Полная версия
Сладкий праздник драконьего сердца
Марина Индиви, Ксения Лита
Сладкий праздник драконьего сердца
Часть 1. Дикий подарок
1. Катя– Тортинская! – донеслось до меня. – Там к тебе пришли! Какой-то красавчик!
В зал заглянула Лена Пестрикова и посмотрела на меня с завистью. Хотя чему уж тут завидовать: я детдомовская, с травмой, из-за которой пришлось бросить профессиональный балет, снимаю квартиру на Академической, тридцать минут пешком от метро, и готовлю десерты на заказ. А еще учу совсем малышек балету. У них еще все впереди, в отличие от меня.
– Из театра, наверное, – сказала Лена и окинула меня взглядом с головы до ног.
– Из какого театра? – Я как раз прыгала на одной ноге, стягивая пуант.
Последний раз мной интересовались в театре четыре года назад, мне тогда было пятнадцать. И казалось, что все впереди, и большая сцена, и мировые турне. Я в это искренне верила, потому что горела балетом, а вот мои соседки по комнате все время фырчали, что детдомовским все равно ничего не светит, несмотря на все наши таланты, и так повезло, что директриса продвинутая и позволила мне этим заниматься, устроила в хорошую школу.
– Откуда я знаю! Он не представился. Стоит, ждет, и букет во-от такой припер, – Лена развела руками шире дверей, у меня же по ощущениям брови подскочили этих самых дверей выше. Ну откуда ко мне мог прийти красавчик с букетом? У меня в жизни только тортики, балетная школа и перерывы на сон, прогулки и чтение, иногда кино.
– Какая-то ошибка, наверное, – пробормотала я. – Он так и сказал, мое имя назвал?
– Так и сказал, Катер-р-рина Тортинская, еще «р-р-р» у него было такое странное. Не акцент… а может и акцент…
– Не знаю, – пожала плечами я. – Сейчас выйду.
– Да ну тебя! – Лена поняла, что ничего интересного от меня не услышит и скрылась за дверями. Вот сто процентов будет подсматривать, когда я выйду!
Я подхватила пуанты и направилась в раздевалку. Там переоделась, аккуратно сложила форму в сумку. Давно я не надевала красивую пачку, только любовалась на маленьких танцовщиц. Мамам было очень важно, чтобы их дочки сразу были похожи на балерин, а что было важно моей маме, я не знаю, и никогда не узнаю. Потому что в детдом я попала сразу после рождения, мне даже фамилию дали, потому что за меня той, прошлой директрисе, принесли тортик (тогда детдом был переполнен, а она согласилась меня принять).
В любом случае, это сработало на меня, после падения и травмы колена поставившего крест на моей танцевальной карьере, я взялась за десерты. Между прочим, очень хорошо они мне помогали, если дело так пойдет и дальше, в следующем году смогу переехать в квартиру получше. Или поближе к центру. Например, в какую-нибудь из новостроек на Фрунзенской. Опять же, буду в двух шагах от школы.
Застегнув сумку, я подошла к зеркалу и стянула густые светлые волосы плотной резинкой. Роста во мне немного, метр шестьдесят, из-за чего я выгляжу младше своего возраста, а еще у меня есть суперсила: я ем и не толстею. Не знаю, куда все уходит, но из большого во мне исключительно глаза, голубые, как у коллекционных кукол. Из-за них меня в приюте даже дразнили анимешкой.
Натянув свитер через голову, я подхватила сумку и вышла в холл, где находилась стойка администратора, и парня увидела сразу. Точнее, сначала я увидела букет: Пестрикова, любительница преувеличить, в этот раз оказалась права. Такие я раньше видела только на картинках у блогеров: букет занимал половину гостевой зоны, которая у нас немаленькая. А парень и правда оказался красавчиком: высокий, светловолосый, стоял, засунув руки в карманы дорогого старомодного пальто, и при этом выглядел так, будто сошел со страниц каталога модельного агентства.
– Вот она, ваша Катерина, – из-за стойки высунулась администратор. Ей явно было любопытно.
А за спиной маячили уже не только Пестрикова, но и остальные, кто еще не успел уйти или кто вел взрослые группы, которые вот-вот начнутся.
Я подо всеми этими взглядами почувствовала себя крайне неуютно: не потому, что не привыкла к вниманию, как раз наоборот. Это напомнило мне о сцене, о том, что когда-то я выступала, но больше всего мне не понравился взгляд красавчика. Тяжелый, какой-то насмешливый, снисходительный. И слегка раздраженный.
