Пожиратели хаоса

– Возможно, именно поэтому наши наночастицы так важны, – задумчиво произнесла Анна. – Они не уничтожают аномалию, а изменяют её базовые протоколы, делая сосуществование возможным.

Орлов молча кивнул. Затем, после паузы, спросил:

– Как Новиков? Вы заметили какие-нибудь изменения в его поведении после контакта?

– Он… более увлечен идеей коммуникации с аномалией, – осторожно ответила Анна. – Но это объяснимо – он пережил нечто невероятное, прикоснулся к совершенно иной форме сознания. Это меняет мировоззрение.

– Или это аномалия изменила его восприятие, – мрачно заметил Орлов. – Тонко, незаметно даже для него самого.

– Возможно, – неохотно согласилась Анна. – Но тогда… как мы можем быть уверены, что все мы не подверглись такому влиянию? Простой факт наблюдения за аномалией, изучения её образцов… кто знает, как это может влиять на наше сознание?

Этот вопрос повис в воздухе без ответа. Орлов понимал тревогу Анны – действительно, как можно быть уверенным, что твои мысли и решения полностью твои собственные, когда имеешь дело с силой, способной манипулировать разумом на квантовом уровне?

– Именно поэтому, – наконец произнес он, – решения должны приниматься не одним человеком, а коллективно, с учетом различных точек зрения и после тщательного анализа. Система сдержек и противовесов, не позволяющая никому стать марионеткой внешнего влияния.

Анна кивнула, немного успокоившись:

– Вы правы, майор. И поэтому я благодарна, что командование в ваших руках. Несмотря на все риски, вы не бросаетесь в крайности – ни в безоглядное уничтожение, ни в наивное принятие.

– Просто пытаюсь сохранить баланс, – скромно ответил Орлов. – А теперь, доктор Ким, я настоятельно рекомендую вам отдохнуть. Следующие часы потребуют от вас всей вашей научной проницательности и ясности мышления.

Анна слабо улыбнулась:

– Попытаюсь, майор. Хотя сомневаюсь, что смогу уснуть.

Орлов понимающе кивнул и вышел из лаборатории, продолжив свой обход базы. В командном центре дежурил Волков, внимательно наблюдая за мониторами, отображающими периметр безопасности и состояние аномалии.

– Изменения? – спросил Орлов, входя.

– Пока ничего существенного, – ответил Волков. – Аномалия не расширяется, как и обещали, но и никаких признаков воздействия наночастиц тоже не заметно.

– Прошло всего четыре часа, – заметил Орлов. – Если доктор Ким права, эффект проявится ближе к концу двенадцатичасового периода, когда частицы достигнут "ядра" аномалии.

– А если она ошибается? – мрачно спросил Волков.

– Тогда мы эвакуируемся и будем наблюдать за орбитальной бомбардировкой с безопасного расстояния, – жестко ответил Орлов.

Волков кивнул и вернулся к мониторам. Орлов заметил, что капитан держит руку на кобуре, словно готовясь к немедленному действию. Усталость и напряжение брали своё – все они находились на грани.

– Отдохните, капитан, – сказал Орлов. – Я подежурю следующие два часа.

– Вы уверены, майор?

– Абсолютно. В вашем нынешнем состоянии вы можете пристрелить первого же человека, который чихнет слишком громко.

Волков слабо улыбнулся, признавая правоту командира:

– Хорошо, майор. Но если что-то изменится…

– Я немедленно вас вызову, – заверил Орлов.

Оставшись один в командном центре, Орлов опустился в кресло и сосредоточился на мониторах. Аномалия, казалось, пребывала в состоянии покоя – голубоватое сияние пульсировало с равномерной частотой, не проявляя признаков расширения или иной активности.

Время тянулось мучительно медленно. За окнами база наступал рассвет, окрашивая снежную пустыню в розоватые тона. Прошло шесть часов с момента передачи контейнера, половина отпущенного срока.

И вдруг, когда Орлов уже начал думать, что придется разбудить Волкова для передачи дежурства, он заметил изменение. Сначала едва заметное, затем всё более отчетливое – цвет аномалии начал меняться. Голубоватое сияние постепенно приобретало зеленоватый оттенок, словно смешиваясь с каким-то новым компонентом.

Орлов активировал систему тревоги, и через минуту в командном центре собрались все ключевые члены команды – Волков, Анна Ким, Новиков, другие специалисты.

– Что происходит? – напряженно спросил Волков, глядя на экраны.

– Изменение спектральных характеристик аномалии, – ответила Анна, быстро анализируя данные. – Похоже на… реструктуризацию на квантовом уровне.

– Наночастицы работают? – спросил Орлов.

– Возможно, – осторожно ответила Анна. – Но эффект отличается от того, что мы наблюдали в лабораторных условиях. Изменения более комплексные, затрагивают всю структуру аномалии, а не только целевые участки.

– Это хорошо или плохо? – требовательно спросил Волков.

– Не знаю, – призналась Анна. – Но аномалия определенно реагирует на наночастицы. И, по крайней мере пока, не проявляет признаков агрессии или ускоренной экспансии.

Новиков внезапно подался вперед, указывая на экран:

– Смотрите! На границе аномалии!

Все повернулись к экрану и увидели странное зрелище: на границе кристаллизованной зоны образовывались новые структуры, отличные от предыдущих. Вместо чистых геометрических форм появлялись более органичные, напоминающие растения или кораллы. Голубовато-зеленое свечение пульсировало сложным ритмом, словно передавая некое сообщение.

– Она… эволюционирует, – прошептала Анна. – Адаптируется к изменениям, внесенным наночастицами, но не так, как мы предполагали. Она создает новые формы, гибридные структуры, сочетающие кристаллические и органические компоненты.

– Угроза? – кратко спросил Орлов, готовый в любой момент отдать приказ об эвакуации.

– Не могу сказать наверняка, – ответила Анна. – Но аномалия не расширяется за пределы существующей границы. Фактически, в некоторых местах она даже немного отступила, освободив участки земли.

– Это может быть уловкой, – предупредил Волков. – Временным отступлением перед решающим ударом.

– Или признаком того, что наночастицы действительно модифицировали базовые протоколы аномалии, – возразил Новиков. – Сделали её более… совместимой с нашей биосферой.

Дискуссия была прервана сигналом коммуникационной системы. На главном экране появилось изображение полковника Степанова.