Моя муза

Егор Краузе

Моя муза

Глава 1

Эрик медленно, с усилием открывал глаза, и постепенно к нему возвращалось сознание, пробиваясь сквозь густой туман дезориентации. Он не мог понять, что происходит вокруг, и не осознавал, где именно он находится. Потолок над его головой был белым и безликим, а освещение – приглушённым, источаемым неяркими лампами, которые придавали помещению холодный, стерильный оттенок. Воздух был насыщен резким запахом антисептиков, смешанным с легким оттенком лекарств, что создавало атмосферу клинической чистоты и строгости.

Полностью пришедшему в себя, Эрику стало безразлично, но инстинктивно он поднял руку к голове. Пальцы наткнулись на шероховатую поверхность марлевых бинтов, которые туго обвивали его череп, словно крепкая конструкция, замаскировавшая непонятные травмы. Внутри повязки пульсировала глухая, давящая боль, усиливающаяся при малейшем движении, как напоминание о жестоком столкновении с реальностью.

– Что произошло? – произнёс он, и его собственный голос прозвучал хрипло и непривычно тихо, как будто промаршировал через множество преград, прежде чем достигнуть его ушей.

В палату бесшумно вошла девушка в белоснежном медицинском халате. Она с удивлением взглянула на него, уловив его вопрос.

– Вы ничего не помните? – мягко поинтересовалась она, приближаясь к койке, – Вы находитесь в больнице, Эрик, – произнесла она мягко, избегая слишком резких слов. – У вас была травма головы. Мы сделали всё необходимое, чтобы вы поправились.

– Сколько времени я здесь? – спросил он, стараясь собраться с мыслями, хотя сам не знал, как его вопрос может быть воспринят.

– Вы находитесь здесь уже несколько дней, – ответила она, не отводя взгляда от его лица, стараясь уловить каждую деталь его реакций. – Вам необходимо отдохнуть и восстановиться. Доктора будут следить за вашим состоянием.

Эрик кивнул, чувствуя, как перед ним открывается новая реальность, полная неизвестности и, возможно, надежды. Внимание медсестры и забота, с которой она подходила к своему делу, внушали ему уверенность, что он в нужных руках. Однако страх и тревога всё ещё оставались на горизонте его чувств, и он никак не мог избавиться от ощущения, что за пределами этого пространства скрывается нечто важное, что он должен был помнить.

– Вы попали в серьёзное дорожно-транспортное происшествие, – продолжила медсестра, осуществляя проверку информации в электронной медицинской карте. Она глубоко вдыхала, стараясь подобрать слова, которые могли бы одновременно успокоить и прояснить ситуацию для Эрика. – Должна признаться, ваше состояние стабилизировалось с поразительной скоростью. По всем медицинским показателям вы показываете явные признаки быстрого восстановления.

Она подняла взгляд от экрана, чтобы взглянуть на его лицо, и продолжила:

– Все сотрудники нашего отделения крайне удивлены тем, что вы отделались лишь сотрясением мозга средней тяжести и ушибленными ранами. Учитывая обстоятельства аварии и масштабы повреждений вашего автомобиля, многие пациенты в подобной ситуации оставались бы инвалидами, а некоторые, к сожалению, не выжили бы. Следовательно, вы прямо-таки бесстрашный каскадёр, если судить по этому делу.

Эрик, слегка усмехнувшись горькой усмешкой, медленно покачал забинтованной головой, ощущая, как сквозь повязку проникает щемящая боль.

– Наверное, меня хранит Всевышний, – произнёс он, закатывая глаза к потолку, – Правда, пока не могу понять, для какой высшей цели мне было даровано это спасение.

Не успела медсестра закончить свою речь, как дверь палаты распахнулась, и внутрь стремительно влетела взволнованная молодая женщина. Её лицо было бледным от переживаний, а в глазах читалась яркая смесь страха и облегчения, словно она переносила на себе всю тяжесть ожидания.

– Ну, ты как? Как ты себя чувствуешь? – почти выдохнула она, бросаясь к его постели с нежностью и заботой, которые было невозможно игнорировать.

Эрик, с трудом фокусируя на ней взгляд, чувствовал, как жизнь возвращается к нему, и спустя мгновение в его глазах мелькнуло узнавание.

