Лик прошлого

Алисия Фламель

Лик прошлого

Вступление

Мелькают Маски средь домов в ночи.Ты знаешь их? Молчи.Закройся, спрячься и молчи –Сегодня ночь игры судьбы.Стрелка дернулась. Ударил бой.И раздался истошный вой…Над призрачным проспектом проходитнеизвестных рой.Сгущается туман во мгле ночной…Ты хочешь выйти? Не спеши.Жди, когда наступит утро,Жди, когда прольется свет –Тот в окнах дрогнул и померк…Бродячие Тени, Твари в Масках, ЛикиИщут избранных вдали.Никто не спрячется.Ты понимаешь? –Они обречены.Погасли уличные фонари…А Лики идут все дальше, дальше,в самую даль,В омут города под названиемСветодаль.

Пролог

Тик. Так. Тик… В безмолвии раннего утра раздался протяжный бой часов. Призрачные огни фонарей замерцали и погасли, оставляя город в объятиях полумрака.

Из дома вышел человек. Холодный ветер сорвал с головы капюшон и растрепал седеющие пряди волос. Неизвестный сразу же вернул его на место и взволнованно прижал руку к слегка выпирающему карману серого плаща. Вдали прерывисто завыла сирена, предупреждая о высоком уровне аномальной активности. Звуковые волны врезались в мозг и отчаянно пытались затуманить сознание. Было непонятно, благо или во вред работала эта система. Обычно в такое время люди не жаловались. Они оставляли все дела и расходились по домам, чтобы окончательно не сойти с ума. Но Адриан Ларс не принадлежал к числу тех, кто так легко откладывал свои планы.

Из-за горизонта показался кроваво-красный диск зари. Небо неспеша стало менять свои краски – с чернильно-синего ночного на серовато-голубой утренний цвет. По переулку неслышно пробежал человек.

Светодаль никогда не спал – в его жилах всегда кипела жизнь. Иногда она утихала, а иногда наоборот разгоралась с новой силой. Чаще всего это происходило под покровом ночи, когда горожан забирал в свое царство Морфей. В это время просыпалось нечто, что лежало за гранью человеческого понимания. И сейчас оно продолжало бодрствовать.

Адриан Ларс почуял неладное и ускорил шаг. В сумеречной дали Часового проспекта вновь мелькнула чья-то фигура и скрылась в одном из заведений. Слегка дрожащая рука прижалась к карману. Оно лежало на месте.

Взгляд бледно-голубых глаз уперся в тень каменной подворотни. Мистер Ларс замер и, настороженно прищурившись, вгляделся во тьму. Тишина… обманчивая, давящая тишина. Что-то было не так с этим провалом в стене. Мистер Ларс даже догадывался, что именно. Поколебавшись, он повернулся и продолжил путь. Тень на подворотне зашевелилась, и из нее вышел человек. Или не совсем человек…

Адриан Ларс резко свернул направо, бросил торопливый взгляд на карманные часы и похолодел. Времени у него практически не осталось. Тело пронзила дрожь. На улице, где-то совсем рядом, раздался звон разбитого стекла, а следом за ним долгий истошный крик. Мистер Ларс дернулся, непроизвольно сжав кулаки. «Только этого мне не хватало», – с раздражением промелькнуло в голове.

Дверь кафе «Мираж» распахнулась. Оттуда выбежал блондин среднего роста с искрящимся фонарем в руках. В серых глазах мелькнул плохо скрываемый страх.

Мистер Ларс, все больше раздражаясь, постарался сделать вид, что не замечает пристального взгляда. Только бы его не окликнули.

– Господин, постойте.

Адриан Ларс ускорил шаг, но тут же был схвачен цепкой рукой за плечо.

– Господин, – настойчиво повторил мягкий голос молодого человека, – постойте же.

Фонарь осветил лицо человека пятидесяти лет, иссеченное сетью тонких морщин.

– Уберите, – шикнул тот. – Вы кто такой?

– Чарльз Рольфсан, – растерянно представился парень. – Подождите, я вас, кажется, знаю.

– Ну и прекрасно! – отрезал визави и поспешил прочь.

– Мистер Ларс, – крикнул вслед Чарли, – вы не знаете, откуда донесся крик?

– Нет! – раздраженно выпалил Адриан Ларс, скрылся за домом и исчез…

…На Безымянном проспекте было тихо и безлюдно, несмотря на поздний утренний час. Слабый северный ветер свободно разгуливал по улице и по-хозяйски заглядывал в распахнутые окна. Легкая дымка тумана неспеша начала развеиваться. На Безымянном проспекте мелькнул женский силуэт и скрылся в подъезде одного из домов.

