обжигая дыханием, провел языком от ложбинки груди в вырезе до подбородка. Сжал нижнюю губу своими.
Заглянул издевательски в глаза:
– А то, что ты подо мной стонала от удовольствия, укажешь?
– Дмитрий, – я сморгнула растерянно. Нет, ну он что, серьезно? – Мне кажется, нам необходимо обсудить наши с вами отношения.
– Рыжая, у нас нет отношений, – он нагло смеялся мне в лицо. – Я тебя трахаю, ты на меня работаешь. Все.
Я судорожно сглотнула.
В смысле, трахает?
Что, прямо здесь?
– Проба прошла успешно, я считаю, – он дразняще коснулся моих губ кончиком языка. – Ты реально сладкая.
– Смотри, как бы диатез на заднице не вылез!
Он тихо засмеялся.
Сдержанным рокотом в горле.
– Люблю дерзких. Они заводят сильнее.
Свободной рукой он вдруг расстегнул пуговку на моей рубашке.
Одну. Вторую.
– Эй, какого хрена ты творишь? – я задергалась в его руках. Но держал он меня как будто в капкане.
– Тш-ш, детка, – Дмитровский вздернул мои руки выше. Вывернул суставы в плечах, и я невольно выгнулась грудью к нему ближе. – Будешь орать, зайдет твоя секретарша. А ты тут такая горяченькая лежишь. Или ты реально любишь зрителей?
– Иди к черту! – взвыла я. – Извращенец!
– Я?! Клевета-а…
Он отогнул край бюстгальтера и накрыл левый сосок ртом.
Помогите-е-е…
Я готова была стонать во весь голос. Бесстыже текла по этому демону с зелеными глазами. И в этом тоже виноват мой бывший муж!
У нас секса не было черт знает сколько!
Он трахал только своих любовниц, а я… Терпела. И ждала. Надеялась, что он одумается. Мне же всего тридцать три!
Я молода и свежа, как они!
Только спрятала свой голод глубоко и надолго. Потому что неприлично. Нельзя. Семейной женщине не положено.
Дмитровский зажал уже ставший каменным от возбуждения сосок губами. И несколько раз ударил по нему языком.
Я готова была кончить только от этой стимуляции.
– Интересно, ты уже мокренькая или нет? – порочно прошептал он, вновь склоняясь над моим лицом. – Говори.
– Пошел ты, – выдохнула я.
– Я ведь проверю сам, Рыжая. Говори.
А можно я просто разрыдаюсь от бессилия?
Мужская рука поползла по моей ноге вверх. Медленно собирая юбку складками.
Гад!
Ведь реально в трусики залезет!
– Прекрати!
– Говори! – от командного голоса я вздрогнула.
– Да!
– Умничка, – он оголил и вторую грудь. – Видишь, подчиняться мне не так сложно. А дивиденды, Рыжик, ммм, – он еле слышно застонал. – Ошеломительные!
– Какие же? – я никак не могла унять дыхание. И да, трусы у меня действительно уже были влажные.
– Кончать будешь часто. Сладко. И до-олго.
Твою мать, какие постыдные вещи он говорит!
Широкая ладонь накрыла мою грудь целиком. Сжала, смяла податливую плоть.
Я забилась в его руках. Ударилась больно лопатками о твердую столешницу. Прикусила губы, чтобы отрезвить себя.
– Отпусти меня, мерзавец!
Пальцы разжались на моих запястьях.
Я подскочила. Сползла со стола. И уперлась торчащими сосками в его широкую грудь. Охнула от того, как чувствительно они проехались о ткань его сорочки.
– Я еще все проверю, Дмитровский! – я суетливо натянула чашки бюстгальтера на грудь. Хотелось зашипеть от неудобства. – Я все проверю! И сделку, и договоры!
– Размер проверить не хочешь?
Он даже не подумал отступить, чтобы дать мне немного пространства.
Наоборот.
Прижал меня задницей к столу. Вдавился пахом мне между ног. И я почувствовала вкус собственной крови во рту. От укуса.
Потому что под брюками у него стояло…
Большое.
И крепкое.
На меня.
– Отпусти, – пискнула я.
– Неа, Рыжая, – он ухмыльнулся уголком рта. – Мы с тобой только начинаем наш увлекательный курс дрессировки. Готовься!
Глава 4
Возвращаться в офис мне сегодня уже не хотелось.
Я на свой стол смотреть не могу пока что.
Как вспомню, что он со мной на нем вытворял… Плохо становится, честное слово.
И мокро.
Я поерзала задницей на стуле. Можно уже как-то прийти в себя, что такое-то?
– Нет, сделка проведена в рамках закона, – кудри полной женщины в Росреестре возмущенно тряслись. – Если у вас есть какие-то претензии от лица одной из сторон сделки, то вам придется обращаться в суд. Только там могут признать сделку ничтожной. Но у нас никаких нарушений я не вижу.
– Ясно. Спасибо, – я встала.
И поморщилась.
Мокрое белье отчетливо проехалось по промежности. Боже, хоть бы юбка осталась сухой. А то буду бегать с пятном на заднице.
– Всего доброго!
И вам.
Всего.
Претензии у меня были. Целый вагон. А вот сторона, которую бы я хотела потрясти за шкирку и задать миллиона полтора вопросов, так на связь и не вышла.
Я остановилась на крыльце учреждения.
И что теперь делать?
Мои специалисты оказались правы. Дмитровский сделал все юридически верно и законно. Но как я могу отдать ему свое имущество?
Фактически, у меня его просто отобрали.
Если бы я еще присутствовала при разводе… Можно было бы пободаться за разделение имущества. Но Женька и тут подсуетился в одиночку.
