Легенды о Корлионе Трионе. Грехи и искупление

Николай Бершицкий

Легенды о Корлионе Трионе. Грехи и искупление

Глава 1: Мир вечного света

– Корлион! Корлион! – настойчивый женский окрик долетел до ушей мужчины, стоящего на балконе округлого здания, слепящего своей идеальной белизной.

На минуту ему показалось, что он находится на лестнице объятого пламенем дворца и крик, наполненный предсмертным ужасом, вырывается из распахнутых дверей спальни. Он отчётливо увидел согбенную тень омерзительного существа… Руки сами собой задрожали, а во рту появился железный привкус крови, отдающий гнилью. Но тут Корлион Трион осознал, что те страшные минуты давно прошли, сейчас он стоит в теплых лучах благословенной Нуламы, зовущий его голос спокойный и весёлый.

– Я тут, – встряхнув головой, ответил он. – Сейчас спущусь.

– Не волнуйся, я сама поднимусь, – успокоила его женщина.

Трион протёр глаза, лицо, сильно сощурился. Странные видения и сны часто его посещали с тех пор, как он попал на эту далекую планету. Иногда он просыпался посреди ночи в гнетущем состоянии духа, даже не страх, а некое смятение накатывали на него в такие моменты. Лан-ао, жрец из Дома тысячи звёзд нашёл и передал ему какие-то слова, чтобы заговаривать кошмары, но Корлион так и не запомнил их наизусть, хотя память у него всегда была отменной. Словно частица злобного Лерроха всё ещё засела в глубине сознания, отчаянно сопротивляясь исцелению. Впрочем, служители Света Нуламы не раз заверяли его, что на их священной земле никакое зло не сможет выжить.

Наверное, именно по этой причине беженцы с разных, даже самых отдалённых краёв галактики скрывались тут от Империи Цертона. За последние пару месяцев, которые бывшему Лидеру Антореля довелось провести в гостях у народа намари, он много нового узнал про эту самую Империю, про её походы и завоевания. Намари поведали ему о том, что на данный момент Цертон является чуть ли не доминирующей силой в галактике и мало кто осмеливается выступать против него. Главным образом беспощадных фанатиков тёмных прародителей осаждают лишь орочьи кланы с планеты Огарид-Гур. Пояснил Лан-ао (с которым Корлион проводил больше всего времени в беседах) и про орков, что это за дикие и агрессивные создания, живущие лишь войной и кражей чужих технологий для продления собственного существования. Ещё бы их кланы, ведомые жадными до крови и добычи, яростными вожаками, ставящими подножки друг другу, нашли между собой общий язык, пожалуй, Огарид-Гур сломил бы цертонскую власть. Но всё складывалось в пользу тирана Града аро Тарг-Ааззена, из-за его вторжений тысячи жителей многих миров были вынуждены бежать от рабских оков или смерти. И прибежище они находили в первую очередь на Нуламе, в месте, где царили свои нерушимые законы.

«Странно, что они не покусились на вас», – как-то, в одну из встреч с наставником заметил Корлион. – «Разве не логично устранить самого грозного противника? Я бы поступил именно так. Не похоже, чтобы Император был столь несведущ в военном деле».

«Всё просто», – скромно улыбнулся намари. – «Они не могут навредить нам, пока «оградители» зрят в небеса».

Корлиону сложно было не обратить внимания на орбитальные орудия, называемые «оградителями» (хотя такое же наименование носили и пушки гораздо меньшего калибра) и установленные возле каждого города лофусов, как звали намари люди. Они использовали силу Высшего Света или, по крайней мере, так понял невольный изгнанник Антореля. Эти невероятные технологии покорили воображение бывшего воителя, также как и искусство рукопашного боя, практикуемое воинами-намари, почему-то именуемыми осквернёнными. Однако просьба рассказать и о том, и о другом столкнулась с решительным «нет».

«Такая сила должна служить лишь благу», – пространно пояснил Лан-ао.

При этом Нулама не спешила объявлять войну Цертону, что возмущало Триона больше всего, но он старался не показывать этого на людях. В конце концов, он обязан жизнью этим существам с «лошадиными» головами, заканчивающимися вытянутым гребнем, и синей кожей, как и тысячи других беженцев. Кто-то из них проживал тут какое-то время, покидая безопасную обитель при подходящем случае, были и те, кто выбрал жить в полюбившемся покое на постоянной основе. Корлион пока не решил, как поступить ему. С одной стороны, уходить в неизвестный ему мир, не зная, куда и зачем – рискованно, однако всю жизнь просидеть в этих залитых белизной и светом городах будет невыносимо скучно. И всё-таки он решил задержаться, ведь некоторым особенно усердным в постижении истин Нуламы людям намари раскрывали-таки сокровенные тайны своего народа. Так решила поступить и Линна.

