Снегурочка для Серого, или Поиграй со мной в маму!

Но зато выживу, и больше не вляпаюсь никуда!

– Забирайся.

Чудеса, да и только…

Вот же мы тащились по непролазным сугробам, ничего не видя, кроме елок и кустов. А вот – внедорожник. Стоит себе, спокойненько, и даже потихоньку фырчит своим заведенным мотором. Я его даже не слышала…

И – нет. Он совсем не джентльмен этот Серый! Козел, блин! Рога, наверное, спрятаны под капюшоном! Или, все-таки, волк? А под густой бородой – острые зубы?

Даже не подумал, что даме нужно помочь – например, открыть дверь или подать руку, чтобы было проще забираться… Просто уселся за руль и ждал, когда я вскарабкаюсь, вместе со своими пожитками…

Я едва успела захлопнуть дверь, как он даванул на газ и заставил машину дернуться вперед.

Чуть зубами не поймала спинку сиденья, но… заткнулась. И промолчала.

Я на все согласная и ко всему готовая!

– А… Машину мою?

– Что?

– Мою машину, ее можно потом будет забрать? Из сугроба?

– Наверное. – Он безразлично пожал плечами.

Все ясно. Сама. Только сама.

Ничего! Как только буду на связи – Люська сама, пешком, пойдет ее добывать и выкапывать! И пускай только попробует отказать, коза такая!

Машина прыгала по ухабам, все время норовя завалиться то налево, то направо… Еще чуть-чуть – и я бы просто вывалилась. Сил едва хватало, чтобы удержаться на своем месте и не укатиться под сиденье. Еще и вьюга за окнами завывала, добавляя приятных впечатлений.

– Приехали. – Прошло, наверное, полчаса, прежде чем Серый затормозил перед черными железными воротами.

Я благоразумно сделала вид, что проглотила язык. И даже не пискнула, хоть и была дико рада хоть какая-то цивилизация показалась. И шанс, что я смогу выбраться из лап этого угрюмого чудовища.

– Выходи. Или будешь тут работать? – Дверь салона распахнулась, впуская внутрь холод и темноту.

– Иду. Уже иду! Честное слово! Иду! – Выпрыгнула на утоптанный двор, рискуя переломать каблуки. Странно – здесь было сухо и чисто. И никаких сугробов…

Он молчаливо наблюдал, как меня пошатывает, и снова – даже не дернулся, чтобы помочь..

– Сюда. – И повел меня к центральному, ярко освещенному входу в дом. Это был не дом, а целый особняк – с роскошной верандой и витражными окнами.

– Вы что? Разве так можно?

– А что не так?

– Я же не в костюме, понимаете? Какой же это будет сюрприз, если я приду в обычной одежде, а потом вдруг стану Снегурочкой, а?! Ребенок не поймет. И перестанет верить в чудеса, понимаете?

Какая-то длинная пауза…

Наблюдала за тем, как он поворачивается ко мне… Словно в замедленной съемке… И снова изучающе рассматривает.

– Хм… Профессиональный подход… Уважаю. – И загадочно поджал губы.

Черт.

Он всю дорогу меня обижал и унижал! И вел себя, как последний олух. Наглец, бессовестный грубиян и гад! А я, как дура, поплыла и растеклась от одной его единственной похвалы… Это как понимать-то?! Почему-то тепло так и уютно стало… Я так не кайфовала, даже когда свой красный диплом в педагогическом получала!

– Так что? Что будем делать-то?

– Туда иди. За дом.

– Туда? Зачем? – Я крепче перехватила костюм, который все норовил соскользнуть и выпасть. И осталась на месте.

– Черный вход. Жди там. Открою.

Глава 4

Прошла целая вечность.

Как только мужчина исчез внутри дома, стало еще холоднее, темнее и страшнее.

Быстрее обогнула периметр, с трудом нашла черную дверь, утопленную в стене, зависла перед ней, переминаясь и гипнотизируя ручку.

