Ужасно богатые вампиры. Второй Обряд

Женева Ли

Ужасно богатые вампиры. Второй Обряд

Geneva Lee

Second Rite

© 2024 by Geneva Lee

© Соловьева Е., перевод на русский язык, 2025

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

* * *

Посвящается моей второй половинке

Глава 1. Тея

– Тебе срочно нужно выбраться отсюда, – заявила Оливия, входя в мамину палату.

Она все еще была в сценическом костюме и вязаных гетрах поверх колготок. В руках она держала букет свежих цветов.

– Сегодня что, воскресенье? – поинтересовалась я, пытаясь осознать, куда делись пятница и суббота.

– Да! И это подтверждает мою правоту.

Оливия заменила увядший букет на свежий, поправила несколько бутонов, после чего повернулась и улыбнулась моей маме.

– Здравствуйте, мама Мельбурн.

Мама не ответила. Она и не могла. Но, несмотря на ее кому, Оливия все равно всегда здоровалась с ней.

Моя соседка по комнате устроилась на стуле рядом со мной, поджав ноги и обхватив колени руками.

– Послушай, Тея, – сказала она, – твоя мама не хотела бы, чтобы ты так себя изводила. Тебе нужно отвлечься, выбраться в люди. На мир посмотреть и себя показать.

Я поморщилась. Именно этим я и занималась, когда мне позвонили и сообщили о том, что мама не здорова. Последние четыре недели я не покидала пределов этой комнаты. Четыре недели с тех пор, как я оставила Джулиана в Париже. С тех пор, как сошла с трапа самолета в Сан-Франциско. Дни стали похожи один на другой, но я упорно игнорировала тот факт, что моя подруга права.

– Прости, неудачно выразилась, – поспешно произнесла она. – Но, милая, это не ты сейчас лежишь на больничной койке.

– Знаю, – резко ответила я, отчего меня тут же охватило чувство вины.

Оливия и Таннер были рядом со мной в трудную минуту, а я повела себя как последняя дрянь.

– Мне очень жаль. Просто я очень хочу, чтобы она очнулась.

– И я, дорогая, – сказала она и сжала мое плечо.

На секунду я вспомнила о Жаклин, и сердце сжалось от тоски по утраченной подруге. Но то было в другой жизни, и мне пришлось заплатить за это высокую цену.

– Мне не стоило уезжать, – призналась я. – Не стоило покидать ее и отправляться в Париж за придурком, которого я едва знала.

– Ну, ты все же уехала, – раздраженно проговорила она.

Я посмотрела на нее удивленно.

– Извини. – Она глубоко вздохнула. – Если ты будешь корить себя за это, ничего не изменится.

– Знаю. Именно поэтому я сейчас здесь.

– Ты не в силах помочь ей, Тея. По крайней мере, пока она сейчас в таком состоянии. Ты ведь слышала, что говорят врачи.

Проблема заключалась в том, что врачи не могли точно ответить, что случилось с моей матерью. Никто не мог этого объяснить, и беспокойство вызывала не сама кома, нет – это было бы слишком просто, – а то, почему мама вообще в нее впала. Когда все произошло, меня не было рядом, и теперь я не собиралась отходить от нее ни на шаг, пока она не придет в себя.

Прежде чем я успела напомнить об этом Оливии в очередной раз, нас прервал уверенный стук в дверь. На пороге появился мамин врач, доктор Ривз, с ее медицинской картой в руках. Заметив, что я не одна, он ослепительно улыбнулся.

Оливия поменяла позу, вытянула ноги и выпрямилась.

– Добрый день, доктор!

– Рад видеть тебя, Оливия, – ответил он, с улыбкой кивнув на букет свежих цветов. – Ты замечательная подруга. Тея, тебе несказанно повезло.

– Знаю. – Я с трудом подавила желание закатить глаза.

Оливия украдкой взглянула на доктора Ривза. Похоже, она уже успела досконально изучить его расписание, потому что на неделе обычно забегала ко мне, чтобы принести чистую одежду или кофе, только когда время позволяло, но каждое воскресенье была здесь как штык, чтобы пофлиртовать с маминым лечащим врачом. Не то чтобы мне стоило винить ее за это. На самом деле, это чем-то напоминало мне любовный роман, который разворачивался у меня прямо на глазах.

– Я как раз пыталась убедить Тею, что ей нужно немного передохнуть, – произнесла Оливия, опустив ресницы.

