Ведьма

Таким здоровым сном я не была окутана давно, даже в детстве. Я спала крепко, зная, что мой сон станет оберегать тот, кто в свое время пожертвовал собой ради меня, своей крови.

Стон приходил в себя тяжело. Башка гудела, и тело никак не хотело принимать вертикальное положение. Мысли сумбурно вертелись в голове, пока не вернули в мозг все воспоминания, связанные с одной наглой ведьмой, которая посмела с помощью обмана сожрать папоротник, ей не принадлежащий, да еще и посмеяться над демонской кровью.

– Когда я тебя найду, пощады не жди, подлое создание, – прошипел Стон, растворяясь в воздухе.

Искра жизни

Мне снился дивный сон, где я пушинкой, парила в бархатном ночном небе, выписывая причудливые кульбиты. Давно я не ощущала такой беззаботности. Легкий, игривый ветерок ласкал лицо, заставляя волосы трепетать, даря ощущения, будто невесомые пальцы зарылись в локоны, творя волшебный массаж, от которого замираешь в восхищении.

– Разрешите разделить с вами полет, леди ведьма? – прозвучал у самого уха бархатный баритон, и в то же мгновение сильные руки обвили мою талию, развернув в воздухе, лицом к лицу с тем, кто дерзнул вторгнуться в мои грезы.

– Стон… – прошептала я, глядя на демона, не в силах оторвать взгляда от его полуоткрытых, манящих губ.

– Да, девочка, ты не ошиблась. Я там, где меня жаждут и желают, – его настойчивые губы накрыли мои, и язык, дерзко вторгшись, принялся ласкать нёбо. – Хочешь меня? – нежно поглаживая спину, ладони демона скользнули к ягодицам и крепко сжали их.

– Нет, уходи, – попыталась я отстраниться, но Стон лишь сильнее прижал меня к себе. – Это неправильно, я не хочу… – но тело мое непроизвольно выгнулось навстречу его ласкам.

– Я вижу, – расхохотался мужчина, перевернув меня так, чтобы я оказалась сверху. – Особенно красноречиво о твоем желании говорит возбужденная грудь, – его язык опалил один сосок, вырвав у меня долгожданный стон, а затем прильнул к другому, жадно втягивая его во влажный рот. – Сегодня, милая, я вознесу тебя к небесам блаженства, в эту ночь ты улетишь к самим звездам.

– Да… – стонала я во все горло, ерзая на бедрах демона.

– Ночь уже… звезды на небе… – прозвучало тихо, едва слышно.

– Давай же, не заставляй даму умолять, – прорычала я с досадой.

– Евангелина, говорю тебе, звездная ночь на дворе, пора очи разомкнуть. Самое подходящее время, чтобы испробовать свою силу. Сама кровавая луна благоволит тебе, – до боли знакомый голос вонзился в сознание. – И кстати, о чем ты там умоляешь? Говори точнее, иначе как я смогу исполнить твою просьбу?

– Твою мать… – мои глаза распахнулись, и мне стало невыносимо стыдно.

Прямо надо мной навис дядюшка, одаривая обезоруживающей улыбкой.

– Наконец-то! – обрадовался родственник. – Который час пытаюсь до тебя докричаться. Так мучилась во сне, я уж думал, пытает кто, – он внимательно всмотрелся в мои затуманенные глаза.

– Хватит язвить, – я села на теплой пуховой перине и огляделась. Мы находились в небольшой, но уютной хижине. – Спасибо, конечно, что разбудил, дядюшка, хотя, честно признаться, не совсем вовремя. Но это не твоя вина, а скорее мое упущение. Ведьме просто необходима разрядка, а я об этом запамятовала, – рассуждала я скорее для себя, чем для Воланда. Перевела взгляд на его недоуменное лицо и спросила: – Мы где?

– В хижине, в нашем бору. Только в самой его чаще, где ты еще не бывала. Это мое пристанище. Я люблю здесь уединяться. Точнее, любил, – я окинула взглядом родственника. Он выглядел сногсшибательно и просто светился от удовольствия.

– А тебе идет твой новый облик, – я обняла дядю и вдохнула аромат еловых шишек, исходящий от него.

– Век тебе буду благодарен. Ты вернула мне радость жизни, спасибо, племянница, – Воланд поцеловал меня в щеку. – Я хочу навестить свою даму, которую не видел много лет. Соскучился. Поэтому и разбудил тебя, чтобы предупредить.

Вот же гадство, подумала я про себя. Мне не дал насладиться интимным сном, а сам решил получить удовольствие наяву. Все-таки нужно и мне найти себе партнера для разрядки, пока не поздно. Сон есть сон, а физическое влечение необходимо удовлетворить.

А тем временем родственник продолжал:

– Но сначала я хочу, чтобы ты напрягла свои внутренние резервы и попыталась услышать мир призраков, – дядя встал вплотную ко мне и положил руки на плечи. – Закрой глаза, Евангелина, – скомандовал он. – Что ты слышишь? – тихо прошептал он.

Я напрягла слух, замерла на мгновение и ответила Воланду.

– Ничего. Абсолютно ничего. Тишина, – констатировала я.

– Не торопись, расслабься… – нашептывал наставник. – Что ты слышишь?

– Тишину, – также шепотом ответила я. – Хотя… погоди… – выдержала паузу, а потом выпалила: – Мертвую тишину, – открыла глаза и жутко разозлилась, что ничего не выходит. – Ты хоть скажи по существу, как это все происходит, общение с жмуриками?