Ноги замерзли и устали. Тело дрожало от холода и усталости… Сейчас бы кроватку, под одеяло и огромную кружку горячего какао…

– Входи.

В глаза ударил сноп яркого белого света, на фоне которого черный силуэт хозяина выглядел совсем уж грозно.

На автомате, отпрянула назад, готовая опять бежать куда-то… Но мужская сильная ладонь крепко вцепилась в мое запястье и затянула внутрь.

Там было тепло, хорошо, светло и очень уютно.

А еще – пахло едой.

Желудок свернулся в трубочку и заурчал, громко и безутешно, заставляя щеки покрываться алыми пятнами смущения и стыда.

– Хорошо тут у вас…

– Обувь тут сними. – Он забрал, наконец, сумки с реквизитом и теперь выжидал, когда я разуюсь.

Почему мне, под этим его мрачным взглядом , постоянно хотелось скукожиться, спрятаться, стать меньше?

– Пойдем. Покажу, где переодеться.

– Папочка, ты где?! – Из глубин дома донесся звонкий детский голосок. Задорный, живой, возбужденный… И сразу стало уютнее и спокойнее…

– Не ходи сюда, Света! Здесь холодно! Я сейчас вернусь к тебе! – Мужчина крикнул ей в ответ, все так же раскатисто и зычно, как разговаривал и со мной… Но что-то было еще в его голосе. Что-то другое… Совсем не понятное и странное…

– Быстрее! Переодевайся! Я пока ее отвлеку!

– А дарить? – Босиком потопала за ним по гладкой теплой плитке пола, пришлось так спешить, что едва не поскользнулась.

– Что?

– Ну, подарок для девочки вы приготовили? Я что ей буду дарить?

– Зачем?

– Как это… Как это «зачем»? Ребенок в конце представления расскажет стишок, и за это обычно получает подарок… От Снегурочки или Деда Мороза. Но подарок обычно родители готовят. Вас разве не предупредили?

– Ммм…

Он резко развернулся, дернул какую-то дверь – похоже, кладовку, включил в ней свет…

Все полки в помещении были завалены коробками – конструкторы, куклы, машинки, пластилины… Целый детский магазин, а не кладовка…

– Выбирай.

– Что? Вот прямо отсюда?

– Бери, дари, что хочешь! Все! Надоела! Давай уже, поторапливайся!

Издалека послышался короткий громкий топоток ножек.

– Папотька! Ты куда делся?! Я хотю ловить красную сапотьку!

Я не успела ни посмотреть, ни послушать девочку… меня тупо втолкнули в тесную комнатенку, сверху привалили сумкой, и заперли. Хорошо, что на замок не защелкнули!

Отличный способ держать в секрете аниматора, твою мать! Надо будет заставить Люську, чтобы она с него неустойку взяла, за грубое обращение с человечеством в моем лице!

Кое-как переоделась, проверила застежки на Снегурочьем платье, косу сплела…

Что ж. Оставалось надеяться, что ребенок – маленький, и не сильно заметит, что кокошник мой слегка помятый.

– Папотька? Где? Где она? Я буду ловить Снегуротьку, да?

Мне навстречу топало маленькое чудо с небольшой косынкой на глазенках.

Как у такого урода могла получиться такая сладкая, белокурая лапочка?

– Принцесса, остановись! – Стоп. Не поняла…

Даже оглянулась по сторонам, пытаясь понять – откуда разносился этот тихий, ласковый, сладкий мужской голос.

Кто мог так разговаривать с девчушкой? С таким придыханием, от которого у человека даже сводило горло?

– Попался! Папотька! Мне кто-то попался! – Маленькие ручки обхватили мои колени, щечки прижались к платью.

– Ну, ты же просила себе Снерочку в гости, малыш? – Да. Этот голос принадлежал Серому. Это он так разговаривал! Куда подевался страшный хам и грубиян?!

– Снегуротька?! Да? Правда-правда?! – Девчушка сдернула с лица повязку, заплясала вокруг меня, захлебываясь радостным хохотом.