– Корлион, – выдохнула светловолосая молодая женщина (ей было не больше тридцати пяти лет) в белой просторной рубахе. – Фух, ну и высоко же ты забрался.

– Старая привычка, – слегка улыбнулся тот. – Привычка смотреть на всех свысока.

– Ты всегда так строг к себе, – удивленно улыбнулась Линна, проведя рукой по своим коротким золотистым волосам.

Она идеально вписывалась в общую картину Нуламы: отзывчивая, скромная, добрая. Голубые глаза и светлые волосы придавали ей какую-то особую воздушность, а милое лицо с мягкими чертами довершало образ поистине небесного создания. Линна приглянулась Корлиону с первого же знакомства, ещё бы не её жених…

– Я мало тебя знаю, – продолжила она, – но мне кажется, ты преувеличиваешь свои недостатки. Ты всегда так мил…

– Надеюсь, что эта планета сможет залечить мои раны, – Трион приложил ладонь к колющему сердцу. – Ты действительно не знаешь, что осталось в моём прошлом, оно и к лучшему.

Улыбнувшись, Корлион отошёл от балконных перил и аккуратно протолкнул Линну в комнату.

– Ты останешься на чай? – поинтересовался он.

– Нет, извини, – торопливо заговорила гостья. – Меня ждёт Вайтен, мы собирались прогуляться по Вечному саду, это за дворцом Небесного Ока. Я, собственно, хотела узнать твои планы. А то мог бы примкнуть к нам.

– Я… – Корлион замолчал, почувствовав неприятное давление в глотке. Раньше с ним такого не случалось, но ведь и с Элеонор он сошёлся ещё в детстве. Это было что-то необъяснимое, что-то высокое. А сейчас он не имел возможности получить ту, что ему приглянулась. Любовь ли это была или эгоизм? – Я не смогу, – поспешно добавил Трион, наскоро сочинив отговорку. – Лан-ао просил заглянуть к нему через полчаса.

– Жаль, я думала… не важно. Тогда встретимся вечером за общим ужином.

– Разумеется, – совладав с чувствами, Корлион насильно поднял уголки рта, как только получилось.

Линна обняла его, дружески поцеловала в щёку и вышла, шурша по полу длинным одеянием, которое вполне могло сойти за накидку почётной жрицы. Корлион проводил её взглядом, минуту простоял в тишине, затем его потянула к шкафу в дальнем углу комнаты непреодолимая сила. Он не стал сопротивляться. Отодвинув податливую створку дверцы ладонью, бывший властитель Антореля вытащил чёрную маску в форме черепа. Её и меч с двойными складными лезвиями, между которыми имелся узкий зазор, он давно оставил в шкафу и почти не возвращался к нему. Тут ему не нужны были ни оружие, ни символ власти и страха Лидера. Однако ему вдруг захотелось подержать в руках гладкую, лоснящуюся Маску, видевшую немало крови своими красными фасеточными глазами. Он смотрел на неё заворожённо, потеряв счёт времени.

– Чего уставился? – спросил ехидный голос демона Лерроха.

Корлион вздрогнул, череп выпал из его пальцев и звякнул об пол.

– Показалось, просто показалось, он ушёл, – пробормотал он, накрыв лицо ладонью. – К Лан-ао мне действительно надо.

Всё так, демон ушёл, оставив напоследок в качестве вечного проклятья свою кровь течь в жилах бывшего носителя. И, тем не менее, он перестал терзать Корлиона. Только след после их непродолжительного слияния отпечатался надолго, пробуждая странные видения и голоса.

Корлион вернул Маску, умылся в фонтанчике со словно светящейся, «хрустальной» водой, затем переоделся из домашней накидки в белые рубаху, подпоясанную мягким золотистым поясом, и просторные штаны. Намари не настаивали на определённой одежде гостящих в их городах людей, похоже, они даже не заметили бы, если кто из них выйдет на улицу голым. Для этих существ понятия простых смертных казались лишним грузом. Но Корлион, как особа правящего рода, не мог позволить себе разгуливать по улицам столь прекрасного города так, будто только что проснулся. А уж встречаться с уважаемым наставником!

