Возвращение Прометея

Конференция завершилась тёплыми словами помощника министра и на сцену выбежали полуголые девушки из местного ансамбля и закружились в танцах. Для приличия публика высидела еще десять минут, но как только девчонки убежали за кулисы, и включился верхний свет, зал взорвался сотнями голосов, словно шум прибоя, разнося слухи и мнения.

Аким Иванович поднялся, и двинулся к группе окружившей министра, но вскоре понял, что ему никогда не пробиться в этой толчее. Всё новые и новые люди проталкивались к министру, пытались поговорить с ним, задать «злободневные» вопросы, а плотная стена «пиджаков» грамотно фильтровала этот поток. Аким, все же, попытался подойти, но тут на его пути возник ректор Воробьев.

– Даже не думай, Веленский, – предупредил ректор, тыкая пальцем в грудь, как раз туда, где должен был быть галстук, который Веленский, по свойственной ему рассеянности, забыл дома. – Ты нарушил наши правила, принес на конференцию доклад, который не согласован со мной; в результате я получил нагоняй от министра. Тебе это с рук не сойдет.

– Дмитрий Андреевич, – спокойно сказал Аким, – вы мне угрожаете?

Воробьев даже опешил от такой неожиданной наглости, но быстро нашелся:

– Мы поговорим после, но Балдакова ты больше не потревожишь. Это я устрою. Мне и так достаточно за тебя влетело.

Воробьев подобрался к одному из охранников и, указав на Веленского, что-то ему сказал. Что-то вроде: «Не подпускайте этого мудака, в синем костюме без галстука, к министру и на пушечный выстрел, он собирается наговорить гадостей. Это мой сотрудник я сам с ним разберусь». Аким Иванович понял, что с министром ему сегодня не поговорить. Как же надоела эта бюрократическая крыса, Воробьев. Кто его сделал ректором? Кто-кто… сам и голосовал за него…

Аким Иванович развернулся и пошел к выходу. Вокруг сновали люди, занятые своими делами, и никто не обращал на него внимания. Впрочем, люди не обращали внимание и на других докладчиков, всех интересовал только министр, а конференция… а конференция просто красивая декорация для приема такой важной персоны. Что там с докладами? Да кому они нужны, ваши доклады! Всё это прожекты и теории, которые никого не интересуют, так как не имеют ничего общего с действительностью. И где-то в глубине души все эти люди понимали, что критикующий доклад Веленского, его слова, действительно имеют под собой основу, что они самые, что ни на есть, настоящие и правдивые, и надо бы именно к ним прислушаться, о них поговорить. И у некоторых мелькали такие мысли, некоторые посматривали в сторону освистанного профессора, уныло бредущего к выходу. Догнать бы его, поговорить о ресурсах, об антропогенезе… да куда там, надо сначала засветиться возле министра, попасть в камеру, спросить, как там его собака, вышла ли дочь замуж, что он думает про новую трубу в Китай, а вот потом уже можно и поговорить с этим… как там его? А ну ладно, уже ушел наверное…

Веленский дошел до двери зала, получил от девушки, представлявшей организаторов конференции, пакет с блокнотиками, ручкам и визитками и вышел в холл.

– Аким Иванович, – окликнул его кто-то. Из угла вышел мужчина, одетый не по погоде в пальто, в то время как все уже ходили в легких куртках и даже просто в пиджаках. Он подошел к Веленскому и протянул руку. – Здравствуйте, меня зовут Валерий Трофимов, я журналист телеканала «Наше время».

Аким сначала хотел воздержаться от рукопожатия с незнакомым человеком, да еще в придачу журналистом, но вежливость пересилила гордыню, и он пожал протянутую руку.

– Аким Иванович, я слышал ваш доклад и надо сказать впечатлен, – сказал журналист без тени иронии, которую Веленский напрасно пытался уловить. – Это самое разумное, что я слышал за последнее время на мероприятиях подобного рода. У вас есть какая-нибудь программа действий по вашему исследованию?

– Программа?! – усмехнулся Аким Иванович и ответил, как ему самому показалось, чересчур резко – Как вы могли слышать, какие могут быть программы к моим утопическим идеям. Я одинок в своем исследовании и даже ректор моего университета был в шоке от моего доклада.

– Не знаю как ректор, а мне показалось всё по теме. Очень своевременно.