– Я отдыхаю, – возразила я.

– Перерыв на поход в уборную не в счет, – добавила она, все еще глядя на доктора Ривза. – Разве нет?

– Боюсь, она права, – мягко сказал он мне. – На прошлой неделе мы делали вашей маме снимки, и я бы хотел повторить некоторые. Вы двое могли бы пока перекусить чего-нибудь.

Я недоуменно переводила взгляд с одной на другого.

– Вы двое спланировали это?

– Отчаянные времена…

Оливия поднялась со стула и бросила мне пальто.

Я поймала его, нахмурившись. Должно быть, я выглядела очень жалко, раз доктор столь бесцеремонно выгнал меня.

– Сколько по времени займет обследование?

– Пару часов, – ответил доктор Ривз.

– А если она…

– Мы немедленно свяжемся с вами, если что-то изменится, – перебил он.

Да, они все предусмотрели. Я с неохотой поднялась на ноги и подошла к маминой кровати. Стараясь не задеть трубки и провода, которые вели к дюжине аппаратов, следящих за пульсом, уровнем насыщения крови кислородом, кровяным давлением и бог знает чем еще, я поцеловала ее в лоб.

– Скоро вернусь.

Повернувшись, я увидела обеспокоенное выражение лица Оливии, но она быстро натянула улыбку:

– Давай-ка выбираться отсюда.

Оливия взяла меня под руку и вывела из больничной палаты. Мы направились к лифту, и в воздухе витало предчувствие чего-то светлого и хорошего.

– Мы могли бы перекусить в кафетерии, – предложила я.

Формально это можно было расценить как мой выход в люди, но Оливия лишь простонала в ответ:

– Нет, на ближайшие два часа ты от меня никуда не денешься.

Я хотела было возразить, но она подняла руку:

– Ты же слышала, что сказал доктор. Твоей мамы не будет в палате. Кроме того, на углу открылась новая забегаловка с буррито.

Она нажала кнопку выхода в холл, все еще держа меня под руку. Я подозревала, она боялась, что я от нее сбегу при первой же подвернувшейся возможности.

Было странно выйти через стеклянные больничные двери на улицу. В Сан-Франциско было холодно, что для Калифорнии довольно необычно. Мне не нравилось, что даже погода напоминала мне о Париже.

А может, погода просто отражала состояние моего разбитого сердца, которое словно замерзло. Я застегнула пальто, едва не столкнувшись с парой, проходящей мимо.

– Извините, – пробормотала я, когда они отпрянули в сторону.

Мужчина выглядел раздраженным, но его девушка улыбнулась:

– Все в порядке. Счастливого Рождества.

Я не нашла, что ей ответить, поэтому просто кивнула, но они уже отправились восвояси с бумажными пакетами, набитыми рождественскими покупками. Мужчина остановился, чтобы забрать у девушки пакеты, которые та несла, и взял ее за руку. Мое сердце наполнилось тоской, и я, отвернувшись от них, внезапно заметила, что улицу буквально заполонили влюбленные парочки и семьи с детьми, которые отправились за праздничными покупками.

– Давай возьмем по буррито, – пробормотала я.

Оливия, с сочувственной улыбкой на лице, потянула меня за собой.

– Наконец-то, – сказала она. – Давай разделим наши чувства на двоих.

Приправленные гуакамоле и сметаной, мои чувства стали гораздо более приятными на вкус.

К тому времени, как мы расправились с нашими огромными буррито, я почувствовала себя гораздо лучше, однако не собиралась признаваться в этом Оливии. Она бы хотела, чтобы подобные вылазки стали нашей новой традицией, но мне нужно было оставаться в больнице, рядом с мамой.

– Спасибо, – сказала я, когда мы вышли из ресторанчика. – Кажется, мне действительно лучше…

– У нас в запасе еще час, – напомнила она. – Даже не думай пока возвращаться.

– Хорошо.

С каждой минутой становилось все холоднее, и мы вжались друг в друга, пока шли. На углу через дорогу я заметила мужчину, который наблюдал за нами. Даже с этого расстояния его глаза выглядели слишком темными. Неужели мы привлекли внимание вампира?

