Предатель. Я с твоим братом

А вот это он зря…

В следующую секунду мой кулак впечатывается в его рожу. Девушка вскрикивает, но ублюдок наконец-то ее отпускает и переключается на меня. Завязывается потасовка. Мне пару раз прилетает по ребрам и в челюсть. Несмотря на невменяемый вид, парень оказывается крепким. И тем не менее, когда я делаю резкий выпад и бью ему сперва в солнечное сплетение, а затем подбиваю глаз, ублюдок сваливается мешком на асфальт.

Лежачих не бьют, поэтому, сплюнув кровь, наклоняюсь над обдолбышем и произношу:

– Я-то пойду. А ты полежи, охладись, говна кусок. А то на словах Лев Толстой, а на деле хрен простой. Слышь, – выпрямившись, обращаюсь к девушке, – вызови себе такси. Бесплатный совет: бросай этого уебка.

* * *

Больше я не собираюсь тратить ни секунды времени на разборки. Свое дело я сделал, девушка в порядке, угроза обезврежена, а дальше сама как-нибудь разберется. Не маленькая. Я в няньки не нанимался.

Когда сажусь в машину, бросаю взгляд на зеркало и чертыхаюсь. Мудак все-таки рассек мне бровь. Выгляжу немного помятым, но от своей затеи поехать к Арине не отказываюсь.

Неприятности – мое второе имя. И если уж согласилась быть со мной, да еще и выдвинула условия чертовка, то пусть будет добра принять и эту мою сторону.

Дорога до дома Любимовой пролетает мгновенно. Кажется, от нетерпения я даже подпрыгиваю на сиденье.

Сегодня я, можно сказать, дал отворот поворот телкам. Назвал себя занятым, и, будь я проклят, если Любимова мне за это на заплатит! Я рассчитываю на награду в виде ее губ на мне. Пока речь идет о невинных поцелуях, извращенцы! Знаю я, о чем вы подумали! И да, вот такой вот я корыстный козел.

Если Риша думала, что напугает меня, и я от нее отстану… Сюрприз-сюрприз! Я слишком сильно сохну по этой девочке. Помешан и неизлечимо ею болен.

Припарковавшись под подъездом Любимовой, отправляю смс:

«Выходи. Жду тебя на улице. Поговорим»

Ответа нет. Ни через две минуты, ни через пять. Она меня, блять, игнорит?!

«Выходи, или я зайду за тобой»

Снова игнор. Ладно.

Выйдя из машины, подкуриваю сигарету и набираю Арину.

Сперва идут долгие гудки, и я уже думаю, что она не ответит на звонок, как в последний момент раздается ее тоненький голос:

– Да?

– Ты издеваешься? – выпаливаю резче, чем хочу. – Спускайся, я тебя под подъездом жду.

Вижу, как штора в ее окне отодвигается, и показывается милое личико моей девчонки.

– Ты действительно тут.

– А ты думала, что я шучу?

– Я тебе уже все сказала днем, Лев. И нет, я никуда не выйду.

– Выходи, Любимова, а то я поднимусь. Ты меня знаешь.

Чтобы не слушать ее пререкания, сбрасываю и машу рукой. Штора резко задергивается, а сам я втягиваю в легкие никотин, ощущая как напряжение покидает мое тело.

Сомнений в том, что Арина спустится – нет. Она девочка послушная, хоть и любит выпускать колючки. Ну ничего, это мне даже нравится. Добавляет остроты в наши отношения.

Риша выходит через несколько минут. В домашних штанах, розовых тапочках зайцах, с пучком на голове и кардиганом до колена, который закрывает моему жадному взору все самое интересное. И меня пиздец как прет от этого не невиновно вида.

– Боже, что с тобой? – когда замечает мой побитый вид, восклицает.

Хм, переживаешь, детка?

Выкидываю окурок и прислоняюсь к машине, старательно изображая из себя умирающего лебедя.

– Все в порядке.

– В порядке? Тебя избили?

