Мой прекрасный Тэфалон

Юрий Кварц

Мой прекрасный тэфалон

Глава 1

Наконец-то, вагон начал замедляться. Пятница, час пик, люди после тяжелого трудового дня возвращались домой. Вагон метро был переполнен настолько, что можно было не держаться руками за поручни, подпирали со всех сторон. Если вдруг станет плохо, кто-то из-за жары потеряет сознание, он не упадет, повиснет на плечах и спинах других. Сегодня, даже по меркам пятницы, преддверия выходного дня, было слишком много народу, приходилось терпеть. Через пару минут моя остановка, скоро окажусь на поверхности под прохладным летним ветерком.

Рабочий день прошел тяжело, под стать финальной поездке домой на опостылевшем, вечно переполненном метро. Проклятый график, заставляет отправляться на работу в городской час пик. Конечно, можно было взять машину, но в это время на дорогах твориться то же самое, и далеко не факт, что удастся прибыть вовремя. А на метро, главное прорваться в вагон, и можно гарантировать что на работу уже не опоздаю.

Я был зол, все бесило и напрягало, особенно сейчас, когда тучный мужик за спиной, горячо дышал в затылок, зловонным дыханием переполненном чесноком, протухшей скумбрией, хорошо залитой дешевой водкой. Хотелось его ударить, был на взводе и уже представлял как локоть случайно залетает в его небритое одутловатое лицо. Держался из последних сил, минутку еще потерплю, скоро буду на свободе, в двух шагах от зала и тренировки. Там, выпущу пар на ринге, выбью из кого-нибудь дерьмо или выбьют из меня, главное, что меня отпустит. Проклятая работа в телефонной техподдержке, постоянно заставляла задуматься об интеллектуальных способностях обращающихся людей. А потом о своих собственных, так как до сих пор там сижу, на посредственной зарплате, и ежедневно трачу килограммы нервов, на объяснение элементарных вещей, которые обязан знать любой современный житель большого города. И когда я вежливо прошу, перезагрузить модем, и ваш робот-пылесос заработает, надо так и сделать, а не орать, что именно я им втюхал, эту поломанную херню. Естественно, иногда не выдерживаю и ору в ответ, не люблю, когда на меня без причины орут, начинаются жалобы, нравоучения от Петровича начальника отдела. Но что удивительно, от меня не торопятся избавляться, даже с рекордным количеством замечаний и нарушений. Иногда это злило больше всего, так как самому увольняться было бы признанием собственной слабости, слабохарактерности, никогда, никому, не дам повода думать о себе как о слабаке.

Ладно, надо успокоиться, мы замедлялись на спину сильнее навалился мужик, и даже отрыгнул, прямо в ухо, это стоило всей моей выдержки, клянусь, едва сдержался. Открылись двери, поддавшись потоку позволил себя вывести, а там, уже прожог взглядом мужика, хорошо запоминая его лицо. Даст бог, еще попросит у меня прощения, направился к выходу. Спешащая по домам толпа магическим образом рассасывалась и уже через полминуты на перроне были единицы людей. Я не торопился, не хотелось находиться в толпе больше необходимого.

У выхода из метро стояла тощая горбатая бабка, просила у прохожих помощи, поднять по ступенькам небольшую тележку, с двумя увязанными матерчатыми сетками. Никто не хотел ее замечать и даже не реагировали на ее слова, лишь некоторые окидывали ее недовольным взглядом и быстро взбегали по ступенькам.

Я не помогал каждому убогому, не был рыцарем на белом коне, но иногда накатывало, под настроение, или его отсутствие. Ради самоутверждения своего характера, мог совершать подобные глупости.

Бабка уже смирилась с отсутствием помощи, и медленно, двумя руками подтягивала тележку на очередную ступеньку.

– Бабка, давай помогу, – резко и даже зло сказал, хватаясь руками за тележку, нижнюю и верхнюю часть.

