На шестом этаже мужчин нет

– … но многое еще недоработано. К примеру, слабо применяется криминальный профайлинг. Хотя опыт иностранных коллег подтверждает эффективность профайлинговых технологий в увеличении числа раскрытий серийных насильственных преступлений. А также профайлинг влияет на снижение их количества. Криминальное профилирование может не только стать основанием для задержания подозреваемого, но и доказательством в суде. Поэтому было принято решение отправить несколько перспективных сотрудников криминальной московской полиции на курсы профайлеров. За счет государства. Для повышения их квалификации.

– Угу. Догоним и перегоним Америку, – буркнул Снегин. – Так ведь они этот профайлинг применяют с конца прошлого века! Если не с середины, я точно не помню. А у нас в органах даже ставки такой нет. И людей нет.

– Так ты, выходит, в курсе? – отчего-то обрадовался майор.

– Сериал смотрел. Американский. «Обмани меня» называется. Ну и почитал после этого кое-что.

– Значит, наш выбор был правильным, – кивнул генерал. – Евгений уже понял, чего от него требуется.

– Да не понял я! Не совсем. То есть понял, что мне придется совмещать обязанности дознавателя, пока Мишка в отпуске, да еще и на курсы ездить. Ну а смысл?

– Это что за разговор! – рявкнул майор. – Ты должен гордиться оказанным тебе доверием!

– А почему я-то? – Снегин аж привстал. Фигасе! Одним Сочи, а другим вообще никакой личной жизни летом! – Разве для того, чтобы быть профайлером не обязательно иметь диплом психолога? Так вот: у меня его нет!

– Нам в академии сказали, что достаточно высшего юридического, – парировало начальство. – А оно у тебя есть. И вообще: почему ты с нами препираешься? Тебе по званию не положено. Здесь майор с генералом! Простите, Леонид Ильич, я хотел сказать генерал с майором. И несознательный пацан со своими хотелками. Работать надо, Снегин. Ума набираться и знаний. А ты непонятно о чем думаешь в свое рабочее время. И чем занимаешься.

– Боится брать на себя ответственность, – согласно шевельнулись «гусеницы».

«Потому что я знаю о профайлинге побольше, чем вы, – угрюмо подумал Снегин. – Вы ж гуглить не станете. А сериалу этому сто лет в обед. Я еще в школу ходил. Спохватились!»

– Решение принято, – припечатал майор. – Двигай оформляться. Рапорт пиши: хочу, мол, повысить уровень профессиональной подготовки, поэтому прошу зачислить меня… Ну и так далее.

«Еще и добровольная принудиловка! Фигасе!»

– А ставка будет, – внезапно сказал Леонид Ильич. – Если ты окончишь курсы и подтвердишь свои знания на практике. И не надо будет выезжать на место происшествия. С моральными уродами по душам беседовать, по мусорным контейнерам шарить. Сиди себе в кабинете, в красивом костюмчике, кино смотри, схемки всякие рисуй. Чем плохо-то?

– Да, Снегин. Защити дипломную работу и получишь повышение. Только теорию оставь теоретикам. Ты будешь защищаться так, сказать, без отрыва от производства.

– Если я правильно услышал, профайлинг применяют в раскрытии серийников. А не будет их?

– Это значит, что мы хорошо работаем, – нашелся майор. – Но чтобы вообще не случилось криминала – такого не бывает. Будешь работать с тем, что есть.

И ведь как в воду глядел! Насчет криминала.

***

– Снегин, ты чего такой мрачный?

Алле он пока не сказал. О том, что отпуск накрылся. Отговаривался тренировками, хотя соревнования пришлось пропустить. Вместо этого Снегин три дня в неделю, по вечерам, таскался на курсы профайлеров и все больше злился.

Настолько все было сырое. А есть у них, интересно, нормальные курсы? А не эта ускоренная подготовка, за которой явно скрывается очередной распил бюджетного бабла. Этому же годами учиться надо!

– Да меня тут в учебу запрягли, – признался он.

– Курсы? Какие? – оживилась Алла.

– Профайлинг.

– Класс! Это же так круто! А чего у тебя в руках? Конспект?