Волнение Риши неподдельное. И наверняка за этот обман мне в аду приготовлен отдельный котел, но я слишком жажду ее внимания, поэтому продолжаю спектакль.

– Это Сережа, да?

Мамина булочка? Она настолько в меня не верит?

– Он подговорил кого-то, да? Я с ним поговорю! Он больше не посмеет…

Арина продолжает гневную тираду, но я, точно последний дурак, пялюсь на ее губы. В животе завязывается тугой узел. Будь я девчонкой сказал бы бабочки, но у меня все примитивнее.

Хочу ее. Всю целиком. На мне. Подо мной. Чтобы только со мной одним.

И сейчас, когда Любимова с такой яростью заступается за меня – лживого мерзавца, глаза застилает пеленой страсти.

Уже делаю шаг, чтобы притянуть ее к себе и впиться поцелуем в сладкие губы, но останавливаюсь, понимая что, как всегда, все испорчу.

– Это не он. В клубе сцепился, – прервав ее речь, объясняю.

Девушка хмурится. Поджимает губы и сдержанно кидает:

– А, понятно.

Обижена? Расстроена? Разочарована? Хрен его знает, но теперь явно переживает за меня меньше.

– Тебе нужна какая-то помощь? Зачем ты приехал?

– Помощь? – делаю вид, что задумываюсь, а потом расплываюсь в дерзкой ухмылке. – Ты выставила свои условия, Любииимая. Я тебя услышал. Больше не цепляю девок, как ты и просила.

Арина таращится на меня с таким немым шоком, точно я сообщил ей что Луна на Землю упала.

Недоверчиво прищуривается, принюхивается и делает неутешительный вывод.

– Ты пьян.

– Неа, – делаю два решительных шага, приближаясь к ней вплотную. Жадно втягиваю ее запах. Лаванда вперемешку с ее собственным запахом. Мой личный сорт героина. – Я всех бросил. А что ты мне можешь предложить взамен?

Нагло подцепляю порядку волос, игриво щекочу ею по носу Риши, отчего она смешно морщится. Бесцеремонно кладу руку на талию, соединяя наши тела так, чтобы она почувствовала мое возбуждение.

Арина ожидаемо пугается и дергается в моих руках, но я лишь прижимаю ее к себе крепче, опускаю голову к аккуратному ушку с маленькой сережкой звездочкой и, понизив голос до интимного, шепчу:

– И что мы будем делать с этим, Любииимая? Раз я всех бросил, то ты должна взять на себя обязанность за мое… – выдерживаю паузу в несколько секунд, а на самом деле растягиваю момент близости наших тел, – ублажение.

Зло пыхтя и зыркая своими глазищами, Арина врывается из моей хватки.

– Сам себя ублажай!

Ну это мы еще посмотрим…

– Ну ты же хочешь, чтобы все выглядело по-настоящему, и чтобы я девок не цеплял.

Арина понимает, что сама себя загнала в ловушку, но скорее съест разбитое стекло, чем признается в этом вслух.

Вальяжно облокачиваюсь на машину, засовывая руки в карман. Наклоняю голову, следя за девчонкой из полуопущенных ресниц.

– Ты хочешь отомстить?

– Хочу!

– Давай договоримся с тобой на то, что ты будешь разрешать мне тебе целовать, – специально не уточняю куда именно, – не пугаешься моих прикосновений и сама иногда проявляешь инициативу. Ну что, Любимова, по рукам или струсила?

Наши взгляды скрещиваются. Мой насмешливый против ее сомневающегося, но горящего. Давай же, соглашайся. Я же знаю, что ты и сама хочешь со мной сыграть.

– Ладно! – всплеснув руками в воздухе, сдается. – Договорились, Громов, но на большее не рассчитывай!

– Не буду, – протягиваю эти слова таким голосом, чтобы у малышки не осталось ни капли сомнений, что буду.

Еще как буду.

