Как стать тем, кем ты создан быть. Жизнь, которую ты строишь сам

Гэри Лямин

Как стать тем, кем ты создан быть. Жизнь, которую ты строишь сам

ВСТУПЛЕНИЕ

Иногда всё начинается не с идеи. Не с мечты. И даже не с плана. Иногда всё начинается с нехватки.

Ты просто просыпаешься утром, и где-то глубоко внутри слышишь тихий, почти не различимый стук. Неизвестно, откуда он доносится – из груди, из памяти или из той самой трещинки, которая появилась на сердце ещё в детстве. Этот стук говорит: «Живи иначе. Ищи. Не верь, что это всё».

 Я услышал его давно. Ещё мальчишкой, когда прятался под одеялом, представляя, что в один день найду чемодан с миллионом и смогу всё – купить маме уют, себе уверенность, брату мир. Тогда я думал, что деньги решат всё. Потому что в моей реальности именно их всегда не хватало.

 Шли годы. Я стал взрослым. Умным. Рабочим. Незаменимым. И всё равно чего-то не хватало. Я строил бизнес. Потом терял. Я выстраивал карьеру. Потом меня увольняли. Я клялся, что больше не повторю ошибок – и всё равно вёл себя так, будто наступал на те же грабли, только в новом галстуке.

 Но однажды я начал видеть, что это не про деньги. Это про путь. Про то, каким ты становишься, когда идёшь за ними. Про то, как теряешь себя, если гонишься не за тем. И как находишь – если готов встретиться с правдой.

 Эта книга – не учебник. Не мотивация. Это история. Моя. Живая. История парня, выросшего в хаосе, мечтавшего о порядке. История мужчины, который много раз падал и вставал. История отца, который поклялся не быть таким, как его отец. История человека, который наконец понял, что деньги – не цель. Они – следствие. Зеркало. Ответ.

 Каждая глава – как срез жизни. Иногда больной. Иногда триумфальный. Где-то я терял, где-то находил. Но главное – я никогда не останавливался. Потому что знал: пока ты идёшь, дорога есть. Я не претендую на истину. Но если ты чувствуешь, что внутри тебя – те же вопросы, что и во мне… Если ты ищешь свою правду среди реклам, курсов, и ложных целей… Если хочешь научиться зарабатывать так, чтобы при этом не терять душу…

– тогда, возможно, эта книга станет для тебя не просто текстом. А картой.

Я не учу, как стать богатым. Я делюсь, как стать целостным. А когда становишься целостным – деньги приходят сами. Добро пожаловать в мою историю. Может быть, ты найдёшь в ней и свою.

ГЛАВА 1

Начало пути…

Это история одного парня, которому было суждено пройти непростой путь. Путь, который должен был закалить его и сделать тем, кем он станет много лет спустя. Октябрь 1989 года. День, как тысячи других – по всему миру рождались дети, кто-то впервые открывал глаза, кто-то плакал, кто-то смеялся. Но среди всех этих младенцев появился на свет один малыш, которому судьба приготовила особую тропу – тернистую, сложную, но полную смысла. С самой первой секунды его жизни испытания уже стояли на пороге. Пуповина обвилась вокруг его маленького горлышка, лишая его первого крика, первого глотка воздуха. – Срочно врача в палату! – закричала сестра, побелев от страха.

 Это был не тот момент, который мама малыша представляла в своих мечтах. Всё должно было быть иначе. Всё должно было быть спокойно, радостно. А теперь её ребенок балансировал на острие между жизнью и смертью.

 В палату ворвался доктор Джон – крепкий, уверенный человек.

– Что случилось? – спросил он резко, вглядываясь в лица медсестры и роженицы.

– Доктор, он дышит? – со слезами в голосе спросила женщина. – Скажите что-нибудь! Джону хватило одного взгляда. Время шло на секунды. Он без колебаний подошёл к младенцу, сделал укол, от которого мир словно замер, – и через мгновение малыш судорожно вдохнул. В палате воцарилась тишина, а затем – глубокий вздох облегчения. Жизнь вернулась.

– Спасибо… Спасибо вам, доктор… – сквозь слёзы благодарности шептала мать. Джон лишь улыбнулся, мягко сказал: – Не стоит благодарностей. Это моя работа. Малыш в порядке. А вы сейчас отдыхайте.

 После долгой, изматывающей ночи и ужаса пережитого стресса мама осталась в палате одна. Она ещё долго смотрела в потолок, пока, наконец, не прикрыла глаза и не погрузилась в глубокий, спасительный сон.