– Внучок…

Распрямил спину, на несколько мгновений замирая. Тележка весила килограмм семьдесят, мышцы, кости, затрещали от неожиданной нагрузки. Мозг лихорадочно пытался осознать, что произошло, что делать дальше. Первым порывом, непреодолимым желанием, было бросить неожиданный вес, мигом позже включился характер. Сцепив зубы, начал переставлять ноги по ступенькам, медленно, чувствуя, как напрягается каждая мышца моего тела. Пот градом струился по спине и лицу. Несколько метров широких ступеней, казались непреодолимым эверестом, пришлось напрягаться всю свою волю, чтобы сделать очередной шаг и не положить тележку, это будет поражением. В самой глубине души, мне чертовски не хотелось говорить бабке, что тележка слишком тяжела, пусть тащит ее сама. Для меня, взрослого сильного мужика, хозяина своей жизни, это было бы непоправимым уроном для гордости. Поэтому, выскажу ей, как только все ступеньки окажутся за спиной.

Чувствовал, как позвоночник неприятно хрустел, медленно проваливаясь в трусы, спина горела, перенапряженные мышцы сковали судороги, но я держался. Еще каких-то пять жалких ступенек, я их сделаю, переступлю, чего бы мне это не стоило.

С грохотом обрушил тележку на тротуар, уперевшись ладонями о колени, пытался прийти в себя, с тяжелыми хрипами переводя дыхание. Пот струился по лицу, быстро образовав на плитках небольшую лужицу.

– Как же мне повезло встретить такого богатыря, – рядом раздался голос бабки, она бодро преодолевала последние ступени и вскоре подошла к своей тележке. – Уж, грешным делом, подумала, что извелся мужик на земле русской. Но нет, всем врагам назло, вот он, передо мной, волевой, сильный и добрый.

Приговаривая, бабка обходила меня по кругу, странно и внимательно осматривая со все сторон. Было хотел пойти, но слишком выбился из сил, сердце стучало словно дурное, надо еще минутку передохнуть.

– Нынешняя молодежь, уже не таа, – бабка стала неприятно растягивать слова. – Не способнаа взрастить в себе характер, жить и развиваться, делая настоящую мужскую работу, приносить пользу людям и своему богу. Привыкли сидеть, на всем готовом, запертые в стенах безопасного города, где ни о чем кроме себя, думать не надобнооо. Ты не такой, в тебе есть тоо, что в мое время, называли воинским духом.

Черт, хорош трындеть, уже хотел взорваться, но дыхание с тяжелыми хрипами продолжало покидать легкие. Еще минутку, и я уйду отлеживаться домой, на тренировку уже не хотелось, все мысли были только об отдыхе.

– Я могу помочь тебе, – бабка замерла передо мной, не сводя с меня внимательных ярко-голубых глаз. – Найти твое истинное место в мире, там, пригодятся твои таланты, твой характер воина, сослужит тебе хорошую службу. Восславь имя Ремуриана, бога справедливости, поклянись защищать его интересы и нести справедливость всюду, до куда дотянуться твой острый глаз и чуткое ухо. Уже завтра, ты начнешь совершенно новую жизнь.

– Хорошо, – с трудом выдавил, едва придя в себя, бабка в это время неожиданно сильной рукой придерживала меня за плечо. Я был готов сказать что угодно, лишь бы эта сумасшедшая от меня отцепилась, ей богу, не драться же с ней. – Клянусь в верности богу справедливости Ремуриану, всегда мечтал принести в мир капельку справедливости, можно я пойду?

– Иди внучек, передашь ему привет от меня.

– А-ага.

– Не ждала, не гадала, не надеялась, – бормотала себе под нос, странно улыбающаяся бабка. – Но нашла истинного воина в этом протухшем мире. Брайс, принимай нового рекрута. Начать процесс духовного переноса!