Глава 7

АРИНА

Лев Громов – это просто катастрофа, но хотя бы в лоб рубит правду-матку, что уже неплохо. Еле оторвав свою голову от подушки, я снова вспоминаю, почему же всю ночь не спала. Как почему? У меня же пьяный псевдо парень под окнами орал мартовской кошкой.

Быстро собравшись, выхожу из дома под подозрительные взгляды одной из своих соседок. Наверное, она тоже слышала, а вернее еще и видела всю ночную вакханалию.

И что я вижу? Правильно, ночное недоразумение.

– Опять ты, – останавливаюсь перед парнем в косухе и недовольно выдыхаю. Может идея имитировать отношения была не очень хорошей, если он настолько часто собирается меня доводить своим поведением.

– И тебе привет, Любииимая, – он отталкивается от машины и идет ко мне вальяжной походкой.

Наглым образом подходит, касается пальцами лица и заправляет прядь волос за ухо. Странное волнение от присутствия парня не покидает мое тело. Даже пугающее волнение.

Я дергаюсь, отворачиваясь, чем заслуживаю щелчок по носу.

– Эй ты совсем, что ли?! – верещу слишком уж громко, отмахиваясь от лапищ.

– Я тебе сказал, чтобы ты привыкала к моим прикосновениям, – уже без тени улыбки шепчет он низким голосом, лишенным намека на терпимость. По лицу проходится нечитаемая эмоция.

– Да тут нет никого, перед кем стоило бы красоваться, успокойся!

– Практикуемся, Любимая, практикуемся. Кстати, зачетное платье. На пару бы сантиметров короче, было бы вообще атас, – он опускает взгляд на мое обычное черное платье до колен и облизывается.

Вот уже блядло.

– Слушай, меня твое мнение насчет моего платья не интересует. И зачем ты приехал вообще? В универе бы встретились уже, – все еще напряженная от его наглости, грубо рублю ему в ответ. Но Льву по шарику, нет ему БУКВА Ю – ПОХУЮ. Он так любит говорить.

Я пытаюсь его обойти, но какой там. Попробуй обойди скалу, что так упорно двигается вместе с тобой. Куда ты – туда и он!

– Как зачем? Чтобы девушку свою забрать да в универе вместе появиться. Любимая, ты чет тупишь страшно, хоть баба умная, епта! – он хватает меня за ладошку и тянет к своей навороченной тачке. Боже.

– Отпусти меня!

– Нет. Будешь пиздякать, я тебя не только за руку буду держать, а еще и за задницу. Так даже правдоподобнее будет.

Уф. Как же ты меня бесишь, просто слов нет! Я уже тысячу раз пожалела, что подписалась на эту авантюру!

– Только попробуй, и тогда отхватишь по своим Фаберже! – разворачиваюсь к нему и злобно вперяюсь в самодовольное лицо.

– Ля, ну ты огонь просто. Баба-огонь. Ураган.

– Заткнись, пожалуйста, не нервируй меня.

Мне приходится сесть в машину к Громову и практически спокойно сопеть в две дырки, пока он несется в сторону универа так, будто бы на ралли.

– Слушай, я планирую увидеть внуков, давай полегче, а? – вцепившись в ремень безопасности, с ужасом смотрю в пролетающие высотки за окном.

Господи, хоть бы доехать в целости и сохранности. Пожалуйста.

– Ты ж вроде ссыкухой не была, чего так дрожишь? – он кладет руку мне на коленку и сжимает. Я верещу как резаная свинья. – А вот так лошадка смеется, Любимая! Вот так смеется!

– Ты идиот! Мне больно!

Ну додуматься же! От неожиданности я аж подпрыгнула, вмиг позабыв о скорости, зато почувствовав при этом нешуточную боль в коленке. Слезы так и норовили хлынуть из глаз, но я только часто дышу, отвернувшись от придурка-водителя. Болевые ощущения не отпускают, теперь расползаются дальше лавиной маленьких уколов в нервные окончания.

Ненормальный! Идиот! Придурок!