 Целый день прошёл, прежде чем она снова открыла глаза. И первое, что она увидела, – это стоявшего рядом доктора Джона.

– Как вы себя чувствуете? – спросил он с такой теплотой в голосе, что казалось, сам воздух вокруг стал мягче.

– Господи… доктор, я так вам благодарна… – прошептала женщина и снова не смогла сдержать слез.

 Джон осторожно приобнял её, словно защищая от всего мира. В этот момент в палату вошла медсестра с малышом на руках.

– Так, хватит слёз, – с улыбкой сказала она. – От ваших слез малыш сытым не будет. И вдруг в палате воцарилась атмосфера радости, какого-то тихого, полного умиротворения счастья. Прошло ещё несколько дней. Мама малыша, Ванесса, вновь чувствовала себя хорошо, как и её маленький сын.

 Настало время покидать роддом. В день выписки в холле уже собрались бабушки и дедушки, нетерпеливо заглядывающие в окна, чтобы увидеть нового члена семьи. Теперь у них было два мальчика – два брата, две судьбы, переплетённые друг с другом.

"Судьба не только испытывает нас –

она готовит нас к великому."

– Марк Аврелий

ГЛАВА 2

Первые годы жизни.

Ранние годы малыша, которого родители решили назвать Гэри, проходили в тесной, но живой квартирке, где под одной крышей уживались сразу четыре поколения. Семья была большая, шумная… но, увы, назвать её по-настоящему счастливой было трудно. Родители Гэри были ещё сами детьми – каждому едва исполнилось по восемнадцать. Отец часто пропадал где-то, оставляя заботы о детях на хрупкие плечи молодой Ванессы. Она тихо несла свою ношу, стараясь дать малышам всё, что могла.

 Говорят, что самые яркие моменты раннего детства, даже самых первых лет, надолго отпечатываются в памяти. В идеале – это должны быть воспоминания о смехе, ласковых руках родителей, уютных вечерах… Но судьба распорядилась иначе.

 Отец Гэри, которого звали Филл, любил заглядывать в бутылку. И иногда, после особенно тяжёлых вечеров, между ним и его отцом вспыхивали ожесточённые ссоры.

– Стой! Хватит уже пить! – кричал на Филла его отец. – У тебя семья, дети! – Отстань! Это не твоё дело! – рычал Филл в ответ.

 И вот в ход уже летел табурет. Маленький Гэри сжал глаза, стараясь не видеть того, что происходило перед ним. На этом воспоминание обрывалось… оставляя только ощущение тревоги, как эхо. Утро следующего дня. Гэри медленно открыл глаза. Рядом, мирно посапывая, лежал его брат Майк. Майк – старший брат, лучший друг, единственная опора в этом хаотичном мире. Родителей, как обычно, рядом не было. Их место занимали бабушки, которые присматривали за мальчишками. Четырёхкомнатная квартира с её старыми скрипучими полами превращалась в целый мир приключений.

 Гэри и Майк бесконечно гоняли по коридорам на своих трёхколёсных велосипедах, устраивая целые гонки.

– Майк, догоняй меня! – звенел в воздухе тонкий голосок Гэри.

– Сейчас поймаю! – смеясь, отвечал Майк.

Игра затягивала, и в один момент Гэри слишком резко повернул, свалился с велосипеда и ударился о пол. Майк тут же подбежал, поднял брата, заботливо стряхивая с его коленок невидимую пыль.

– Осторожнее, Гэри, – наставительно сказал он.

– Хорошо… – пробормотал малыш, а потом вдруг прислушался. – Слышишь, Майк? Кажется, мама возвращается! – Давай её подкараулим! – загорелся идеей старший брат. Они шмыгнули в сторону двери и, затаив дыхание, стали ждать.

 Старая деревянная дверь скрипнула, приоткрылась, и в прихожей появилась уставшая, но всё равно прекрасная для них фигура – мама. Ванесса вернулась с работы. Едва завидев её, мальчики бросились вперёд и обняли её маленькими ручонками.

– Мальчики, а знаете, что я вам принесла? – с улыбкой спросила она. Глаза Гэри и Майка загорелись надеждой.

