Послевкусие вина и отчаяния

Лилли де Мор

Послевкусие вина и отчаяния

Пролог

Гордая осанка, величественный стан, высокомерный взгляд -при встрече с таким взглядом хочется упасть к ногам. Ведь именно там, у её ног, и было твоё место. Так ощущала себя Лилит Скарлетт, так её воспринимали все в её окружении. Влияние, деньги, авторитет, безупречная репутация -всего этого у неё было не отнять. Но за это она заплатила слишком высокую цену.

– Лилит Скарлетт… Госпожа Лилит! -в голове женщины раздался приглушённый голос. Она подняла глаза и встретилась взглядом с мужчиной в белом халате.

– Август… -прошептала она, оглядываясь вокруг.

Палата в элитной клинике, идеально белые потолки, без намека на паутинку или малейшую трещинку. Женщине было тошно от этого вида, он был ей до боли знаком, настолько что саднит в районе живота. Палата, где эта некогда могущественная женщина должна была доживать свои последние дни.

В одиночестве…

Или нет?

Рядом стоял Август де-Мор -опытный хирург, чьи руки спасли не одну жизнь. Его пальцы, привыкшие к точным движениям скальпеля, теперь осторожно поправляли капельницу. Разумеется, быть он тут не должен, а должен ходить по пациентам, у которых еще есть шанс, но юноша отмахивался осмотром пациентки, хотя в больнице давно все понимали, что его нахождение в после рабочее время это что-то большее, чем тревога врача за своего пациента.

– Мои дети не звонили? «Не приходили?» – слабым голосом спросила Лилит, стараясь говорить тихо, без болезненной дрожи в голосе.

– Госпожа… -Август придвинул стул к койке, откинул чёлку, открывая серые глаза, на удивление полные тепла. -Я знаю немного, лишь что Дженнифер на лечении, Мэтью не отвечает. Я звонил ему… но в ответ -только гудки.

– До сих пор? -горько усмехнулась женщина. Даже сейчас, в последние минуты своей жизни она должна проживать без самых дорогих ей людей. Нести свое наказание за грехи -Спасибо… Я это ценю. Искренне.

Хирург наклонился, взял её иссохшую руку и коснулся губами выпирающих костяшек.

– Для вас я готов на всё… Если бы мог, отдал бы…-отчаянный шепот

– Тсс… -Лилит мягко прервала его, улыбнувшись. -Ты блестящий хирург, у тебя вся жизнь впереди. Не трать такие громкие слова на кого-то вроде меня.

– Как скажете-слабая улыбка, полная желания помочь, поцеловать, не отходить ни на минуту, проводя оставшийся миг рядом с ней.

***

Кленовый лист, ярко-алый, как капля крови на бледном небе, плавно спланировал и приземлился на мокрый асфальт аллеи. Лилит Скарлетт наблюдала за его полетом, запрокинув голову. Солнце позднего октября, бледное, но упорное, пробивалось сквозь редкую листву, отливая золотом в ее огненных волосах, собранных в небрежный узел. На ней был длинный кашемировый плащ цвета старого вина и мягкий шарф, почти скрывавший излишнюю худобу лица. Август де-Мор шел рядом, его рука под локтем Лилит была не столько поддержкой, сколько едва уловимым якорем, связью с реальностью, которая, казалось, ускользала от нее с каждым днем.

– Смотри, Август! -ее голос, чуть хрипловатый от болезни, но неожиданно звонкий в этот момент, указал на белок, лихо перемахнувших с ветки на ветку-…настоящий циркач. Без страховки. Нам бы его бесстрашие, да? -Она повернулась к нему, и в ее изумрудных глазах, глубоко запавших,

но все еще невероятно ярких, вспыхнул озорной огонек, знакомый ему по редким хорошим дням.

Август улыбнулся, стараясь, чтобы улыбка достигла глаз.

– Нам хватит твоего, Лилит. Белка нервничает за свой орех, а ты… -Он не договорил. “А ты идешь на прогулку, когда каждое движение дается ценой усилия. А ты улыбаешься, хотя боль -твой постоянный спутник.”

– А я что? -подхватила она, игриво подбоченившись -Я наслаждаюсь жизнью, доктор де Мор! Пока мы живы, надо ловить моменты. Как этот лист! -она ткнула тростью (изящной, черной, больше похожей на аксессуар, чем на опору) в упавший кленовый лист – Вот он был зеленым, потом стал золотым, потом -вот таким, огненным. И упал красиво. Не завял на ветке серым тряпьем. Вот и я… – Она запнулась, поймав его взгляд. Быстро махнула рукой, отмахиваясь от невысказанной мысли-Надоели уже листья под ногами. Хочу мороженого.»