– Ну да. Лекция. Сказали записать и проанализировать. Дядечке преподавателю на пенсию вчера. Я уважаю старость, но почти разучился писать. Ручкой по бумаге. Поэтому страдаю. Вот… – Он уткнулся в конспект. – Вводная часть: «… термин профайлинг произошел от английского слова «профайл», что означает профиль, психологический портрет человека. Методика появилась в Израиле в 70-х годах прошлого века, когда в стране была сложная военная обстановка. Тогда-то и стали обучать и устраивать на работу специалистов, которые по невербальным признакам определяли в толпе людей подозрительных. Исходя из того, что любой предмет может быть взрывным устройством. Далее методику стали применять в аэропортах Америки и Европы, параллельно ее, усовершенствуя путем технических средств…» Что смешного я сказал? – удивленно спросил Снегин, потому что увидел, как Алла хохочет!

– Ничего… Я просто вспомнила, как проходила досмотр в израильском аэропорту… В Эйлате, мы там отдыхали на Красном море. Полина… Ну ты ведь знаешь Полину. Сестренка не нашла ничего лучше, как напихать магнитики в сувенирную глиняную кружку… Ой, не могу! Зачем они ей вообще понадобились? Но логику Полины понять невозможно. Мы едва на самолет не опоздали! Нас часа полтора допрашивали с пристрастием, и раздели почти до нитки! А кружку извлекали из чемодана Полины саперы!

– Скажешь тоже, – недоверчиво посмотрел на любимую девушку Снегин. – Полина такая красавица. И к тому же блондинка. Ну, какая из нее террористка?

– А им без разницы, профайлерам этим. Ты продолжай. Я внимательно слушаю.

– «Работа профайлера включает пять этапов. Первое: сбор сведений о совершенном деянии. Улик, свидетельских показаний, протоколов сотрудников полиции. Второе: Определение типа и обстоятельств совершения преступления, мотивов, риска жертвы. Третье: изучение метода совершения противоправного деяния, специфики ранения, нахождение тела и способ убийства. Четвертое: формирование профиля правонарушителя, включающего такие сведения как пол, национальность, семейное положение, социальный статус, наличие судимостей…» Блин! Так все это делает следак!

– И профиль преступника?

– Это работает только на серийниках. Самое успешное дело, где сработал профайлинг – поимка Чикатило. Опытный психолог грамотно составил профиль маньяка, и это помогло его задержать. А если брать убийство штучное, то оно, как правило, случайность. Маньяки остались только в кино. По моему опыту, а я уже немало дел раскрыл, и запутанных тоже, если ситуация кажется спланированной гением преступного мира, то это либо именно случайность, либо следствие чьей-то тупости. Дурак какой-нибудь накосячил, а признаться постеснялся. Классика жанра – потеряли улики или затоптали.

– То есть, по-твоему, все сложные убийства, нераскрытые, это не дело рук гениального преступника?

– Именно. Их попросту нет. Есть тупые опера и следователи. А что касается физиогномики, то люди не так просты, как о них думают все эти «ученые». Есть люди с разной степенью читаемости, как есть люди с разной степенью внушаемости. Профайлинг ведь еще называют безынструментальной детекцией лжи. Я считаю, что это полная чушь. Есть люди, которые врут, как дышат, и фиг ты их по мимике и жестам разоблачишь. Вспомнить Германа.

– Сталкера?

– Да. Помнишь, как ловко он не только Полину охмурил, но даже Антонова. Герман и детектор лжи охмурил был. Профи! (Об этом читайте в романе «Восемь мстительных богов»)

Алла вдруг рассмеялась.

– Считаешь меня упертым? – обиделся Снегин. – Мол, учиться не хочу, всех критикую.

– Нет, я просто вспомнила одну забавную вещь. Наткнулась как-то на воспоминания современника известного поэта. Его репрессировали в начала двадцатых годов прошлого века. Организовали встречу, набился полный зал. От гения ждали чуда, а он отвечал односложно, все время ежился, будто ему противно общаться с публикой. Чего только о нем после этого не писали в газетах! Сноб, зазнайка, нелюдим. Потом оказалось, что у него просто был дырявый носок, и поэт боялся, что брючина задерется, и это заметит публика. Он ведь на сцене сидел. Так и думал весь вечер об этом носке и боялся даже на спинку откинуться.

– Вот-вот. Мало ли чем, человек расстроен. Вовсе не обязательно, что он врет, или преступник.

– Еще что-нибудь? Тебе ведь надо выговориться.

– Да. Вот почему мы всегда запрыгиваем в последний вагон уходящего поезда? Профайлинг был актуален еще даже в начале этого века. А сейчас бурно развиваются нейросети. И, в конце концов, они заменят всех профайлеров. Потому что повсюду видеокамеры, биометрию собирают, куча распознавательных программ. Ну и аналитика нейросетей стремительная – робот не человек. А меня загнали на эти курсы!