Чарльз Рольфсан не мог найти себе места. Еще вчера утром, при встрече с мистером Ларсом, он почувствовал, как что-то безвозвратно изменилось. И не в лучшую сторону. Это только начало. Ему все казалось, что скоро настанет момент, который окончательно перевернет привычный ход событий. И он произошел.

В дверь позвонили. Чарли, сидя за письменным столом, подпрыгнул. Он не ждал гостей. Хотя, он уже давно прекрасно знал, что вскоре они к нему заглянут. С какими намерениями?

Бесшумно войдя в прихожую, он прислушался – тишина. Парень на цыпочках подошел к двери, заглянул в глазок, но никого там не увидел. «Странно», – подумал он.

В соседней комнате загрохотало, и холод ворвался в квартиру. Чарльз бросился туда. На письменном столе алела багровая лужа пролитого гранатового сока. Страницы раскрытой книги намокли и окрасились в бордовый оттенок.

– Ох, черт, – прошептал он, закрывая окно.

Звонок вновь пронзил тишину. Тревога превратилась в липкий страх.

– Да кто там?! – негодуя, громко выкрикнул Чарли.

Парень вернулся в прихожую и в нерешительности замер. Звонок все не умолкал. Что следует делать в таком случае светодальцу? Действовать на свой страх и риск.

С замиранием сердца он открыл дверь и отпрянул. Перед ним возникла высокая девушка в черном пальто с блокнотом в руках. Волна холодного воздуха запуталась в ее темных волосах, подстриженных под каре. В полумраке коридора по-кошачьи вспыхнули ярко-зеленые глаза. На тонких губах заиграла холодная улыбка:

– Журналист редакции «Серебряная стрела», Таисия Линч. – Гостья резким движением продемонстрировала удостоверение и сделала шаг вперед. – Насколько мне известно, вчера утром вы встретили не кого иного, как господина Ларса, так ведь?

– Все так, – попятившись назад, неуверенно кивнул парень и осекся. – А откуда вы?.. Что-то произошло?

– Он покинул Светодаль и не вернулся. – Таисия Линч многозначительно посмотрела Чарльзу в глаза. Пульс подскочил на несколько десятков ударов. Руки задрожали. Парень хоть и удостоверился в том, что за девушка перед ним стоит, но все же ему было непонятно, что именно она на самом деле из себя представляла. Под женским флером могло скрываться все что угодно. Он уже начал жалеть, что открыл дверь. «Это добром не кончится», – прошептал внутренний голос. Чарли понял, что уже ввязался в непонятную историю.

– Я как-то могу вам помочь?

– Конечно, – кивнула журналистка, – я собираю сведения для статьи. Уверена, что ваша информация принесет мне большую пользу. Разрешите, я пройду. Чтобы не отнимать у вас много времени, предлагаю скорее начать.

Часть 1. Глава 1. Раскол

«Всем людям изменяют

надежды, всех обманывают ожидания»

Иоганн Вольфганг Гёте,

«Страдания юного Вертера»

Он пожалел, что не ушел раньше с работы, и его задержали. Он пожалел, что не взял с собой зонт. Он пожалел, что не зашел в аптеку утром. Он пожалел, что опоздал на автобус. Сегодняшний день казался нескончаемой чередой сожалений, и их набралось уже, наверное, сотня.

– Все будет хорошо. Хорошо… – шептал он, пытаясь унять дрожь.

Тревожная атмосфера накалялась. Гудели обвисшие провода. Фиолетовые молнии озаряли коричневато-черное небо. Из диоксидных туч с яростью лился обжигающий холодом кислотный дождь. Запоздалый вой штормовой сирены тонул в реве ветра. Беспощадный ураган швырял городской мусор вперемешку с газетами филиала редакции «Серебряная стрела» и норовил сбить с ног редких прохожих, осмелившихся выйти в такую погоду. Фонари на несколько мгновений померкли и вновь продолжили светить беспомощными бордово-оранжевыми огнями.