– Вы планируете сделать репортаж на эту тему? – раздраженно спросил Веленский. – Думаете раскрутить? Ах ну да, конечно! Чем материал более всего противоречит общепринятому мнению, тем выше рейтинги! А, нет, вы планируете выпустить экстренный выпуск чтобы рассказать о придурковатом профессоре с его бредовыми идеями и показать то, как вы, вместе с общественностью, возмущаетесь! Надо же, профессор уважаемого университета, и против развития страны! Ведь так сейчас принято делать репортажи?!

Журналист добродушно рассмеялся чем обезоружил разошедшегося Веленского.

– Аким Иванович, – сказал Трофимов. – Я не собираюсь делать репортажи по вашему докладу или о вас, в частности. Вы правильно заметили, сейчас новости передаются в несколько искаженном виде и обществу не нужны ренегаты, также как они не нужны и моему каналу и моему редактору. Поверьте, он будет в таком же шоке, как и ваш ректор, если я принесу ему материал на эту тему. Нет мне придется рассказывать о приезде министра и не более того. Это главная тема недели. А не ваши доклады.

– Так что же вам надо? Хотите посмеяться? Желаете напомнить мне еще раз, что я занимаюсь черт знает чем?

– Нет, профессор. – Трофимов стал серьезен. – Я хочу дать вам кое-что что послужит весомым аргументом к вашей теории.

– Что же это?

– Кое-какой материал. Вот он, – журналист протянул Акиму большой желтый конверт туго набитый бумагами, – почитайте на досуге.

Аким Иванович машинально взял пакет.

– Что это?

– Посмотрите сами.

Аким приоткрыл пакет и наполовину вытащил первый документ.

«Доклад о разрушении рифа Джомалиг (Филиппины) в результате дисперсии ZT204».

Он поднял глаза на журналиста.

– Зачем вы мне это даете?

– Вы очень подробно и доходчиво объяснили влияние человека на сохранение жизненно важных ресурсов. Здесь информация, которая вас однозначно заинтересует и усилит ваши аргументы.

– Что-то я не слышал ни о какой катастрофе на Филиппинах. Это утка какая-то?

– Обижаете профессор.

– Почему же вы тогда сами не сделаете репортаж?

Трофимов недовольно фыркнул.

– Мне кажется или вас не интересует материал?

– Я не могу опираться в моих исследованиях на неподтвержденные факты. Иначе я…

– Я понял, Аким Иванович. Но эти факты ничем не подтверждены. Пока. Поэтому я не могу делать репортаж. А вы, в своей книге, сможете. Она выйдет через год? Два? К этому времени данные уже просочатся.

Аким Иванович не хотел брать какие-то непроверенные документы от незнакомого человека, но пытливый ум настойчиво требовал удовлетворить любопытство.

– Что вы хотите взамен? Я не смогу вам оплатить….

– Не надо.

– Но что тогда? Рассчитываете, что я упомяну вас в книге?

– О, это было бы круто! – усмехнулся журналист. – Но в этом нет необходимости. Думаю, мой источник тоже не будет этому рад.

Веленский решил найти повод все-таки отказаться от заманчивого, но странного предложения.

– От кого у вас такие интересные сведения, которые свет увидит через два года? Спецы?

– Можно и так сказать.

– Как доклад спецслужб поможет мне в работе, не понимаю, – сделал последнюю попытку Веленский. – Они же хоть и «спецы», но не специалисты.

– По большему счету они тоже ученые, – ответил Трофимов. – Как и вы. Простите, но большего говорить не буду. Берете?

– Хорошо. Посмотрю дома. Когда нужно вернуть?

– Вот, – журналист протянул визитку. – Позвоните мне, как закончите. Мне интересно будет услышать ваше мнение об этом.

– А вы читали доклад?

– Конечно. Это часть моей работы. Читать, проверять, делать выводы.

– И вы сделали вывод, что нужно пристроить материал хоть куда-нибудь?

– Можно и так сказать. Будем считать, что я захотел услышать мнение эксперта, перед публикацией.

– Ну вот. Уже ближе к истине.

– Беретесь? – снова спросил Трофимов и недвусмысленно посмотрел на часы.

– Хорошо. Я постараюсь всё посмотреть за выходные. Позвоню вам в понедельник.

Трофимов кивнул головой и тут же удалился.

Аким Иванович проследил за тем, как журналист ловко пробирается сквозь толпу, окружившую министра. Зачем он дал ему эти документы? Неужели кому-то стало известно о его исследовании экологических катастроф? Этого не может быть. Данные он держит только на своем личном ноутбуке и только на нем ведет работу по этой теме.

