Волшебная шапка Санты

Собаки стыдливо прижимали головы и складывали назад уши. Несколько секунд они, скуля и похныкивая, пытались объяснить свое поведение Ольге, после чего, прижавшись к земле, подмели под собой снег хвостом – извинились будто бы, затем удалились по своим собачьим делам.

– Все в порядке? – Ольга обернулась к своим детям.

– Да, все хорошо, – ответила Лида.

– Молодец, что встала на защиту своего брата! – мама обняла дочку. – Ты у меня смелая девочка!

И тут из-за Лидиной спины, как из укрытия вышел Виталик и доложил.

– Нет, они не на меня лаяли и не на Лиду!

– Разве? – удивилась мама. – Ведь я сама видела?!

– Мы у них котенка отобрали! – доложила девочка, а ее брат в качестве доказательства расстегнул верхнюю часть куртки, из которой вылезла обслюнявленная голова маленького испуганного существа. – Вот этого!

Ольга от неожиданности чуть не села мягким местом в сугроб.

– Мама, а мы сделали доброе дело, да? – с улыбкой на лице произнес Виталик, заталкивая эту голову обратно в куртку на всякий случай, чтобы мама не отобрала у них котенка и тут же не выкинула. – Ведь Дед Мороз сейчас нас видит? Правда, мама? – про себя, конечно, мальчик подумал, что от этого вымышленного Деда Мороза хоть какой-то да есть толк. И… ну что тут мама скажет?..

– Мамулечка, мы же его теперь не бросим? – забеспокоилась Лида, при этом глазки ее чуть заблестели, бровки сложились домиком, а губки трубочкой. И все выражение ее детского милого личика хотело показать маме, что она готова пообещать перемыть всю квартиру и сделать все уроки на год вперед только, чтобы найденный питомец отправился тот час вместе с ними домой. – Смотри, какой он маленький!

Ольга сделала недовольное лицо и, про себя, конечно, выругалась. Животных брать в квартиру они с мужем не планировали. Дети еще такие не самостоятельные, с ними хлопот полно. А если еще питомцев заводить…

Она набрала полную грудь воздуха, потом медленно выдохнула:

«Так… Ольга Викторовна, спокойно! Дед Мороз тебя тоже видит!»

– Где вы его нашли?

– Да, вот, тут! – наперебой кричали дети, указывая руками. – Возле мусорного бака. Собаки гоняли его как игрушку, ну, мы и отобрали…

Ольга вздохнула:

– Эх… Ну, что с вами теперь делать? Пошлите домой!

«Если муж не согласится его оставить, можно поискать малышу хорошие ручки. Наверное, это тоже будет считаться добрым делом, – подумала она, заходя в подъезд. – И, если не Дед Мороз, то кто-то по любому эти добрые дела записывает себе в большой и толстый «блокнот».

Дети зашли следом за мамой и радостно побежали бегом по лестнице.

День был ясным, солнце по-зимнему добрым, небо – синим и безоблачным. Легкий ветерок слегка раскатывал поземкой небольшую порцию выпавшего утром снега. Его еще не успели притоптать прохожие.

Оставив детей с котенком дома, Ольга бежала до ближайшего зоомагазина закупать все необходимое для малыша. Появление питомца в доме было для нее неожиданностью.

– Итак, я стала счастливой (или не совсем счастливой) обладательницей маленького серого пушистика! – делилась она со своей лучшей подругой по телефону.

– Ну, и с кем вас поздравить? – спросила Ника.

– В смысле? – Ольга не поняла вопроса.

– В смысле – мальчик, девочка?

– Ника, там один сплошной пушистый комочек! Где мне искать среди этого серого шарика его половые признаки? Даже представить не могу, что у кого-то рука поднялась такую прелесть зимой на улицу выкинуть!

– Хм! А ты в контакт зайди на страничку зооволонтеров, посмотришь – и не таких выкидывают!

– Пожалуй, я воздержусь, – ответила Ольга. – Ну, так как узнать, мальчик он или девочка?

– А ты подуй в пах! Там и увидишь. Если все равно не понятно будет, сфотографируй и отправь мне!

– Не поверишь! – взволнованно отвечала Ольга. – Полчаса дули и разбирали шерсть, но там ничего не видно…

Подруга вздохнула и покачала головой. На другом конце трубки этого, конечно, было не видно, но по голосу Ники Ольга поняла, что в ее глазах она такая неграмотная в вопросе содержания домашних питомцев.