– Снегин, выдохни. Для общего развития полезно.

– Мне в отпуск полезно. Родители дачу купить задумали. На пенсию собрались. А мне не все равно, где я буду картошку копать. Не хочу, чтобы меня поставили перед фактом: света нет, газа нет и колодец один на весь дачный поселок. Метрах в ста от дома.

– А почему твои родители не хотят летом жить у моей бабушки? У нас огромный дом, и не надо сажать картошку.

– Тогда это никакая не дача. На даче обязательно надо упахиваться. И картошку. И ты забыла, что мой папа следователь, а мама работает в пресс-службе и тоже в полиции. Не станут они жить у олигархов. Тут позиция принципиальная.

– Ну и зря!

Алла придвинулась вплотную. Снегин понял, что сейчас его будут жалеть. Ух! Выговорился! Он обнял Аллу и подобрел. Все когда-нибудь заканчивается, и курсы эти тоже канут в Лету. Жаль, что они летом. Дешевле что ли? Или у кого-то маленький свечной заводик? Допустим, у супруги генерала. И надо скоренько подогнать новую партию курсантов.

– А мы с тобой на Алтай собирались или в Карелию. Прости, – он виновато уткнулся Алле в макушку. – А потом у тебя начнется учебный год, – он отстранился, но тут же потянулся губами к любимой девушке, надеясь, что тема закрыта. Но ошибся. Потому что Алла от поцелуя уклонилась.

– Раз уж ты заговорил об отпуске… Хорошо, что мама успела уехать из Израиля до всех этих событий. Они с Борисом Львовичем сейчас в Европе.

– Ты хочешь к ним поехать?

– Да. Я маму давно не видела. Соскучилась. Полина уже там. И мне надо избавить маму и Бориса Львовича от потрясений. Ты ведь знаешь мою старшую сестру.

– Понятно. Я-то не выездной, – надулся Снегин. – Ладно, езжай. А у меня, вон, профайлинг. Мне еще дипломную работу сдавать. Ну почему я не стал профессиональным игроком в бильярд?! Родители надавили: это не профессия для мужчины. А когда тобой все дыры затыкают, какие есть в штатном расписании, это профессия! – он в сердцах обрушил конспект на столешницу. – Вот возьму – и уволюсь! Я и сейчас хорошо играю. Может даже в сборную возьмут.

– Будешь хорошо учиться, тебя в МУР переведут, – утешила Алла.

– Разве что…

Лето потихоньку раскатывалось, и жары, которой еще с зимы грозили синоптики, не случилось. Зарядили дожди, пахнуло осенней сыростью и ощутимо повеяло холодом. Снегин смирился с курсами, потому что Алла уехала к матери, за границу. А ему за границу, да еще такую не светило. Все равно по вечерам делать нечего. Но как быть с дипломом?

Преподаватели в курсе и требуют применения полученных знаний на практике. Бомжа вот вчера в переходе нашли. Профиль его предполагаемых собутыльников потянет на зачет? Если ничего другого нет.

– Опергруппа на выезд! Слабонервные есть? Там девушка упала на клумбу с тридцать пятого этажа! Реально всмятку!

– Клумба? – машинально спросил Снегин, который думал в это время о своем. О зачете по криминальному профайлингу.

На него дружно налетели:

– Свинья ты, Снегин! Девчонке рожать и рожать, а она с собой покончила!

– Извиняюсь, был неправ. А с чего взяли, что это суицид?

– Да в прошлом году из этого же дома мужик выпал. И тоже вроде на эту клумбу, – поведал дежурный. – Звонок я принимал. Таксист позвонил, который клиента ждал у подъезда. А тут мужик на подоконнике. Голый. Таксист ему кричит: «Стой! Не вздумай!!» А тот – хлоп! И всмятку!

– Так это получается серийник, – напрягся Снегин. – Два трупа, из одного дома. Может даже из одного окна, – мечтательно завел он глаза в потолок. Вот она тема для дипломной работы! Сама нашлась!

– На месте разберемся! Выдвигаемся, мужики!

Снегин оглянулся. Никто кроме него выдвигаться и не собирался. Разве что водитель.

– Ты, Снегин, глянь там, как и что, – тяжело вздохнул Леха за горой наваленных на стол папок. – Если суицид, чего нам всем там толкаться-то? Тем более, ты и за дознавателя сейчас. Там участковый, небось, подключился. Быстро разрулите.