Или мне просто хотелось, чтобы это было так? Весь последний месяц я мечтала вернуться в мир, из которого сбежала. Как отреагировал бы Джулиан при известии, что на меня напал один из представителей его вида? И волновало бы это его вообще? Если Джулиан действительно верил, что мне лучше держаться подальше от его мира, – он бы не остался в стороне. Но с каждым днем вдали от него я начинала понимать, что ему все равно. Это было лишь предлогом. Если в наш последний разговор он и правда имел в виду, что я просто не создана для его ужасно богатого мира, то ему было бы не плевать. Но дни сменялись днями, и до меня стало доходить, что ему действительно все равно. И он был прав: я не создана для его мира.

С противоположной стороны улицы за нами продолжал наблюдать незнакомец. Даже на таком расстоянии я отчетливо видела на его лице два черных провала вместо глаз. Меня начало мутить.

Он определенно был вампиром.

– Тея, что скажешь? – спросила Оливия, вырвав меня из паутины размышлений, и настойчиво потянула за руку, на мгновение отвлекая от вампира.

Когда я обернулась, его и след простыл.

– Давай зайдем, – предложила она, увлекая меня к магазину, мимо которого мы проходили.

Я взглянула на видавшую виды дверь и успела заметить облупившуюся надпись на пластиковой вывеске: «Мадам Ленор» и ниже «предскажет вам судьбу», – а под этой фразой красовалась нарисованная распростертая ладонь. Я бы ни за что не позволила какой-то незнакомке читать мою судьбу по ладони, пока вампир бродит по улице.

– Подожди! – воскликнула я, но было уже слишком поздно.

Оливия весело поздоровалась с недрами набитой всяким хламом комнаты.

Из-за занавески, расшитой бисером, высунула голову пожилая женщина с незажженной сигаретой во рту.

– Входите! – воскликнула мадам Ленор с сильным восточноевропейским акцентом. – Присаживайтесь. Я сейчас приду.

Занавески из бисера зашуршали, когда она скрылась где-то в задней части магазина.

Нам пришлось изрядно потрудиться, чтобы разобраться в лабиринте диковинок, заполнявших крошечный магазинчик: бессистемная коллекция стульев разных эпох, шкаф, наполненный потускневшим серебром, и книги на всех языках, сваленные и разбросанные повсюду. Гадалка вернулась в комнату, облаченная в яркие шелка, и указала на потертый столик неподалеку. Мы расположились на стульях, буквально запутавшись ногами в кружевных скатертях, покрывавших столешницу. Мадам Ленор зажгла новую коробочку с благовониями и, вдохнув аромат сандалового дерева, развеяла дым по комнате. Тяжелый запах наполнил воздух, и я закашлялась.

– Вашу ладонь, – произнесла мадам Ленор, протягивая свою шишковатую руку мне.

– О нет, – быстро сказала я. – Это была ее идея.

Оливия послушно опустила свою ладонь в руку старухи, и ее глаза при этом хитро заблестели.

– Я буду богатой? – хихикнула она и перевела взгляд на меня.

– Если ты этого хочешь, – осторожно сказала ей мадам Ленор, – или можешь быть счастлива.

Я сдержала улыбку и отвернулась, пока Оливия не заметила ее. Очевидно, мадам Ленор не гнушалась быть жестокой из лучших побуждений.

– В чем разница? – поинтересовалась у гадалки Оливия.

– Деньги не делают людей счастливыми, – машинально ответила я.

Мои щеки стали пунцовыми, когда я осознала сказанное.

Но даже если я и сорвала фразу с губ мадам Ленор, она, кажется, не возражала.

– Твоя подруга мудра. Перед взором моим дорога не одна. Путей тех два, – сказала она.

Пока она пересказывала предсказания для Оливии в общих словах, я постепенно теряла всякий интерес к повествованию. К концу ее рассказа моя соседка по комнате была совершенно подавлена, а я – разочарована. Видение Ленор о нормальной, простой жизни явно не оправдало надежд Оливии.

– Твоя очередь. – Ленор повернулась ко мне.

– Нет, правда. Нам уже пора, – сказала я.

Было глупо так страшиться вкладывать свою ладонь в руку этой женщины. Возможно, она была просто старой женщиной, которая рассказывала людям все, что приходило ей в голову. Но я знала кое-что, о чем Оливия не догадывалась.

Магия существовала. Или, по крайней мере, так казалось. Конечно, в этой пожилой женщине вряд ли была хоть капля магии, но как я могла утверждать обратное?

– Просто сделай это, Тея! – настаивала Оливия. – Ради меня.