– Мороженого? Сейчас? На улице +7, Лилит, -осторожно возразил Август, чувствуя, как холодок страха сжимает ему горло. Ее капризы были щитом. Щитом от разговоров об анализах, прогнозах, паллиативной помощи. Щитом от слова «смерть».

– Именно сейчас! -настаивала она с детским упрямством, которое так странно смотрелось на этой изможденной, но все еще царственной женщине-ванильное. С орехами. Или фисташковое. Ну, Август, ну пожалуйста? Как почти врач прописываю! Витамин… радости! -Она подмигнула, и в этом подмигивании была вся ее прежняя, опасная, очаровательная самоуверенность, которая будет с ней до самого конца, что так близок.

Он не мог отказать. Не сейчас. Не когда каждое ее «хочу» могло быть последним. Они свернули к маленькому киоску у входа в парк. Август купил два стаканчика -ванильное ей, шоколадное себе. Она взяла свой с благодарностью, словно это была не дешевая сладость, а изысканный десерт.

Они сели на холодную, но сухую скамейку под еще густой кроной старого дуба.

Лилит осторожно, почти с благоговением, отломила маленький кусочек вафли, зачерпнула мороженое. Поднесла ко рту. Закрыла глаза.

– М-м-м… -тихий стон удовольствия вырвался у нее-Боже, как давно я ела такое вкусное мороженое… Как будто первый раз. Помнишь первый раз? -она открыла глаза, глядя куда-то сквозь него, в прошлое-Нет, ты не мог помнить. Это было давно. Очень давно-Она снова сосредоточилась на мороженом, ковыряя его ложечкой из вафли. Август не ел. Он смотрел на нее.

Запоминал.

Он запоминал, как солнце играет в рыжих прядях, выбившихся из узла. Как длинные ресницы отбрасывают тень на впалые щеки, когда она опускает взгляд. Как тонкие пальцы с изящными, но уже лишенными прежней силы движениями держат стаканчик. Как она облизывает ложку -быстро, по-кошачьи. Как легкая дрожь пробегает по ее плечам, когда порыв ветра пробивается сквозь плащ, и она невольно прижимается к доктору.

– Холодно? -спросил он тихо, едва касаясь ее спины ладонью.

– Ни капельки! -она фыркнула, но не отстранилась-просто ветерок. Освежает. А то от твоих врачебных взглядов можно засохнуть на корню. Ты сегодня особенно пристальный, Август. Как будто рисуешь меня в уме-Она повернулась к нему, ее взгляд стал проницательным, почти жестким-Перестань. Я еще здесь. Совсем здесь.

Он сглотнул.

–Я просто… рад видеть тебя такой. Сегодня. С мороженым – Это была правда. Горько-сладкая правда.

Она смягчилась, тронула его руку кончиками холодных пальцев.

– Я знаю- ее голос стал тише, теплее- Спасибо, что вытащил. Сидеть в четырех стенах… хуже всего- Она доела последнюю ложку, с удовлетворением поставила пустой стаканчик на скамейку. Потом порылась в кармане плаща и достала тонкую сигарету и изящную позолоченную зажигалку- А теперь… маленькая шалость.

–Лилит… -начал он протестующе, автоматически.

–Один, всего один порочный глоток яда, Август! Один! Ради старой доброй традиции. Ради… ощущения жизни. Пожалуйста? -она посмотрела на него снизу вверх, с мольбой и вызовом одновременно. Как девочка, выпрашивающая запретную сладость.

Он вздохнул, сдаваясь.

–Один. Только один глоток…

Она зажгла сигарету, движения были отработанными, но чуть замедленными. Поднесла ее к губам, втянула дым глубоко, зажмурившись. Подержала дым в легких дольше, чем следовало бы. Выдохнула тонкой струйкой в прохладный воздух. Кашель, сдержанный, но глухой, все же вырвался у нее. Она сжала губы, подавив следующий позыв.

– Вот видишь? -прошептала она хрипло, с победоносной, но усталой улыбкой-Как новенькая. Почти. Ничего не случилось, катастрофы не произошло.