Тяжело ступал по направлению к супермаркету, на сегодня, про тренировку уже можно забыть, возможно, на целый месяц вперед. Спина болела в нескольких местах, сильно тянуло в пояснице, надо купить обезболивающих… Голова была опустошенной, мысли метались вокруг непонятной старушки, и слов, сказанных ей впопыхах, а не погорячился ли я, становясь таким откровенным с незнакомыми и возможно сумасшедшими людьми? А это что? Слева наметилось движение, под неприятную вспышку боли в шейных позвонках, повернул голову. С удивлением наблюдая, как на большой скорости, несется аккумуляторный самокат по пешеходному тротуару. Грузный, мордатый мужик, со шлемом на голове, ехал прямо на меня. Пять метров дистанции, он не успеет затормозить, куда прыгнуть, назад, вперед? Мордатый мужик с большими глазами также лихорадочно размышлял куда свернуть, у каждого, было лишь мгновение для принятия верного решения, способного избавить их жизни от целой кучи проблем.

Шагнул назад, и как назло, пилот машины смерти, свернул вправо, наезжая прямо на меня. Успел слегка отвернуться, не хотелось видеть этот глупый момент. Вспышка боли, пронзила всю спину, все тело, боль была страшной, подавляюще, нестерпимой. Мгновение спустя боль начала утихать, постепенно сходя на нет, можно сказать, отделался легким испугом. А где это я?

Мысли в голове были ясными, чистыми как слеза младенца, что позволяло понять, самое интересное все еще впереди. Вокруг было не холодно ни жарко, хотелось руками потрогать окружающий туман, я их не увидел, но туман начал рассеиваться в том месте, где я провел прозрачной рукой. Открывшееся глазам, мягко сказать, не понравилось. Находился посреди поля битвы, сотни, тысячи воинов, вчера они выпускали друг другу кишки устрашающим холодным оружием. Битва уже закончилась, многочисленные тела толстым ковром устилали землю, леса из знамен, ужасно колыхаются на ветру.

Запах нечистот, сладковатый привкус разложения, почти сразу забили нос. В голове почему-то укреплялась мысль, что мне все, это не привиделось, сейчас имею счастье наблюдать, итоги настоящей битвы. Старался держать себя в руках, паникой делу не поможешь, тем более, там, на самом высоком холме из тел, был он. Единственный кто после битвы умудрялся стоять на ногах. Ну а то, что длинное копье пронзило его доспех, пронзило спину и вышло из груди, окровавленным концом упираясь в кирасу павшего воина, копье в груди позволяло ему устоять. Но удивляло другое, он все еще был жив и устало махал мне рукой.

– Славик не стесняйся, подходи, здесь все свои. – произнес он, уставшим надтреснутым голосом.

Выбора не было, как и легкой дороги домой, ступал по холодным кирасам павших воинов, голые стопы ног, ощущали холод метала и остывших тел, несколько раз что-то боль укололо, но я сдержался, ни криком, ни делом, не показав свою боль.

Забравшись на холм, внимательней рассмотрел человека, высокий с приятным мужественным лицом, пересеченным нескольким свежими шрамами. Темный латный доспех, был изрыт вмятинами и зазубринами, толстая кираса не выдержала только удар копьем, что в некотором роде было обидно. Руки воина были пусты, ноги, едва держали вес тела. Я попытался придержать воина за плечо, забрать часть его веса на себя.

– Не стоит, брат. – улыбнулся он, демонстрируя окровавленные зубы. – Я смогу простоять ровно столько сколько мне суждено. В последние минуты жизни, я рад поработать проводником для брата. Вижу в тебе силу, и волю великого воина, ты станешь достойным соратником, карающим мечом нашего бога. Уверен Ремуриан будет гордиться тобой и твоими деяниями.