– Что, мама? – воскликнули они в один голос. Ванесса медленно вынула из сумки маленький свёрток – в плотную бумагу были аккуратно завернуты два огромных жевательных крокодила. Эти конфеты казались чудом. Время было тяжёлым, и такие сладости были редкостью. Но в тот момент они стали для братьев чем-то большим – символом маминой любви, каплей радости в не всегда радостном мире.

«Счастлив тот, кто в детстве имел хотя бы

одну душу, с которой мог быть в безопасности.»

– Чарльз Диккенс

ГЛАВА 3

Ни дома, ни семьи?

Время шло. Братья взрослели, росли вместе с ними и невидимые трещины в доме, где под одной крышей жили сразу четыре поколения. Напряжение росло с каждым днём. Мирное соседство оказалось невозможным. Ванесса и Филл, молодые родители, принимали решение: им нужно съехать. Они верили – переезд изменит их жизнь к лучшему. Они мечтали о новом начале. Решение оказалось не из лёгких: покинув уютную, пусть и тесную квартиру, они с маленьким Гэри, которому было всего три года, и его старшим братом Майком, четырёхлетним, переехали в общежитие.

 И вот семья стояла перед своим "новым домом" – старым, обшарпанным зданием. В подъезде пахло сыростью и запустением, лампочки едва тлели в тусклых коридорах.

– Что это на стене? – с любопытством спросил Майк. Ванесса вздрогнула, бросив взгляд на шевелящиеся тени. – Это тараканы, – ответила она, больше себе, чем детям. Она посмотрела на Филла: в её взгляде было немое отчаяние и мольба.

"Неужели здесь будут расти наши дети?" – кричали её глаза. Но Филл лишь пожал плечами:

– Для начала сойдёт, – бросил он небрежно. – Потом что-нибудь придумаем. В глубине души он рассчитывал, что родители снова помогут ему – как помогали всегда. Переезд оказался тяжёлым. Нужно было перевезти мебель, вещи, хоть как-то устроить быт в крошечной комнате размером в двадцать пять квадратных метров. Филл и Ванесса поставили свою кровать, а из старого шкафа соорудили перегородку – за ней разместились две маленькие кроватки для Гэри и Майка. Места едва хватало, но Ванесса обладала особым даром: умением создавать уют даже в самых безнадежных местах.

 По вечерам, когда Гэри засыпал, он видел перед собой приглушённый тёплый свет свечи, стоявшей на столе, накрытом самодельной скатертью из куска ткани. Ванесса умела шить всё, что нужно было для дома, и даже здесь, среди сырости и тараканов, ей удавалось сотворить уголок тепла.

– Мама, – тихо позвал Гэри, ворочаясь в кроватке.

– Что, сыночек? – ласково отозвалась Ванесса, её голос словно убаюкивал.

– А мы надолго сюда переехали? – спросил он, сжав в руках старого тряпичного котика. Гэри скучал. Скучал по прежнему дому, по бабушкам и дедушкам, по тому месту, где всё ещё пахло безопасностью. – Мне тут не нравится… Тараканы ползают… И вообще… здесь неуютно. Ванесса молча подошла, положила рядом с ним котика и обняла сына.

– Я понимаю тебя, малыш… – прошептала она. – Но мы с папой обязательно что-то придумаем. Она начала тихонько напевать колыбельную, укачивая страхи сына вместе со словами. Гэри повернулся к стене и вскоре безмятежно уснул. Ванесса долго смотрела на него в полумраке комнаты. Его слова тронули её до глубины души. Она мечтала дать своим детям всё самое лучшее… Но как? Она не знала. А Филл… Филл жил своей жизнью, всё дальше уходя в мир собственных желаний и безразличия.

 Прошло полгода. В просторной, но уже полупустой четырехкомнатной квартире родители Филла – Майкл старший и Люси – сидели вечером на кухне. Пили чай, слушая, как за окном гудит осенний ветер.

– Люси… мне что-то неспокойно, – нарушил тишину Майкл. – Наши дети ютятся в каморке, а у нас тут столько места пустует… Люси поставила чашку на блюдце и тяжело вздохнула.

– Майкл, а что ты предлагаешь? Ты же сам слышал: они не вернутся. Филл сказал, что мы "лезем в их жизнь", что мы мешаем… Майкл молча кивнул, вспоминая тяжелые разговоры с сыном.

– Но у меня есть идея! – вдруг оживился он. – Давай переделаем эту квартиру. Разделим её на две двухкомнатные: одну им, одну себе. Люси задумалась. Идея была хорошей. Но оставалась одна преграда – её мама, которая тоже жила с ними. Нужно было получить её согласие.