– Здравствуйте, – прямо без обиняков сказала я. – Я вас знаю?
– Нет, но мы сейчас познакомимся.
Ого! Вот это самомнение.
– Я не могу принять такой подарок, – кивнула я на букет.
– Не принимайте, оставьте здесь.
Вот и что мне с этим вообще делать?
– Вы из театра? – уточнила я.
– Из театра, – подтвердил он. – Провожу вас, заодно и поговорим. У меня для вас предложение, от которого нельзя отказаться.
– А я тебе говорила! – донеслось из-за спины, и я поняла, что с этим пора заканчивать.
Обошла незнакомца, вбила ноги в зимние ботинки, накинула пальто и натянула шапочку. Попрощалась с девчонками, оставив их сгорать от любопытства и думать, куда и как оттащить букетище.
– Не представляю, в чем дело, но я давно не танцую профессионально, – сказала я, стоило нам выйти на улицу, – и я…
– Вам не обязательно танцевать, – как-то пространственно отозвался незнакомец.
– То есть? Вы же сказали, что вы из театра?
– Дайте руку, – неожиданно произнес он.
– Что?
– Руку! – повторил красавчик уже более раздраженно.
Вот еще! Я сунула руки в карманы и отступила.
– Всего доброго! – сообщила ему, разворачиваясь в сторону ближайшего магазина.
Блондин шустро шагнул ко мне. Прежде чем я что-то успела понять, он уже выдернул мою ладонь из укрытия пальто и переплел наши пальцы. Последнее, что я увидела – это как грани знакомого мне мира стираются, размываются, тают. Перед глазами потемнело, и я потеряла сознание.
2. Катя– Ненавижу немагические миры! – донеслось до меня смутно знакомым голосом. – Толку ноль, жители отсталые, еще и сил вытягивают немерено!
– Ну за-а-айчик, – донеслось капризное, – все же уже хорошо. Хочешь, я сделаю тебе массаж?
– Я же просил не называть меня так!
Я с трудом, но все-таки открыла глаза. И обнаружила себя в просторной гостиной, где горел камин, украшенный к новому году, сбоку стояла огромная ель, а по всей гостиной, кто на диванах, кто в креслах, кто на полу хаотично расселась молодежь: все богато одетые, девушки с роскошными прическами и в шикарных длинных платьях, парни в смокингах. Среди них обнаружился и тот блондин, которому в волосы запустила руку рыжая красотка.
Я попыталась пошевелиться или закричать… тщетно!
– У меня теперь голова болит, – снова пожаловался блондин.
– Тьфу на тебя, – ответил вальяжно развалившийся в кресле напротив парень, – задрал уже ныть. Ты тянул магический жребий? Как и все мы! Мы все были в равных условиях!
Я снова попыталась дернуться или издать хотя бы звук, но… меня словно что-то держало! Я валялась рядом с камином как кулек, в своем пальто, ботинках и шапочке, при этом абсолютно не владела ни своим телом, ни своим голосом.
– Я все-таки считаю, что это крайне провокационный подарок, – не обращая на меня ни малейшего внимания, произнесла одна из них, брюнетка в алом платье. – Смирра не одобрит.
– Плевать на Смирру, – высокомерно сказала рыжая. – Она слишком зазналась в последнее время.
– Главное, чтобы Кир одобрил, – хохотнул блондин. – Он у нас любит балерин… и сладкое!
– А она прямо балерина-балерина? – Впервые за все время на меня с сомнением покосились. Та самая рыжая. – О! Она в себя пришла. Глазами хлопает.
– Я на нее заклинание неподвижности и молчания наложил, – отмахнулся блондин. – Да. Балерина.
С каждым сказанным словом мне становилось все более страшно. Что значит – заклинание молчания? Немагические миры? А эти люди, которые все просто сидят и обсуждают меня, как будто я неодушевленный предмет?! Где я?!
– Хорошо хоть не надо было всем там память стирать, – снова подал голос блондин.
– Как только что-то исчезает из немагического мира, оно исчезает со всеми воспоминаниями и изо всех источников! – хлопнула в ладоши рыжая.