Воин тяжело закашлял, обливая грудь свежими потоками крови. Он долго хрипел, позволяя проникнуться ситуации и наконец осознать куда я попал, и насколько важен предстоящий разговор. Тот ублюдок на самокате, сбил меня насмерть, и сейчас решается мой дальнейший путь, не знаю виновата в этом проклятая бабка, или все это кошмарный сон. Сейчас, словно голодный пес, был готов ухватить кость какой бы она ни была. Неизвестность, пугала больше, чем факт моей случившейся смерти, любой вариант осознанного будущего, я его не упущу!

– Мой наставник, бог Ремуриан Брайс, ищет соратников в бесконечном множестве миров, но увы, откликаются лишь единицы, – зеленные глаза воина не мигая смотрели на меня. – Ты прошел тяжелое испытание, доказал, что достоин, и оказался здесь. Ты уже великий воин, мне тяжело представить, насколько страшное испытание заставили тебя пройти валькирии. Ты добровольно распрощался с жизнью, становясь на новый невероятно тяжелый путь…

Я никогда не был идиотом, и прямо сейчас не хотел спорить, рассказывать об истинное положение дел, что меня никто не спрашивал, ни на что я не соглашался, а испытание? О нем лучше умолчать. В глазах воина было столько уважения, будет неправильно его разочаровать бременем правды. Поэтому, с благоговением ждал, когда воина отпустит, очередной приступ кашля.

– Твое имя «Слава», «Славик», оно не подходит будущему герою, чувствую. Ты сам не уважаешь выбор своих родителей!

– Вы правы, – голос был не моим, бесцветным, далеким, словно у бездушного призрака, что сильно пугало.

– Да будет так, правом дарованным моим богом, я темный паладин Локверс Урсун, дарую младшему брату имя? Гай! – Неожиданно сильным и красивым голосам, произнес Урсун, и откуда у него берутся силы так говорить, с пробитой насквозь грудью?

– Гай, брат мой, времени почти не осталось, клятву ты уже принес, и готов отправиться нести волю нашего бога. Я понимаю, что у тебя много вопросов, увы, я не смогу дать на них ответы. Это сделает кто-то другой, вытяни руку.

Выполнил пожелание брата, к своему удивлению, на тонкой почти прозрачной руке, был четкий рисунок во все предплечье, какая мазня или абстракция, так сразу увидеть заложенный художником образ не получалось.

– Это твой помощник, он всегда будет с тобой, глас нашего бога будет доноситься из его уст. Когда ты будешь готов, он придет, наставить тебя на праведный путь, обучит необходимым навыкам и знаниям. Помни главное, попранная справедливость всегда должна быть восстановлена пролитой кровью. Гай, надеюсь, мы с тобой еще встретимся.

Глава 2

Чертова пустыня, одно дело смотреть на нее по телевизору с прохладным напитком в руках, совершенно другое, находиться в ней лично, при очередном кошмарном сне. Было неимоверно жарко, все тело ломило и было сжато со всех сторон душным теплом, не удавалось пошевелиться или хоть как-то раскачаться, чтобы вырваться из объятий тягучего кошмара. Жара, неудобное положение тела, боль в левой руке, которую изрядно отлежал, заставляли дергаться, совершать попытки проснуться, вскоре, смог открыть глаза.

Увиденное не понравилось, может, перед глазами все еще царит кошмар? Но кажется, это было не так. Находился в небольшой клетке, в скрюченном неудобном положении. Она была накрыта грязной рваной материей, сквозь одну из дыр падал солнечный лучик, прямо мне на грудь, где уже был заметный ожог. Грудь была не моя, но болела как родная. Смуглая кожа, худоба, длинные черные патлы непривычно лезли в глаза.

Коротко осмотревшись, осознал, что это был не сон, а горькая реальность. Прямо сейчас покорял пустыню эконом классом, в деревянной клетке, с дюжиной полуголых вонючих пассажиров. Как же так, за что? Где я умудрился так сильно нагрешить? Почему я должен терпеть все это? Проклятая бабка, этого никогда не забуду, я надеялся на нечто другое, а не на участь печального раба, в таких клетках перевозят рабов на продажу. Откуда я это знал? Почему был так сильно уверен, не знаю, но рабство это позор на всю жизнь, надо отсюда бежать, но, кругом пустыня.