– Женя? – прошептал он, чувствуя, как улыбка расползается по его лицу на фоне смятения и боли.

– Да, это я! – она облегчённо улыбнулась, сжимая его руку в своих ладонях, как будто боясь потерять его вновь. – Я так рада, что ты меня узнал! Ну, так что с тобой? Врачи что сказали?

Эрик вздохнул, ведь желаемая ясность не приходила. Под взглядом Жени его сердце наполнилось тёплым чувством, но относительно состояния своего здоровья он не знал, что ответить. Подобные вопросы вызывали в нём не только святую радость от того, что она рядом, но и тяжесть забот.

– Со мной… – начал он, пытаясь собрать мысли в единую цепочку. – Со мной всё не так плохо, как могло бы быть. Врачи говорят, что у меня всего лишь сотрясение и несколько ушибов. Но… я даже не помню, что произошло. Всё как в тумане.

Женя нахмурила лоб, её глаза обострились в поисках понимания, как будто она пыталась уловить нити того, что произошло:

– Ты не помнишь? – спросила она, прижимая его руку крепче, будто это помогло бы ему восстановить утраченные воспоминания. – Я так волновалась, когда узнала о твоей аварии! Никто не имел представления о том, как ты там… как ты всё это перенёс.

Эрик попытался углубиться в пытливое сознание, оставив страх в стороне. Он пытался восстановить последовательность событий, но вместо этого ощущал лишь пустоту.

– Я знаю, что был за рулём, – признался он, – и, похоже, всё произошло очень быстро. Возможно, я просто отвлёкся на что-то… или, возможно, произошёл какой-то сбой.

Женя покачала головой, её лицо при этом выражало глубокую обеспокоенность.

– Ты должен был быть осторожнее, Эрик. Дорога может быть крайне опасной, особенно в такие непростые времена.

– Я знаю, – ответил он с лёгким смущением, осознавая, что такая легкомысленность могла стоить ему жизни. – Я обещаю, что буду более внимательным.

В этот момент в палату вошла медсестра, и они обе остановились, застыв в ожидании.

Эрик почувствовал, что разговор между ними наполнялся значением, хотя и на фоне радужного ожидания выздоровления всё ещё витала неопределённость. Жизнь, как будто с большой осторожностью, только начинала возвращаться в привычное русло, и он был готов принять её с открытыми объятиями, несмотря на суровые испытания судьбы.

– Мне, если говорить откровенно, намекнули, что я чудом избежал гибели и отделался, по большей части, лишь с ушибом головы, – произнёс Эрик, снова жестом указав на повязку, которая слабо прерывисто обвивала его череп. Его голос звучал ровно, но в нём ощущалась невольная улыбка горечи, словно он пытался шутить, чтобы скрыть свои настоящие чувства. – Однако моя машина, увы, не выжила. Полная конструктивная гибель. Как хорошо, что я застраховал её по полному пакету. Пусть только попробуют теперь затянуть с выплатой или, не дай Бог, отказать в компенсации.

Женя, сидя рядом, почувствовала приток уверенности, совершенно не догадываясь, что в данной ситуации её поддержка является не только эмоциональной, но и физической.

– Ещё как выплатят, будь спокоен, – твёрдо заверила его Женя, с живым интересом смотря на Эрика. – У тебя на руках будет полис, все документы из ГИБДД, заключение врачей, поэтому не переживай о финансовых вопросах сейчас. Тебе необходимо сосредоточиться на восстановлении.

Спустя некоторое время в палату вернулась медсестра с результатами последних аппаратных исследований и анализами, в руках у неё был аккуратно сложенный файл с документами.

– Итак, Эрик, – начала она официальным тоном, на который было приятно услышать нотку профессионализма, – по результатам обследования наблюдается положительная динамика. Угрозы для жизни и здоровья нет, что является отличным знаком. Мы можем вас выписать. Однако настоятельно рекомендую в течение последующих двух недель соблюдать полный покой. Это включает в себя избегание физических нагрузок, стрессовых ситуаций и, что наиболее важно, управление транспортными средствами. Не пренебрегайте этими советами, сотрясение мозга – дело серьёзное, и его последствия могут быть весьма разнообразными.

Женя тут же откликнулась, недвусмысленно выражая свои намерения:

– Я довезу его домой и прослежу, чтобы он следовал всем предписаниям. Я за этим внимательно прослежу, как его защитник и опекун.