– Хорошо, – согласилась я и, чувствуя жар на щеках, протянула гадалке руку. Последний раз, когда кто-то проявлял такой интерес к моей ладони, был…

Я сглотнула, не желая возвращаться к этим мыслям. Ведь речь шла о моем будущем, верно?

– Встретит ли она высокого темноволосого незнакомца? – спросила Оливия, снова хихикнув.

Ленор долго молчала, изучая линии на моей руке, а затем тихо произнесла:

– Кажется, уже встретила.

Я отдернула руку, словно старуха могла меня укусить.

– Нам пора. – Меня всю трясло.

– Разве тебе неинтересно узнать секреты, которые вижу я? – спросила она.

– Я думала, вы поведаете мне о моем будущем.

Я резко вскочила, не желая, чтобы она рассказывала мне что-либо о нем.

– Что есть твое будущее, кроме тайны, Тея? – произнесла она с загадочной улыбкой. – Когда будешь готова узнать правду, разыщи меня.

Я достала из кошелька пару двадцаток – часть денег, вырученных от продажи сумки Chanel, купленной в Париже, – и бросила их на стол.

– Спасибо.

Я покинула магазин в рекордно короткие сроки. Оливия поспешила догнать меня.

– Ладно, это было странно, – призналась она.

– Ничего особенного, – честно ответила я. – Просто какая-то старушка-мошенница. Мне нужно возвращаться.

– Я провожу, – предложила Оливия.

Небо затягивали тучи, когда мы направились в сторону больницы. На углу я обернулась и увидела в витрине магазина пристальный взгляд ярко подведенных глаз Ленор, но старушка быстро скрылась из виду. Я попыталась прогнать эту картину, когда увидела, что на пешеходном переходе загорелся зеленый. Мы быстро перешли на другую сторону улицы и продолжили свой путь.

– Мне искренне жаль, – произнесла Оливия, стоя в дверях больницы.

– Все в порядке, – поспешно обняла ее я.

– Нет, все определенно не в порядке. Она заставила тебя думать о нем.

Оливия упорно отказывалась произносить имя Джулиана.

Я покачала головой и солгала:

– Она оказалась безобидной старухой, которая старалась нагнать страху. В следующий раз давай ограничимся кофе?

– Договорились, – пообещала она.

– Будь осторожна! – воскликнула я.

Оливия натянуто улыбнулась и свернула за угол.

Я последовала своему же совету и выпила чашку свежего кофе, прежде чем вернуться в мамину палату. Как ни старалась, я не могла избавиться от тревожного чувства, которое затягивалось в тугой узел в животе.

И когда я наконец добралась до маминой палаты, то поняла, почему меня не покидало это чувство.

Глава 2. Джулиан

– Нет.

Я пристально посмотрел на барменшу, ожидая объяснений. Она вытерла стакан и поставила его под бутылку с абсентом, но не открыла краник.

– Стоит ли напоминать тебе, кому принадлежит весь этот квартал? – с усмешкой спросил я, протягивая руку к стакану.

– Вы это уже сделали, – бросила она, не поведя бровью. – Можете уволить меня. Можете укусить. Мне все равно, но с вас хватит. Вам нужно срочно выбираться отсюда.

Я вернулся в комнату, которую снял три или четыре ночи назад. Перешагнул через несколько тел и опустился на подушку, словно растворившись в тени. Судя по стонам с пола, некоторые все еще были в сознании, хотя и остальные, я знал, еще живы.

Внезапно в проеме появилась голова Себастьяна, а затем и его обнаженная грудь. Он направился ко мне, преодолевая море из обнаженных конечностей.

Расстегнутая ширинка его джинсов открывала моему взору копну волос, которую я предпочел бы не видеть.

– Думал, ты отправился за добавкой, – сказал он, опускаясь на мягкую подушку напротив меня, вытер кровь с губы и взял со стола трубку.

– Она отказалась мне наливать, – с горечью произнес я.

Обнаженная женщина подползла ко мне, но я оттолкнул ее.

Себастьян удивленно приподнял бровь.

– Я потолкую с ней, – предложил он, а затем кивнул в сторону оргии, которая происходила в углу. – Тебе полегчает, если ты присоединишься к нам.

– Это не совсем в моем вкусе, – парировал я.

– Послушай, ты не избавишься от мыслей о Тее, если будешь продолжать заливать глаза. По крайней мере, абсент тебе не поможет. – Он выпрямился. – Как насчет славного перепихона…

– Ни одна из здешних женщин меня не интересует, – прорычал я.