Серую идиллию разрушил единственный проблеск света. По улице пульсирующей походкой, рассекая квартал за кварталом, шел человек. Несмотря на то что столбики термометра в конце марта едва поднимались до плюс десяти, на нем не было теплой одежды. Нет, утром он, конечно, был в сером полупальто, но после окончания смены оно бесследно исчезло: возможно, его забрали по ошибке, – а возможно, украли. Этого узнать ему не удалось, и пришлось идти так, в чем было. Насквозь промокшая белая офисная рубашка прилипала к продрогшему телу и сковывала движения. Некогда пышные кудри лезли в лицо, ухудшая и без того скверную видимость. Одним словом, было противно.

– Все будет хорошо, – прошептал парень, и кашель, раздирающий горло на части, заставил его чуть замедлить шаг.

Впереди показались крыши старых частных домов. В одном из них тоскливо завыла собака. Настроение одновременно улучшилось и ухудшилось – дом был близок. Вместе с ним был близок момент, когда он окажется в тепле. В тепле и наедине со своими мыслями.

Джеймс Вальд старался не отравлять себя самокритикой: за него это постоянно делали другие. Свои мысли ему удавалось держать под контролем и не позволять негативу проникать в голову. Но память – коварная штука, которая подбрасывает в самый неподходящий момент то, что хотелось бы забыть навсегда.

«Вальд, неужели вам так нравится выделяться? Не пробовали носить цветные линзы? Нет? А-а, ну все с вами ясно» – заговорил в голове тягучим басом бригадир его цеха. Да, он пробовал носить цветные линзы. Потом две недели лечил аллергический конъюнктивит и еще два месяца старался нагнать рабочий темп. Джеймс не хотел выделяться, напротив – старался быть как можно более незаметным. Но как бы сильно не было это желание, некоторые особенности внешности всегда его выдавали.

В памяти всплыл момент трехдневной давности, когда по дороге домой ему встретилась нищенка, попрошайничающая деньги. При виде молодого человека она тут же принялась неистово креститься и сыпать проклятия вслед. У Джеймса была гетерохромия, унаследованная от бабушки по маминой линии. Радужка правого глаза имела светло-карий, почти янтарный оттенок, а левого – темно-зеленый.

По улице на большой скорости проехала машина, вздымая фонтаны грязной воды. Парень постарался увернуться, нога предательски скользнула вперед, и он чуть не упал, успев в последний момент схватиться за металлическую ограду. Ладонь противно заныла – на ней расцвел порез.

Сжав руку в кулак и собрав остатки воли, Джеймс продолжил путь. С новой силой на него вновь напал приступ лающего кашля, и парень взмолился, чтобы в домашней аптечке нашлось хоть какое-нибудь лекарство.

– Дом, милый дом, – охрипшим голосом протянул молодой человек, оказавшись на месте. Неподалеку вспыхнула молния и электрический свет на долю секунды озарил небольшой двухэтажный дом. Затем раздался оглушительный гром. Соседская овчарка в страхе залаяла.

Джеймс замер. Какое-то странное предчувствие кольнуло в сердце. Он отчетливо ощутил некую перемену, произошедшую то ли с ним, то ли с домом. «Скоро в нем будет пусто, – шепнул внутренний голос. – Потому что произойдет что-то плохое, – добавила интуиция».

– Нет, этого не будет. Все наладится, – словно пытаясь защититься от неминуемого, Джеймс попытался поверить в собственные слова, а затем горько рассмеялся. Голосовые связки болезненно напряглись.

Он резко замолчал, словно его схватили за горло. В голову вновь проник червячок сомнения: «А если это только начало, то что тогда будет потом? Может ли быть хуже?» Парень перевел взгляд на разбитый уличный фонарь. «Да хуже уже здесь некуда».

Полумертвая яблоня противно царапала старую, небрежно залатанную крышу, пытаясь содрать слой черепицы. Ливень отбивал свой непонятный ритм, и скрип ветвей сливался с ним в унисон мрачной, но такой живой музыки, что хотелось стоять и, ни о чем не думая, просто ее слушать. Хотелось исчезнуть, раствориться в том шуме, чтобы до тебя никто не мог добраться, и чтобы все страхи в миг отступили. Но… это удовольствие не длится вечно. Дождь рано или поздно закончится, поздний вечер сменится на ночь, а та на утро, и тогда… ему опять придется пойти туда…

Джеймс все стоял и стоял, пока тяжелое небо вновь не пронзил гром, вернув его в реальность. «Пора» – мелькнула мысль в голове. Ватные ноги тяжело зашагали вперед и перед порогом остановились. Взгляд привлекла сложенная бумага на полу. Не раздумывая, парень подобрал ее, вставил ключ в замочную скважину и замер. Что-то было не так. Джеймс глянул на подобранный предмет. Газета редакции «Серебряная стрела» была полностью сухой, несмотря на то что порог дома полностью залит дождем. «Значит, этот номер лежит здесь недавно. Значит… – парень огляделся и для защиты вскинул руку с ключами. – Значит, здесь совсем недавно кто-то был. Или до сих пор находится здесь». Джеймс обошел все вдоль и поперек, но никого по пути не встретил. А если кто-то находится внутри дома? «Я убью каждого, кто сейчас станет отнимать у меня время» – с раздражением пробурчал парень и повернул ключ.