– Ой да ладно, я легонько, успокойся, – ржет как конь педальный Лев, но я готова впиться ему в шею и начать душить. У меня низкий болевой порог, оттого все чувствуется в разы острее.

Заметив мое состояние, Лев тормозит чуть дальше от универа.

– Эй ты чего, Арин? – уже без тени юмора спрашивает он меня, пока я жую слезы, что все-таки брызнули из глаз. По коленке расползается синяк, оттеняясь синим пятном на белой коже. Я вообще как сметана.

– Ничего, отстань от меня!

– Блять, Арина, я пошутить хотел, я что всерьез планировал тебе больно сделать? Извини! – пока я отмахиваюсь от него, Лев начинает свирепеть. Отстегивает мой ремень и с силой перетягивает брыкающуюся тушку в лице меня к себе на ноги.

Платье беспардонно задирается, отчего я сразу чувствую себя в разы некомфортнее. Слезы прекращают литься, но вот поза слишком компрометирующая, да то там, это все непозволительно как для брата твоего бывшего.

Замерев, считываю на лице Льва странное упоительной выражение. Какого фига?

У меня же все мышцы напрягаются струной, лишая спокойствия окончательно. Коленки умещаются по обе стороны от бедер Громова, то есть я в полностью уязвимой позиции сижу на нем верхом, упираясь тем самым в пах.

Выступающий бугром пах.

Глаза в глаза. Дыхание сбивается. Его. Мое. Наше. Я перевожу потерянный взгляд на подернутые дымкой глаза, почти не дыша при этом.

Первая отмираю я, упираясь ладошками в плечи Льва. Смекаю, что здесь что-то слишком порочное намечается. Это вообще не должно было случиться! Предел и пробитое дно!

По спине мурашки скачут табуном, и если я пытаюсь оттолкнуться, то равное противодействие со стороны Льва не заставляет себя ждать. Стальные оковы. Он, кажется, только сильнее к себе притягивает, и теперь моя грудь почти возле его лица. Высоко вздымающаяся. Покалывающая от напряжения, что так упорно скользит по телу.

Лев больше не улыбается.

Как и я.

– Отпусти меня, – сипло прошу первая, насилу отводя взгляд. Руки начинает сводить от напряжения.

– А что мне за это будет? – он приподнимает меня и резко опускает на себя, и теперь я чувствую, что бугор, упирающийся мне между ног, становится ощутимо больше.

– Лев, это не смешно, отпусти меня. Я не твои бабы-однодневки, – сильнее сопротивляюсь, кривлясь… Но ладони уже на лопатки ложатся, отчего по телу мягко ступает жар.

Нет. Нет.

– ГРОМОВ!

Почти удается выписать ему затрещину. Почти? Ну да, ведь он перехватывает мою ладонь и целует тыльную сторону.

– Да, все-все, не брыкайся, кобылка.

Моей ярости нет предела. Я только хочу ему ляпнуть что-то эдакое, как водительская дверь открывается. А там Сережа, в шоке взирает на нас.

– Ах ты ж сука. С братом моим спуталась. Спала с ним? Спала, блять? – он пытается схватить меня за руку, но выходит так, что Лев меня перекидывает на соседнее сидение, рывком.

Мой взгляд падает на его брюки, и теперь становится так стыдно, что я краснею скорее не от ситуации, в которой меня застукали с Львом, а от того, что мы только что… господи, что мы только что?

Лицо пылает, пока бывший парень продолжает поливать меня помоями. Это больно, конечно, если учитывать то, что у него у самого рыльце в пушку.

– А строила из себя правильную. Святую невинность! Но нет, уже на хуй присела. Да? А сама говорила мне, как он тебя бесит. Трахаться не бесит, да? – искаженное от эмоций лицо Сережи смотрится ужасно. Я не замечала даже раньше, какой он бывает мерзкий.

Горечь внутри кипит, но я сижу ровно.