И мне стало по-настоящему страшно. В приюте у нас был один паренек, он насмотрелся всякой фантастики и боялся, что его похитят инопланетяне. Все шутили, что когда инопланетяне за ним прилетят, пусть попросит забрать и нас тоже, может, нас там удочерят и усыновят быстрее, чем здесь. Кто же знал, что это реально! Правда, в реальности все обстояло гораздо хуже: я не просто исчезла из своего мира, я исчезла так, будто меня и не было… со всеми воспоминаниями.
Получается, завтра ни Пестрикова, ни наши администраторы, ни другие девочки обо мне не вспомнят. И даже малышки, с которыми мы каждое занятие собирались в круг и держались за руки! На глаза навернулись слезы, и только сковавший меня ужас (а может, и те самые заклинания) не позволили им пролиться.
– Так, ладно, – посмотрев на часы, протянул вальяжный брюнет, сидящий в кресле. – Торт готов? А одежда для куколки?
– Все готово! – подала голос блондинка.
– Тогда мы пошли, а вы переодевайте. Потом запихнем ее в торт, а дальше все по плану.
Если бы я могла пошевелиться, я бы им тут устроила! Но я не могла, поэтому мне оставалось только терпеть, пока эти расфуфыренные девицы с выражением брезгливости на хорошеньких личиках меня переодевали.
– Почему я должна этим заниматься? – заныла рыжая, очевидно, девушка того, кто меня похитил.
– Потому что это секрет, Рута, подарок-сюрприз! Предлагаешь поручить это служанкам? И Кир узнает об этом раньше, чем мы выкатим торт. Или, что еще хуже, Смирра! Хочешь с ней объясняться лично?
Со Смиррой почему-то никто объясняться не захотел.
– Смотри, у нее руки ухоженные! – воскликнула блондинка.
– А ты думала, они все там грязные и в шерсти бегают?
– Ну-у-у-у… немагические миры разные.
– Она, похоже, маникюр делает…
Да вы что?! Я смутно представляла, куда я попала, зато словарный запас у меня сейчас пополнялся собранными из разных временных отрезков моей жизни комментариями, которые память с удовольствием подсовывала в отношении этих… этих!
– Фу, какое белье некрасивое.
– Рута! Некрасиво обсуждать чужое белье! Особенно – белье этой дикарки!
Меня сначала развернули, потом завернули. В столь долгожданную мной балетную пачку! Розовенькую, искрящуюся, красивую. Если бы я знала, о чем прошу, когда надеялась «еще хоть раз оказаться в красивом балетном костюме в центре внимания», дала бы себе затрещину! Но, видимо, надо было уточнять. Потому что сегодня мое желание сбылось.
Одна из девушек взмахнула рукой, и меня подхватил магический вихрь. Я взмыла ввысь и увидела свое отражение в зеркале над камином: в красивой пачке, с легким газовым шарфиком на плечах и в перчатках, вся такая сверкающая, хоть сейчас беги на сцену.
– Волосы! – в ужасе закричала брюнетка. – Волосы!
И резинку магией сорвало с моего пучка, вместе с некоторым количеством волос! Из глаз все-таки брызнули слезы, а волосы, подчиняясь движениям девичьих рук, управляющих магией, улеглись роскошными локонами.
Далее вернулись парни и меня, воровато оглядываясь, переместили в какую-то другую комнату, побольше. Она была тоже украшена к Новому году, но здесь еще стоял огромный, розовый, в мой рост торт. Тортище!
Он был самый что ни на есть настоящий, не бутафорский, внутри него скрывался огромный полый цилиндр: когда эта махина взлетала и накрыла меня с головой, я испытала приступ клаустрофобии. Завизжала бы, но…
– Что дальше? – донеслось глухое с той стороны торта.
– Как – что? Кир заходит, мы кричим «сюрприз», ее магией выкидывает из торта, играет музыка, конфетка разворачивается!
Что? Что значит, конфетка разворачивается?!
Впрочем, долго размышлять на эту тему не удалось, несмотря на сладкое укрытие меня оглушило многоголосьем вопля: «Сюрпри-и-и-и-з!» А после натурально выкинуло из торта! Под музыку, под которую я могла бы танцевать, меня закружило над ним, как в балете, и только благодаря этому я не сразу поняла, что платье на мне… растворилось!
Я осталась в розовом корсете и чулочках, и, когда комната перед глазами перестала кружиться, я увидела хмурого темноволосого молодого мужчину с полыхающим огнем глазами. Который резко произнес:
– Что. Это. Такое?!
3. КирианНенавижу свой день рождения!