Дверь скрипнула и громко захлопнулась от особо мощного порыва ветра, отрезав Джеймса от остального мира. Парень погрузился в полумрак своего жутковатого дома. Да, именно так он сейчас выглядел внутри. Тень от висевших на стене невесть чьих перепончатых рогов создавала иллюзию присутствия какого-то хтонического существа, которое только сидело и ждало, пока к нему приблизятся. Пустой резной гардероб без одной дверцы был похож на проход в параллельный мир… Где-то в гостиной скрипнули полы, а под лестницей зашуршало, будто черти затаились, чтобы подшутить над хозяином. Но Джеймс развеял всю мистическую атмосферу, включив свет в прихожей. Как только включатель цокнул, все тайные обитатели смолкли.

Молодой человек замер, вслушиваясь в тишину, нарушаемую лишь завыванием стихии за окном. Бросив ключи с газетой на комод, он стянул промокшую обувь, поднялся на второй этаж и вскоре вернулся оттуда с сухой одеждой. Наскоро ополоснувшись в ванной, парень направился на тесную кухню. Несмотря на то что последний раз в желудке была еда около четырех часов назад, аппетит напрочь отсутствовал. Да и есть, откровенно говоря, было нечего. Джеймсу понадобилась здесь аптечка, лежащая в одном из шкафчиков.

– Чёрт, – раздосадовано выпалил он, вывернув содержимое. На стол выпали три пустые упаковки из-под пустырника и несколько почти полностью выдавленных блистеров. Больше ничего. Джеймс лихорадочно перепроверил всё ещё раз, но никакого средства от невыносимой боли в горле так и не нашел. Зато он обнаружил две таблетки анальгина, которые тут же принял. «Хотя бы голова перестанет раскалываться».

Парень поднялся на второй этаж. Там находились две комнаты – в одной он бывал часто, в другой не бывал никогда. Когда он подписывал договор с хозяином дома, тот сразу сообщил ему о существовании второй комнаты, дверь которой замаскирована под стену. Ни в коем случае не пытаться ее открыть было одним из пунктов, прописанных в договоре. «Если вы обнаружите дверь открытой, тогда сразу же ее закройте, зажгите свечу, накройте зеркала тканью и незамедлительно сообщите об этом мне», – говорил тот. После этих слов Джеймс готов был отказаться и снять другой дом или лучше квартиру, но так вышло, что более доступных предложений в этом городе просто не существовало. В итоге ему пришлось заключить договор и переехать сюда. За все три года, что он прожил здесь, закрытая комната его почти не беспокоила, порой он вовсе забывал о ее существовании.

Сейчас, на втором этаже, Джеймс ощутил озноб. Внутри все похолодело, в висках быстро застучала кровь. Со всех сторон начали доноситься жуткие звуки. Скрежет – будто сотни взбесившихся кошек вонзили когти в стены и принялись их раздирать. Скрип – по полу поволокли тяжелую цепь. Треск – кто-то перемалывал кости. Шарканье. Хруст. В доме присутствовало нечто. И оно приближалось. Джеймс перестал дышать… Ему показалось, или место, в котором должна находиться дверь в потайную комнату, дернулось?.. Какофония звуков продолжала нарастать. Все это становилось настолько тягостным и невыносимым, что хотелось закричать, но он не мог этого сделать – страх парализовал тело. Нечто зловещее уже дышало ему в затылок. На плечи опустились сотканные из тьмы руки. В воздухе повис металлический запах – запах крови. Волосы на затылке встали дыбом. Перед глазами поплыли черные пятна, голова закружилась. «Не обращайся», – прошептал мертвый голос. В правое плечо вонзилась острая боль…

…Парень очнулся лежащим на старом паркете. Его грудь тяжело вздымалась. Конечности мелко дрожали. Яркий свет проникал под веки. Голова повернулась на бок, и гетерохромные глаза открылись. Ножки стола, табуретка, пыль. Кухня. Он лежал на кухне.