Эрик, услышав её слова, с лёгкой иронией в голосе заметил:

– Что ж, это весьма кстати. Ибо, как ты прекрасно знаешь, моего личного транспорта у меня на данный момент просто нет. Поэтому у меня не остаётся иного выбора, как довериться тебе, – добавил он с легкой усмешкой.

На это Женя не могла удержаться от улыбки, её лицо просияло, облегчение и спокойствие словно окутали её заботливой аурой. Эрик заметил, как свет её глаз наполнял пространство вокруг, и почувствовал, что, возможно, не всё потеряно, а жизнь, несмотря на все её хитрости и трагедии, продолжает двигаться вперёд.

Медсестра, наблюдая за их взаимодействием, отметила, что такая поддержка крайне важна в процессе восстановления. Партнёрство и забота – это то, что помогает людям справляться с трудными периодами в жизни. Она кивнула, словно одобрительно соглашаясь с тем, что присутствует между ними, и, подойдя поближе, указала на инструкции, которые они должны будут соблюдать.

– Также, – продолжила она, – ваша реабилитация не должна ограничиваться лишь физическим покоем. Точно так же важно оградить себя от лишних переживаний и стресса. И хотя я понимаю, что с вашей ситуацией это может быть непросто, постарайтесь окружить себя любимыми и близкими людьми, которые помогут вам восстановить душевное равновесие.

Эрик слушал её слова, и они постепенно проникали в его сознание. Он чувствовал, как сердце наполняется радостью от того, что рядом с ним есть Женя, человек, готовый поддержать его во время затруднений. Это придавало ему сил.

– Я постараюсь, – подтвердил он, осознав, что именно такая поддержка поможет ему преодолеть временные трудности.

Медсестра, чьи движения были отработаны до автоматизма, приступила к снятию повязок с головы Эрика. Марлевые ленты, пропитанные лекарственными составами, одна за другой ослабляли своё натяжение, и с каждым мгновением напряжение в комнате несколько снижалось. Когда последний слой бинта был убран, обнажив кожу головы, и Эрик, и сама медсестра испытали лёгкое изумление. Ожидаемая отёчность, гематомы или хотя бы заметная шишка – всё то, что обычно сопутствует столь серьёзной травме, – отсутствовали. Кожные покровы были чистыми и неповреждёнными, будто неделя, проведённая в больничной палате, стёрла не только память, но и все физические следы происшествия. Это было поразительным зрелищем, и медсестра, оценивая результаты своей работы, почувствовала гордость за то, что выполняет свою профессию с высокой степенью мастерства.

– Поразительная регенерация, – тихо, скорее для себя, произнесла медсестра, проводя пальцами по бывшему месту ушиба. Она внимательно изучила состояние кожи, стараясь не упустить ни одного мелкого изменения. – Судя по всему, ткани зажили полностью, и это свидетельствует о вашем крепком здоровье и хорошем восстановительном потенциале.

Затем она, совместно с Женей, которая неотрывно находилась рядом и оказывала Эрику моральную поддержку, помогла ему подняться с койки. Его ноги, находившиеся в состоянии покоя на протяжении длительного времени, немного подкашивались, и ему пришлось на мгновение опереться на спинку кровати, чтобы обрести равновесие. Это была небольшая, но очень важная для него победа – снова почувствовать твёрдую опору под ногами, даже если она была так привычна, но после травмы ощущалась как нечто совершенно новое.

– Как вы себя чувствуете сейчас? – вновь поинтересовалась медсестра, внимательно наблюдая за его состоянием. Её профессиональный взгляд был полон заботы и внимания, и Эрик это ощущал, как тепло, исходящее от источника света в холодный зимний день.

– Слабость, – честно ответил Эрик, делая пробный шаг в сторону двери. – Общая мышечная слабость и лёгкое головокружение. Мне кажется, что в первую очередь мне необходимо нормально поесть, чтобы восстановить силы. Однако я предпочёл бы сделать это в домашней обстановке, – добавил он с лёгкой усмешкой на лице. – Больничная еда, при всём моём уважении к вашему учреждению, не способствует полноценному аппетиту. Ваши старания в вопросах питания заслуживают похвалы, но для меня, увы, это не подходит.

