Якорь и Древо

«Как будто мне мало поводов для плача… Все против меня… О Творец, дай мне силы…»

* * *Десять лет назад.

Элиза, в потрясающе роскошном, расшитом золотом и сотнями сверкающих бриллиантов подвенечном платье княгинь Браско, торжественно проплыла вслед за мужем в гостиный зал их супружеских покоев и присела на самом краю кресла, замерев в радостном предвкушении чуда.

«Вот сейчас все и начнется! Это среди посторонних людей он был так холоден и почти не смотрел на меня. И это правильно: правитель всегда должен быть гордым и неприступным для дворни и, тем более, для черни. Но теперь мы одни… Ах, как долго я этого ждала! О Творец, как я счастлива! Я, кажется, сей момент умру от восторга! Сейчас он повернется, улыбнется мне, подхватит на руки…»

– Тебе налить выпить?

– Что простите?.. – Элиза непонимающе подняла на мужа взгляд и несколько раз моргнула.

Князь залпом осушил полный бокал вина, как-то странно на нее посмотрел и небрежно спросил:

– Я говорю: выпить хочешь? Лично мне это сейчас крайне необходимо. Такого безумно скучного и долгого дня у меня еще никогда не было.

Он отвернулся, опрокинул в себя еще один полный бокал, а затем стал пить прямо из горлышка взятой со стола бутылки. Элиза смогла преодолеть растерянность и произнесла самую, на ее взгляд, подобающую сложившейся ситуации фразу из вызубренных:

– Сердечно благодарю вас, государь мой, я воздержусь. Сейчас еще слишком рано для употребления горячительных напитков. Возможно и вам…

– Что?!

Этот пронзительный уничтожающий взгляд резко обернувшегося к ней супруга и этот полный возмущения тон были Элизе настолько хорошо знакомы, что она, прежде чем успела о чем-то подумать, соскользнула с кресла, замерла в глубоком придворном поклоне, опустив глаза, и пролепетала:

– Прошу простить мне неуместную дерзость, господин мой…

Он фыркнул, совсем как норовистый конь из матушкиной конюшни, и сделал еще два громких долгих глотка.

– Поднимайся.

Голос князя прозвучал уже не так строго, потому Элиза решилась встать и посмотреть на него.

«Ничего. Супруг в своем праве. Это не значит, что он не будет добр и нежен со мной…»

Князь зашвырнул пустую бутылку в угол, открыл новую, судя по цвету, уже не с вином, и упал в стоявшее посреди комнаты кресло, порывисто расстегивая ворот парчового кафтана.

– Садись. Не стой там столбом, – кинул он все тем же небрежным тоном и опять начал пить из бутылки.

Элиза вновь присела на край кресла, собралась с духом и начала приготовленную фразу:

– Государь мой…

– Постой! – прервал ее князь, махнув полупустой бутылкой. – Ты что, так и будешь меня все время называть?

Сердце Элизы радостно забилось:

«Вот оно! Все как в книгах!..»

Она улыбнулась, поднялась с кресла, подошла к мужу и, грациозно опустившись у его ног, нежно проворковала:

– Ах, ваше сиятельство! Вы так великодушны! Конечно, если вам угодно, я буду рада называть вас по имени! Я ваша любящая супруга навеки! Могу я называть вас каким-то домашним именем? Возможно: Тьярхард?

Этот нечеловеческий, почему-то ставший бирюзовым, а не серым взгляд она запомнила на всю жизнь. Опаляющий. Уничтожающий. Безумный.

Князь вскочил и принялся быстро ходить вокруг нее, зло выкрикивая:

– Чушь! Какая кошева чушь! Вот что я скажу. Запомни раз и навсегда! Я твой муж, ты моя жена. На этом все! Точка! Штиль! Больше никто никуда не плывет! Ты будешь звать меня по титулу! В редких случаях по имени. Но исключительно по моему полному первому имени! Безо всяких этих мерзких словесных кружев и прочей гадости! Ясно?!

Он остановился, сел в кресло, глотнул из бутылки, затем продолжил резким, леденящим душу тоном:

– Раз уж пришлось жениться, то я выполню все, что должен: консумирую брак, затем стану приходить дважды в неделю для исполнения супружеского долга. Говорят, этого вполне достаточно. Мне нужны наследники. Я буду тебе всегда верен. И буду всегда возвращаться в наш замок, где бы ни оказался. Это я тебе обещаю. В остальном, не вижу поводов для общения. Мы совершенно разные, чужие люди. Тебе предоставлены собственные покои, денежные средства, слуги, экипажи. С вопросами обращайся к Ческири. И запомни: княжеской чете не подобает выставлять чувства напоказ! Никакой романтической чуши! Ты стала княгиней! Потрудись быть этого достойна и выполнять предписанные правила! Блюди себя и рожай наследников!

Он сделал еще несколько громких глотков и припечатал:

– Все! Ступай на свою половину. Я приду вечером.

* * *

Элиза без сил опустилась на колени и прижалась лицом к белоснежным ажурным перилам балкона башни.

«О Творец! Укрепи мои силы! Не дай сойти с ума от моей ненужности здесь. От безнадежности…»

Как много времени прошло с тех пор, как ей впервые показали парадный портрет будущего мужа и сказали, что она станет княгиней на другом конце света. Как она ждала свое счастье и как горько оплакала в глубокой тайне от всех то, что так и не случилось.

Элиза закрыла глаза.

«Как же я устала. Бесконечное одиночество. Бесконечное ожидание неизвестно чего. Бесконечная никому не нужная жизнь в чужой золотой клетке. Но что я могу поделать? Что могу изменить? Я всего лишь женщина. Я должна быть благодарна мужу. Я должна… О Творец! Дай мне силы…»

Прошло несколько минут. Элиза снова посмотрела на по-прежнему пустую лазурную гладь.

«Он опять уехал. Но почему же так безумно неспокойно на душе? Почему я не могу, как обычно, дожидаться его, сидя за вышивкой? Что не так? Совсем как тогда, когда он пропал на год.

Неужели… Неужели сбывается то страшное пророчество?!»

* * *Девять с половиной лет назад.

За накрепко закрытыми ставнями раздался оглушительный раскат грома. Элиза проснулась и вдруг почувствовала, что в спальне еще кто-то есть. Она тут же села и потянулась к шнуру звонка, чтобы позвать слуг.

– Не стоит, – тихо, но твердо прозвучало из темноты. – Будет только хуже.

По телу Элизы пробежал холод. Рука ее безвольно упала на подушку.

– Кто… Кто здесь? – кое-как смогла произнести Элиза, каменея от страха.

– Та, что меньше всего хотела бы говорить с тобой сейчас, – так же тихо прошелестело в ответ.