Он задумчиво шел к выходу, когда какой-то незнакомец, почти у самой двери, толкнул его плечом, но не дав возможности возмутится, извинился, обернувшись в пол оборота, и тотчас выбежал на улицу. Эта короткая заминка тут же затерялась в памяти, как незначительная и только гораздо позже стало ясно насколько она важна. Но в тот момент профессор Веленский думал совершенно о другом…

Глава 2

Пролог в двух частях

Утро понедельника во Владивостоке, да и не только в нём, началось с пестрых кричащих заголовков во всех пабликах и соцсетях:

УБИТ АНДРЕЙ САХА! ЗАСТРЕЛЕН В СОБСТВЕННОМ ДОМЕ!

ИЗВЕСТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ АНДРЕЙ САХА НАЙДЕН МЁРТВЫМ!

КТО УБИЛ БОРЦА ЗА СПРАВЕДЛИВОСТЬ?

АНДРЕЙ САХА ПРОТИВ МИРОВОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА! КТО СТОИТ ЗА СМЕРТЬЮ ЗНАМЕНИТОГО ПОЛИТИКА?!

К обеду тон новостей не только снизил градус, но и существенно изменил окраску:

АНДРЕЙ САХА – ФИЛОСОФ НОВОГО ВРЕМЕНИ ИЛИ ПОДСТРЕКАТЕЛЬ?

ПОПУЛИСТКИЕ ИДЕИ НЕ ДОВОДЯТ ДО ДОБРА. УБИТ АНДРЕЙ САХА

В ДОМЕ №35 ПО СВЕТЛАНСКОЙ НАЙДЕН ТРУП НЕКОГО АНДРЕЯ САХА.

Вечером страсти настолько утихли и видоизменились под воздействием мнения публики, комментирующей сообщения, что заголовки и вовсе приобрели бесстрастный оттенок:

ПОЛИЦИЯ ОБНАРУЖИЛА ТЕЛО МУЖЧИНЫ С ПРИЗНАКМИ НАСИЛЬСТВЕННОЙ СМЕРТИ

УМЕР АНДРЕЙ САХА

КТО ЗАЙМЕТ МЕСТО АНДРЕЯ САХИ В ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЕ?

Лакс-нат-Хар, пятый координатор протокола, вздохнул и стер с экрана последнее сообщение Наблюдателя. Похоже обитатели третьей планеты не в состоянии самостоятельно продолжать управление, и мирная Координация снова провалена. Очередной протеже Гассерина пал жертвой внутренних разборок землян. Похоже прав магистрат – чтобы сохранить планету, придется вновь прибегнуть к крайним мерам.

Координатор приложил пальцы к виску и на экране заискрились символы трансформирующейся мысли:

Текущий статус: Протокол «Координация Гелио-II»

Привязка календаря к параметрам системы «Гелио» …

Орбита 4-ой планеты системы «Гелио».

1345-ый день, 14-ая Координация объекта «Гео».

Причина активации Протокола Очищения:

Зафиксирована передача зашифрованных данных с объекта «Гео», от Наблюдателя 7, содержащих критическую информацию.

Состав сообщения: «Активирована программа «Чёрная точка». Проектное время завершения 24 года (календарь «Гелио»). Среди вероятных, но не исключительных последствий исполнения программы – тотальное изменение состава атмосферы объекта «Гео». Последствия необратимы. Пакет анализа прилагается»

Действия по Протоколу: Начало силовой координации в течении 3 дней (календарь «Гелио»), с момента получения сообщения от Наблюдателя. Отсчет времени: 3:00, 1346 день, 14-ая Координация

Задание Наблюдателям: подготовить кандидатов в соответствии с избранной методикой и отметить для фиксирования точки Изъятия

Ответственный за операцию: Командор Лакс-нат-Хар, пятый Координатор Протокола.

Новый статус: Очищение.

Глава 1. Конференция

Конференцзал наполнился под завязку. Люди сидели на расставленных рядами стульях, стояли вдоль стен и в проходах, толпились на заднем плане возле дверей. Обычно, заурядная ежегодная конференция заполняла зал едва ли на три четверти, и то, в основном лицами, просто отбывающими номер, вроде «прилежных» студентов, или чиновников мелкого уровня. Но сегодня был ажиотаж. Ещё бы. Приехал министр экономического развития. Из Москвы.