– Совсем-совсем ничего?

– Ника, мне показалось, он какой-то странный! Ну, или она…

Подруга засмеялась в трубку:

– Маленькие детки, когда писают в штаны и не могут объяснить, чего им хочется, тоже многим кажутся странными! Особенно тем, у кого их нет. Например, мне.

Ольга проигнорировала замечание подруги. Она действительно общалась с домашними питомцами очень давно в своем детстве, и этот опыт спустя годы, безусловно, был утерян.

– Ника… А ты можешь вечерком забежать ко мне посмотреть? Так, на всякий случай. Я не уверена…

– Понятно, – ответила подруга, оценив ситуацию опытным взглядом кошко-собаковладельца. – Я забегу. Антону-то сказала? Как он отреагировал?

– Он, вроде, не против. Сказал: «Смотри сама!»

– Ну, и славненько! Если кошка пришла в дом под Новый год – это к счастью! Примета такая, – радостно сообщила подруга. Она очень любила животных и всегда считала, что, если ребенок ухаживает за питомцем, он никогда не вырастет эгоистом.

– А если это кот?

– Тоже – к счастью! – уверенно заявила подруга.

– Ника, ты ведь эту примету выдумала прямо на ходу?! Так?

– Да, выдумала! – честно призналась Ника. – Все, Оленька, мой перерыв на обед заканчивается! Убежала работать! До вечера!

Ольга вздохнула.

Получив в зоомагазине консультацию по поводу корма и кошачьего туалета, также приобретя все необходимое, Ольга полная сомнений – готова ли она к такому Новогоднему счастью или – нет, неслась домой доваривать суп. Магазин товаров для животных находился в пятнадцати минутах ходьбы от ее дома, и женщина решила сэкономить на транспорте. Тем более, что погода позволяла.

Войдя в квартиру, Ольга сразу забыла про суп и про все свои важные дела, потому что ее ждал сюрприз: в гостиной на идеально-белом ковре среди Виталькиных игрушек красовалась пирамидка из отходов жизнедеятельности котенка; с журнального столика было сброшено все, до чего смог дотянуться усатый; дети носились как сумасшедшие с самодельной игрушкой, развлекая, похоже, не столько котенка, сколько самих себя, а на шторе резво размахивая хвостом, катался спасенный кото-ребенок. А глядя в его широко раскрытые от удивления глаза, можно было предположить, что пушистик до конца еще не понял – бояться ему этих громкоголосых детей или с ними можно подружиться.

– Мамочка! Мы назвали ее Стеша! Это же девочка?– щебетала Лида.

Ольга плюхнулась на диван:

– Девочка, девочка… – сказала мамочка, и в ее голосе читалось, что сейчас ей абсолютно все равно – мальчик оно или девочка. Потому что убирать, как ни крути, придется не зависимо от пола этого маленького пушистого котенка.

– Ура! Она такая классная! – запрыгала Лида.

Тяжело вздохнув, Ольга аккуратно сняла Стешу с дорогой новой тюли и пошла убирать разгром. Время два часа дня, а запланированный ей борщ не прошел и полпути к той стадии готовности, в которой он смело мог бы называться таковым.

Вечером того же дня заглянула на чай ее подруга Ника, рассмотрела внимательно и восторженно доложила:

– Ха-ха! А ваша Стеша-то вовсе не Стеша!

– Как так? – удивилась Ольга.

– Так! Вот! Смотри! – Ника поднесла котенка Ольге так, чтобы можно было увидеть ту достопримечательность, которая указывала на принадлежность малыша к мужскому полу. – Ваша Стеша – мальчик!

– Значит, Степка будет! – воскликнула Лида, ничуть не расстроившись.

– Ура! – запрыгал Виталя. Хотя, если бы тетя Ника утвердительно заявила, что Стеша на сто процентов девочка, его реакция была бы точно такой же.

– По возрасту примерно два месяца, – добавила опытная подруга.

В целом дети были несказанно счастливы появлению в доме питомца. Вероника подробно рассказала, как приучить котенка к лотку, как ухаживать за длинной шерсткой, а также взяла с них обещание, что все обязанности по уходу за малышом они распределят меж собой, и будут беспрекословно их выполнять.

– Если же мама хоть раз пожалуется, что вы не справляетесь, что Степа голодный или у него не убрано, не вопрос – котенка забираю к себе домой! Все понятно?! – Ника старалась держать максимально убедительный и строгий тон. – Мне ваш пушистик очень и очень понравился!