Еще в детстве я чувствовал себя странно, когда мне дарили подарки, а сестрам приходилось ждать еще две недели до Нового года, чтобы распаковать свои яркие праздничные коробки. Но еще больше я ненавидел его за обязательную отцовскую речь за завтраком, которая всегда начиналась с перечисления по пунктам того, что я не успел сделать в минувшем году, и что обязательно должен сделать в следующем.
Подарки давно стали данностью, сложно удивить чем-либо дракона, которого зовут Кириан Тиберий Александр Эррадор Третий! Но мои друзья пытались. В позапрошлом году мне притащили часы, которые замедляли время: Нортон нечаянно (а может, специально, я не всегда понимал этого парня!) запустил их, и мой день рождения растянулся на три дня. В прошлом меня пытались накормить каким-то странным десертом, который оказался соленым, а не сладким. Развод года! Потом мне еще две недели странные сны снились.
В этом году мне клятвенно пообещали ничего не дарить, всего лишь устроить в мою честь вечеринку. Поверил ли я? У моих друзей было немного специфическое чувство юмора, поэтому ни на норд. Я ждал какой-то подставы, чего-то необычного… У Нортона отец управляет Межмировым бюро, так что с него станется достать для меня капибару из немагических миров!
Впрочем, когда я вошел в гостиную городского особняка отца Седрика, а все закричали:
– Сюрприз! – то первой моей мыслью было: лучше бы мне подарили капибару.
Потому что из маняще-прекрасного бело-розового многоярусного гигантского торта выпрыгнула не менее прекрасная балерина. В большой комнате находились почти все мои друзья, но я не мог оторвать взгляда от девушки, которая напоминала танцовщиц в пачках, что украшают старинные дорогие шкатулки. Мягкие локоны цвета белого золота, жемчужная кожа, нежные губы, вздернутый нос и плавные движения. Она кружилась в вихре… и теряла одежду. Пока не осталась в том виде, в котором появляться в обществе уже неприлично.
– Что это такое? – прорычал я, чеканя каждое слово.
– Сюрприз же, – рассмеялся Седрик. – И твой подарок, Кир!
Ресницы прекрасной балерины дрогнули: на меня уставились огромными глазищами небесного цвета. Насторожено, испытующе, со множеством эмоций в одном только взгляде.
– Это человек, – я шагнул вперед, чтобы убедиться в своей правоте. Но нет, это была не хитрая иллюзия: балерина оказалась живой.
– Это иномирянка, – пояснил Нортон. – Отец сказал, что в этом году у нас почти вышел лимит на извлечение иномирян из их естественных миров. Но одно место осталось, и я смог протащить ее сюда. – Он похлопал меня по плечу. – Все ради тебя, мой лучший друг. Владей и наслаждайся!
– И торт не забудь попробовать, – рассмеялась Рута. – Мы его в кондитерской месье Ламбера заказали!
Иномирянка? Это многое объясняло.
Я по-другому посмотрел на свой подарок. До этого момента думал, что это просто танцовщица, которой заплатили половину стоимости торта от Ламбера. Чтобы выпрыгнула в нужный момент, исполнила танец, а потом исполнила еще один танец в моей спальне… Подарок не самый оригинальный, но с парней бы сталось такое заказать. Но иномирянка?! Это же совершенно другое дело.
Иномирян нельзя вернуть в их мир. С момента, как они попадают в наш, они принадлежат тому, кто их сюда «пригласил», или тому, кому их вручили. Подарили.
Теперь я «счастливый» владелец иномирянки… Как ее зовут?
– Почему она молчит? Она вообще разумная?
Может, это было совершенно не то, что следовало спрашивать, но я до сих пор не мог прийти в себя от такого «подарочка». Никогда не владел иномирянами, у меня вообще не было питомцев даже в детстве.
– Обижаешь, Кир! – воскликнул Нортор. – Она, конечно, из немагического мира, но разговаривать умеет. Впрочем, мы тебе ее не для задушевных бесед подарили!
Друг поиграл бровями, остальные друзья засмеялись и захлопали в ладоши. Я снова посмотрел на иномирянку и мысленно признал, что Нортон выбирал девушку явно по моим вкусам во внешности. Миниатюрная, с тонкой талией, с густыми светлыми волосами и полными губами. На этих губах я на мгновение залип, представляя, как, наверное, сладко с ней целоваться, и не только… А после наши с ней взгляды пересеклись, и мне показалось, что она не просто разумная, она еще и мысли мои прочитала. Ей они не понравились, потому что в голубых глаза будто застыла ледяная ярость. Девушки на меня никогда так кровожадно не смотрели.