По такому случаю из своих кабинетов вылезла вся козырная масть: политики, крупные бизнесмены, маститые ученые – провинциальный истеблишмент. Наглаженные воротники рубашек стояли торчком, туфли блестели, как яйца доисторических динозавров, а докрасна набритые физиономии послушно и многозначительно кивали в ответ на каждое слово министра. Особо плотная группа в первом ряду кучковалась вокруг центра сегодняшнего внимания – гостя из столицы, ревностно охраняя доступ к телу господина.

Аким Иванович Веленский тоже сидел в первом ряду, но не благодаря причастности к истеблишменту, а лишь потому, что был одним из докладчиков форума.

На самом деле он с удовольствием поменялся бы с кем-нибудь местами, лишь бы избавиться от пристальных взглядов охранников, бесцеремонно расхаживающих вдоль трибуны с таким видом, словно перед ними сидели заключенные, готовые к побегу, и не мог этого сделать только потому что стремился не пропустить ни одной детали выступления и, особенно, докладов своих коллег. Нужно запомнить все ключевые моменты, факты, детали и цифры. Подготовиться к своему выступлению. Если он собрался разбить в пух и прах доводы большинства, выступить противником общества, пойти против тренда (как сказала бы дочь), он не имеет права путаться в «показаниях».

– Как ты думаешь, почему сегодня наш ректор надел красный галстук?

Рядом сидел Куприянов, профессор кафедры менеджмента, тоже коллега, и тоже докладчик. Рот у него не закрывался ни на минуту.

– Думаешь, потому что министр коммунист? Ха! Нет! Красный галстук отлично подойдет к лицу Воробьева после первой рюмки. Знаешь же, как он краснеет, когда употребляет. А я уверен, что он не сможет отказаться. Хочешь сказать, что министр не будет пить? Да ты только посмотри на его лицо – вылитый Бахус! Ему на роду написано выпивать по литру коньяка в день! Ха! Да они одного поля ягоды с нашим Воробьевым!

Комментировать пустую болтовню бессмысленно. Прервать или заставить заткнуться – нарвешься на еще больший вынос мозга. Аким Иванович даже не пытался поддержать разговор, прекрасно зная, что Куприянов, когда нервничает, не даст вставить ни слова. Да и вставлять особо не хотелось. Приходилось только сожалеть, что в соседи достался этот болтун.

Аким Иванович знал, что сегодня здорово удивит ректора и коллег по цеху. Его доклад вызовет бурю эмоций, сопротивления, насмешек и даже оскорблений. Не от публики, конечно, и не сегодня. Вот когда конференция закончится, в понедельник, в кабинете ректора. Вот где его ждет трёпка.

Каждый доклад, научный отчет и даже учебные программы проходили редактуру у главного цензора университета – у самого ректора. Этот сухой, высокомерный человек не упускал возможности показать свое превосходство над простыми смертными и, зачастую беспощадно, заворачивал работы своих подчиненных, прочитав лишь заголовок. «Название – это имя! Как назовешь, так и едет. Переделать. Так никуда не годиться».

Веленский принес свой доклад, вылизанный до последней запятой. Но с преднамеренно несуразным названием. Воробьев тут же докопался и отправил переделывать. Исправив название на рекомендуемое, Аким Иванович вернулся, и работа была тут же принята. «Ну вот, это другое дело!» Основной текст прошел цензуру без запинки и всё было готово. К выступлению допущен.

Но дело в том, что сегодня Аким Иванович Веленский принес на конференцию совсем другой материал, о котором всевидящий Воробьев даже не догадывался. Как, впрочем, и все остальные. Это был настоящий доклад: не просто притянутые за уши красивые цифры и графики, коими пестрят подобные мероприятия – нет, это резюме нескольких лет упорной работы, выжимка важнейших данных из реальных наблюдений и анализа, краткая аннотация будущей научной книги, которую он, может быть, когда-нибудь опубликует.

Навряд ли то, что он собирается сегодня выложить понравиться им.

Аким Иванович сжал ладони так, что побелели пальцы.

«Дай бог мне силы. Дай мне смелости».