– Привет, малышка. Ты меня ждала? – Я кое-как избавилась от сухого кома в горле, прогнала растерянность.

Отец малышки за ее спиной корчил какие-то странные рожи. Кажется, это он мне намекал, что пора бы уже взяться за работу!

А если не начну – он даже девочку свою не постесняется, порвет меня на лоскуточки, а потом вместе с дочерью выкинет по кускам в овраг. Преподаст, понимаешь, дочери урок – что нужно делать с непослушными дамами.

– Я тебя отень здала, Снегуротька! Ты потему опоздала? Мне было плохо без тебя! Отень-отень!

– У меня, понимаешь ли, кнопочка, машина в снегу застряла… Завязла по самые-самые колеса… И мне пришлось ждать, когда прекрасный принц приедет и меня оттуда достанет!

Присела перед ней на корточки, взяла в руки маленькие, теплые ладошки…

– А тего ты не позвала моего папотьку? Он бы тебя сразу спас! Он всех-всех, всегда-всегда спасает!

Малышка отпрыгнула от меня и тут же помчалась к папочке – забралась к нему на руки и звонко поцеловала.

Суровая, сморщенная на лбу, недовольная рожа сурового мужика тут же разгладилась, растаяла, расплылась от удовольствия.

– Я вот и ездил ее спасать, маленькая. Просто мы хотели сделать тебе сюрприз! Чтобы ты ни о чем не догадалась. – Он улыбался во весь свой рот. И там… Черт побери! Под бородой и усами светились яркие, белоснежные зубы.

Откуда он их, вообще-то, взял?

– Тетя Снегуротька, а потему ты застряла в снегу? Ты же его не боишься, разве нет? И куда ты дела своего дедушку?

Блин.

Такая маленькая.

Такая хрупкая белокурая кошечка… Улыбчивая…

Но зато задает такие четкие и верные вопросы!

И попробуй ответь на них неправильно, когда в твое лицо смотрят глаза, насквозь прожигающие. И шевелят бровями так, что холодок бежит по позвоночнику…

– Мой дедушка приболел, понимаешь, хорошая моя? Пришлось его оставить дома, в резиденции…

– Он болеет? Папотька! Деда Мороза надо спасать! Поедем?!

Я представила, как отец этой милой кнопочки материт меня, на чем свет стоит, и вызывает за компанию еще одного аниматора. А меня под задницу выгоняет из дома, по профнепригодности.

– Дедушка просто старенький. У него спина разболелась. Ему нужно просто отдохнуть. – Я аккуратно подошла к девочке, протянула руки к ней, намекая, что пора спуститься на пол…

И она легко, без всякой опаски потянулась ко мне навстречу. Устроилась в моих объятиях, прижимаясь мягкой щечкой к моей.

Зато отец ее снова принял стойку, готовый убивать и сражаться за безопасность своего чада.

– И он потом отдохнет, и к нам придет, да?

– Теперь уже в следующем году. – Кажется, я смогла угодить ее папе. Он удовлетворенно кивнул. – А теперь, может быть, нам пора поиграть с этой славной, замечательной девочкой?

– Да! Играть! Играть! Хатю! Папа, пойдем играть со Снегуротькой!

– Да. Хватит уже торчать в коридоре. Пойдем в гостиную.

И, верный своему дурному характеру, он снова размашисто куда-то пошагал, не оборачиваясь.

– Кнопочка… – Я мягко нажала пальцем на маленький, идеально ровный носик, заставив девочку снова весело рассмеяться. – Мы будем папу твоего догонять или, может быть, останемся вдвоем? Мы же и в этом коридоре ничего не запугаемся, верно?

– Нет! – Малышка отрицательно замотала головой.

– Ты боишься темноты? – Поиграла бровями, снова вызывая у нее задорный смех.