– Дааа! – в голос ответили дети.

Неоперабельная

Его медицинский костюм был темно бардового почти коричневого цвета, на верхнем нагрудном кармане висел бейджик: Аполлонов Артур Игнатьевич, врач-онколог. А на столе, за которым он сидел, стояла еще одна информативная табличка: Доктор медицинских наук, старший научный сотрудник хирургического отделения, далее повторялось имя доктора.

Это был мужчина в годах невысокого роста, коренастый с небольшим животиком и лысиной почти на всю голову. На глазах Артура Игнатьевича сидели очки с тоненькими душками и узкими стеклами. Очки придавали лицу доктора очень серьезный и невозмутимый вид. Однако, приятная улыбка, манера общения, готовность принять пациента или его родственника в любой момент, говорили о простодушии врача – онколога, о его доброй натуре и его неугасаемом стремлении спасть людей.

– …. Мы с коллегами очень надеялись, – начал, наконец, доктор Аполлонов после приветствия, – что первый курс химиотерапии притормозит рост раковых клеток. Но… но… Вчера очередное обследование Кудряшовой нам показало, мягко говоря, не очень хороший результат.

– Вы назначите маме другой препарат? Или может операция? – волнительно спросил Антон.

– Понимаете, Антон Семенович, здесь мы с вами имеем дело с так называемым терминальным раком, и в нашей не простой ситуации добиться ремиссии уже невозможно. Было упущено время, и будет замечательно, если мы добьемся хотя бы контроля над развитием опухоли. Однако, о полном выздоровлении или длительной стабильной ремиссии, увы, речи быть не может. И на данный момент все лечение сводится к тому, чтобы облегчить симптомы и купировать боль. Ну, и, разумеется, поддерживать удовлетворительное, комфортное для жизни состояние – насколько это будет возможно.

– Почему вы уводите разговор на другую тему, когда я спрашиваю об операции? – Антон решительно шел в наступление. – Если дело в деньгах, я заплачу любую сумму!

– Мы не Боги. Мы – врачи, – ответил доктор. Опустив глаза на папку с историей болезни, которую, как студент дипломную работу, бережно держал в руках, он задумчиво уставился на какой-то листочек. – На данный момент Тамара Николаевна слишком слаба для операции, об этом говорят кровь, моча и, увы, кардиограмма. Основной акцент лечения сейчас будет направлен на симптоматическую терапию – это то, о чем я сказал выше.

Артур Игнатьевич встал и немного размял затекшие ноги. Затем он закрыл историю болезни Тамары Николаевны и положил ее на стол. Этот жест отчетливо давал понять, что лимит на беседу с сыном его пациентки исчерпан, и пора бы попрощаться. Антон встал с гостевого диванчика, но уходить он не торопился, всячески давая понять, что для него беседа еще не закончена.

– Доктор! Артур Игнатьевич. Это моя мама! – мужчина подошел к врачу настолько близко, что, наверное, это выглядело уже не тактично с его стороны. Лицо этого маленького доктора с седой бородой оказалось так близко к его лицу, что он смог разглядеть каждую морщинку и каждую отдельно взятую волосинку на его бороде. Доктор сделал два шага назад, затем вплотную приблизился к своему овальному столу, обошел его справа, и повернулся лицом к собеседнику. Они вновь оказались друг напротив друга. На сей раз между ними был большой овальный стол в цвет дуба. Какое-то время оба молчали, и эта молчаливая пауза продлилась около минуты.

Аполлонов всегда старался быть прямым. Он не юлил, не убегал от разговора и не обещал сверхъестественное моментальное выздоровление, если понимал, что это не в его власти. Он любил своих пациентов, и в каждого вкладывал все свои знания, усилия и опыт, потому что прекрасно понимал одну жизненную истину – каждый человек уникален, и даже на пути к выздоровлению он остается таковым.

Сделав еще несколько шагов, Артур Игнатьевич отодвинул большое ортопедическое кресло, сел в него и положил обе руки на стол, скрестив пальцы в кулаке.

– Могу предложить Тамаре Николаевне платную палату. У нее будет телевизор, ноутбук, если хотите, интернет, кнопка вызова персонала, ну и другие привилегии.

– То есть… – Антон постепенно начал понимать к чему клонит доктор. Колени его затряслись. – Вы хотите сказать, что операции не будет?!