Лехе в приказном порядке поручили, наконец-то, слить базы. Цифровизация нависла надо всеми, как дамоклов меч. Поэтому чемпион по пулевой стрельбе, чертыхаясь, указательным пальцем забивал в финальную базу немыслимое количество букв и цифр. Учитывая, что этому пальцу гораздо привычнее было давить на спусковой крючок, чем на клаву, Леха то и дело сбивался, и процесс затягивался.

– Снегин, ты у нас грамотный. Корова как пишется? Через а или через о?

– Через о. Постой… Откуда корова в твоем уголовном деле?! Мы в Москве, тут коров нет!

– Почем я знаю? Это не мое дело. Здесь вообще все не мое. Я в тир хочу.

– А я в отпуск.

– В отпуске я уже был, – мечтательно вздохнул Леха. – Корова, значит. То-то я гляжу: красным подчеркнуто.

– Ты что не слышал? Это уже второй труп! В одном доме! А ты со своей коровой.

– Корова, как я уже сказал, не моя. И труп не мой. Который на клумбе. У меня, вон, базы, – Леха сдвинул в сторону папки и укоризненно посмотрел на Снегина. – Серийник кому нужен? Тебе. Это у тебя диплом. Вот и фантазируй. А мы за реализм. Несчастная любовь у девушки случилась. Жалко ее, конечно, но такое бывает. А если маньяк, так еще лучше. Маньяки, Снегин, не по нашей части. Зато твоя путевка в МУР.

Трудно было с этим не согласиться. И Снегин пошел работать. Криминалисты на место происшествия уже выдвинулись, надо подключаться.

– А кто на этот раз позвонил? – уточнил Снегин, пока в наличии дежурный, который в теме.

– Администраторша из салона красоты. Дверь была открыта по случаю духоты, у них кондей забарахлил, девушка разговаривала по телефону с клиенткой, когда мимо пролетел труп. То есть, тогда еще не труп. Он им стал буквально за доли секунды. Причем, в таком виде… В общем, у администраторши шок. Уж не знаю, как вы ее допрашивать будете.

– Но в полицию-то смогла позвонить.

– Там подружки подключились. Маникюрша и стилист.

– Снегин! Ты чего тормозишь?! – водитель недовольно звякнул ключами.

Потому что Евгений Юрьевич машину не водил. А надо бы. Сам бы и доехал.

Он нагло развалился на переднем сидении, как барин. Подумав: «Если я еще и на водительские курсы пойду, точно сдохну от умственного и физического истощения». Хотя Алле он задолжал. Любимая девушка то и дело тюкала в темечко: ты, когда права-то получишь?

– С ветерком прокатимся, Евгенией Юрьевич или как? – ехидно спросил водитель, явно задетый откровенным хамством Снегина. – С мигалочкой, со свистом.

– А давай! Пробки-с.

Он был в хорошем настроении, потому что профайлинг на сегодня отменяется. В смысле курсы. Потому что дело к вечеру, а такие происшествия лучше раскрывать по горячим следам. Вдруг и впрямь криминал? Уж очень выразительное совпадение. Двое выпали из окна в одном доме, из одного корпуса, а там их три, судя по схеме, причем, в одну и ту же точку целились, когда планировали роковой полет.

Надо опросить свидетелей, потом подняться на тридцать пятый. Наверняка затянется до ночи, поэтому курсы обождут.

В смартфон Снегин глянул сразу, как только сел в машину. И вспомнил этот дом. Точнее, ЖК. Да уж, богатые тоже плачут. И не только. Выбрасываются из окон элитного дома, который для подавляющего большинства россиян недосягаемая мечта.

Интересно, что заставило девушку сделать это?

И невольно вздрогнул, потому что завыла сирена: водитель включил мигалку.

***

Зеваки уже разошлись. Место происшествия было, как и положено по протоколу, огорожено сигнальной лентой. На зеленом газоне лежал брезент. Видимо, криминалисты здесь уже отработали. Хотя опергруппа в составе Снегина на место происшествие прибыла довольно быстро.

Снегин обрадовался тому, что не насладится зрелищем упавшего с тридцать пятого этажа тела, только фотки посмотрит, уже у себя в кабинете, хотя жмуриков видел в разном состоянии испорченности погодными и природными условиями и даже лицом в салате.

Но девушка… Он невольно вздохнул. Что ни говори, а грустно.