Дым вился вокруг ее головы, смешиваясь с паром от дыхания. Август смотрел на ее профиль, освещенный косым лучом солнца. На пепел, медленно нараставший на кончике сигареты. На то, как она снова зажмурилась, не от кашля, а просто наслаждаясь моментом, солнцем, глотком никотина, его присутствием. В этом мимолетном спокойствии, в этой нарочитой браваде была такая хрупкая, обреченная красота, что у него перехватило дыхание. Он хотел остановить время. Запечатать этот миг в янтаре вечности: алые листья под ногами, золотой свет в ее волосах, тонкая струйка дыма, ее рука, чуть дрожащая, но все еще сильная в своей хватке на сигарете, ее запах -дорогие духи, лекарства и подспудная сладость мороженого.

Она докурила сигарету до фильтра, аккуратно затушила ее о подошву.

–Ну вот. Ритуал завершен. Я сыта, согрета солнцем и немного… непослушна. Можно считать прогулку успешной, доктор? -Она встала, чуть пошатнувшись. Его рука тут же очутилась под ее локтем, крепче прежнего.

–Более чем успешной, госпожа Скарлетт, -сказал он, помогая ей выпрямиться. -Но теперь пора домой. Солнце садится. -“И силы твои на исходе” добавил он про себя, видя, как тень усталости легла под ее глазами, несмотря на улыбку.

Она не спорила, лишь кивнула, опираясь на трость и на его руку. Они пошли обратно по аллее, медленнее, чем шли сюда. Она молчала, наслаждаясь последними лучами, скользившими по верхушкам деревьев. Он чувствовал каждое ее движение, каждый чуть более тяжелый вдох, вес ее руки на своей. Запоминал. Каждый шаг. Каждый шорох листьев под их ногами. Каждый отблеск света в ее волосах. Каждую секунду этого хрупкого, нежного перемирия со смертью.

У выхода из парка она остановилась, обернулась. Последнее осеннее солнце окутало ее силуэт золотистым ореолом.

–Знаешь, Август, -сказала она тихо, глядя куда-то вдаль, на багровеющую полоску заката, -сегодня был хороший день. Очень хороший- Она повернулась к нему, и в ее глазах, казалось, светилось все угасшее солнце -Спасибо

Он только кивнул, не в силах вымолвить ни слова, боясь, что голос дрогнет. Она взяла его под руку крепче.

–Пойдем. Завтра… завтра тоже будет хороший день. Я обещаю.

Он знал, что это ложь. Но он верил ей. Верил в это мгновение. Верил в ее силу, даже угасающую. И шагал рядом, неся в сердце тяжелую, драгоценную память об этом последнем свете ноября, о ее смехе над мороженым, о ее бунтарском глотке никотина, о ее руке в своей. О том, что даже на краю бездны она могла быть невероятно, ослепительно живой.

Последний вдох она сделала, зажав между пальцев дымящуюся сигарету -ту самую, что убила её.

Глава 1

–” Я, Лилит Скарлетт, находясь в здравом уме…”-Юрист продолжил зачитывать документ перед своими глазами, пока его пожирали своими голодными до денег и богатства глазами люди. Они пришли не прощаться, они пришли убедиться. Внезапно все вспомнили о ней, о своей тётушке, о своей возлюбленной, о своей давней хорошей подруге, но умершая хорошо знала их планы.

Она такая же.

Повисла тишина, такая, что бывает только перед взрывом.

-Эта сука!

И тишина лопнула.

–Нет, вы серьезно? Только этим детям!?-прорычал молодой юноша, вскидывая голову и смотря на нотариуса, залпом выпивая бокал дорогого любимого вина умершей, а Август лишь наблюдал как с людей полетели маски-Я тоже вообще-то старался ради нее и тратил свою молодость на то, чтобы ублажать её. Неужели она думала, что это ради ее улыбки? Старая сука-грязно ругнулся и взял у официанта бокал

Хирург подошел к семье усопшей. Тихо. Как тень. И прикусил губу, пытаясь найти подходящие слова для людей, которые потеряли последнего родителя.

–Соболезную вашей утрате, госпожа Скарлетт была прекрасным и светлым человеком.

–Что? -на врача подняла затуманенный взгляд молодая девушка, лет 22, кожа была бледна, суха и вся покрытая нездоровыми пятнами, глаза серые, безжизненные. Девушка истерично рассмеялась-моя мать была ебанной сукой, она должна гореть в аду. Слышите все?! Она сука! Я это знаю, и вы это знаете! А если вы, доктор, верите в ад, будьте уверены, она уже там-в грудь Августа ткнулся палец, выплёвывая каждое слово.