Даже если мне удастся покинуть клетку, спрятаться за ближайшим барханом, это будет ошибкой и медленным, мучительным, самоубийством. Без воды, еды и минимального снаряжения, за пределами этой клетки мне делать нечего. А значит, чертовы ублюдки, дайте мне выпрями ноги, придется улучшить свое положение здесь, в этой маленькой клетке.

Задергался, задвигался, тяжело меняя положение тела, делая попытки выпрямиться, размяться. Естественно, это не понравилось моим соседям двое мужиков плотно подпирали меня с разных сторон и явно не хотели делиться местом, я находился на маленьком пятачке, а они могли лежать в полный рост, это было несправедливо.

– Гаденыш, лежи смирно…

Не обратил внимание на его слова, произнесенные на чужеродном, но понятном языке. Нагло закинул свои ноги поверх его, с наслаждением их выпрямляя. Почти сразу на шею упадала чужая рука, хватка была сильной, меня пытались придушить. Злость, страх, возможность умереть сразу после нового возрождения, заставляли действовать резко и жестко, отмахнулся локтем правой руки, куда-то попал, потом еще и еще. Справа кто-то застонал, матерясь сквозь зубы. Повернулся на звук, увидел рядом худого смуглого мужика, длинную седоватую бороду, заливало кровью из разбитого носа. Добавил еще, в этот раз кулаком, и еще, не было к этому уроду ни капли жалости. В клетке, все одного рода и племени, в таком положение душить своих ради собственного благополучия, достойно советующего отношения.

Мои тонкие руки были слабыми, после пятого удара заметно выдохся было тяжело бить из неудобного положения. В спину неожиданно прилетел тяжелый удар, что заставило откатиться в сторону, с той стороны клетки, два воина закутанные в светлые одежды, махали деревянными дубинками, осыпая ударами моих соседей. Благо они не усердствовали, попав по каждому несколько раз, для достижения воспаленного эффекта, успокоились.

Все в клетке тихо матерились, больше никто не пытался поставить меня на место и тем более, занять мою жилплощадь. Соседи подобрали ноги принимая более скромные позы. Массировал рукой спину, куда прилетела деревянная дубинка, плечо сильно болело, но кажется, обошлось без травм, будет лишь большой красивый синяк. Неожиданно нащупал на шее плотный кожаный ошейник, он плотно прилегал к коже, кажется, это был элемент формы одежды, положенный каждому рабу, осмотрел коллег, почти у каждого просматривался похожий. Суки, ублюдки, сделали меня рабом, в мыслях разгоралась ярость и негодование, на сволочей, благодаря которым оказался в этой клетке.

Захотелось сорвать проклятый ошейник, очиститься от него, ухватившись, слегка потянув, все тело пронзило разрядом тока, жестко отбивая желание избавиться от ошейника. Разряд был не сильным, вольт сто, этого хватило, чтобы протрезветь от глупых мыслей, и осознать, что только что вляпался в большие проблемы. Почти все пассажиры клетки сидели как шпроты в банке, и все они разделили со мной электрический разряд, поднялся вой, со всех сторон посыпались маты, угрозы, а после почти каждый потянулся в мою сторону, с неимоверным желанием проучить одного идиота. Я прикрывался руками, ногами, прятал голову, удары сыпались недолго на помощь подоспело сразу два надзирателя, и в две дубинки, целую минуту, успокаивали рабов. Мне тоже досталось, возможно, даже больше всех.

Чуть позже, улыбался, растягивая разбитые кровоточащие губы. Было приятно вытянуть ноги, и разминать конечности после многочисленных побоев. Со мной никто не хотел разговаривать, все шептались между собой, бросая на меня полные ненависти взгляды. Идиоты, им не на меня злиться надо, а на рабовладельцев, которые столько охаживали всех дубиналом, и на себя, что допустили такое положение дел. Уверен, будущее всех ждет незавидное, а они занимаются полной ерундой, лучше бы обсуждали план побега, чем срывали злость на пятнадцатилетнем сопляке.