Тут важно не только вскрытие и причина смерти, хотя ежу понятно, что при падении с такой высоты не выживают, но и анализ на токсины.

А вдруг она наркотиками накачалась? Или снотворным. Встала на подоконник, свежим воздухом подышать, и вдруг покачнулась. Ветер сильный подул.

Или пьяная была.

«Хорошо, если так», – снова цинично подумал Снегин. Потому что уже понял, в чем главная засада.

Элитный ЖК состоял из трех корпусов. Номер два, из которого, по словам дежурного уже выпали двое, был самым высоким. Сорок этажей! И окна квартиры, из которой упала потерпевшая, смотрели на парк. Даже если в парке есть видеокамеры, а их там априори не может не быть, то нацелены они гораздо ниже. И тридцать пятый этаж элитной высотки ни на одну из камер попасть не мог никак. Не получается.

Значит, делать выводы о наличии состава преступления придется, опираясь не столько на экспертизу и нейросеть со всякими хитрыми программами, сколько на показания свидетелей, которые запросто могут и приврать, осмотр места происшествия ну и характер покойной. Ее образ жизни, привычки, круг общения, мотив, по которому она сиганула с тридцать пятого этажа. Или ее сиганули.

А еще дело придется иметь в первую очередь с женщинами. У которых эмоций – через край. Имеются в виду сотрудницы элитного салона красоты, который находится в соседнем корпусе.

Профайлинг по полной, короче. Отделить зерна от плевел. Правду ото лжи. Точнее от безудержной фантазии и сплетен.

Снегин тяжело вздохнул и шагнул к экспертам. Один, помоложе, будучи в латексных перчатках засовывал в заветный чемоданчик какие-то пробирки, другой, уже без перчаток, курил в сторонке. Отдыхал.

Мужик был противный, вечно строил из себя всезнайку. С бородавкой на носу. Но деваться было некуда. Очень уж хотелось послушать: есть ли признаки насильственной смерти? Или как это у них называется «придание телу ускорения». Когда изначально имел место быть толчок другим лицом или даже лицами.

– Здравствуйте, – вежливо сказал Снегин. – А у вас, я смотрю, уже перерыв. Что, все так плохо?

– А, Снегин! Привет. А ты чего один? Где дознаватель?

– Атос, Портос и Арамис отбыли на воды, нервы лечить. А д‘Артаньян сегодня я. Один за всех. В отпуске Мишка. В Сочи. Я за него.

– И ты давай, рожай. Лучше близнецов. Тебе путевку в санаторий выпишут. Помимо маткапитала.

– Рожают женщины. У меня не получится. Чего там с трупом-то? Почему прикрыли?

– А мы здесь почти уже закончили, – криминалист метнул окурок в урну, стоящую у двери в элитный салон красоты. И ведь попал!

– Вы случайно в дартс не играете? – уважительно сказал Снегин. – Такой талант.

– Подлизываешься? Ладно, слушай, пока у меня есть свободная минутка. Мы сейчас с Анатолием наверх поднимемся, на тридцать пятый. Вот там работы – завались. Надо внимательно осмотреть лоджию, с которой спикировала на клумбу потерпевшая. Перила там, отпечатки рук и ног… Образцы ДНК собрать. Тут-то чего собирать? Ее детально в морге осмотрят. И все, что положено, с нее возьмут. Сейчас в квартире потерпевшей участковый, свидетелей сторожит. Ну и лоджию. Чтобы ничего не затоптали. Я велел. Уж прости, что выполняю твои должностные обязанности, – ехидно добавил криминалист.

– Так девушка была в квартире не одна?!

– С друзьями. Точнее, со своим парнем, подругой и двоюродной сестрой.

– То есть, мы имеем дело с убийством, – напрягся Снегин.

– Выводы делать это не моя работа. И не твоя.

– Неправда. Решение об отказе в возбуждении уголовного дела принимает дознание. И если это суицид… Хотя, если потерпевшую вынудили, то есть, довели до самоубийства тоже ведь статья УК… А все-таки? Вы ведь такой опытный. Компетентный то есть. И меткий. Отчего она умерла? – Снегин кивнул на брезент.

– Предположительно. Ты меня слышишь, Снегин? – он еще раз кивнул. – По визуальному осмотру тела и места происшествия я предполагаю, что смерть наступила именно в результате падения с большой высоты. А теперь слушай внимательно. Мы имеем дело с типичным прямым свободным падением. Когда падает одно только тело, и по пути не ударяется ни о какие предметы. Тут имеются кондеи, на линии падения, но их мизер. И точка, в которую упало тело, указывает именно на падение прямое. Андестенд? То есть, понятно тебе это? – он в третий раз кивнул и на всякий случай спросил:

– А не одно, это как?