А может…
Я лихорадочно выдернула из сумочки папку с документами. Нашла среди них договор купли-продажи.
Семьсот миллионов!
Семьсот!
Да столько стоит нормально функционирующий завод с нормальными технологическими линиями! А не такой, как у нас. Он же в действительности стоит примерно вполовину меньше!
Мне стало обидно до слез.
Не удивлюсь, если Дмитровский приложил свою лапищу и к нашему разводу. Ну, а что? Предложил Женьке сумму в два раза большую. Забрал завод и фирму и тот с радостью согласился со мной развестись. Причем, даже без меня.
Оптом, ага.
Я ж не дурочка наивная.
За деньги и такое возможно.
А теперь эта тварь исчезла. С семьюстами миллионами в кармане. Я сжала зубы до скрипа. Звонить ему больше нет смысла. Он, скорее всего, уже умотал за границу.
Курорт!
Ни работы. Ни жены. Зато куча денег!
Я почувствовала себя полной дурой. Вот она, плата за преданность делу и семье. Сиди теперь, Маринка, в полной ванне какашек и размазывай сопли.
Я прошла по парковке.
Села за руль машины и положила на него подбородок.
Остается еще один вопрос.
Нахрена это все Дмитровскому?
Если он бизнесмен, то он должен четко оценивать реалии и выгоду от покупки нашего завода. Семьсот миллионов он будет отрабатывать до-олго. Даже при условии модернизации и перезапуска.
Это только дополнительные растраты, увеличение себестоимости.
Разве только что у него есть какие-то неизвестные мне бизнес-планы. Выставка ювелирных изделий в Лондоне, о которой я мечтаю уже пару лет, как вариант.
А если не за этим?
Зачем тогда?
Я тяжело выдохнула сквозь сжатые зубы. Губы от потока воздуха сделали «бл-бл-бл». Примерно такое же было у меня состояние духа.
Отупевшее.
И немножко разнеженное после диких ласк Дмитровского. Тело требовало продолжения. Но я скорее сдохну, чем опять позволю ему до себя дотронуться. Надо просто к нему не приближаться и все.
Это несложно.
Пошел он со своей дрессировкой…
«Рыжая, хочу кофе».
Вылупился, гад. Командует опять!
Я показала язык дисплею. Хоти, я при чем? Я не бариста.
Хотя, кофе это идея.
Я смахнула сообщение, не открывая.
Набрала номер закадычной подружки. Мы с ней вместе универ заканчивали. Потом она открыла свою кофейню-кондитерскую. Вышла замуж. Развелась. Я тоже вышла замуж. Вроде бы у каждой из нас была своя жизнь, но мы все равно общались.
Нечасто.
Вот как раз по таким случаям, когда выть хочется.
– Светка, привет. Кофе хочу. Есть?
– Ты странно произносишь слово «коньяк», – отозвался знакомый голос в трубке. – Столиков нет. Налью на кухне.
– Еду.
Следующий час я практически висела на плече подружки.
Она молча подавала мне салфетки, а я размазывала косметику по соплям и слезам. И в обратном порядке тоже.
– Маринка, ты дурная?
– Чего это? – я даже забыла хлюпнуть носом в очередной раз.
– Судя по тому, что ты мне рассказала, мужик там вполне нормальный. Радовалась бы.
– Чему?!
– Тому, что наконец-то избавилась от своего урода хотя бы. Тебе не надоело паровозить? Ты ж с самого универа пашешь. Таскаешь ему зарплату в клювике. Таскала, то есть. Квартира, уют, пироги. Блин, если этот твой чувак адекватный, то он тебя быстро в койку утащит и будет прав. Главное – не сопротивляйся.
Я охренела.
Хлопнула ресницами.
– Да не ссы. Шучу же. Да и задница у тебя слишком тощая. Кто на такую посмотрит? – заржала Светка.
– Сучка ты, – я шлепнула ее по плечу. – Ты, наверное, права насчет Женьки. Просто обидно, блин.
– Да я понимаю. Но к мужику этому присмотрись. На всякий случай.
– Да зачем?!
– Затем, что ты молодая баба. И жизнь у тебя не закончилась. Ты должна сидеть под крылом нормального мужика, а не херачить двадцать четыре на семь. Кстати, как, говоришь, фамилия?
– Дмитровский, – я скорчила гримасу. Рассуждения подруги мне не нравились. Не хочу я никого. – Дмитрий Дмитровский. Отчество не помню, надо в документах посмотреть.
– Это который Дмитровский? Демон?
Я опять вспомнила жадный блеск в зеленых дьявольских глазах.
Покраснела невольно и протянула:
– Может быть. Похо-ож…
– Тогда ты реально попала, – Светка постучала по губам пальчиком. – Слышала я про него. Этот чувак не только бизнесмен. Он самый молодой олигарх у нас. И поговаривают, что тесно с криминалом общается.
– Заметно, – я поморщилась. – Методы работы соответствующие.
– Так что… Ты бы поаккуратней с ним, Мариш. Хер его знает.
Я внимательно посмотрела на нее.
Она такими вещами не шутит, я знала. Если предупреждает о чем-то, значит на полном серьезе. Не первый день знакомы.
А что я могу-то?
Меня купили!
Бросить все? И уйти? Да щас!
Телефон, лежащий на краешке стола передо мной, засветился дисплеем. Посыпались смс-ки:
«Рыжая, твою мать! Выдеру!»
«Я сказал – кофе!»
Я нагло ухмыльнулась. Да ты ж мой хозяин!
Ути-пути-пу!
Я все же решила ответить. Лишь бы опечаток не наляпать в ответ. А то ведь коньяк порой творит чудеса.
– Я его и пью! В чем проблема?
– Ты охренела?