Нортон тем временем продолжил:
– По крайней мере, я успел перекинуться с ней парой слов. А сейчас молчит, потому что я накинул на нее «немоту» и «обездвижку».
– Снимай, – приказал я.
– Ты уверен? – хлопнул глазами друг. – Думал, ты захочешь развернуть подарок в одиночестве. В спальне…
Все снова радостно захохотали. Им было весело, а мне с иномирянкой разбирайся. Идиоты!
Я посмотрел на Нортона так, что тот все понял: сделал рукой пас, и с его пальцев сорвался искрящийся зеленый огонек, долетел до балерины и врезался ей в горло.
Иномирянка сначала закашлялась, глубоко задышала, а затем выдала нечто на тарабарщине, из которой я ни слова не понял.
– Ты не поставил ей заклинание-переводчик? – поинтересовался Седрик, когда девушка выдохлась.
– Поставил, – обалдело сообщил Нортон. – Мы должны ее понимать, а она нас. Но я впервые его ставил, может, что-то пошло не так…
– У тебя с мозгами что-то пошло не так! – вдруг выдала балерина на чистом плионском, а затем полезла к нему через торт. – Верни меня обратно… – и снова какой-то непроизносимый фольклор.
– Торт! – ахнули девушки, но иномирянка уже снесла собой пару ярусов, а затем рухнула с высоты прямо… мне в руки.
Я ее подхватил автоматически: просто не мог допустить, чтобы мой подарок повредился! Все-таки действительно еще не развернул.
4. КирианПравда, уже через мгновение я понял, как сильно ошибся. Подхватил я ее легко: балерина весила явно поменьше той самой капибары, о которой я шутил в собственных мыслях. Но раз – она была лишь в полупрозрачном нижнем белье, которое просвечивало и не скрывало нежной кожи, два – все это благодаря ее же усилиям теперь покрывал густой слой сладких сливок, крема и нежного бисквита.
Наши взгляды снова встретились, моя ладонь инстинктивно легла на ягодицы, прижимая к себе. Не знаю, откуда Нортон ее вытащил, но вкусы мои он знал прекрасно. Девушка была словно моей сладкой чувственной грезой. Сладким праздником. Если бы, конечно, не открывала рот.
– Пусти! – как настоящий дракон зарычала иномирянка. Для такого маленького создания голос у нее был густой и глубокий. – Поставь меня на пол, извращенец!
Она принялась извиваться в моих руках и добилась только того, что измазала меня всего кремом и сливками.
– Говорил же, надо разворачивать подарок в спальне, – крикнул мне Нортон, косясь на дергающуюся в моих объятиях девчонку. Сил в ней было, как в котенке: с драконом не справиться. Она добилась лишь того, что я перехватил ее руки, которыми она, кажется, пыталась выцарапать мне глаза, и встряхнул ее, прекращая это представление. Мы не в балете, в конце концов!
– Ты ей ничего не рассказал про наш мир? – возмутился я. С иномирянами же беседы проводят, все им объясняют. Я так думал, потому что никогда не сталкивался с теми, кто только-только попадал в наш мир, и не спрашивал тех, кто у нас жил давно.
– И лишить тебя такого удовольствия, Кир? Нет, она полностью твоя. Говорят, что они даже влюбляются в того, кого видят впервые. Оно мне надо?
Я с сомнением посмотрел на балерину, которая бросила попытки вывернуться из моего захвата и перестала сыпать выражениями, аналогов которого в плионском не было, явно не совсем цензурными.
– Я вообще-то здесь и все слышу, – сообщила она. – Я разумная и не собираюсь ни в кого влюбляться, а вот кинуть в кого-нибудь… – Она покрутила головой и продолжила: – тортом могу!
Девушки, которые и так повскакивали с диванов, когда балерина выпала из многоярусного кондитерского шедевра, теперь вовсе сделали шаг назад, а Рута спряталась за Нортоном.
– Мое платье шила сама мадам Никола, – выкрикнула она. – Я не для этого его надела впервые. А моя прическа…
– Это идея твоего жениха, – напомнил я, – не моя.
– Давайте снова набросим на нее «обездвижку», – предложила Греция, светловолосая девушка Седрика.
Идея была идиотской, потому что с иномирянкой все равно придется объяснятся. Она, конечно, лишена манер, но я теперь ей владею.