– Завтра поговорю с мамой, – сказала она наконец. И в тишине они разошлись по комнатам, унося в себе хрупкую надежду: может быть, ещё не всё потеряно.

Наступило утро. Люси выспалась и была полна решимости. Сегодня она должна была поговорить с мамой.

– Ма-а-ам! – протяжно позвала она из кухни. – Мне нужно с тобой обсудить очень важный вопрос. Не дождавшись ответа, Люси приоткрыла дверь в комнату. Мама лежала на кровати, склонившись над книгой. Её взгляд был сосредоточен, но по напряжённым чертам лица Люси поняла – мысли матери были далеко за пределами страниц. Так было всегда. Когда на сердце тяжело, мама бралась за чтение – чтобы хоть как-то заглушить тревогу. Она переживала за всех: за сына, за Ванессу, за двух маленьких внуков, вынужденных жить в условиях, недостойных детства.

– Что случилось, Люси? – оторвавшись от книги, спросила она. Люси села на край кровати.

– Мам, мне неспокойно за Гэри и Майка. Ты ведь была у них в общежитии? Там детям нельзя расти…Мать кивнула.

– Да, я была там. – В её голосе прозвучала боль. – И знаешь… я очень рада, что ты подняла этот вопрос. Я давно за них переживаю. Но лицо матери тут же омрачилось.

– Что мы можем сделать? Ты же помнишь, как Филл сказал не вмешиваться в его жизнь. И как после этого он подрался с отцом…

– Помню, мам. Но у меня есть идея, – Люси наклонилась ближе, понизив голос. – Без твоего согласия я ничего не смогу сделать. – И какая же это идея? – с любопытством спросила мама. Люси сделала вдох: – Давай разделим нашу четырёхкомнатную квартиру на две двухкомнатные… Или продадим её и купим две поменьше? На лице матери впервые за долгое время появилась лёгкая улыбка.

– Мне нравится твоя идея, – с облегчением сказала она. – Словно гора с плеч свалилась. План был решён, и в течение месяца родители Филла провернули невозможное: перепланировали квартиру, создали два отдельных жилья. Настал день переезда.

Гэри и Майк снова собирали свои нехитрые пожитки.

 Это был уже их второй переезд за короткую жизнь. Ощущение дома всё ещё не укоренилось в их сердцах, но где-то в глубине души теплилась надежда: возможно, на этот раз всё будет иначе. Новое жильё оказалось гораздо лучше старого общежития. Своя ванная, свои комнаты, отсутствие бесконечных скрипов чужих шагов за стенкой… Конечно, квартира требовала ремонта, но для малышей это был настоящий дворец. Первые дни были настоящим праздником.

 По всей квартире стояли огромные коробки, превращённые в лабиринты. Гэри и Майк играли в прятки, смеялись, ныряя между ними. Тогда они ещё умели жить в моменте, не думая о будущем. И это было прекрасно. Ванесса, как всегда, создавала уют. На окнах появились шторы, на столе – скатерть. Дом начинал обретать тепло.

 Однажды вечером Филл вернулся с работы. Пыльный, в рабочей одежде, но довольный.

– Вот это да! – сказал он, оглядываясь. – Я же говорил, что всё будет хорошо. – Спасибо, Филл, – ответила Ванесса с улыбкой. Но внутри она знала: за этой новой жизнью стоит не её муж, а его родители.

– Завтра родители зайдут в гости. Посидим, отметим. Купи что-нибудь на стол, – добавил Филл на ходу.

– Хорошо, утром схожу в магазин, – кивнула Ванесса.

 Наступил день визита. С утра Ванесса суетилась по дому, наводя порядок и готовя еду. Она хотела выразить благодарность родителям Филла за их поддержку. Филл же в своей привычной манере зашёл в комнату к детям на пару минут, изобразил заботу и ушёл смотреть фильмы на видеомагнитофоне.

 Когда Ванесса, обеспокоенная, позвала его помочь, он только отмахнулся:

– Ничего страшного! Подождут! Высокомерие Филла было привычным. Он всегда считал, что мир вращается вокруг него и что все должны подстраиваться под его настроение. И вот – звонок в дверь.

– Уже пришли! – всполошилась Ванесса. – Быстро умывайся и переоденься, я встречу их. Она открыла дверь – на пороге стояли родители и бабушка. Ванесса обняла их всех сразу, словно стараясь показать, как сильно она их ценила. – Проходите, родные! Разувайтесь!