Лев ржет, а потом выходит из машины и рубит Сергея с ноги по лицу. Я в шоке пытаюсь вылезти из машины, но она заблокирована. Там начинается месиво, мне удается только окно открыть, чтобы провопить в ужасе:

– Лев, НЕ НАДО, ТЫ С УМА СОШЕЛ!

Но голос тонет в звуках драки, люди вокруг кричат. Кто-то пытается оттянуть старшего брата от младшего, пока я испытываю сущий шок и царапаюсь ногтями о стекло. Мне страшно, что он его сейчас до смерти забьет.

– Калоприемник держи прикрытым, а то в следующий раз я останавливаться не буду. Не посмотрю даже, что ты мой брат, понял? – он притягивает за шиворот Сережу к себе. Из носа бывшего льется кровь, губы разбиты. Я только успеваю прикрыть лицо, едва выдохнув.

– Дала ему, да?

Этот вопрос звучит так громко, что собравшаяся вокруг нас толпа точно услышит его. Ну что ж, раз уже настолько меня опозорили, то что бы дальше ни произошло, хуже стать просто не может. По моим щекам льются слезы, я отскакиваю от стекла и сажусь ровно, всматриваясь в пространство перед собой.

– Ну дала и че? Лучшая ночь в ее жизни была, – с ядовитым наслаждением звучит от Громова-старшего. Я оборачиваюсь, чтобы снова убедиться, что это все реальность. Чертова реальность.

– А мне не дала, – Сережа сплевывает кровь на пол, улыбаясь окровавленной улыбкой. Опять громче, чем следовало. Зеваки с интересом наблюдают, а кто-то даже на камеру снимает. Мерзость какая. Я стираю потоки слез и заглушаю рыдания.

Уже обтекаю от дерьма, что на меня только что вылили.

– Молодец, старший брат, пальму первенства выхватил! Юзай дальше, мне пробитая уже не нужна.

Если я думала, что меня добили его слова ранее, я очень ошибалась. Они меня убили прямо сейчас. Поэтому, когда Лев ударяет его кулаком в лицо, удовлетворение этим процессом заменяет сожаление.

Теперь все знают, что я переспала со старшим братом своего парня. Еще и девственности с ним лишилась. Прекрасно, что тут еще сказать можно? Я пересаживаюсь на пассажирское сидение и упираюсь лицом в ладошки. Слезы, кажется, закончились, но рыдания продолжают меня душить.

Все окружающее становится каким-то неважным, остается лишь острая боль внутри грудной клетки.

Когда водительская дверь отворяется, я не двигаюсь. Когда запускается двигатель, я тоже не двигаюсь. Даже когда понимаю, что мы отъезжаем от университета, я все также не двигаюсь.

– Арина, посмотри на меня, – звучит суровый голос Льва. Но мне не хочется ни на кого смотреть, мне хочется сейчас раствориться в пространстве, и чтобы меня никто не трогал.

Я молчу, только всхлипываю еле слышно, а он тяжело дышит и спустя пару минут сворачивает куда-то, где мы останавливаемся. Слышно только, что мимо проносятся машины.

– Любимая. Если ты не хочешь, чтобы я тебя снова усадил сверху и близко познакомил со своим хозяйством, подними сама головку и посмотри на меня.

Какой он наглый. Какой он грубый. Но сидеть на нем меня не прельщает. И я поднимаю зареванное лицо на Громова, который моментально перестает улыбаться.

– Ты из-за пидора гнойного решила сопли разводить? Успокоилась.

А я не могу успокоиться.

– Тебе все так легко? Вообще на все пофиг? Научи так жить, потому что я не могу иначе! – верещу на него, прикрывая лицо руками. Мне стыдно.

– Ты и правда ни-ни?

– А что? Будешь ржать? Начинай! Прямо сейчас начинай издеваться, чтобы добить меня, – хрипло шепчу, опустив руки на коленки.

Громов хмурится и играет желваками.

– Я не собирался. Просто спросил.

Все просто. Просто предложил. Просто спросил. Просто наглый. Просто и все!