Медсестра кивнула в знак понимания. Она прекрасно знала, что больничная еда часто не соответствует ожиданиям пациентов. Это беспокойство о питании было распространённым явлением, и с каждым пациентом приходилось работать индивидуально, чтобы гарантировать их комфорт во время реабилитации.

– Пора вернуться к жизни, – произнёс он с улыбкой, смотря на Женю. – Пора забыть про больницу и вернуться домой, к нормальному существованию.

Женя, улыбнувшись ему в ответ, крепко сжала его руку. Она знала, что им предстоит долгий путь, но с таким отношением и поддержкой они смогут преодолеть любые преграды.

– Тебе не следовало приходить. Бросать все свои дела из-за меня, – произнёс Эрик с лёгким упрёком в голосе, когда они вышли из лифта и направлялись к главному выходу больницы. В его словах звучала искренность и некая досада, однако рядом находившаяся Женя на этот раз была настроена решительно.

Женя лишь покачала головой, а её взгляд стал твёрдым, как утёс, защищающийся от стихии.

– А кому ещё, как не мне, это делать? – произнесла она с уверенностью. – Поверь, Эрик, кроме меня, у тебя в этой ситуации никого нет. Никто не знает, что значит оставаться рядом в трудные моменты, как знаешь это ты – мой старый друг.

Эрик тяжело вздохнул, внутренне признавая горькую правду её слов. Он понимал, что сколько бы возвышенно не звучали его попытки оттолкнуть её заботу, в глубине души он ценил её поддержку и понимание. Его голос стал более тихим, но от этого звучал ещё более искренне:

– Ты – мой старый и, пожалуй, единственный настоящий друг. И да, увы, ты права. Мне действительно трудно справляться с этим одним.

Лифт плавно остановился на первом этаже. Двери разъехались, открыв путь к главному выходу и наполнив пространство ярким светом – символом новой жизни, ждущей за пределами больницы. Как только они вышли на улицу, Эрик замер на мгновение, щурясь от непривычно яркого солнечного света. Свежий воздух, не отягощённый больничными запахами, мощной волной ударил ему в лицо, вызывая новый приступ лёгкого головокружения. Это было одновременно странное и освежающее чувство – чувство свободы.

– Сколько же дней я провёл в отключке? – спросил он, вдыхая полной грудью, как будто это был последний глоток воздуха, который он мог взять за всю свою жизнь.

– Несколько дней, – ответила Женя, поправляя сумку на плече и обходя вокруг машины. – Врачи говорили о медикаментозном сне, чтобы помочь твоему мозгу восстановиться. Но как только ты начал приходить в себя и они снизили дозировку препаратов, мне сразу же позвонили. Я понимала, что должна быть рядом, чтобы поддержать тебя.

– Ты слишком сильно обо мне беспокоишься, – с лёгким укором заметил Эрик, направляясь к её припаркованной неподалёку машине. В его голосе звучала смесь благодарности и лёгкого смущения от желания не быть обузой.

– А как же? – парировала Женя, открывая переднюю пассажирскую дверь как будто это было её повседневным ритуалом. – Вспомни, сколько раз ты меня выручал, когда у меня были проблемы. Теперь моя очередь. Никто не может проходить через жизненные испытания в одиночку.

Эрик молча кивнул, понимая, что спорить бесполезно. Его сердце наполнилось теплом от осознания преданности Жени, и это придавало ему сил. Он опустился на пассажирское сиденье, а Женя обошла машину и села за руль. Закрыв дверь, они оба автоматически потянулись за ремнями безопасности. Щелчок замка прозвучал неожиданно громко в тишине салона, как символ начала нового этапа в их жизни.

С правой стороны, откуда по правилам должен был находиться второстепенный въезд, на огромной скорости выскочил другой автомобиль. Эрик даже не успел осознать, что произошло. Ужасная ослепляющая вспышка света от фар – будто сама реальность разорвалась на части – и вот уже звучал оглушительный, разрывающий уши звук разбитого металла.

Всё вокруг остановилось. Он почувствовал, как время замедляется, как в тот момент, когда жизнь словно замерла в ожидании, чтобы определить, что же произойдёт дальше. Столкновение было неминуемым. Эрик лишь инстинктивно вывернул руль и нажал на тормоз, но у него не было ни единого шанса среагировать. Секунды, казавшиеся вечностью, и… больше ничего.