– Я ухожу, – сообщил я и направился к выходу вместе с балериной. Все, спектакль окончен.
– А как же торт? – донеслось в спину. Кажется, это снова была Греция.
– Он его обязательно попробует! – рассмеялся Седрик. – Если что, подарок свой оближет.
– Вот же… батман тандю! – процедила балерина.
– Молчи, – рыкнул я. – И так всех повеселила.
– Я?! – Она широко распахнула глаза, в которых сверкнуло крайнее возмущение. – Я себя не похищала! Куда ты вообще меня несешь, приду…
Мне все-таки пришлось запечатать ей рот заклинанием «немоты», потому что в коридоре я столкнулся со Смиррой. Дочь графа Лерстона, по совместительству моя невеста, выглядела безупречно утонченной. Ее платиновые волосы до плеч были завиты и уложены в модную прическу, серебристое платье словно змеиная чешуя переливалось при каждом ее движении, уши, тонкую шею и запястья украшали луриниты – самые дорогие драгоценные камни во всех мирах, мой подарок на годовщину наших отношений. Колец Смирра не носила, намекала, что будет носить лишь обручальное.
Большие зеленые глаза невесты широко распахнулись, когда она пробежалась взглядом по мне и балерине, испачканным в торте. Ее ноздри гневно раздулись – самое большее проявление чувств в исполнении Смирры.
– Кириан, что это?
– Это мой подарок на день рождения. Иномирянка. Нортон постарался.
– Иномирянка, – выдохнула она с облегчением. – Тогда понятно. Ты в автомобиль и обратно?
«Забрось подарок в машину и возвращайся», – говорил ее взгляд.
– По моему виду заметно, что я могу вернуться и веселиться дальше? – зло поинтересовался я. – Как минимум мне нужно принять ванну и смыть с себя торт.
– Я пойду с тобой, – заявила Смирра.
– Нет, – отрезал я. – Этот подарок я хочу развернуть в одиночестве, а ты иди, веселись с остальными.
Я видел, что невесте хочется со мной поспорить, но в следующую секунду она соблазнительно улыбнулась, прошла мимо, проводя пальчиками по моему плечу, и пообещала:
– Я тоже приготовила тебе подарок. Развернешь, когда закончишь с этим.
«Этим» она процедила брезгливо-небрежно и направилась в гостиную, а я тяжело вздохнул и взвалил «подарочек» на плечо. Не потому что было сложно, а потому что надоели уже эти прожигающие взгляды.
Нортон догнал меня в холле.
– Кир-Кир! Не уходи! Ты же не хочешь испачкать мастикой сиденья своего нового магмобиля?
– Предлагаешь подвезти?
– Предлагаю остаться здесь. Родители Седрика все равно в отъезде, а комнат на втором этаже великое множество. Разворачивай подарок, я позабочусь о том, чтобы тебя никто не потревожил.
Это был лучший вариант, поэтому я согласился, вместо выхода, направился по лестнице на второй этаж. Хотелось уже смыть с себя всю эту сладость и рассмотреть подарок. Если в гостиной владение иномирянкой будто приложило меня по голове, то теперь я начинал рассматривать эту идею всерьез.
Комнату я выбрал дальнюю, толкнул дверь и оказался внутри. За время нашего путешествия девушка подозрительно притихла, и моей первой мыслью было: с ней что-то не так. Поэтому быстро, но максимально осторожно спустил ее с плеча и заглянул в ее лицо. Такое лицо хочется целовать, утыкаться носом в мягкие волосы, вдыхать ее аромат. Аромат у иномирянки был под стать: едва уловимый запах ванили. А может, дело было в том, что она перепачкалась в торте.
Но сейчас ее глаза были прикрыты, а ресницы мелко подрагивали. Ноги ее не держали, она сползла в моих руках, и меня охватило беспокойство. Вдруг Нортон переусердствовал с магией, и ей стало плохо? Впрочем, додумать эту мысль и что-либо решить я не успел: в следующую секунду перед глазами вспыхнули звезды от резкой боли ниже пояса.
Меня согнуло пополам, и я едва не свалился на ковер. Выхватил краем глаза, как резво «потерявшая сознание» иномирянка метнулась назад к выходу.
Вот… капибара!
Короткий пас, магия стрелой рванула за ней следом, и дверь с грохотом закрылась прямо перед хитрым носом балерины.