Глава 8

ЛЕВ

О-ху-еть! Значит, Мизинчик не зря у нас мизинчик… Хах, не дала ему Аришка! Впрочем, оно и правильно. Вряд ли бы этот обсос ее чем-то удивил. Пару минут вошканья под одеялом и на боковую – не в счет.

А Любимова хоть и скромница, но в ней огромный потенциал к постельным приключениям. У этой девочки в глазах горит страсть. Ей нужно больше. И не то чтобы я намекаю, но я бы мог дать ей это большее.

Рад ли я тому, что Сережа с ней не переспал?

Блять, да я надеялся на это! И вот теперь, когда узнал об этом из первоисточника, Любимова не отвертится. Будет моей по-любому.

Конечно, не прямо сейчас. Еще не готова, к тому же злится. Надулась как воздушный шарик, губы недовольно искривила, в окно уставилась и уже десять минут меня игнорирует. Вредина.

– Да ладно тебе, Любимая, че ты паришься? – снова пытаюсь завести разговор, на что получаю презрительный фырк.

Ладно. Попробуем по-другому.

– Ну узнали все, и что? Не их собачье дело.

– Громов, ты головой ударенный?

Резко поворачивается, метая в меня молнии своими глазищами. Ясно. Девчонка в бешенстве. Честно говоря, будь это любая другая, она бы уже ножками петляла вдоль трассы, по которой мы едем, но Риша…

Ей позволяется многое. Клянусь, она вьет из меня веревки!

– Чего сразу ударенный? – обижено отзываюсь. – Просто ты из мухи раздуваешь слона. И хорошо, что вы с Мизинчиком не потрах… – заметив ее убийственный взгляд, прочищаю горло и исправляюсь, – не переспали. Знаешь, почему я называю его Мизинчиком?

Пошло поигрываю бровями, растягивая на губах кривую ухмылку, но Арине нифига не весело. Вероятно, в данный момент ее бы развеселило только зрелище того, как меня переезжает каток. Обидненько.

– Теперь из-за тебя меня все будут считать шлюхой, которая потеряла девственность с братом своего парня! А тебе все смешно? Утер нос брату, да? Молодец какой! Поздравляю! Ненавижу тебя! Ненавижу вас! Выпусти меня!

Вот дерьмо!

Любимова осыпает меня проклятьями, при этом маниакально дергая ручку двери машины. На минуточку, стрелка на спидометре перевалила за сто.

– Выпусти, я сказала! Видеть тебя не хочу! – истерически вопит, после чего мне прилетает удар в плечо.

Да ебаный в рот!

– Блять! Да успокойся ты! – взрываюсь, резко ударяя по тормозам.

Мы со свистом тормозим, Любимову немного заносит, но ремень безопасности удерживает ее от удара о приборную панель.

Тяжело дыша, перевожу тяжелый взгляд на испуганную Арину и свирепо рявкаю:

– Что с тобой происходит? Я за рулем! А если бы мы врезались? Да какая нахуй разница, кто там и что там узнал! Через неделю об этом уже забудут, а после окончания университета ты этих людей не увидишь!

– Я не хочу, чтобы у меня за спиной шептались и тыкали пальцем.

Ее губы подозрительно дрожат, как будто Риша из последних сил сдерживает слезы, и от этого неприятно сосет под ложечкой.

– Когда будут тыкать – скажи кто. Я сломаю им эти пальцы и больше не будут.

– Лев, ты такой… Такой! – эмоционально всплескивает руками в воздухе.

– Какой же?

– Невыносимый! Грубый и заносчивый!

– Зато сопли не развожу, – в ответ парирую. – Посмотри на этой с другой стороны. Слухи разносятся со скоростью венерической болезни. Ты бы все равно узнала о похождениях нашего Сируньки. Тогда бы тебя все считали бедной-несчастной, которой изменяют. Возможно, жалели. А сейчас будут завидовать Любимая. Зависть лучше жалости.

– Чему тут завидовать, спрашивается?