Честно говоря, я бы ей прямо тут, в коридоре сплясала… Да хоть стойку на голове! Только бы не идти туда, к ее неадекватному папочке…

– Не баюс! – Девчушка попыталась цапнуть меня за нос. – И тебя не баюсь!

Еще одна попытка укусить – и уже не такая шутливая, как в первый раз.

– Эй, погоди, котеночек! Меня нельзя кусать!

– А папотька говорил, сто у тебя сосулька на носике! Я хотю попробовать – она вкусная или нет?

– Давай, ты меня потом на вкус попробуешь, хорошо? Мы же веселиться собирались, верно? А как я буду тебя веселить без носика, скажи-ка мне?

Девочка заерзала на моих руках, доверчиво прижимаясь к шее.

– Я не буду тебя откусывать совсем! Это был пранк, Снегуротька!

– Пранк? Ты даже такие слова знаешь?

– Ага. Только не говори папе! Он будет ругаться! – Доверчивый шепоток защекотал мне ухо, заставляя ежиться.

– Вы где там застряли? Что опять за ерунда? – Суровый мужчина опять все испортил и нарушил наше славное уединение с девочкой.

Не позволив мне даже слова сказать, он забрал у меня дочь и кивком указал направление, куда идти.

Посеменила следом, почему-то не готовая остаться здесь одна. Сразу стало боязно и зябко.

– Смотри! Смотри Снегуротька, мы елочку для тебя нарядили!

В огромной, просторной гостиной, в самом центре стояла пушистая ель – вся увешанная разноцветными, переливающимися игрушками. От верхушки по всем сторонам растягивались гирлянды, мигающие всеми цветами радуги.

– Она живая? – Давно уже не видела таких шикарных, пушистых деревьев. Вернее, не видела вообще никогда! Пальцы сами потянулись к ароматным иголкам.

– Да! Мне папа ее выкопал и принес домой!

Я снова покосилась на этого бородатого великана.

Как-то не вязался образ грубияна с «папотькой», готовым выковыривать ель из мерзлой земли…

– Она что? Совсем-совсем живая, что ли? В горшке?

– Ага. – Девочка деловито сползла с отцовских лапищ, взяла меня тонкими, аккуратными пальчиками за запястье, заставляя потрясти пушистые ветви дерева. Вновь заливисто рассмеялась, глядя на то, как прыгают игрушки и гирлянды. – Когда лето придет, мы ее снова в землю закопаем! Ты видишь, мы с папой хоросые! Мы деревья не нарушаем!

Насчет папиной хорошести, я бы, конечно, поспорила с девчушкой. Но – не сейчас. И не при ней.

А лучше – когда окажусь дома, и будет возможность обсудить все с Люсиндой, будь она неладна…

– Может быть, мы уже познакомимся, хорошая девочка, которая любит природу?

– Я люблю папотьку! Он самый лутьсый!

– Замечательно! И все-таки, ты мне скажешь, как тебя зовут, милая доченька самого лучшего папы?

Краем глаза уловила, как иронично изогнулась бровь у этого папашечки… Но он сдержался и промолчал.

– Папотька, мозно?

Белокурая кнопка вдруг посерьезнела, оглядываясь на отца.

– О чем ты спрашиваешь, принцесса моя?

– Мне мозно познакомиться со Снегуркой? Или ей нельзя говорить, как меня зовают?!

– Говори. Она же к нам в гости пришла, будет с тобой праздновать… Как же ей с тобой общаться-то?

– Ксения Сергеевна! – Опа-па…

– Очень приятно, Ксения Сергеевна! К тебе именно так и надо обращаться? – Я присела перед ней на колени, с трудом удерживаясь, чтобы не расхохотаться.

Это ж надо быть такой деловитой и серьезной-то… С такой важной миной она представилась, что почему-то сразу стала похожа на отца.

– Как хотес. Мозес просто Ксюса. Но мне Ксюса не нравится.

– Доченька, ты зачем сюсюкать опять начала? Ты же отлично шипишь, когда захочешь? – Он сделал «козу» из пальцев, шутливо пугая девочку, но говорил при этом строго.