– У меня для тебя найдется парочка достойных вариантов, если ты не против поэкспериментировать, – предложил он.

Я картинно закатил глаза и резко вскочил. Я потерял счет времени и не знал, сколько всего употребил, но, даже когда абсент оказывал свое действие, у меня не возникало желания участвовать в бесконечном секс-марафоне, организованном Себастьяном. Мой брат, который постоянно испытывал сексуальное влечение, не мог понять, почему я не разделяю его энтузиазма.

Он вздохнул:

– Вампиры – существа, движимые инстинктами. И это нормально – следовать своим желаниям.

– Сейчас мои инстинкты кричат мне, что если ты не закроешь рот, то я непременно оторву тебе голову.

Я прислонился к стене и с удивлением почувствовал приятную шероховатость. Провел рукой по узорчатым обоям, припоминая, когда успел избавиться от перчаток.

– Теперь понятно, почему Лейла тебя отшила. – Он протянул мне трубку. – Затянешься?

Я покачал головой, которая болела сильнее, чем следовало. Курение поможет. А еще я буду сидеть в углу и наблюдать за тем, как Себастьян в течение нескольких часов кряду вгоняет свой болт в каждую попавшуюся ему дырку. Настоящая проблема заключалась в том, что действие алкоголя и курения на вампира заканчивалось через считаные минуты, и мое тело возвращалось к изначальному состоянию – будто ничего и не было.

Боль прошивала десны, ломило клыки от желания пустить их в ход. Я не знал, как долго мы здесь находимся, но осознавал, что прошло уже несколько суток с тех пор, как я употреблял в пищу что-либо, кроме алкоголя, к которым прибегнул, чтобы убежать от реальности.

– Мне нужно поесть, – сказал я.

– Здесь много… – начал он, но я перебил его.

– Мне нужна чистая кровь. Пойду узнаю, найдутся ли у Лейлы пакеты с кровью.

– Веди себя учтиво, – предупредил он, но я уже направлялся в сторону бара.

Когда я приблизился, Лейла глубоко вздохнула и продолжила пристально следить за каждым моим движением тяжелым взглядом. Она положила руку на бедро, и ее грудь, обтянутая жестким корсетом, поднялась в такт дыханию. Мой взгляд невольно задержался на жилке, пульсирующей на ее нежной шее. Я никогда не видел, чтобы она что-то употребляла.

– Могу я быть вам чем-то полезна? – спросила она нехотя.

– Пакеты с кровью, – сказал я, оторвав взгляд от ее шеи.

– Такого не держим. Оглянитесь вокруг. Здесь полно людей. Попросите вежливо, и кто-нибудь точно поделится.

– Ты бы предпочла, чтобы я притащил с улицы какого-нибудь бедолагу? – бросил я с вызовом. – Я никого здесь не трогаю, разве что ты можешь предложить мне свои вены ради разнообразия.

Лейла меня не интересовала как женщина. Она, скорее, была средством избавления от сильной головной боли, которая усиливалась с каждой секундой.

– Твоя наглость не знает границ, – прошипела она. – Думаешь, раз твоя фамилия Руссо, можешь брать все, что вздумается, а?

– Думаю, что могу, потому что я вампир, милая. – Приблизившись к барной стойке, я положил на столешницу руку. – Уверен, что могу, потому что моя фамилия Руссо.

Она пробормотала что-то по-французски, но я уловил только два слова.

Dégoûtant[1] и pur-sang[2].

Итак, она не ошиблась ни в одном из этих определений. Я протянул руку и попытался перемахнуть через стойку, но не смог, потому что в следующую секунду уже впечатался в стену.

– Он докучает тебе? – спросил грубый вампир, вытирая руки и взирая на меня.

Я вспомнил, почему был без перчаток: здесь никто их не носил.

Было бы слишком просто выдать себя, надев перчатки. Бар «Ночная смена» не обслуживал представителей вампирской знати, хотя там всегда ошивалась парочка чистокровных. Располагался бар в подвале стрип-клуба на Пигаль[3]. Сюда стекались в основном обращенные вампиры. С тех пор как Себастьян привел меня сюда, я не ощущал ни малейшего намека на магию. Это были не те вампиры, которые придерживаются традиций или заботятся о своем происхождении.

Но у меня с ними было кое-что общее – мы все оказались здесь, ища спасения.