 Люси окинула взглядом квартиру. В её материнском сердце поселилось облегчение: было чисто, уютно, по-домашнему тепло. Она смотрела на стены, на аккуратные комнаты – и верила, что теперь с детьми всё будет хорошо. Но, увы, она смотрела на дом, а не на сердце своего сына… А именно там, в характере Филла, прятались настоящие проблемы. Все собрались в гостиной.

 Ванесса накрыла праздничный стол – скромно, но с душой. Для неё это был важный момент: начало новой главы, возможность хоть на шаг приблизиться к мечте о настоящем доме, о тёплой семье. В воздухе витала надежда, лёгкая и почти невидимая, как пыльца от только что открытых окон. Приоткрылась дверь из соседней комнаты. Все головы повернулись. В проёме появился Фил. Он, как всегда, вошёл с нарочитым пафосом, будто сцена ждала своего главного героя.

– Ну что, соскучились тут без меня? – бросил он, ухмыльнувшись. – Так, батя, давай наливай виски. Что сидишь без дела? Фил не видел в семейных застольях тепла, уюта или желания провести вечер с родными. Для него это была просто возможность выпить.

 Если бы кто-то взглянул глубже в его глаза, то заметил бы: там жила усталость, глухое раздражение и пустота. Будто внутри постоянно жгло ощущение неудовлетворённости жизнью. Алкоголь был его единственным способом хоть ненадолго это забыть.

 Вечер прошёл. Люси произнесла добрые слова, благословила сына и невестку. В её сердце жила тихая молитва – чтобы у детей всё получилось, чтобы в этом доме всё наконец наладилось. Когда гости ушли, Ванесса принялась за уборку. Фил, выпивший, полусонный, сидел на диване и наблюдал за ней. Потом, тяжело поднимаясь, сказал, икая: – Ну вот видишь… Я же всё решил. Родители довольны. Всё круто. Он пошатываясь натянул куртку. – Пойду, прогуляюсь… И вышел в ночь.

 Ванесса осталась одна. Она не знала, что чувствовать: злость? страх? пустоту? Она слишком молода, чтобы понимать, как справляться с таким мужчиной. Ей просто хотелось, чтобы всё стало спокойно. Чтобы муж был дома, трезвый, заботливый. Чтобы дети жили в мире. Часы тянулись. Полночь. Один. Два. Телефона у неё не было. Написать или позвонить было невозможно. Только ждать.Под утро она наконец заснула, истощённая бессонницей и тревогой. Будильник прозвенел. Ванесса на ощупь потянулась назад – рядом никого. Кровать была пустой. Сердце сжалось. Паника начала подступать. И вдруг – звук в замке. Кто-то вставил ключ, два оборота. Послышался глухой шум – будто кого-то тащили по коридору. Она вышла в прихожую – и увидела Фила. Он был настолько пьян, что едва стоял на ногах. Глаза полузакрыты, речь путаная.

– Где ты был? – спросила она тихо.

– Я… с друзьями… – пробормотал он, запинаясь, и тут же пошёл к спальне. – Я спать… Когда Ванесса подошла ближе, она почувствовала запах женских духов. На воротнике его рубашки виднелся тонкий, но отчётливый след помады. Она застыла. – Что это? – спросила она, указывая на пятно. Фил посмотрел на неё, а затем, как всегда, перешёл в атаку: – Что ты на меня наезжаешь?! Я не знаю, откуда это! – заорал он, стараясь перекричать её боль. Он снял одежду, бросил на пол, и пошатываясь, ушёл спать. В соседней комнате Гэри и Майк лежали в постелях, сжавшись в клубки. Они снова слышали, как их отец кричит на маму. Эти сцены повторялись слишком часто.

 Мальчики закрывали уши руками – будто это могло спасти их от боли. В ту ночь что-то изменилось. Маленький Гэри впервые ощутил необъяснимый страх, пронзающий изнутри. Это было нечто большее, чем детский ужас перед темнотой. Это был настоящий внутренний холод, тревога, похожая на падение в бездну. Будто он оказался один – далеко-далеко, и никто не мог его найти. С этого момента страх стал его ночным спутником. Он приходил каждый вечер, как приговор. Это не были фантазии о монстрах или темноте – это были настоящие панические атаки. Впоследствии они не раз доводили Гэри до больницы. Но врачи лишь разводили руками: "Вы здоровы, молодой человек."