-Джи, прекрати-Парень не одернул сестру, лишь сжал ее руку, слишком сильно, чтобы напомнить: «ты выставляешь нас дураками» и посмотрел в глаза с братской заботой -Ты сейчас не в себе, не стоит поднимать шумиху. Евгений! -обратился к дворецкому-проводи Дженнифер до ее комнаты, пожалуйста. И дай ей горячего молока, пусть придет в себя.

–Как скажете, господин Скарлетт-дворецкий кивнул и взял аккуратно под руку пьяную девушку уводя ее на этаж выше

 -Так вы и есть ее врач? Очень приятно, Господин Август де..-не успел договорить юноша, как хирург его прервал

–Просто Август-покачал головой и улыбнулся-Я удивлен тому, что говорят о вашей матери в такой день, она была очень добра ко мне и много помогала людям, откуда может быть такая жестокость и желчь в людях?

–Август, моя мать сделала в этой жизни достаточно дерьма, из-за которого огребают другие, я не удивлен если вас она тоже охмурила даже на смертном одре. Не думайте о людях слишком хорошо, чтобы потом не пожалеть о своей доброте к ним-сухая констатация фактов, ни капли грусти к усопшей-Ее ненавидят собственные дети, она была не только отвратительной матерью, но и человеком, не стоит сокрушаться о ее смерти-юноша с янтарными глазами слегка кивнул головой, тем самым ставя точку в их разговоре и покинул зал, оставляя Августа среди незнакомцев, что пытались чисто ради приличия простоять тут подольше, будто за это им всё же что-то дадут. И у каждого горели глаза от ненависти.

Не к ней.

К себе.

Они не могли забыть ее, она изменила их жизни, и её след навсегда останется в их жизнях.

Хирург бесцельно ходил по залу, слушая отрывки разговоров недовольных «близких» Скарлетт, что были опечалены тем, что их обделила хозяйка мероприятия. Но в один момент тот самый дворецкий позвал юношу за собой, и брюнет без промедления пошел, лишь бы поскорее уйти от этих людей, что давно прогнили изнутри.

-Умершая госпожа просила меня передать вам это, она была уверена, что именно вы сможете распорядиться этим как можно правильнее-Евгений протянул маленькую шкатулку, чему сильно был удивлен врач и лишь вопросительно поднял взгляд на старшего

–Откройте как будете дома.

Гости не задержались надолго и через пару часов последний вышедший гость покинул дворец госпожи Скарлетт. Как ему и было велено только оказавшись в своей квартире парень поставил на стол шкатулку и открыл ее, на первый взгляд там был хлам, но если присмотреться можно было увидеть бережно сложенных 2 маленьких пучка черных волос, 2 бирки что надевают на младенцев в роддоме, кольцо с изумрудом, который обволакивали золотые ветки, засушенный венок с полевыми цветами. На дне лежала фотография юной девушки с ярко красными волосами, зелеными как тот изумруд глазами, на её коленях сидела маленькая девочка с косичками и грызла игрушку, которую ей придерживал мальчик чуть постарше, оба ребенка были брюнеты, но глаза различались, глаза девочки были зелеными, а вот глаза мальчика яркими и янтарными. На лицах этих троих были искренние и радостные улыбки, они излучали свет своей любви и единства. Хирург перевернул фотографию и там были отпечатки рук и подпись

«С любовью к моим детям Мэтью и Дженнифер.

Лилит.С»

-Госпожа…-врач поджал губу, для него было странным, как такая на вид милая и дружная семья, с такой любовью, могла так поменяться? Что такого

сделала их мать, что дочь кричит о своей ненависти, а сын говорит, что она чудовищный человек?

Что же случилось?

Врач продолжил искать что-то новое, переворачивая и исследуя шкатулку, как случайно задел что-то и донышко двинулось. Неужели двойное? Август аккуратно поднял дощечку и увидел маленькую флешку, рассмотрев которую, незамедлительно достал ноутбук и открыл папку, где было множество файлов. Были фотографии, видео, вырезки из газет с достижениями самой женщины и ее детей, даже различные сертификаты за участие что получали Мэт и Джи она хранила у себя. Брюнет увидел папку «Дневник» и тут же открыл.

Неужели его госпожа как маленький ребенок вела дневник? Записывала свою жизнь туда. Но почему она дала эту шкатулку не детям? А именно своему врачу? Доверяла настолько? Врач задумался, терзаясь в сомнениях, а можно ли читать? Раз дали, значит можно…но это не будет ли слишком нахально лезть в жизнь пациента? Но она мертва, и сама ему это позволила. Пока юношу сковывали сомнения, он все же открыл файл и принялся читать откровения женщины.