Уставилась на меня немигающим взглядом, но хоть плакать перестает. И на том «спасибо». Реально, не выношу бабские слезы и истерики.

– Ты склеила самого Льва Громова, малышка! Считаешь, нечему? – на моем лице красуется самодовольная ухмылка. – Большинство телок, которые будут шептаться за твоей спиной, просто завидуют и мечтают оказаться на твоем месте!

Риша корчит такую рожицу, точно ей под нос сунули кучку дерьма. Закатывает глаза и ворчит:

– Твое эго просто непомерных размеров, Громов.

– Небеспочвенно, – невозмутимо хмыкаю и, заведя машину, трогаюсь с места.

Мы проезжаем, должно быть, не больше двадцати метров, когда Арина с глазами размером с блюдца спрашивает:

– Куда ты меня везешь?

Да неужели? Быстрая же у нее реакция. Мы уже от города отъехали километров как десять, а она только сейчас заметила.

– В поле. Насиловать тебя буду.

Говорю это с такой серьезной миной, что у Арины на долю секунду расширяются глаза от ужаса. Потом, правда, доходит, что эта шутка.

– Не надо меня никуда везти, – упрямо задрав подбородок, отрезает. – Я хочу домой.

– Чтобы предаться страданиям? Не переживай, Любимая, поплачешь в подушку позже.

Она хочет возразить, даже приоткрывает рот, но потом, махнув на меня рукой, мол, делай, что хочешь, с обреченным вздохом откидывается на сиденье и устало прикрывает глаза.

Хорошая девочка. Интересно, она во всем такая послушная? От неприличных картинок в голове неловко ерзаю на сиденье, мысленно приказывая своему члену угомониться. Не то чтобы у меня получается, учитывая, что я до сих пор на адреналине из-за мордобоя, и прекрасно помню, как замечательная попка Любимовой упиралась мне в пах.

Отлично! Теперь я возбужден! Блядство!

Съехав с трассы, проезжаю вдоль поля, после чего останавливаюсь в самой настоящей глуши. С одной стороны – поле, с другой – посадка. И ни души. Идеальное место для убийства или же… Ага, громкого секса. И да, я до сих пор об этом думаю. По правде говоря, не переставал думать ни на секунду.

– Приехали, Любимая. Вылезай, – командным тоном чеканю.

– Зачем?

Девушка с подозрением на меня косится, будто действительно верит в то, что я собираюсь ее насиловать. Забавная она все-таки.

– Затем, – пожимаю плечами, отчего она бесится.

Кайф! Какой же кайф ее бесить.

– Не буду!

– Давай, вылазь. Буду тебя учить на машине ездить.

Выхожу из машины, тем самым демонстрируя серьезность своих намерений. За мной вылазит Арина, подходит, но я намеренно преграждаю ей проход к двери.

Хочу, чтобы прикоснулась ко мне. Случайно, специально – поебать. Просто хочу и все.

– Громов, отойди!

– Попроси, – близко наклоняясь к ее лицу, нагло заявляю.

На миг ее глаза задерживаются на моих губах, но она тут же их смущенно отводит. А мне нестерпимо хочется, чтобы смотрела дальше. Трогала, целовала, лизала, кусала. Нежно и грубо. По-всякому.

– Ладно, тогда вези меня домой.

Чтобы Риша не заводила свою излюбленную шарманку про «домой», которая меня порядком подзаебала, хватаю ее за руку, дергаю на себя, оставляю короткий, но влажный поцелуй на шее и, отстранившись, отпускаю. Обхожу машину и сажусь на пассажирское сиденье.

С каким-то диким удовольствием наблюдаю за тем, как Любимая пытается собрать мозги в кучу.

Когда она занимает место за рулем, то не могу не отметить, как ей идет моя малышка. За рулем тачки Арина выглядит еще сексуальнее, особенно когда своими тонкими пальчиками крепко обхватывает руль.

– Заводи, – кивком головы указываю на ключ в зажигании. – У меня автомат, полный привод. Это когда все четыре колеса ведущие.