Случайностей не бывает. Между местью и любовью

– Извини, задумалась, – пробормотала я, выходя из машины.

– О нём думала? – мягко спросила подруга.

– О том, каким он был раньше, – кивнула я. – Ира, может, это я виновата? Может, я действительно стала серой и скучной?

– Даже не думай об этом! – возмутилась подруга. – Люди меняются, это нормально. Но если любишь человека, то принимаешь эти изменения. А не бежишь к первой попавшейся юбке!

Мы поднялись в квартиру, и я поняла – прошлого не вернуть. Тот Алексей, которого я полюбила, больше не существует. Возможно, он никогда и не существовал – был просто красивой маской, которую мой муж носил, пока не добился своего. Первые годы всё было по-другому. Мы могли часами разговаривать, смеяться. А потом… Работа, быт, усталость. Секс по расписанию. Ужины в молчании. Может, любой мужчина на его месте…? Всё хватит думать о нём.

Но, когда, я легла спать, мысли снова вернулись к Алексею. Что он имел в виду, говоря про вдовий наряд? Просто пугал или действительно Воронин способен на что-то страшное? Я взяла телефон – никаких сообщений. Набрала номер мужа, но после нескольких гудков сработал автоответчик. Может, и правда что-то случилось? Нет, глупости. Просто напился где-нибудь и отключился. Обычное дело для него в последнее время. Я отложила телефон и закрыла глаза.

Глава 8

До конца недели ничего не происходило. Алексей не звонил, не писал. Эта тишина пугала меня больше, чем его пьяные угрозы. Я набирала его номер раза три в день – телефон был недоступен. Писала сообщения – ни одного не прочитал.

В пятницу утром позвонила заведующая детским садом.

– Марина Сергеевна, карантин сняли! – бодро сообщила Валентина Петровна. – С понедельника выходите. И да, не забудьте обновить планы занятий на четвёртый квартал, у нас проверка на носу.

– Хорошо, буду, – ответила я, глядя в окно на серое ноябрьское небо.

Работа. Дети. Привычная рутина. Казалось бы, это должно было меня обрадовать – хоть какая-то стабильность в этом хаосе. Но вместо облегчения я чувствовала только тревогу.

Вечером я не выдержала и набрала номер матери Алексея. Мы никогда особо не ладили – Галина Ивановна считала, что её драгоценный сын достоин лучшей партии, чем воспитательница из провинции. Но сейчас было не до гордости.

После пятого гудка трубку взяли.

– Да? – раздался резкий голос свекрови.

– Галина Ивановна, здравствуйте. Это Марина. Простите, что беспокою, но вы не знаете, где Алексей? Он не выходит на связь уже несколько дней.

Пауза. Потом холодный смешок:

– А вам-то какое дело, Марина? Насколько я знаю, вы с сыном разводитесь.

– Он вам сказал? – я удивилась. Алексей редко делился с матерью подробностями личной жизни.

– Не он. Я сама в интернете видела ваш позорный спектакль, – в голосе свекрови прозвучало презрение. – Голую девушку на лестницу выставить… Это надо же додуматься! Знаете, Марина, я всегда говорила Лёше, что вы из простых, а простые люди и ведут себя просто.

Я сжала кулаки, сдерживая желание ответить. Не для того я звоню.

– Галина Ивановна, я просто хочу знать, что с Алексеем. Он не отвечает на звонки…

– Понятия не имею, где мой сын, – отрезала она. – И знать не хочу. Разбирайтесь сами в своих грязных делах.

Гудки.

Я швырнула телефон на диван. Ирина, которая наблюдала за разговором с порога, покачала головой:

– Ну и стерва эта твоя свекровь.

– Она всегда меня ненавидела, – устало сказала я. – Считала, что Лёша женился на мне из жалости. Может, так оно и было…

– Марин, хватит! – Ирина подошла и села рядом. – Послушай, давай просто поедем к нему завтра. Посмотрим, что и как. Успокоишься хотя бы.

– Ты правда поедешь со мной?

– А ты думала, я тебя одну отпущу? – Ирина усмехнулась. – Мало ли что. Поедем утром, часов в десять. Если он там, поговорите. Если его нет – значит, точно жив-здоров и просто игнорирует.

Ночь выдалась тяжёлой. Я ворочалась до трёх часов, прокручивая в голове разные сценарии. То Воронин устроил Алексею разборки и тот лежит где-то избитый. То Алексей сам скрывается, готовя какую-то подлость. То он уехал из города и плюнул на всё.

Утром я встала разбитая, с мешками под глазами.

– Выглядишь ужасно, – констатировала Ирина, протягивая мне кофе. – Не спала?

– Два часа от силы.

– Ну давай, пей, одевайся. Поехали развеем твои страхи.

В десять мы уже стояли у подъезда моего бывшего дома. Я смотрела на знакомые окна седьмого этажа и чувствовала, как сердце колотится где-то в горле.

– Может, правда не надо? – неуверенно спросила я.

– Поздно, – Ирина уже выходила из машины. – Я уже припарковалась. Пошли.

Мы поднялись на лифте. В подъезде пахло, как всегда, – смесь чистящих средств и чьего-то обеда. У двери квартиры я замялась.

– Звонить или открывать?

– Открывай сразу, – посоветовала Ирина. – Всё равно твоя квартира тоже.

Я вставила ключ в замок. Странно, но дверь открылась легко – значит, на ночную задвижку не закрывал. Мы вошли.

В квартире царил полумрак – шторы задёрнуты, свет нигде не горит. Но из гостиной доносилась тихая музыка – какая-то депрессивная композиция. И запах. Боже, какой запах – застарелый табачный дым, перегар, что-то кислое.

Я переглянулась с Ириной. Та поморщилась, но кивнула – иди.

Мы прошли в гостиную и замерли на пороге.

Алексей сидел на диване в одних трусах, раскачиваясь из стороны в сторону, как болванчик. Глаза закрыты. На журнальном столике – перевёрнутая бутылка из-под виски, пепельница с горой окурков, какие-то смятые бумажки. На полу – ещё несколько пустых бутылок, пакеты из-под еды, одежда.

Я невольно ахнула, и он открыл глаза. Красные, опухшие, с лопнувшими сосудами.

– А… – протянул он, и я поняла, что он всё ещё пьян. – Явилась.

Несколько секунд мы просто смотрели друг на друга. Я не узнавала этого человека. Неделю назад он был ухоженным, уверенным в себе, почти надменным. А сейчас… Сейчас передо мной сидело жалкое пьяное существо.

– Алексей… – начала я, но он поднял руку, останавливая.

– Погоди, – он попытался встать, пошатнулся и рухнул обратно на диван. – Надо… Надо поговорить.

– В таком состоянии? – вмешалась Ирина. – Марин, может, правда уйдём? Что толку с пьяного?