«Здравствуй, дорогой дневник, Я Лилит Миллер, мне 18 лет и через час моя свадьба с человеком, которого я безумно люблю, с человеком, чьего ребенка я ношу под сердцем и надеюсь, что наше счастье будет вечно, как и наша с Александром любовь»

Глава 2

–Лилит Миллер, согласны ли вы взять в законные мужья Александра Скарлетта? Быть с ним в горе и радости, богатстве и бедности-сказал пожилой мужчина в строгом костюме, находясь между молодыми-пока       смерть не разлучит вас?

–Да, разумеется-счастливая улыбка озарила юное лицо, было просто невозможно скрыть счастье, которое она испытывала в эту минуту

–А вы, Александр, согласны ли взять в жёны Лилит Миллер? -мужчина перевел взгляд на Алекса, давая ему слово.

–Да, конечно-Брюнет ярко заулыбался, обменявшись кольцами, и не дожидаясь окончания речи регистратора, впился в губы юной жены жадным поцелуем, под громкие овации приглашенных друзей, коллег, родственников и съёмочной команды. Его губы были пропитаны дорогим виски, губы девушки дешевым вишневым бальзамом. Она запомнила холод и тяжесть, которые ощутила от кольца, но горящие обожанием глаза быстро сместили ее внимание на Алекса, заставляя забыться.

Перелистнув несколько страниц расписанного брачного романа в отпуске и пропустив множество слов любви к этому мужчине, Август читал дальше, погружаясь в такой еще светлый мир Лилит Скарлетт.

Роды Мэтью стали одновременно самым страшным и самым прекрасным испытанием. Двенадцать часов невыносимой боли -и вот он, мальчик, крошечный и прекрасный, с черными волосиками, точно такими же, как у его отца.

Первые сутки после родов девушка провела, не отрывая глаз от стеклянного кувеза.

Мэтью был таким маленьким -меньше двух килограммов, с синеватыми пальчиками и грудью, вздымающейся слишком часто. Врачи говорили что-то про гипоксию, про недоношенность, про риски -слышно только тихий писк, похожий на крик птенца, выпавшего из гнезда.

Скарлетт быстро научилась различать его плач среди других младенцев -высокий, дрожащий, будто мольба о помощи. Няни предлагали отдохнуть, но девушка не могла позволить своему ребенку оставаться с болью наедине. Каждый раз, когда закрывала глаза, ей чудилось, что его крошечное сердце останавливается.

Александр приходил редко.

Приехав домой из роддома, были надежды на помощь и поддержу мужа, но Алекс быстро показал себя как не самого лучшего отца, а поднимаясь в десятый раз за ночь, было слышно лишь ворчание под одеялом, а мужчина оставался неподвижен.

–Ты делаешь из него инвалида. Все дети болеют.

Но другие дети не синели при кашле. Других детей врачи не смотрели с такой жалостью в глазах.

Это продолжалось 2 года, отбивая колени об порог больницы сотни раз и пережив несколько госпитализаций, наконец настал мир, счастье наконец пришло в их дом, наконец “радости” материнства ими и являлись. Проводить много времени с ребенком уже не требовалось. Да и второй ребенок уже скоро был на подходе

Дженифер появилась на свет стремительно и громко, словно предупреждая мир о своем неукротимом характере. В отличие от спокойного Мэтью, она кричала так, что, казалось, стекла вот-вот треснут.

–Она сведет меня с ума, -ворчал Алекс, затыкая уши пальцами, когда по ночам дочь требовала внимания.

Но то обожание, с которым девушка смотрела на свою дочь, с самого первого взгляда. В ее зеленых глазах -точь-в-точь как у любимой бабушки -читался тот самый огонь, который Александр так старался подавить в жене.

Александр не допускал Лилит до работы, а все попытки выйти из его полной опеки заканчивались ссорой. Он не любил тему независимости, ведь что еще нужно? Когда есть прекрасный, богатый и красивый муж, есть двое прекрасных ангелочков, нет никакой причины хотеть выбраться из этого рая на земле…но она хотела.

–Милый? -Лилит тихонько приоткрыла дверь в кабинет мужа

–Что такое, Лилит? -Алекс поднял глаза и потянулся к жене, посадил к себе на колени и уткнулся носом в рыжую капну волос, вдыхая любимый аромат.

–Мэт уснул и.…-девушка заметила документы на столе и стала заинтересовано разглядывать-а ты не думаешь, что можно сделать....