– Я хочу, чтобы вы поняли, Антон Семенович, и отнеслись ко всему сказанному ниже достаточно спокойно. В ситуации с вашей мамой мы действительно мало чем можем помочь, – со всей серьезностью врача онколога доложил доктор Аполлонов.

– Но, как же так?! Пару дней назад речь шла о том, что мы не можем оперировать маму в России, но ведь существуют высококвалифицированные специалисты в других странах с иными возможностями.

Артур Игнатьевич покачал головой.

– Мне очень жаль. Это один из скоротечного рака пищевода – случай бывает примерно у одного из ста пациентов. Характерная особенность этого вида рака заключается в том, что до какой-то поры он себя никак не выдает, о чем я уже говорил вам. Ну, да ладно, повторюсь. Боли бывают нечастыми, не интенсивными, и пациенты могут путать их с изжогой, например, а першение и дискомфорт при глотании с ангиной. Но в какой-то момент эта коварная аденокарцинома вступает в стадию интенсивного роста. Вот тогда-то и начинает она беспокоить своего хозяина. И если она имеет скоротечный характер, то от начала интенсивного разрастания очага опухоли до летального исхода пациента может пройти всего три – четыре месяца. Поэтому, когда Тамаре Николаевне поставили диагноз, отсчет уже пошел.

– Какой еще, к черту, летальный исход? – голос Антона дрожал. Он заметно волновался. – Нет, подождите! На прошлой неделе вы говорили о химиотерапии. Вы сказали, что есть инновационный препарат, который поможет. Импортный препарат…

– Химиотерапию вторым курсом мы проведем, если вы так настаиваете! Тот препарат, о котором я вам говорил, в России не выпускают. Его нужно заказать из Германии. Медицинские страховые компании такое не оплачивает. Имеется ввиду сам препарат и его доставка. Стоимость курса инъекций вот такая! – произнеся это, Артур Игнатьевич протянул листочек для записей, на нем значилась сумма. После чего доктор пристально посмотрел в глаза Антону, пытаясь прочесть его реакцию.

– Хорошо, – сказал Антон. – Я готов эту сумму оплатить.

– Прежде чем вести разговор об оплате, я еще раз повторюсь, у Тамары Николаевны рак четвертой стадии, и время упущено… сильно упущено… – доктор выдохнул воздух, поправился на стуле и поправил очки на глазах. Антону показалось, что в этой фразе читалось следующее: «Что бы мы сейчас не делали, ваша мама вряд ли доживет до Нового года!» И эта правда – отвратительная и жестокая мысль читалась открытым текстом в его глазах. – Я бы на вашем месте на эту химиотерапию не возлагал больших надежд.

– Вы хотите сказать, что в ней уже нет смысла?

– Я так не говорил!

Из уст Антона вырвался почти что крик:

– Но, черт возьми, подумали!..

– Антон Семенович, спокойней, пожалуйста! – доктор слегка кашлянул, затем продолжил. – С момента подачи заявки на препарат, его транспортировке и ответной реакции организма на него пройдет какое-то время. Предполагаю, что речь идет не о днях, а, в лучшем случае – неделях. Еще раз прошу вас. Подумайте хорошо!

– Подумайте хорошо – это в вашем понимании подождите, вдруг она скоро умрет!? – вновь повышенным тоном спросил Антон.

– Иными словами есть такая вероятность, что Тамара Николаевна может попросту его не дождаться.

– Но, я же не могу просто так сидеть, сложа руки, и ждать! – Мужчина встал, поправил пиджак, нервно походил вокруг этого овального огромного стола, затем он опять сел и потер друг о дружку вспотевшие ладони. – Это моя мама, понимаете! – последнюю фразу Антон буквально выкрикнул, и доктор Аполлонов увидел, что в его глазах, полных мольбы, застыли слезы.

– Я, как врач высказал свои предположения. Повторюсь, решение остается за вами!

– Скажите честно, что еще мы можем сделать в этой ситуации? Может ли кто-то или что-то спасти мою мать?

Доктор задумчиво качал головой. На какое-то время он опустил глаза перед собой и задержал взгляд на этом клочке бумаги, где минутами ранее была старательно выведена сумма к оплате. Затем он поднял эти глаза опять и еще раз покачал головой.

– Или мне искать других специалистов и другую клинику? Сделайте же что-нибудь! Свяжитесь с вашими коллегами из других городов, из другой страны, в конце концов! Я заплачу любые деньги! – продолжал настаивать Антон.