По крайней мере, это утверждение было верным по отношению к ним. Я же оказался здесь с совершенно иной целью и, оглянувшись на вампира, который швырнул меня через барную стойку, понял, что наконец-то нашел решение своей проблемы.

– Тебе-то что за дело, подменыш? – бросил я парню, вставая и отряхиваясь.

Головы всех присутствующих разом повернулись в мою сторону. Казалось, их шокировало, что кто-то произнес столь грубое слово в комнате, заполненной обращенными вампирами.

– Алек!

Лейла обежала барную стойку, пытаясь встать перед ним, но он уже шел ко мне.

Значит, у этой кирпичной стены есть имя. Так мне будет проще подначивать его. Нужно только не дать Лейле помешать моему плану.

– Дай парням самим все разрулить, милая, – заявил я.

Несколько вампиров тут же подскочили. Для нашей братии хуже невежественного ханжи может быть только ханжа-женоненавистник.

– Алек, – попыталась вмешаться разом запаниковавшая Лейла, – это Руссо.

Я как-то сразу сник, стоило ей назвать мою фамилию. Выглядело так, будто она предложила последний шанс избежать трагедии. Но Алек лишь обошел девушку.

– Без разницы, будь он сам Иисус, мать его, Христос.

– Звучит как-то пафосно, Алек, – бросил я, поднимая сжатые кулаки. – Потанцуем, дорогой?

Он зло улыбнулся:

– Надеялся, что ты предложишь.

– Я приглашаю. – Я поманил его рукой.

Не успели мы сделать и шага по направлению друг к другу, как раздался голос Лейлы:

– На улицу!

Мы оба расправили плечи и направились к выходу. Я кивнул ей, проходя мимо.

– Что ты, черт возьми, творишь? – спросила она, схватив меня за рукав. – Ты понимаешь, каков будет исход.

Она поставила на Алека. А это значило, что он победит. Я не случайно выбрал именно этого парнишку. Алек выглядел так, будто мог одолеть меня.

– Ага, – произнес я, испытывая странное облегчение от открывающейся перспективы. – Если Совет начнет задавать вопросы, скажи им, что я это затеял. Мой брат подтвердит. Алеку ничего не угрожает.

– Если полагаешь, что они возьмут и простят обращенного вампира, который убил чистокровного…

– Послушай меня, – прервал я. – Я постараюсь, чтобы все выглядело как самооборона.

Я не стал дожидаться, пока она начнет со мной спорить. В конце концов, мы уже забили стрелку.

Пока я поднимался по лестнице, ведущей из подвала, за мной последовало еще несколько вампиров. Я ощущал, как в них закипает ярость, смешанная с жаждой крови. Это определенно ускорит дело.

И оборвет все.

Как только я поднялся на верхнюю ступеньку, то сразу же набросился на Алека, обхватил его поперек туловища, и мы вывалились через черный ход стриптиз-клуба прямо в толпу людей. Народ с криками повскакивал со своих мест, когда я с силой швырнул Алека на сцену. Я подбежал к нему и отступил немного в сторону, когда мимо нас промчалась танцовщица, прижимая руки к обнаженной груди.

– Грязный чистокровка, считаешь, что правила писаны не для тебя, – бросил он, указывая на клуб. – Она же сказала нам выйти на улицу.

– Я был менее категоричен в интерпретации выражения «на улицу». – Я пожал плечами. – Кончай тянуть резину, позволь мне растолковать тебе что к чему.

– Мне все равно, кто ты. – Он присел, расправил плечи и приготовился к прыжку. – Сегодня ночью я планирую повесить твою голову у себя на стене.

– Это мы еще посмотрим, подменыш.

Я принял боевую стойку, словно готовясь к атаке. Это оскорбление стало последней каплей, и он накинулся на меня. В последний миг я позволил себе расслабиться, закрыл глаза и приготовился встретить свою смерть.

Однако смерть оказалась беспощадной леди.

Раздался громкий треск, но на этом все и закончилось. Ни тебе пальцев, впивающихся в шею или грудь. Ни-че-го. Я приоткрыл один глаз и увидел ошеломленного Алека, распластанного на полу. На другом конце сцены стояла очаровательная блондинка, которая, поправив свои кожаные перчатки, укоризненно посмотрела на меня. Она выглядела так, будто только что покинула ресторан высокой кухни: в пальто из кашемира цвета яркого пламени и туфлях на изящных каблуках.