В сознании Эрика осталась лишь оглушительная тишина. Он сидел в машине, озадаченно глядя в окно, но знал, что не видит мелькающие за окном пейзажи, а лишь обрывки воспоминаний, которые, наконец, вернулись к нему. Он слышал гул мотора, вновь ощущал яркий свет фар – и затем оглушительную тишину, будто вся жизнь вокруг разом оборвалась.

Он медленно повернулся к Жене, которая вела машину, её руки крепко сжимали руль. Его голос прозвучал приглушённо, но в нём явно читалась напряжённая собранность, как будто он пытался взять под контроль свою внутреннюю бурю.

– Тот, кто меня сбил… – произнёс он, глядя в её сторону с надеждой найти понимание и поддержку.

Женя, не отрывая взгляда от дороги, коротко и чётко ответила. Её пальцы чуть сильнее сжали руль, как будто ожидание ответа тоже нависло в воздухе, требуя решительности.

– Его уже идентифицировали. Скоро будут судить. Дело передано в следственные органы. – Она на мгновение встретилась с ним взглядом, и в её глазах Эрик заметил оттенок тревоги. – Понимаешь, по первоначальным данным, авария была настолько серьёзной, что некоторые… некоторые даже предположили, что ты не выжил.

– Надеюсь, у него отберут права. Надеюсь, он больше никогда не сядет за руль. Подобные люди не должны управлять транспортными средствами, – произнесла Женя, глядя на Эрика с искренним беспокойством. Их машина продолжала движение, плавно вливаясь в густой поток городского транспорта. Спустя некоторое время они приблизились к тому самому перекрёстку, который стал роковым для Эрика. Он невольно выпрямился, вглядываясь в знакомые очертания, и его сердце неожиданно забилось чаще. Однако на асфальте не было ни намёка на трагическое происшествие: ни следов экстренного торможения, ни осколков стекла, ни пятен технических жидкостей. Всё было тщательно зачищено, отлажено, функционировало в своём обычном ритме, будто ничего и не происходило. Безжалостная обыденность бытия уже стёрла все следы его личной катастрофы.

– Странно, – тихо произнёс он, откидываясь на подголовник, – меня до сих пор не отпускает какое-то смутное, гнетущее чувство. Не тревога и не страх… Скорее, это чувство глубокой, экзистенциальной незавершённости.

Женя внимательно посмотрела на него, её выражение лица смягчилось.

– Я, конечно, не врач и не психолог, но, – сделала она небольшую паузу, подбирая слова, – для человека, пережившего подобный шок, ты держишься исключительно стойко. Ты не только физически здоров – что, признайся, уже граничит с настоящим чудом, – но и психологически стабилен. Многие другие на твоём месте уже давно были бы в глубокой истерике или потребовали бы повторной госпитализации.

– Возможно, ты права, – согласился Эрик, чувствуя, как накатывает усталость. – Но всё же, несколько дней абсолютного покоя явно не помешают. Телу и разуму нужно время, чтобы… перезагрузиться.

Вскоре они добрались до его дома. Машина остановилась у знакомого подъезда. Эрик с некоторым усилием вышел из салона и, поддерживаемый Женей, медленно поднялся к своей квартире. Вставив ключ в замочную скважину, он с лёгким щелчком открыл дверь и переступил порог своего жилища. Воздух внутри был неподвижным, слегка спёртым, как будто сам дом хранил в себе тишину и горечь неоправданных ожиданий.

– Вот я и дома, – слегка улыбаясь, сказал Эрик, – Мне надо полежать.

– Хорошо, – также улыбаясь, сказала она, – выздоравливай.

Он улёгся на диван и сам не заметил, как уснул.

Глава 2

Сознание вернулось к Эрику внезапно, как молния, пронзающая безоблачное небо. Он открыл глаза и несколько секунд лежал неподвижно, пытаясь осознать своё состояние. Да, это было странное ощущение: его тело наконец-то откликнулось на требования мозга, но продолжительность сна осталась за гранью восприятия – это могли быть как два часа, так и все десять. Время потеряло свою привычную значимость, превратившись в абстрактную величину, как если бы он оказался в пространстве вне времени.