– Что произошло?.. – еле воротя языком спросил он у самого себя.

Опершись о стол, Джеймс медленно поднялся. В голове появился противный звон. «Это был… сон? Или припадок? Черт возьми, что сейчас произошло?..» В памяти отголоском прошептало нечто: «Не обращайся».

– Не обращайся… К кому? Где здесь смысл?

Рука потерла правое плечо. Оно действительно болело. «Нет, это не могло быть сном». Он весь превратился в слух. Гробовая тишина. Только частое биение сердца продолжало бушевать.

– Который час?

Ночь наваливалась тяжким бременем бессонницы, ведь ему предстояло еще много работы. Последние дни Джеймс, словно одержимый, пропадал в лабиринтах пыльных справочников по часовому искусству. Он разрабатывал новый метод быстрой сборки механизма, чтобы не вылететь с работы. В последние месяцы угроза все отчетливее витала в воздухе: ему практически каждый день делали намеки, что пора увольняться, либо это сделают за него. Такого исхода событий Джеймс боялся больше всего, потому что он себе представить не мог, что с ним будет дальше. Достойной работы в Хэльстроме найти практически невозможно – все ниши уже давно заняты. А подработка не покроет и малой толики расходов на дом и счета.

Три года назад Джеймс окончил школу и постарался поступить в университет, но провалил вступительные испытания, не добрав двух баллов. Вскоре родители отправили его в этот город, а их знакомый, мистер Шейд, помог снять дом и устроиться на часовой фабрике «Звезда». Вообще, тот знакомый был странным типом. Раньше он практически каждую неделю гостил в доме Вальдов и параллельно обучал Джеймса часовому искусству. Но стоило только парню переехать в Хэльстром, как мистер Шейд сразу же пропал. Он перестал приходить к Вальдам в гости и отвечать на их письма. На последней их с Джеймсом встрече он между слов упомянул, что отправляется в командировку. Может, он умер где-нибудь по дороге. А может, решил остаться в тени. Но зачем? Джеймсу никогда не нравилась эта скользкая личность, за любезностью всегда можно было уловить что-то неискреннее. К тому же, если бы не мистер Шейд, то, возможно, парень сейчас был бы студентом на журфаке. Но родители не дали ему второго шанса, и жизнь пошла по наклонной.

Джеймс крадучись вошел в ванную, умылся холодной водой и впился взглядом в зеркало. По бледному истощенному лицу медленно стекали капли воды. Под усталыми глазами еще несколько недель назад пролегли тени, и сейчас они выглядели еще ярче, чем вчера. Парень обнажил правое плечо.

– Твою мать…

Там растекся большой синяк с кровавыми подтеками – отпечатками рук. Сейчас стало действительно жутко. На левом плече тоже был синяк, но уже не таких больших размеров. Джеймс прислонился к двери и медленно провел рукой по влажным волосам. И что сейчас делать? В гостиной пробили часы.

– Боже мой, время! У меня же его почти не осталось.

«Надо все забыть. Надо идти работать… Да, работать, иначе вскоре я лишусь ее, – он тяжело вздохнул, прижал пальцы к вискам и принялся их массировать. – К тому же, завтрашний или уже сегодняшний день будет решающим, ведь должна приехать инспекция. Я должен остаться на рабочем месте». Образ необъяснимой твари из запертой комнаты медленно отступил, а в сознании, словно на экране старого телевизора, замелькали кошмарные эпизоды последних рабочих дней. Придирки к внешнему виду, упреки в низкой производительности, грязные сплетни о его «странностях». Не все любят белых ворон. Стоп. Джеймс отчаянно пытался остановить поток отравляющих воспоминаний. Но сейчас это у него выходило плохо. Даже дыхательные упражнения не помогали. За последние сутки он пережил столько эмоций, что подавить их было невозможно.

– К черту все!

Забыв выключить свет, он сорвался с места и пулей залетел на второй этаж в свою комнату. Парень чувствовал себя загнанным в угол птенцом, перед которым стоит голодная кошка. Сердце грозилось вырваться из груди, в голове с новой силой запульсировало. Джеймс постарался все забыть. Забыть этот проклятый день. Убежать от себя.

– Да хватит!