После драки успел остыть и более трезво взглянуть на свое положение. В первую очередь, можно себя поздравить с началом новой жизни, только осталось узнать местные, число, день, чтобы знать в какие дни праздновать этот знаменательный день. Да я стал попаданцем, перерожденным в другом мире. После всех прелюдий с людьми Ремуриана, принять это было довольно легко, тем более, прямо сейчас, предаваться рефлексии нельзя, не то время и место. Но все равно я злился, разве нельзя было подобрать более легкие стартовые условия?

Ладно, нужно подбить активы, я в теле пацана, или уже в своем собственном, никакого отвращения не ощущал, чувствовал себя самим собой. В голове не было никаких воспоминаний, принадлежавших кому-нибудь другому, было знания языка, и некоторые элементарные познания мира и вещей, но так, по минимуму. Это видимо из-за того, что бывший владелец тела был обычным крестьянином и кроме знаний, как пасти местный рогатый скот, да марать бумагу чернилами, ничего не умел.

Тело было относительно здоровым, имелись две руки, две ноги, одна голова. Сейчас был излишне тощим, осмотрев других пленных, соседей из моей деревни, понял, что это в порядке вещей, все были худыми и даже изнуренными. По подслушанным разговорам, восемь дней назад на нашу деревню напали доброжелательные соседи из другой деревни. Мне и некоторым другим счастливчикам, удалось спастись бегством. Благодаря одному идиоту, который возомнил себя лидером, небольшая группа беженцев вышла на стоянку рабовладельцев, где всех приняли с любовью и распростертыми объятьями. К слову, этот идиот сидит справа от меня, осторожно трогал разбитое лицо.

В нынешней ситуации, большого выбора не было, в пустыне бежать некуда, поэтому приоритетно сидеть на месте и не отсвечивать, сохраняя и приумножая силы, для будущего побега. Конечно, был ошейник, который работал по непонятным механикам. Судя по виду рабовладельцев, охранников, я попал в суровое средневековье, но с изюминкой в виде непонятной херни, а именно магии. Ошейник, возможно, работал именно с ее помощью, так, побег обрастал новыми возможными трудностями, и до момента побега желательно их решить.

Хотелось пить, кушать, но расспрашивать своих братьев по несчастью не стал, надо проявить немного терпения и все проясниться. Через некоторое время, откровенно заскучал и был готов заговорить с соседом справа. Поговорить за жизнь, как мы до всего этого докатились. Но караван начал останавливаться, засуетились рабы, начали раздаваться недовольные крики. С трудом разбирая слова чужого языка понял, пришло время обеда, и как минимум каждому рабу дадут напиться воды. Пара стражников ходила от клетки к клетке с деревянным черпаком, один раб тащил мех с водой. Он чутко наполнял его драгоценной влагой, охрана позволяла напиться рабам, делали это аккуратно контролируя чтобы каждый выпил свою долю. Вода была отвратительная, пахла жиром, но я не привередничал, выпил все до последней капли. За ними шагала еще пара стражников, из большого мешка они доставали сушенные фрукты и забрасывали в клетки. Эта парочка не следила кому сколько еды перепадет, веселились, стараясь быстрее сделать свою работу. В других клетках возникали потасовки, но сейчас, надзиратели заняты другой работой, некому было успокаивать «товар».

Когда подошли к нашей клетке, все постояльцы напряглись готовые зубами добывать себе еду. Кинули жменю сухофруктов, слава богам, почти прямо в меня, ухватил самое большое яблоко, и кажется финик, тут же прижимая их к груди. Хватали за плечи, за руки, а потом банально начали бить, звери, а не люди, накинулись всей клеткой. Мне ничего осталось как вновь дернуть за свой ошейник, раздался общий стон боли от кучи людей, сотрясаемых судорогами.