 Утром Ванесса проснулась первой. Она надеялась, что может поговорить с Филом, когда тот протрезвеет. В глубине души она всё ещё верила, что можно спасти семью. Но, войдя на кухню, она увидела, как Фил наливает себе стакан виски. Холод пробежал по её телу. Она знала, что всё повторится.

 В течение следующих недель дом наполнился криками, ссорами, грохотом. И посреди этого хаоса – два маленьких мальчика, всё глубже и глубже уходящие внутрь себя, пытаясь спрятаться от мира, который не давал им ни защиты, ни покоя.

«Все счастливые семьи похожи друг на друга,

каждая несчастливая семья несчастлива по-своему.»

– Лев Толстой, Анна Каренина

ГЛАВА 4

Путь, который был предначертан.

Годы шли. Отношения между родителями Гэри и Майка напоминали зыбкий лед – то казались спокойными, ровными, как гладь воды в тихий день, то внезапно взрывались криками, ссорами, и затяжными запоями. Всё это время Ванесса старалась сохранить семью, как могла. Но с каждым годом ей всё чаще приходилось переступать через себя – через свои чувства, мечты, достоинство. Филл менялся, но не в ту сторону, на которую она надеялась. Он становился всё более несносным – вспыльчивым, холодным и всё чаще исчезал в казино.

 Азартные игры стали его новой зависимостью, новой реальностью. Гэри было около восьми. Он приболел и остался дома один. Сидел на полу, окружённый карандашами и блокнотами, и снова что-то рисовал, чертил, выдумывал. В его голове всегда крутились идеи. Он придумывал механизмы, устройства, целые вымышленные миры. Его воображение стало для него укрытием, лабораторией, где можно было спрятаться от крика за стеной и от одиночества за закрытой дверью. Он уходил туда с головой – в мир, где всё было по его правилам. Но однажды это едва не стоило ему жизни.

 Как-то раз он смотрел передачу по Discovery, он увидел сюжет про электричество. Любопытство победило осторожность: он взял два провода, примотал их к лампочке и сунул в розетку. Лампочка взорвалась в его руках. Искры, треск, дым… Полквартиры обесточило, провода сгорели. Чудом осколки не попали в глаза. Он был в шоке. И напуган так, как никогда прежде. Тем же днём, когда Гэри остался дома и создавал свой очередной проект, он услышал, как кто-то вошёл в дом. Сердце затрепетало – трезвый голос отца всегда был для него радостью.

– Привет, папа! – крикнул он и выбежал в прихожую. Филл был трезв и улыбался, но в глазах читалась нужда. – Гэри, у тебя нет 50 долларов? Гэри замер. Недавно у него был день рождения, и родственники подарили ему 100 долларов – настоящие сокровища, которые он берёг как глаза. Он знал: детство у них не простое, деньги – редкость.

– Есть, пап. А зачем? Филл вздохнул и бросил взгляд в окно.

– Врезался в машину. Срочно надо отдать деньги, пока полиция не приехала. Понимаешь? Гэри кивнул. Он хотел помочь. Он хотел быть нужным. Он не знал, что это очередная ложь. Он протянул отцу все свои сбережения.

– Бери.

Филл взял деньги, похлопал сына по плечу и ушёл. На самом деле – в казино. Играть. Проигрывать. Надеяться отыграться. И снова проигрывать.

 Когда Ванесса вернулась с работы, Гэри гордо рассказал ей, как помог папе. Она выслушала, улыбнулась. И промолчала. Она знала правду. Но не хотела рушить образ отца в глазах сына. Ванесса была женщиной редкой доброты. Те, кто знал её, удивлялись: как она терпит всё это? Почему не уйдёт? Ответ был прост – ради детей. Ради этих двух мальчиков, для которых она была опорой, солнцем и защитой.

 Ситуация продолжала ухудшаться. Их дом всё больше напоминал тонущий корабль. Ванесса взрослела. Она уже не была той наивной девушкой, какой приехала в общежитие с двумя маленькими сыновьями. В её глазах появился свет зрелости – и вместе с ним тоска по настоящей заботе. Однажды после уроков преподаватель английского – Юджин – подошёл к ней:

– Ванесса, уже поздно. Может, я провожу вас с мальчиками? Район неспокойный…

– О, не знаю… мне неловко, – ответила она, чуть улыбаясь. – Мне это не сложно, честно. За день в кабинете – воздуха не вдохнёшь.