На улице его встретил сияющий диск солнца, будто специально приставленного к этой планете, дабы озарять его своим божественным ликом. Корлион видел всего два солнца: на Антореле и на той планете, куда его занесла судьба; и им обоим было далеко до здешнего. Он даже закрыл глаза ладонью, чтобы позволить им приспособиться. Это было оправданным поступком, если подумать, однако вместе с тем в голове Триона зародилась мысль, что это солнце слишком велико для него, а этот мир света отторгает порождение тьмы, которым он едва не стал…

Глава 2: Новый старый друг

Город На-Маннал полностью пробудился, ровные, словно сами собой возникшие в таком идеальном виде дороги полнились от жителей, идущих по своим надобностям. Но, несмотря на обилие людей и намари (хотя основное столпотворение обеспечивали как раз гости), никто никого не задевал, словно тела отталкивались друг от друга невидимыми оболочками. Ещё поражала тишина – неизменный спутник мира лофусов и их самих. Эти причудливые, непонятные Корлиону создания никогда не позволяли себе тратить воздух понапрасну, часто они общались, вообще обмениваясь лишь многозначительными улыбками. Люди (а большая часть беженцев состояла из них, хоть и не только), которым скромность намари не казалась привычной, однако же постепенно привыкали к молчанию и становились немногословны, почти так же, как их милостивые хозяева. То ли они делали это из вежливости, то ли и в правду перенимали частицу мудрости. Корлиону в этом отношении долго усердствовать не понадобилось, друзей он не завёл, если не считать Линну и Вайтена, хотя последнего он мог назвать другом с трудом. Ещё был Лан-ао.

Лидер Антореля гордо шёл по улице, поглядывая на прохожих с толикой чувства превосходства, от которого ему было сложно отделаться, и попутно представлял, будто идёт по родному Данноену. Но это был пустой обман.

Города намари правда напоминали ему родину круговой формой и расположением домов. Сами дома, конечно, сильно отличались, а поселения с высоты напоминали сеть из соединенных линиями дорог пузырей разных размеров и форм. Районы тут делились на концентрические круги, расходящиеся от дворца Небесного Ока, от него же тянулись прямые улицы-лучи, по которым можно было быстро попасть в любую часть На-Маннала. Невзирая на наличие дворца (впрочем, это слово лофусы могли применять в общении с людьми за неимением подходящего аналога в их языках) никаких органов власти тут, как будто бы, не существовало вовсе. Был некий Совет старейшин, который занимался сугубо просветительской и духовной деятельностью, а старший старейшина или первый советник отличался только тем, что посещал съезды Совета Нуламы. В общем Корлион накрепко запутался в непонятной иерархии намари при попытках её разобрать по полочкам, так что решил в дальнейшем на это время не тратить. Тем более что общество Нуламы функционировало в идеальной гармонии на зависть её временным посетителям. А ведь это всё при том, что у намари не существовало ни денег, ни их эквивалентов, ни даже хоть какой финансовой или торговой системы, а также полиции, министров и множества других привычных вещей. Для человека подобное устройство казалось чем-то невообразимым, пришедшим из иной реальности.

Трион поразился в очередной раз, сколько же представителей чужих рас скопилось только тут, скольких цертонцы прогнали из домов. За последний месяц прибыло две крупные партии беженцев, последняя высадилась буквально пять дней назад. Большие космические баржи ржавого цвета до сих пор виднелись в небе, пришвартованные возле орбитального порта.

«Собрались бы вместе да врезали по этим лысинам», – мысленно возмутился Лидер слабоволию беглецов.

С его стороны было несправедливо осуждать их, он не знал ни того, что творилось в их родных мирах, ни того, насколько хорошо они готовы к войне, однако люди, особо те из них, кто чего-то добились, любят судить всю вселенную по себе. Тут же в голове воина и правителя до мозга костей родилась мысль, что всем этим народам просто недостает хорошего предводителя, того, кто согнал бы их вместе, вдохновил и повёл на битву. На лице Триона появилась довольная улыбка. Однако мечтать о великих свершениях пока было рановато, как и строить далеко идущие планы.

Дом Лан-ао показался в череде загибающихся кольцом зданий, белая низенькая башенка с несколькими плавными кольцами, над входом в которую горел золотой знак служителя Света. Наставник что-то рассказывал о нём Корлиону, но тот пропустил большую часть повествования мимо ушей. Но вот что было действительно интересно, знак этот действительно светился и днем, и ночью, без каких-либо источников энергии. Впрочем, сколько Корлион не искал, так и не нашёл этих привычных источников энергии в принципе, как и проводов, соединяющих устройства с ними.