– Мы можем поискать другую клинику, других специалистов, страну, в конце концов… Если вы решите забрать маму и перевести ее в другую клинику – ну, что ж. Это ваше решение…

– Еще раз повторю вопрос: может ли что-то ее спасти? Что-то… кроме этой химии?

Доктор Аполлонов снял очки, протер их платком, затем подул и еще раз тщательно вытер каждое стеклышко. Пока длилась эта несложная манипуляция, он не поднимал глаз на своего собеседника. И только когда очки сели на свое привычное место, Артур Игнатьевич поднял голову и, глядя Антону в глаза, развел руками и честно сказал:

– Спасти вашу маму сможет только… чудо…

После чего доктор, как бы ни навязчиво, поглядел на часы, этот жест напомнил Антону, что у него тоже есть неотложные дела и надо идти.

Он надел пиджак и зашагал к двери кабинета. Перед тем, как открыть ее, мужчина еще раз обернулся и добавил:

– Хорошо! Давайте вашу импортную химию и платную палату!

Между тем Старый год неумолимо приближался к своему завершению, уступая место новому, молодому и сильному вместе со всеми его радостными или не очень радостными событиями…

Тамара Николаевна, стойко выдержав два курса химиотерапии, сильно похудела, но женщина изо всех сил держалась. Ольга и Антон подбадривали маму, как могли и молились за ее скорейшее выздоровление.

Подрастал и маленький Степа. Котенок хорошо кушал, был здоров, активен, и разбойничал в доме, как и подобает малышам в его возрасте.

Лида и Виталик очень старались быть образцовыми и послушными детьми, и каждый вечер спрашивали у мамы с папой про бабушку и дедушку. Им так не терпелось похвастаться новым членом семьи, от которого они оба были в восторге. однако в таких разговорах витало ощутимое напряжение, и дети чувствовали некий недобрый подтекст в успокоительных фразах матери с отцом.

А Шапка Санты, забытая детьми, затаилась в шкафу на верхней полке, куда заботливо убрала ее Ольга, и ожидала того волшебного часа, когда она с радостью и гордостью исполнит свое предназначение.

В пути

«…И в заключение, новости о погоде. По области ожидаются обильный снегопад и порывистый ветер до двадцати пяти метров в секунду. В Слюдянский район стартует сильная метель, которая, по прогнозам синоптиков, продержится несколько дней. После чего холодный фронт сдвинется на север. МЧС предупреждает жителей Иркутской области, в частности, Слюдянского района об очень плохой видимости в связи с погодными условиями, и просит воздержаться от поездок по федеральной трассе «Р-258-Байкал». С вами были новости СейЧас, в студии ведущая Галина Тарасова…»

Ольга убавила звук на небольшом телевизоре, что находился в кухне, положила пульт на маленькую полочку под ним и взяла со стола телефон.

– Папа, ну возьми трубку! Ну, что же ты?.. Вот! Наконец-то!..

– Доченька, слушаю! – радостным голосом ответил отец.

– Папа, ты далеко от Иркутска? – поинтересовалась дочь.

– Чуть больше ста километров… до Култука не доехал… еще…

– Папа, передавали сильную метель! Я тебя прошу, будь осторожен! – голос у Ольги дрожал.

Она стояла перед большим зеркалом в прихожей, над которым висели яркие светодиодные лампы. На ней были домашние серые шорты и белая футболка с надписью «Happy». Ее волосы до плеч были аккуратно заколоты крабиком на затылке, а на лоб спадала густая ровная челка. Держа телефон в правой руке, левой Ольга аккуратно приподняла со лба прядь темно-каштановых волос и подошла еще ближе, пытаясь разглядеть в хаотично расположенных шрамах на лбу, приобретенных ей в детстве, что-то новое.

«…Плюшевый мишка…»

Почему каждый раз, когда она разглядывает эти шрамы, в памяти невольно всплывает ее любимая в детстве игрушка – коричневый плюшевый медведь размером с крупного кота с необычной смешной кличкой Буба.

Шрамы эти были не столь заметны, даже если бы женщина отрастила челку и стала закалывать ее наверх. Один совсем крохотный над правой бровью, самый большой в три сантиметра – на виске, но он тоненький, еще два по полтора сантиметра еле заметные – высоко на лбу наполовину заходили в волосы. Врачи говорили, что девочка ударилась головой о крышу или стойку кузова и отделалась, что называется малой бедой. И это, действительно было так. Потому что стекло… оно было целым. Она все помнит. Ольга на миг погрузилась в воспоминания – это было что-то вроде сна наяву, сна с открытыми глазами.