Один за другим за трибуну поднимались ученые, предприниматели и чиновники администрации. На белом полотне проектора мелькали графики, таблицы и красивые лозунги, зовущие в прекрасное будущее. Лица докладчиков наливались краской от возбуждения или бледнели в сильнейшем волнении. Выступления сопровождались бурными овациями, помощник министра вручал грамоты, а женщинам даже цветы. Крепко пожимались руки, похлопывались плечи, а затем, незатейливым жестом в сторону зала, тот же помощник, с улыбкой отправлял докладчика обратно на его почетное, бесполезное место. Иногда звучали политкорректные вопросы по теме, на них давались не менее политкорректные ответы, и следовал новый гром аплодисментов. И только профессор Куприянов неутомимо критиковал каждого оратора.

– Ну посмотри, что он говорит! – шептал он в ухо Веленскому. – Разве этот недоумок Гельмер понимает, что такое рыбная промышленность?! Да максимум, что он знает, это как побольше выловить нелегальной рыбы и побыстрее сбагрить китайцам!..

– Опять двадцать пять! Что это за график?? Это что, кривая спроса? Да это кривая извилина в его башке, единственная причем!..

– Лесная отрасль в фазе становления нового уровня…? Что за бред! Лесная отрасль в фазе полной задницы….

Возражать, спорить или как-то комментировать словесный понос гиперактивного коллеги не было ни сил, ни желания. Аким Иванович пропускал через себя болтовню, как сито пропускает воду, не задерживая в голове ни капли сказанного. Он сосредоточился на внутреннем диалоге, повторяя, как молитву, подготовленную речь и возвращаясь к ключевым точкам, которые должны придать веса всему докладу.

Бубнеж Куприянова раздражал, и всё же Веленский не пытался его заткнуть, понимая, что коллега просто нервничает. И чем ближе наступала очередь им выступать (а они шли друг за другом) тем сильнее оба нервничали. Куприянов болтал еще быстрее и еще более дерзко, а Веленский, мысленно пробегая по тексту доклада, боясь забыть важные детали, всё больше путался.

Наконец вызвали Куприянова и это принесло успокоение одному и заставило сжаться низ живота у другого.

К своему удивлению и зависти Аким Иванович отметил, что его коллега, едва поднявшись с кресла, тут же приобрел самый жизнерадостный, веселый и бодрый вид, как будто и не было никакого нервного трепа и часов ожидания. С широченной улыбкой Андрей Куприянов возвысился над аудиторией и начал свой доклад с короткой, но ёмкой шутки:

– Коллеги! Добрый день, да в ваши карманы!

Послышались смешки, и оживленная аудитория на ура восприняла короткий, но емкий доклад на тему «какого-то там управления» в «какой-то там среде». Куприянов улыбался, как голливудская звезда, широко размахивал руками, комментируя свои таблицы и графики, и эффектно завершил выступление, пригласив министра на собрание интеллектуального клуба, внеочередное сборище которого, так кстати, решили сегодня провести в самом чудном ресторане города. Министр хлопал, чуть ли не стоя.

Аким Иванович чувствовал, что его трясет. Как, после такого, ошеломляюще успешного выступления Куприянова, выйти и рассказать то, чего от него никто не ожидает? Как сделать доклад в разрез всего, что прозвучало сегодня в этих стенах?

Стоит ли?

Доклад, прошедший цензуру, здесь же под рукой. Достаточно десяти минут и он спокойно поедет домой к жене и детям и выпьет бокальчик вина и ляжет в постельку, а в понедельник всё также придет на работу, прочитает скучные лекции, выслушает новые отговорки студентов о причинах невыполнения домашнего задания, стерпит очередной разнос от проректора, ректора и кучи других «про-начальников», впитает в себя или пропустит насквозь гигантскую порцию словесного хлама от Куприянова и…

Аким Иванович даже не слышал, как его выступление огласили и скорее интуитивно почувствовал, что настал и его черед выходить. Он поднялся и, с невидящим взглядом, прошел вдоль ряда кресел, мимо веселого Куприянова, спешившего с трибуны к министру, и мимо самой трибуны, напрямую за кулисы к оператору проектора.

– Вот здесь только один файл, – сказал Аким и подал оператору флэшку. – Запусти его.

– У меня есть ваша презентация, – недовольно отозвался паренек, – флэшка не нужна.

Это был последний шанс сдать назад. Отказаться и просто отбрехаться, как и все остальные. Он не струсил – просто технические причины.

– Хотя давайте, – вдруг сказал оператор – Не могу найти вашу папку. Мне меньше рыться, а то вас уже ждут, – и выхватил носитель из онемевших пальцев профессора. – Удачи!