Каждое посещение Лан-ао, немолодого уже намари (хотя по их «лицам» сложно узнать, сколь долго они бродят по миру), было для Корлиона неким таинством. Словно он наведывался к священнослужителю древнего культа, познавшему суть бытия и знающему его, Корлиона, лучше, чем он сам. При этом казалось, будто они знакомы давным-давно, только когда-то расстались и не виделись много лет. В присутствии старца с лошадиной головой, как в шутку он думал про него, Трион ощущал себя совсем другим человеком. Исчезали все амбиции, воспоминания, которые не хотелось вытаскивать на свет, таяла злоба, затаенная на Вайтена.

Дверь дома растаяла в воздухе, стоило Корлиону к ней прикоснуться. На Нуламе все двери всегда были открыты для каждого, и, хотя на планету прибывали разные персонажи, не было ни единого случая, чтобы совершилось преступление. Похоже, этот мир света и любви действительно защищала неведомая и великая сила. Ещё ступив в идеально белый коридорчик прихожей, украшенный похожими на вросшие в стену жемчужины дисками на всём протяжении, Трион понял, что хозяин дома. Лан-ао ворчал по-доброму в своей келье на втором этаже. Как не сложно догадаться, жилища лофусов, даже наиболее уважаемых среди них, отличались скромностью и простотой. Наставник однажды пояснил гостю, что их телу нужно лишь место для краткого сна и немного пищи, сделанной из плодов местной флоры, либо синтезированной из какой-то биомассы. Про последнюю Корлион так толком и не понял, ясно было лишь, что здоровью она ни коим образом не вредит. Всё же остальное со слов старца намари компенсирует разум и его безграничные возможности.

– Чувствую колебания в твоей ауре даже отсюда, – весело и громко произнес Лан-ао сверху. – Ты опять встречался с тем человеком, как его зовут?..

– Не прикидывайся глупым стариком, – так же бодро отозвался Трион, заразившись вечным позитивом наставника, который так и исходил от него. – Ты прекрасно помнишь, что его зовут Вайтен.

По ступеням, напоминающим клавиши пианино и издающим тихий мелодичный звук при наступлении, высвечиваясь белым светом, он поднялся в круглый холл. Отсюда расходились три двери. Одна вела в библиотеку, представленную маленькой коморкой со шкафом, заполненным несколькими пластинками – носителями информации. Вторая дверь являлась входом в обсерваторию, как назвал это помещение хозяин дома, и туда он Корлиона ни разу не приглашал. Третьей комнатой был как раз тот самый кабинет, где согбенный намари копался в круглом роботе-помощнике, водя над раскрытым корпусом светящейся ладонью. Таким образом лофусы восстанавливали износившийся за пять лет работы механизм, продлевая его жизнь на следующие пять лет, а также внося улучшения. Для этого на столе возле Лан-ао стоял ящичек с новыми деталями, летающими, словно живые и устанавливающимися на нужные места по воле мастера. Всё это было настолько невероятно для простого смертного анторельца, что Корлион не пытался понять, как оно работает, глядя на процесс, как на чудо, совершаемое магом.

– Чудес, как их понимает большинство, не бывает, – как будто прочитав мысли в удивленном взгляде человека, сказал наставник, лукаво поглядывая на него одним глазом. – Всё во Вселенной можно объяснить согласно законам Природы, только далеко не каждый народ может похвастаться их полным знанием. А тот, кто может, уже не станет хвастать, – бойко добавил он, водрузив готового робота на стол.

– Зачем вам вообще эти штуки, с такой-то силой? – хмыкнул Трион, проходя по обыкновению к стулу, чьё сиденье и спинка как бы сливались в одно целое.

– Затем, что сила дана не для всяких пустяков, – весомо заметил Лан-ао. – Потом мы не можем оказаться везде и всегда. Мы устроены слишком отлично от людей, – продолжил он, выпроваживая робота в открытое окно, – а ведь даже двух из вас, хоть родственников, сравнивать бессмысленно. Однако послушай ты мой совет, дай другим быть счастливыми и сам обретешь счастье.

– Да, мы слишком разные, – скептически вздохнул Корлион, хотя намари уловил в его словах сомнение и улыбнулся. – Я снова видел Анторель…

– В этом-то как раз ничего странного нет, – Лан-ао опять сел в своё кресло и развернул его к гостю. – Кровь даёт жизнь и телу, и душе, но она – всего лишь материя, и весьма плотная материя. Куда важнее, какой дух в тебе обитает. В тебе живёт гордая и сильная сущность, я вижу её суть в ореоле над головой. Не позволяй крови проклятого диктовать ей условия.