– Мне просто хочется, чтобы Снегурочка дала побольше подарков! Когда детки маленькие, им же дарят побольше всего, правда?

– А ты умная девочка, Ксюша. Я таких очень люблю!

– А умным девочкам положено много подарочков? – Хитрые глазенки так наивно распахнулись… Что можно было поверить в ее искренность.

– Ага. Особенно, если эти девочки не хитрят!

Ксюшу ни капельки не расстроилась, что я раскусила ее обман. Лишь весело подпрыгнула и закружилась. Ее шикарное нарядное платьице взметнулось почти до пояса, демонстрируя ажурные гольфы.

– Давайте водить хоровод, а? Давайте веселиться и рассказывать веселые сказки друг другу! Ты же за этим пришла, Снегурка?!

В общем-то, я сюда и ехала с этой целью: водить хороводы и развлекать ребенка… Мне, наконец, удалось отвлечься и забыть о том, что в помещении присутствует очень злой и очень хмурый великан.

Правда, он тут же об этом сам и напомнил: взялся водить хоровод, как ни странно… В одной огромной лапе утонула маленькая детская ладошка, в другой – так же надежно и полностью скрылась моя.

От этого прикосновения пробежал мороз по коже. Острые иголочки электричества прошлись от затылка до самого копчика, пересчитывая каждый позвонок…

– Хи-хи-хи! Какая ты смешная, Снегурочка! Ты что, не умеешь водить хоровод? Я же тебе все туфельки сейчас затоптаю!

Её очень развеселило, что тетя Снегурочка застыла, кажется, даже забыв прикрыть рот.

– Ну, доченька, ты разве не понимаешь? Снегурка у нас отмороженная. С холода пришла. А это что означает? – Как ни странно, ее папашка тоже улыбался, хотя и говорил ужасные пакости.

– Да. Вот видишь, Ксюш? Я торможу. Еще не разогрелась как надо… – Пришлось поддержать ее игру, наступая каблуком своей нарядной туфельки прямо на носок мужлану!

Ну, если я тормоз отмороженный, могу же и еще раз так споткнуться, совсем нечаянно? Правда же?

Послала ему свою самую милую, невинную улыбочку. Обычно от нее все парни таяли… Только не этот серый волчара – он только моргнул, сглотнул… и одним только своим взглядом обещал мне все припомнить!

А Ксюша уже весело пела про елочку, нещадно коверкая слова и звуки. Эта волшебная мелодия могла свести с ума кого угодно: ни одного куплета за ней повторить было невозможно. Мне пришлось только мурлыкать, изображая мелодию.

А вот Ксюшин отец великолепно справлялся: он пел в унисон с дочерью, ловко подстраиваясь под ее темп.

– Из вас выходит отличный дуэт! – Мы остановились только на секунду, чтобы похлопать в ладоши друг другу.

– А еще – смотри, как мы умеем! Папа! Покажи лощадку!

– Ксюшенька, подожди! Я ведь приехала, чтобы тебя веселить! Пускай твой папочка отдохнет, хотя бы немного!

– Нет! Папочка тоже будет меня веселить!

А тиран-то в этой семье, похоже, совсем не Сергей… А вот эта милая, прекрасная особа, что приплясывает, дергая отца за край рубашки.

Разве под этим нежным, сладким взглядом синейших глаз, широко распахнутых и ясных… Разве можно в чем-то этой милочке отказать?!

Грубый, мощный, бородатый мужлан только пожал плечами и устроился на четвереньки, подставляя спину юной наезднице… А та лишь подгоняла его, с силой молотя пятками по отцовским бокам.

И это было только началом Ксюшиного праздника… Дальше она гоняла нас обоих, не давая ни вздохнуть, ни присесть, хотя бы на секунду…

– Ксюша! А ты не хочешь попить? Или перекусить, а, маленькая?

– Зачем? – У девочки даже косички не растрепались. И выглядела она идеально просто.