В комнате царила кромешная тьма, лишь изредка нарушаемая призрачным свечением уличных фонарей, пробивающимся сквозь щели в тяжёлых шторах. Физическое состояние Эрика, казалось, стабилизировалось: изнуряющая слабость, висевшая над ним словно тень, отступила, уступив место настойчивому, животному чувству голода, которое теперь овладевало им с неумолимостью прилива высоких океанских вод.

– Так, – произнёс он, и его голос прозвучал хрипло в абсолютной тишине, как если бы даже воздух вокруг него был настороженным и ждёт, когда он начнёт действовать. – Логический следующий шаг – пища.

И в этот момент он столкнулся с нечто, что всколыхнуло его эмоциональный фон на уровне первобытного ужаса и недоумения. В гостиной, на его собственном диване, с невозмутимым видом, как будто именно там и должна была находиться, сидела незнакомая девушка. На вид ей можно было дать примерно двадцать пять лет, но и это оценка была весьма условной, учитывая атмосферу таинственности, окружающую её.

Её облик резко диссонировал с серыми, обыденными тенями комнаты, казался намеренно сконструированным, как персонаж из модной видеоигры или анимэ. Пышные волосы цвета тропических кораллов, словно натертые соком экзотического фрукта, обрамляли её лицо, которое обладало неестественно бледной, почти фарфоровой кожей, которая ловила и отражала даже самые слабые лучи света, делая её ещё более загадочной и неосязаемой.

Но самым поразительным были её глаза – того же редкого, ярко-кораллового оттенка, что и волосы. Они смотрели на него с невозмутимым спокойствием. Эрик почувствовал, как холодок пробежал по его спине, смешиваясь с нарастающей тревогой, в которой звучали зовы неопределённости и настороженности.

Её одежда лишь усугубляла ощущение контраста. Сложный, стилизованный наряд, напоминающий костюм персонажа из аниме, был выдержан в единой цветовой гамме, идеально гармонируя с её кожей и волосами. Каждая деталь – от узоров на ткани до утончённых аксессуаров – создавали не просто внешний вид, но и помогали сформировать впечатление о том, что она как будто пришла из другого мира, из иного измерения, вплетаясь в реальность Эрика с явной и завораживающей целью.

Восприятие её наличия заполнило пространство вокруг, наполнив его загадкой. Эрик, пытаясь справиться с внезапным страхом и недоумением, стоял, ощущая, как его сердцебиение ускоряется, создавая контраст с её спокойно замершим образом. Как могла эта девушка оказаться в его доме? Какой смысл заключался в этой встрече? Вопросы вращались в голове, словно вихрь, не оставляя места для чёткого понимания ситуации.

У него возникло желание ретироваться назад, но, с другой стороны, какая-то внутренняя сила побуждала его остаться, узнать больше, чем может предложить привычное общество и его устои. Она могла быть воплощением его страхов, символом неизведанного, неизменного условному статус-кво его жизни. Он попытался найти слова, но те, как будто вытекли из его мозга. Мгновение замешательства растянулось довольно длительно.

– Эй! – его голос, резкий и громкий, нарушил неестественную тишину, нависшую над гостиной, словно плотное облако перед грозой. – Что вы здесь делаете? Это частная территория!

В ответ на его напористость девушка лишь улыбнулась. Её улыбка была вежливой, даже милой, но в ней совершенно отсутствовал какой-либо намёк на понимание происходящего. Это не была просто улыбка – это было выражение свободы от обыденных забот, словно она существовала вне пределов известных Эрику эмоциональных категорий.

– Я и сама не помню, как здесь оказалась, – произнесла она, её мягкий, мелодичный голос звучал так, словно она сообщала о чём-то само собой разумеющемся, каким-то образом дополняя собой пустоту, царившую в комнате.

Эрик отшатнулся, как будто кто-то обжёг его. Шок, заполнивший его разум, сменился холодной, рациональной решимостью, подобной чётким линиям на чертеже. Взглянув на девушку с отсутствующим следом на лице и ощущением неминуемой угрозы, он понял, что не может позволить себе дальнейшие дискуссии.

– Так, – сквозь зубы пробормотал Эрик, с силой сметая с тумбочки зарядное устройство, которое, казалось, стало еще одним ненужным атрибутом этой зловещей ситуации. – Я сейчас звоню в полицию, и пусть они разбираются, каким образом вы сюда попали и что вам здесь нужно.