– Я… – анторелец опустил голову, поставил руки на колени и словно через силу выжал из себя новые слова: – После того, как Он побывал в моём сознании, мне кажется, что… как бы это выразить…

Лан-ао терпеливо ждал, пока Трион выговорит каждую фразу, дающуюся ему с заметным трудом, кивая головой.

– Леррох, – с ненавистью прошипел Корлион, блеснув глазами. – Он заразил меня этой… тьмой. Я как будто сам совершил все те поступки, то кровопролитие. Я изменился. Когда цертонцы расстреливали людей и вламывались в дома по соседству от фермы, где я прятался, мне было плевать. Честно. Даже радостно, что пошли не к нам.

– Так бывает, – спокойно ответил лофус, однако Корлиону его голос показался строгим и осуждающим. – Ты соприкоснулся с силой, которая явилась из Мрака, мы гнали её со всех земель, где только встречали во времена экспедиций Золотого Века. Я знаю, о чём ты говоришь. Но никакая тьма, какой бы густой она ни была, не имеет над тобой власти, пока ты сам её не пригласишь. Удачно, что тебя подобрали именно мы, попав в окружение чистых духом существ, любой начинает невольно очищаться. Главное, чтобы ты сам в это верил.

Корлион хотел сказать что-то в ответ, причём даже не понимая, согласиться он собирался или возразить, какие-то мысли сами собой полезли наружу, однако он не успел и рта толком раскрыть. По городу пролетел сигнал, похожий на песнь кита, сообщающий о прибытии к орбите кораблей. Под окнами дома наставника пробегали намари и редкие их гости, один лофус остановился и крикнул:

– Иерофант, прибыл флот с Ла’Нери, с ними на борту два бессмертных Носителя Огня! Привезли новых беженцев и известия с пределов системы! Хочешь пойти?!

Лан-ао взглянул на Корлиона, словно спрашивая его дозволения, ведь беседу они не закончили, но обнаружил того на ногах и полного решимости.

– Мы сейчас спустимся, – с улыбкой негромко крикнул он в окно.

Глава 3: Боги войны

На-Маннал являлся крупным городом, одним из самых больших. Если бы у намари существовало понятие столицы в том значении, которое ему придают люди, он мог бы соревноваться за это звание с тремя-четырьмя похожими мегаполисами. А ещё здесь, чуть за пределами самого города, раскинулся один из важнейших космопортов планеты, лифт-телепорт, принимающий и отправляющий грузы и экипажи на орбиту, и, непосредственно над На-Манналом, огромный звездный док с сотнями судов вокруг.

Чтобы быстрее попасть к месту прибытия давних учеников и сторонников Нуламы, Лан-ао воспользовался своей летающей машиной, вызывающей у Корлиона стойкую ассоциацию с приплюснутой широкой ванной, крытой низким стеклянным куполом. Ей наставник управлял, не прибегая к использованию рук. Какие-то пара кнопок и рычажков на приборной панели имелись, но лофус на памяти Триона ни разу их не трогал. Обычно он объяснял это стандартными непонятными для человека фразами, вроде «машина знает, чего я хочу, и просто исполняет» или «нужно лишь пожелать то-то и то-то». Летающая «ванна» доставила их к начерченной на земле границе порта (заборы намари ставили редко, если вообще ставили, видимо, просто не нуждаясь в оных) как раз в тот миг, когда судно размером с квартал На-Маннала спускалось на площадку. Оно сильно отличалось от кораблей Нуламы, выглядящих как помесь кита и головы местных жителей. Гладкий вытянутый корпус, состоящий из пяти слитых воедино цилиндров с направленными вперёд рогами на задней части и приплюснутой клиновидной кабиной, именно так можно было описать фрегат Ил’Алра, продолжателей дела намари, следовавших несколько иным путём.

Корабль имел непривычный ярко-малиновый цвет с металлическим отливом, на кабине и по бокам его красовались толстые зелёные кресты с широкими концами. С шумом и свистом махина, разогнав облака, словно дымку тумана, опустилась на круг с мощными пружинами, просевший ниже уровня земли. К фрегату подали трап – летящую в нескольких метрах платформу с перилами. Корлион со своим наставником уверенно протиснулись сквозь вежливо расступающуюся толпу зевак и встречающих гостей намари ближе к месту действия. Несколько старейшин уже ожидали у лестницы трапа, к ним-то учитель и ученик и направились. Оглянувшись через плечо – что-то заставило его так поступить, – Трион увидел в веренице лиц Линну и Вайтена.