Как будто и не прыгала на нас двоих уже почти час, если не дольше… Сергей смотрел на меня с пониманием, но молчал.

– Я же Снежная девочка, понимаешь? Мне нельзя очень долго в тепле! Надо хоть немножко приморозиться!

– А чего? Если не подмерзнешь, ты потечешь на пол, да?

– Ксюша. Тебе, кстати, тоже не мешало бы сходить в туалет, милая моя. – Сергей внезапно решил прийти мне на помощь.

– Я не хатю!

– Надо. Иначе, ты тоже на пол потечешь! Ты хочешь опозориться перед гостьей?!

– Хи-хи-хи! Папуля, я что, могу тоже стать Снегуротькой, да? И тоже смогу растаять? Ого!

Ноль смущения, тонна веселья… Настоящая дочь своего папаши, полностью лишенного предрассудков и такта. И еще более неугомонная!

– Иди-ка ты, милая, в туалет. Иди, я сказал! – Мужчина должен был растаять, глядя на веселую, умильную рожицу… Но Ксюша его не смогла поломать: он улыбался ей, но непреклонно вел за руку в туалет.

– А Снегурочка пойдет погулять? Поморозит свою зопку, да?

– Ксюша! – Ласковый папулечка вдруг рявкнул очень грозно. И, вроде бы, даже голос не повышал… Но даже я подскочила на месте, готовая описаться прямо там…

– Что, папулетька?

– Разве я не говорил тебе, что такое слово некрасиво произносить? Ты у меня принцесса? Или дурочка с переулочка? Ну-ка, вспоминай?

– Ой, пап! Разве нельзя немножко мне побыть дурочкой? – Лукавая улыбка расползлась по щекам Ксюши, вызывая милейшие ямочки.

Отца малышки даже оторопь взяла от такого бунта на ровном месте.

– А потом я снова стану принцессочкой, чтобы ты радовался!

– Кхм… Ксюш, беги в туалет. Я же вижу, ты приплясываешь от нетерпения! А потом… потом мы вручим тебе классный подарок, ладно?

Во взгляде Сергея получилось уловить какой-то намек на благодарность даже.

Это на меня он мог рычать и рявкать, ничуть не смущаясь. А вот одна маленькая лисичка отлично вязала из него узлы!

Как ни странно, Ксения послушалась и побежала в сторону ванной, усердно зажимая коленки.

– Папотька, отнеси меня! А то я не успею!

– А когда мы будем есть угощениев?

Я уже еле держалась на ногах после новой игры в догонялки и зажигательных танцев.

А Ксения была бодра и весела.

Она уже несколько раз пронеслась по лестнице туда-сюда, чтобы притащить в гостиную все свои куклы и игрушки, и готова была носиться дальше.

А я с тоской поглядывала за окно: там уже давно сгущалась тьма, вызванная метелью… И так хотелось домой – в свою теплую, уютную кровать. С кружечкой какао. И чтобы больше ничего лишнего! И никого!

Особенно – чтобы не было рядом вот этого странного, сумрачного мужчины с пронзительным, обжигающим взглядом!

– А давай, вы с папой отправите меня домой? А угощения вы сами скушаете?

Присела перед ней на колени, взяла в руки детские теплые ладошки, уже просто умоляя отпустить.

Девочка забавно сморщила свой носик, нахмурилась…

– Ты чего? Разве можно уйти без угощениев? Мы тебя голодную не отпустим, с ума, что ли, сошла?!

– Тем более, что твои олени, Снегурочка, застряли по дороге. И уезжать тебе отсюда не на чем!

Сергей впервые за несколько часов обратился ко мне напрямую. И голос его опять приобрел свою привычную жесткость и грубость.

– Что вы имеете в виду, Сергей?

– Ничего. Пойдем на кухню.

И в своем, уже привычном, духе, ничего не говоря, взял дочку за руку и повел за собой.