Колени заныли от удара об пол. Руки крепко прижались ко рту, сдерживая крик. «Как бы не сойти с ума» – прошептал внутренний голос… Джеймс пробыл в таком состоянии около получаса. Когда нервы успокоились и сон медленно стал подкрадываться, он обессиленно поднялся.

Яркий свет настольной лампы прорезал глаза. Парень открыл сразу несколько неубранных справочников и достал исписанные крупным размашистым почерком листы.

– Все будет хорошо. Должно быть хорошо.

***

Приятный холод мягко обволакивал и дарил легкость. Журчание небыстрого течения успокаивающе действовало на оголенные нервы. Расслабленное тело неспеша плыло, утопая в блаженстве водной стихии. Свежий воздух исцелял от долгой и тяжелой болезни, а непонятно откуда взявшийся сладковатый аромат карамели ласкал обоняние. В зыбком сознании роились приятные мысли о долгожданной свободе, о начале новой, безмятежной жизни. Солнечный луч, пробившись сквозь пелену облаков, коснулся лица нежным поцелуем. Состояние полного душевного умиротворения дарило новую жизнь. Когда эвтюмия достигла своего пика, ласковое течение вынесло Джеймса на берег.

Веки чуть задрожали и открылись. Слегка облачное небо приветливо улыбнулось выглянувшим солнцем. Парень истомно потянулся и нехотя сел. На нем были надеты стремительно высыхающие голубые штаны и выцветшая домашняя футболка. Утренний прохладный ветерок слегка разворошил влажные густые кудри. Хотелось остаться здесь навсегда, на этом уединенном берегу реки, в сердце неизвестного леса. Остаться там, где до тебя никогда не дотянутся угрозы внешнего мира. Но ритм гармонии был нарушен. Джеймс поднялся на ноги, неспеша осмотрелся и прислушался к своей интуиции. Он знал, что его давно ждут. Нужно спешить.

С каждым шагом пейзаж преображался и наполнялся тревожными тонами. Молодые деревья сменялись деревьями постарше, весь лес постепенно взрослел и старел. Окружающий мир неотвратимо изменялся. Поднялся шквалистый ветер, затрудняющий ходьбу, и вместе с ним раздался пронизывающий вой, похожий на завывания демонической Сирены. Джеймс остановился. Тропа перед ним разошлась на две совершенно одинаковые дороги. Какую выбрать? Краем уха он услышал лязг непонятного происхождения. Скрип деревьев? Вряд ли. Парень пошел в противоположную сторону. Но с каждым шагом шум становился все более отчетливым. Еще он чем-то напоминал навязчивую мелодию старого радиоприемника, транслирующего потусторонние голоса. К нему примешивались странные возгласы, ругань и жалобные стоны – хаос звуков постепенно сливался в жутковатую симфонию боли, мрака и смерти. Тревога ледяной иглой пронзила грудь. «А стоит ли вообще идти дальше?..» – шепотом спросил Джеймс, и интуиция предостерегающе забилась, предвещая неминуемую беду. Но чей-то лукавый голосок проник в голову и велел продолжить путь. Парень невольно ему повиновался.

Ноги не хотели никуда идти. Босые ступни от неровной и колкой поверхности заболели. Сковывающий все внутренности трепет отдавался болью в сердце. Джеймс от напряжения сжал руки и с опаской огляделся. Источник шума приближался. Где-то рядом разгоралась битва. Ноги, словно под властью неведомой силы, предательски понесли вперед.

– О, Господи!

Обойдя несколько колючих кустарников, Джеймс едва не напоролся на торчащий из земли зазубренный кинжал. В голову закралась интересная мысль, и он рывком вытащил оружие из земли. «Пригодится», – подумал парень, ощущая странную уверенность.

Температура в атмосфере подскочила на несколько градусов. От жары на лбу выступила испарина. Каждый вдох сухого воздуха сопровождался дискомфортом в легких. Молодой человек в растерянности продолжил петлять между деревьями, внимательно прислушиваясь к малейшим шорохам и оглядываясь по сторонам. То, что он сейчас увидел, заставило его замереть: над деревьями вздымались снопы пламени. В лесу разгорался пожар.

– Нет, нет… – покачал парень головой. – Нет, это слишком опасно. Я туда не пойду.

Запах гари и дыма ощутимо повис в воздухе. Еще запахло чем-то более неприятным. Дыхание перехватило от испуга. Такое могло источать только тлеющее тело. Джеймс всем своим существом хотел вернуться к той спокойной реке, однако как бы ни велико было это желание, контроль уже давно принадлежал не ему.