Ну вот и всё.

В зале висела неприятная тишина. Даже когда Аким Иванович занял место за трибуной, ни одна падла не пикнула. Всё-таки его уважали. Разве это не причина быть смелее?

Как назло, первый взгляд упал на ректора. Воробьев сложил свои сухие длинные руки на груди, чуть склонив голову набок, и что-то говорил министру. Наверное пояснял, что за очередной гусь из его стада выполз на сцену. Министр вяло кивнул головой, с дьявольской выдержкой, присущей только чиновникам высшего ранга, удерживая, покрасневшие от напряжения и скуки глаза, открытыми. Аким поспешил пробежаться взглядом по рядам, стараясь превратить лица слушателей в сплошное разноцветное месиво или подернуть невидимым туманом, дабы они не смущали и не отвлекали от доклада.

Материалы легли на планшет и приятное шуршание бумаги, испещрённой знакомыми данными, успокоило и придало сил. Долго тянуть нельзя, длинная пауза – признак неуверенности. Аким Иванович начал:

– Уважаемые коллеги, гости нашего университета и господин министр. Сегодня прозвучало много интересных докладов и презентаций. Удивительно, но содержащиеся в них цели и задачи наглядно показали нам какими возможными действиями техногенного характера мы, с огромной скоростью, намереваемся уничтожить нашу планету.

Сделав маленькую паузу, он со страхом пытался уловить недовольные голоса, но пока ещё было тихо. Это придало уверенности.

– Все блестящие ораторы заявили, что нужно строить, копать, вырубать, ломать, и брать ресурсы, которые принято считать неисчерпаемыми, двумя руками, но при этом ничего не давая взамен. Весь мир, вся научная мысль, коммерческие проекты и государственные программы, всё направлено на то, как использовать имеющиеся ресурсы, как максимально выжать из имеющегося минимума. – Тут Аким Иванович повернулся к проектору и включил презентацию. – Во-первых, я хочу всем напомнить про закон Минимума Либиха или закон ограничивающего фактора. Этот закон гласит, что наиболее значим для организма тот фактор, который более всего отклоняется от оптимального его значения. Другими словами, для жизни организма важно не то, что есть в достатке, а то, чего не хватает. Если растению для жизни и роста нужна влага и солнце, то не важно сколь ярко светит солнце: если влаги нет, растение зачахнет и погибнет. И наоборот, сколько бы много не было воды, но, если нет солнца – растение сгниёт.

Вы можете подумать, что я сейчас будут говорить об экологии, рассказывать лекции про животных и редких птиц? Нет у меня другая специализация – я экономист, и меня в первую очередь интересует, несомненно, человек. И его выживание. – Аким Иванович повернулся к проектору и открыл следующий слайд. – Во-вторых, привожу к сведению данные об имеющихся запасах ресурсов важных для жизни человека. Как видите, здесь есть питьевая вода, лес, как источник кислорода, энергоносители, как источник тепла и электроэнергии, а также естественные пищевые ресурсы, такие как, например, промысловые рыбы. А вот здесь, – Веленский «перелистнул» слайд, – динамика этих ресурсов за последние пятьдесят лет. Посмотрите, ресурсы в геометрической прогрессии сокращаются. В то время как население Земли растет, вместе с ним растет и потребление. Требуется всё больше и больше. Обратите внимание, в этом списке нет айфонов, роллс-ройсов и космических кораблей. А почему? А потому, что – это не ресурсы. Без них человечество проживет. Но вот в чем загвоздка, на производство этих и других бесполезных вещей ежегодно тратятся все, как раз-таки, необходимые для элементарного выживания ресурсы.

Да, есть еще миллионы кубометров леса, миллионы тонн рыбы и так далее, но в разрезе сегодняшних выступлений, этих запасов хватит всего на несколько лет. А что потом? Если выловить всю рыбу, откуда возьмется новая? Что человечество будет есть через три года? Что будет с воздухом? Откуда он будет восполняться, если не будет источника для его воспроизводства?! Сегодня прозвучало столько хороших, с точки зрения математики и финансов, докладов и презентаций, но я не увидел ничего такого, где говорилось бы, например, о лесовосстановлении как государственной программы, или бизнес-проекта, направленного на использование альтернативных источников энергии. Хотя это понятно – это же не так выгодно, как просто сжигать нефть и лес.