– Постойте! Постойте, говорю! – ничего не оставалось, как семенить за ним следом. – Нам нужно с вами поговорить, по-взрослому!

– Поужинаем, Ксюшу спать уложим, а потом и побеседуем. Какие проблемы?

Бросил мне это через плечо, как само собой разумеющееся.

– Снегуротька останется у нас? Она будет жить с нами, да? – Ксюша запрыгала от радости. Хоть один человек в этом доме был счастлив…

– Что значит «уложим спать»? О чем вы говорите, вообще?

– Ты хочешь уйти отсюда пешком? Одна? По морозу?

Он снова оказался прав. И это было просто невозможно!

Что за человек такой, который заставляет меня поступать только так, как он сам захочет, а?

Вцепиться бы ему в лицо, да как следует поцарапать, что ли…

Точно! Эта мысль меня успокоила: девочка уснет, а потом уже можно будет с ним разобраться, как положено!

– Папочка, доставай мороженое! Все, какое только есть!

– Зачем? – Похоже, родитель до сих пор не привык, что детская логика так часто вводит его в ступор.

– Как зачем? А что Снегурочка будет есть? Она же от другой еды растает?

Нет. Только не это… Если бы меня заставили тут питаться только холодными продуктами… Я бы точно ушла домой пешком, босиком и голой, несмотря на снега и морозы!

– Мне можно и горячее, котеночек. – Перехватила задумчивый взгляд Сергея. В нем читалось, что мужчина был не прочь бы накормить меня просто колотым льдом.

– А ты чего? Эта… Мумифицированная, да?

Ксюша деловито открыла дверцу холодильника, начала выгребать оттуда все, до чего дотягивались короткие ручки.

– Ну… Не совсем… А с чего ты взяла? – Помогла ей дотащить до стола большую коробку с тортом.

Плевать, сколько в нем калорий! Я готова была слопать все!

– Нет. Я неправильно сказала! – Девочка обиженно проследила, как отец отобрал торт, а на стол выставил кастрюлю с пюре и котлеты.

– А правильно – это как?

– Ну, как называются те, у кого ученые поменяли гены? Чтобы они ничего не боялись?

– Геномодифицированные? Ты это имела в виду?

– Да! Папа говорит, что это вредно и опасно! Ты такая, да? Генная?

– Я полезная. Не переживай. Папа же пустил меня к вам домой… Значит, не могу быть для тебя опасной, верно же?

– Пап? Она точно не опасная? И ей можно горячие котлеты вместо торта?

– Ну, сейчас накормим и проверим. Если не растает прямо за столом – значит, все окей. – Поразительно… Это была целая тирада! Так много слов за один раз из уст Сергея – это можно было записывать, как рекорд!

– А если ей не повезет? – Ксенька перестала морщиться и с аппетитом принялась уплетать еду из тарелки.

– Садитесь, пожалуйста, за стол. И не нужно на меня так пялиться! – Хозяин дома очень постарался быть вежливым. И даже отодвинул стул, изображая настоящего джентльмена.

– Папа! А если она растает?

– Соберем в ведро и поставим за дверь. На морозе снова оклемается и придет в себя.

Я предпочла промолчать, заняв рот идеальным ужином.

– Это настоящая пища богов! Изумительно! Очень вкусно! Пальчики оближешь! – Это было нереально вкусно. Почти, как в моем детстве!

– Это мой папочка так готовит. Кушай, пожалуйста. Только не обляпайся, поняла?! – Деловитая Ксюша пододвинула мне салфетку, явно намекая, что с моим лицом что-то не так.

Не успела исправить ситуацию, как с другой стороны к моему лицу протянулась мужская ладонь.

Как завороженная, наблюдала за тем, как грубый, жесткий большой палец прикасается к моей коже… И вытирает что-то с моих губ!

– Все-таки, обляпалась. Ксюша, вот видишь, как некрасиво, когда девушки торопятся и не смотрят, что делают за столом?

И, как ни в чем ни бывало, он снова занялся своей едой…