Вся сила в ней

Павел Добрянский

Вся сила в ней

Цена зла

Он был огромный, могучий, как стихия, и воинственный, как сама природа. Он шел войной на Огненые Врата, дабы избавить государство от пороков даруемых правителями. Он жертвовал собой каждый день, совершал подвиги которые могли леч в основу легенд.

– Почему лишь могли, деда? – спрашивал совсем юный Морду Кор.

– Не перебивай, Морди, и всё узнаешь, – ласково поглаживая одеяло, ответил он.

О нем не сложили ни строчки стиха, так как он потерял себя. В погоне за победой он не жалел себя и ждал того же от других. С каждой спасенной деревней, с каждым захваченным жителем ртов становилось больше. Армия и люди начали голодать, золота не хватало на обеспечение армии, но он до последнего откладывал единственное решение, которое посещало его каждый раз, как веки смыкались.

Он покосился на Морду Кору, в глазах блестела неуверенность.

– Что он сделал? – спросил Морди с явным интересом и детским восторгом.

Он начал жечь всё на своем пути, припасы отбирал, а жителей казнил. Всё, что было за его спиной, песок и пепел городов и деревень. Он ненавидел себя за слабость и хотел развернуть войска и уйти, но не мог. До столицы он так и не добрался, несмотря на быстрый темп захвата и малые потери, в одном из сражений он потерпел серьезнейшее поражение и потерял много войск. Они отступили и оторвались от преследования врагов. Наткнулись на деревню посреди болот и хотели там перегруппироваться.

Морду уже не был так весел, и большой рот перестал украшать улыбкой его лицо.

Он был в отчаянии и хотел поговорить со старостой той деревушки. Та отказала ему в помощи и велела убираться. Обезумев от злобы и своего положения он ударил ее мечем. От такого удара люди погибают мгновенно, можное широкое лезвие рассекло бы ее пополам, но все было куда как иначе. Лезвие рскалолось на двое и отлетело от старухи прочь. Обернувшись она произнесла: Гримаса гнева уродует тебя не сильнее, чем кровь на твоих руках. Но вместе они свидетельство о твоих грехах и пусть весь твой род будет подобен тебе в века!

Он хотел бы взяться за кинжал на поясе, но веки старине выносимо тяжёлые и латы сдавливающие его вдруг стали свободнее и просторнее.

Именно так он обрел свой облик, и сын его, и сын его сына.

– Это был твой дедушка? – спросил Морду, прерывая историю.

– Ну и о чем мы с тобой говорили? – улыбаясь, произнес дедушка. – Теперь будешь спать.

Перед тем как закрыть проход навесом, произнес: "Морди, это был мой прадед, как бы отец моего деда".

Морду долго не мог уснуть, мысли были действительно спутаны, и его детское волнение и переживание о том, что всё это касается именно его и его семьи, переросли не в тревогу или печаль, а в цель, в некую мечту. К моменту, как он успел понять, о каком преображении идет речь, уже крепко спал. Сон этот был о героических похождениях, могучих битвах, но что-то во сне было не то. Прелвадитьель, тот, кто командовал войсками, был похож на обтянутое обожденой кожей яйцо невысокого роста с белемыми глазами, острым невыразительным носом и огромным ртом с невероятными зубами, и голова эта переходила в тело четко по очертанию яйца, не было шеи и подбородка. Маленькие ножки и маленькие ручки с острыми маленькими пальцами, уверенно сжимающими меч. Эта фигура взглянула на Морди и произнесла: «Узри же».

– Вы папа дедушки моего дедушки?! – Воскликнул Морду.

– Нет, я то, что олицетворяет грех вашего предка, – очень низкий и басистый голос мужчины буквально резонировал в голове Морди и заставлял его спину и руки покрываться мурашками. – Я ЦЕНА ЗЛА! – Голос в мгновение сорвался и стал истошно гогочущим, отдавался эхом и разливался ужасом в сердце Морду Кору.

Человекоподобное яйцо, а именно яйцеподобный человек с лампадкой в руках, приподнимает навес от отдельного, обитого тентом уголка и наблюдает, как совсем маленький яйцеподобный детёныш плачет и дрожит от страха ночи. Он проходит вглубь и говорит:

– Тише, Морди, тише, – пригладил ему подобие головы. – Это лишь кошмар, и он уже ушел.

– Нет, деда, он только пробудился, – еле сдерживая слезы, проговорил Морду, после взрываясь новой волной слез и тряски.

– Прости, такова уж наша доля, это… – Не успев окончить, дедушка замолкает, перебитый внуком.

– Цена зла?– вопрошает дрожащий яйцеподобный мальчонка с абсолютно белесыми глазами смотря на подобее лица, схожесть которого с человеческим прослеживается разве что в броде растущий жидкой ворсистостью чуть ниже губ

– Она самая.– проговаривает дед, приглаживая абсолютно лысую голову внука.

Заголовок

Морду Кору