– Ну что ублюдки, кому-то еще дать пожрать, – поинтересовался я сухим, ломким, голосом, заряжая босой пяткой в ухо ближайшему телу!

– Мелкий сопляк, ты за это ответишь, – произнес кто-то с другой стороны клетки. – Попробуй ночью сомкнуть глаза.

Я ухмыльнулся, никогда не любил подобную мразь, резко выкинул руку в сторону, ухватил правого соседа за ошейник, с силой дернул. Все напряглись в ожидании магического удара, но случилось непоправимое, ошейник оказался у меня в руке. Под гробовое молчание, поднес его к своему лицу, голову пронзила интересная догадка:

– Ах ты мразь, работаешь на надзирателей.

– Н-нет, – выдохнул он, но было поздно, в этот раз всей клеткой били уже его, били вдоволь, пока все не устали.

После разминки устроили перекус, в клетке, не притронулся к еде только один пацан. Он сидел в противоположном углу, бросая усталые голодные взгляды на остальных.

– Эй парень, – не смог сопротивляться желанию, принести немного справедливости в этот мир. Ведь это так легко, надо обладать щепоткой смелости и каплей наглости, и почти любая проблема решиться сама собой. – Ты почему не ешь?

– У-у, меня нет еды, – тонким, слабым голосом ответил он. – Я не успел взять свою часть.

– Понятно, – хмуро кивнул я. – В следующий раз будь расторопнее, не взваливай свои проблем на других, это не по-мужски.

– Да, я понял.

– Эй народ, советую отдать парню его часть еды. – нагло произнес я.

– А то что, свою отдашь? – с насмешкой спросил тип, с копной седых, слипшихся от грязи волос.

Только двоим его шутка показалась смешной, остальные были умнее, или просто, у них как у лабораторных мышей, уже выработалось предчувствие надвигающейся грозы, с такими болезненными разрядами.

– Мой ошейник сработает, – улыбнулся я, хватаясь за свой ремешок. – Давайте смелее, не морите голодом пацана.

Спустя несколько мгновений тишины, Седой все же созрел и с кислой мордой, передал парню небольшой финик, еще несколько последовали его примеру, немного, но парень сегодня не будет голодать. Я же затих, и так веду себя слишком нагло, так и вправду, ночью могут придушить, придется спать в пол глаза. Сейчас, если посмотреть со стороны, можно подумать, что я стал самым настоящим отморозком, лезущим своим лицом, решать любую проблему. Нет, чтобы сидеть и не отсвечивать, тогда уверен, меня бы сегодня не били! Здесь приходит понимание, что я, не совсем я, перерождение или наложенные обязательства, в качестве соратника Ремуриана, поменяли взгляды на жизнь. И теперь банально не вижу ничего страшного в том, чтобы впрягаться в решение любой проблемы, надо оно мне, или нет. Прекрасно чувствовал и осознавал, как мое гипертрофированное чувство справедливости требует от меня действий, очень сложно этому противиться, так как это правильно, в этом нет ничего зазорного, своими руками или лицом, приносить в мир капельку справедливости. Неважно будет кому-нибудь от этого польза, или после акта справедливости, останутся лежать лишь мертвые тела. Катая подобные мысли, пришел к выводу, в мозгах здорово покопались. Раньше при наблюдении чего-то неправильного, что вызывало в сердце некоторый негатив, проходил мимо, предпочитая не взваливать на свои хрупкие плечи решение чужих проблем. Придется с этим как-то бороться, стальной волевой хваткой контролировать свои мысли, эмоции, не позволяя совершать глупости. С другой стороны, каждый человек имеет право заводить в голове своих собственных тараканов, окружающие, кому может не понравиться мой характер, обязаны культурно молчать в тряпочку, или высказать свои претензии прямо в лицо. Черт, с каких пор успел стать таким смелым?