– Несвободное падение это к примеру, с моста в автомобиле или вместе с подъемным краном, – хохотнул криминалист. – Или в самолете, во время автокатастрофы, – сказал он и вдруг стал серьезным. Снегин понял: вот оно, главное. – Мы измерили расстояние до фасада здания и угол, под которым находилось тело к линии падения. Картина типичная. Свободное падение. Судебно-медицинское исследование трупа в морге поищет повреждения, не связанные с падением с высоты. Хотя визуально таких повреждений нет. Ни огнестрельных, ни ножевых ранений. Как видишь, даже крови мало.

– Я не вижу, – Снегин кивнул на брезент.

– Ее мало. Смерть была мгновенной, девушка не страдала, разве что когда падала и паниковала. Но это секунды. Ее, похоже, во время полета развернуло, и не раз, она, возможно, даже барахталась, как будто тонула, руками махала, за воздух хваталась. Скончалась от множественных разрывов паренхиматозных органов. Плюс оскольчатые переломы грудины, множественные двухсторонние переломы ребер, серьезные повреждения лицевого черепа, переломы надколенников, вколоченные переломы дистальных метафизов лучевых костей…

– Довольно! – взмолился Снегин. – Короче можно? Я все равно эту вашу тарабарщину не понимаю.

– … все это включая предположительный разрыв аорты, вызвало обширное внутреннее кровотечение. Первичные прямые повреждения и стали причиной смерти. Она плашмя упала, Снегин. Вот что тебе следует запомнить. Вообще это один из самых сложных разделов судебно-медицинской экспертизы, когда человек умирает от травмы тупыми твердыми предметами.

– Какими еще предметами?! Вы ж сказали, что она умерла от падения с большой высоты!

– Впервые падение с высоты как самостоятельный раздел судебно-медицинской травматологии было выделено в учебнике лишь в 1946 году. А до этого рассматривалось среди повреждений тупыми твердыми предметами. Землей там или асфальтом. Мостовой булыжной. Так что смерть нашей потерпевшей наступила, скорее всего, в результате удара твердым тупым предметом, как я уже сказал: клумбой, – криминалист с усмешкой посмотрел на Снегина и потрогал бородавку на носу.

– Ну и шуточки у вас!

– А что, только тебе можно? Атос, Портос и Арамис отбыли на воды, – передразнил мужик.

– Про тупой предмет я понял, – Снегин невольно посмотрел на бородавку. – Так ее столкнули или нет? Потерпевшую?

– Открою тебе большую тайну, – криминалист придвинулся вплотную. – Это можешь узнать только ты. Если судебно-медицинское исследование трупа подтвердит мои выводы. И потерпевшая умерла не от экзотического яда там, или дури. Внешних признаков нет, но всякое бывает. Здесь ведь богачи живут, миллионщики, а у них и фантазия богатая. Придание ускорения в задачке с нашими условиями практически недоказуемо. Высота солидная, кто знает, сколько раз ее развернуло, потерпевшую? Разве что манекен оттуда скинуть, с тридцать пятого, – задумчиво нахмурился криминалист. – С приданием ускорения и без. Следственный эксперимент. Но для него, сам знаешь, нужно уголовное дело. И то: а если она и впрямь, барахталась? Движения какие-то совершала. Манекен ведь не человек. Примет ли суд такой эксперимент как доказательство?

– Нейросети все посчитают.

– Посмотрим. Все равно: их ведь там трое было, в квартире. Точнее четверо, включая саму потерпевшую. Суицид – тоже вариант. Ты иди, работай. Хватит лясы точить. Анатолий, ну как там?

Второй криминалист давно уже закончил возню с пробирками и внимательно прислушивался к разговору. Мотал на ус. Инфа в самом деле ценная. Как вычислить, был толчок или нет?

– Вот всегда так, – тяжело вздохнул Снегин. – Наука стремительно шагает вперед, а принятие решения все равно вешают на опера. Точнее на дознавателя. Возбуждать или нет.

– Не повезло тебе. Мы здесь все что могли, сделали. Идем на тридцать пятый.

– Личность-то хоть удалось установить?

– Так ее парень видел, как она падала. Рванул вниз, и был здесь намного раньше участкового и даже чоповцев, которые охраняют территорию. Варей ее звали.