–Лилит-грубо, повелевая-не лезь в мою работу, я же не лезу к ребенку

–Но ты ведь отец, я не всегда могу всё сама…Алекс, мы семья и это семейный бизнес, почему я не могу поговорить с тобой о работе? Я хочу помочь…-девушка взяла лицо мужа в руки и слабо поцеловала в нос, пытаясь унять вспышку гнева

–Лилит, чем ты занималась последние 4 года своей жизни? Тебе 22 года, 4 из которых ты бегаешь вокруг детей, до этого бегала по полю и доила коров, ты ничего не можешь знать о бизнесе и прочем, дай мне заниматься мужскими делами, пока ты занимаешься своими -женскими.

–Но я не доила коров! Мои родители владеют фермой, но это буквально завод со своими принципами, структурой и бизнес-решениями. И моя семья не доит коров, мы управляем!

–Не вы, а они. Лилит, ты еще ребенок, если твои родители владеют фермерским бизнесом, то знания не переходят по наследству-муж сбавил тон и устало потер глаза, после опираясь головой о плечо девушки-давай не будем ссориться из-за глупостей, каждый останется при своём.

Несмотря на мелкие ссоры, жизнь и правда была сказкой, которую девушка не ценила. Правильно говорят, что мы не замечаем хорошего, нужно спуститься на самое дно, чтобы понять, насколько счастье было ценным и необходимым ресурсом для поддержания семьи. Изгнание из рая и спуск в ад было постепенным, шаг за шагом преодолевало лестницу, стремясь вниз и не замечая этого. Начало конца было положено после 6 лет брака.

-К нам завтра приедет мой инвестор. Приготовь что-нибудь почувствовав на своей талии нежные прикосновения мужа Лилит тут же счастливо заулыбалась, повернув голову в сторону любимого голоса.

–Конечно, стол будет ломиться от блюд. Буду готовить лишь то, что выходит лучше всего-громкий смех, повернувшись полностью к мужчине обняла за шею, в ожидании продолжения разговора.

–У нас все же деловой ужин, он будет с женой. Может детей отправим к моим родителям, чтобы они не кричали и не мешали? -прикосновения стали более грубыми, сжимая сильнее талию, зарываясь в рыжие волосы лицом, вдыхая аромат, дурманя разум. Любовь, безумная любовь к своему мужу, любое его прикосновение было для нее сродни удару тока, но приятно пробегало по телу

–Ммм…Конечно, я думаю, что они не будут против…-мужчина прервал жену и поцеловал шустро в висок, уходя и на бегу оставляя слова

-Хорошо, тогда завтра с тебя ужин, и да, будь нарядной. Думаю, ты и так всё понимаешь!

И скрылся за тяжелой дверью.

***

На следующий вечер семья встречала гостей, девушка успела приготовить несколько полноценных блюд и закуски, пока муж отвозил детей к своим родителям, оставляя жену в готовке без бегающих под ногами детей, да и сам не лез с ненужными советами и мамиными секретами домашней кухни. Как приехал, Алекс достал только что купленный наряд для жены и парочку украшений, которые подчеркивали красоту как платья, так и Лилит.

 -Дорогой, ты уверен? -неуверенно смотря в зеркало, девушка не видела в отражении себя, лишь копию, причем копию из фильмов для взрослых.

Облегающее, как вторая кожа, красное платье, глубокое декольте, которое подчеркивало подаренное ожерелье, что проваливалось между грудей, глубокий вырез на спине, из-за чего надеть бюстгальтер было невозможно, да и вообще было холодно в таком находиться дома, да и это безобразие подчеркивают длинные ноги, что совсем не скрыты под короткой юбкой.

–Лилит, ты прекрасная девушка, ты так молода, твоя фигура великолепна, разве можно скрывать такую красоту? Я хочу, чтобы каждая собака знала, насколько красива ты и что ты принадлежишь лишь мне-Алекс с очаровательной улыбкой подошел к девушке сзади, оценивая отражение в зеркале-моя жена самая красивая девушка. Так почему бы нам не показать это другим? Пусть узнает, какая Лилит Скарлетт-мужчина улыбнулся и поцеловал в шею возлюбленную, старясь не оставлять при этом запах своего одеколона.

***

-Здравствуйте, проходите, присаживаетесь-Алекс встретил инвестора с дежурной улыбкой, у самого порога. Мужчина так же дежурно улыбался и механически поднял руку для рукопожатия, после чего прошел в дом, окидывая взглядом окружение, но не долго, ведь не на что было упасть взгляду.