«Они ехали по трассе с мамой. Маленькая Оленька сидела на заднем сиденье, откинувшись на спинку. В то время детские автокресла еще только набирали популярность, и имелись далеко не в каждой машине. Поездка была долгой, они с мамой шутили, пели песни и в какой-то момент Оля задремала, откинув голову назад. Мамин крик неожиданно будит девочку. Оленька открывает глаза и… от страха опять зажмуривает их. Девочка видит, что с их с мамой машиной происходит что-то нехорошее… машина почему-то едет боком, прямо под колеса еще одной большой машине, девочка не успевает толком ничего сообразить и… удар… стекло, в которое она смотрела, становится так близко к ее лицу, однако, оно по-прежнему остается целым, потом крыша автомобиля, подголовник переднего сидения. В голове маленькой девочки что-то зазвенело словно это не голова вовсе, а туго надутый баскетбольный мяч. Она кричит, громко кричит и прижимает к себе плюшевого мишку по прозвищу Буба. Девочка от страха прячет лицо в плюшевую ткань игрушечного медведя, прижимая его к себе изо всех сил, но Буба вырывается из ее объятий так, точно он не игрушечный, он живой… потом опять стекло – его что-то осветило… с той стороны. И именно на этом боковом закрытом окне были сфокусированы все ее многолетние воспоминания и переживания. Что-то в нем было не обычного, и еще… что-то в этой аварии пошло вразрез с ожидаемой страшной действительностью. Еще крик мамы, но она не может разобрать слов…или… она их просто не помнит…»

Женщину вернул в реальность голос на том конце трубки:

– Оленька, я буду очень осторожен! Плетусь как черепашка, – смеялся отец, поглядывая на дорогу через лобовое стекло. – Я же хочу увидеть внуков, поцеловать их в щечки и завалить целой кучей подарков.

– Несколько месяцев назад ты был другого мнения касательно общения с внуками, – придя в себя, заметила Ольга.

– Да, я помню, – признался Виктор. – Прости, если я тебя обидел! У меня тогда… как бы тебе это сказать?.. Что-то накатило…

– Угу! Очередной приступ самобичевания! – смеясь, ответила дочь. Она прекрасно помнила, как четыре месяца назад отец отказался подменить Тамару Николаевну, когда та уезжала в горы. Малыши пошли в первый класс, и им с Антоном пришлось нанять няню. Однако, через пару дней, когда няня не нашла общего языка с детьми, ее с удовольствием заменила Ника и прекрасно с этой ролью справилась. – Ладно, что ж с тобой сделаешь? Не первый год тебя знаю. Простила давно уже! Папа, не спеши, ладно! Главное ты, а не подарки! Лучше остановись где-нибудь, пережди! Слышишь?!

– Да, тут до гостиницы пару километров. Остановлюсь в ней. Ты.. это… Оля, связь может теряться в некоторых местах – не пугайся. А то будешь переживать!

– Переживать я и так буду… – тревожным голосом ответила дочь.

У Ольги было такое состояние, когда говорят «душа не на месте». Ни с того ни с сего с самого утра всплывают воспоминания из прошлого, хотя, с рождением двойняшек, память все реже и реже возвращала ее в тот роковой день… И еще… тогда тоже была метель… двадцать три года назад…

«Может всего лишь эта навязчивая мысль и ассоциация с непогодой вызвала волну переживаний?!» – подумала Ольга.

– Ты скажи, как там Тамара Николаевна! Лучше стало? Ты говорила, что Антон подсуетился и заказал ей какую-то высокоэффективную импортную химиотерапию! Как там ее?..

– Да, все так… Химиотерапию провели… два курса. – Ольга не знала, что сказать. На какое-то время химиотерапия действительно притормозит развитие опухоли и предотвратит появление новых метастаз. Однако, Тамара Николаевна очень слаба, и доктор откровенно сказал: «Ничего хорошего не ждите!» Ольга не стала говорить это отцу.

Возникла небольшая пауза.

– Как ты думаешь, она, ведь… поможет? – настаивал Виктор, не выдержав этой паузы. – У Тамары Николаевны есть шансы?!