– Дурная ты. Не со жмуриками, а с призраками, – усмехнулся дядюшка. – Они плачут, источают запах отчаяния.

– Вот я бездарная, – отошла от родственника и вновь уселась на кровать.

– Значит, рано… – задумался Воланд. – Ложись, поспи немного еще, а я в гости, утром вернусь, – он погладил меня по голове и исчез.

– Спасибо… – крикнула я ему вслед. – Такой сон спугнул… – легла на подушку и прикрыла глаза. – Теперь при всем желании его не вернешь, – сладко зевнула я, вновь погружаясь в дрему и бубня себе под нос: – Все-таки просто необходимо спустить пар… хотя бы для здоровья.

Мозг медленно затуманивался и уносил в нирвану. Мышцы расслаблялись, и сознание угасало, прощаясь с реальностью. Вдруг, словно молоточком по голове, ударил противный, писклявый голосок:

– Ох, бедный я, несчастный… – сопливый нос шмыгнул, и заунывная речь в моей голове продолжилась: – Никто не поможет бедному, голодному, неуспокоившемуся, хромающему, страждущему мне… – рев полился в оба уха, и я распахнула глаза, оглядываясь по сторонам.

– Эй, ты где? – прошептала вслух в пустую комнату.

Душераздирающие причитания стихли, и в голове вновь воцарилась тишина. Почесав затылок, я снова улеглась на подушку.

– Это все от напряжения, которое нужно сбрасывать, – пробормотала, устраиваясь поудобнее.

– Божечки, услышан? – голос не унимался. – Кто меня слышит? Ку-ку, дамочка, я могу помочь сбросить любое напряжение!

– Твою мать! – выругалась я, просыпаясь окончательно. – Сила решила проснуться, когда я наконец захотела отдохнуть. Ну отлично! – я встала, прошлась взад-вперед и снова обратилась к тому, кто вновь замолчал: – Ты где сейчас, малыш?

– Дело в том, милая девушка, – полилась речь в мое сознание, – я, как бы сказать, не малыш, а половозрелая мужская особь.

– Извините, – закатила я глаза, благо никто этого не видел. – Тогда давайте сразу познакомимся. Меня зовут Евангелина.

– Валентин Родионов, – прокашлялся мужчина и продолжил: – Я архитектор. Не могу оставить свое недостроенное здание. Беда… Никто мне не поможет. Уныние и тоска овладели сердцем и потерянной душой, – Валентин вновь зарыдал.

– Где вы сейчас, Валя? – попыталась я уловить связь со своим первым подопечным и почувствовала, как отчаяние просто сквозит от этой души.

Появился запах приближающейся смерти, а это говорило лишь об одном: отец услышал архитектора, но пока не торопится забрать его душу. Выжидает или просто ленится.

– Непонятливая! Я же говорю: в своем недостроенном здании! – обиделся призрак. – Я же представился вам, Евангелина – между прочим, довольно известная личность. Неужто не в курсе о моем строении? – голос у привидения стал слегка тщеславным.

– Конечно. Как же я так оплошала! – с иронией проговорила вслух (не стану же я говорить первому встречному, хоть и умершему, что всю жизнь прожила в лесу, за редким исключением выходя в город). – Великий мастер… сам Родионов… – мои пальцы тем временем забегали по экрану мобильного телефона, вбивая данные субъекта. – Небоскреб One Tower… – я присвистнула. – Четыреста сорок четыре метра в высоту! Ого, какая громадина! В форме усеченной трапеции… Ничего не упустила?

– Все верно, – в голосе Родионова послышалось удовлетворение. – Мое творение, которое начато, но не достроено. Столько мыслей витало в мозгу относительно этого проекта. Это должно было быть самое высокое здание… Но увы… – призрак вновь загрустил.

– Я даже не представляю, как вам можно помочь, – на мгновение задумалась я. – Сама я точно это не построю. Даже с помощью ведьминской силы не смогу. А что, если приобщить к делу лучших специалистов по строительству? Внушить им ваши идеи? Да пусть строят.

– Нет! Нет! Нет! – проворчал мужчина. – Это мое детище! Никому не позволю в нем ничего делать! – возмутился архитектор.

– Теперь все встает на свои места. Ясно, почему здание до сих пор в таком состоянии, – усмехнулась я. – Но пять лет вы не теряли надежды, а отчаялись лишь сейчас. Почему?

– Потому что осознал, что и сам не сотворю чуда и другим не позволю прикоснуться к начатому дому, – привидение замолчало. – Тоска разъедает душу… А-а-а-а-а! – завыл мужчина.

– Воланд! – крикнула я дядю во все горло, потому что запах тлена в ноздрях усилился.

– Я очень надеюсь, что ты позвала меня не просто так, – дядюшка предстал передо мной с обнаженным торсом, взлохмаченными волосами, а на шее красовался – яркий, предательский след от помады.

– А ты зря времени не терял, наставник, – мое лицо озарилось улыбкой. – Ну извини, это тебе ответочка за мой недосмотренный сон, – я хохотнула в кулак, а Воланд посмотрел на меня в непонимании.

– Чего звала? Мы вроде распрощались до утра. Тебе нужно отдыхать, чтобы научиться чувствовать, – начал читать наставления дядюшка.

– Первый клиент пожаловал, – ткнула я пальцем в висок, ощущая на себе пытливый взгляд родственника.

– Да не томи ты, выкладывай всё скорее! Я уже понял, что с тобой связалась душа. Есть три стадии отчаяния у привидений, на третьей твой отец уже возле души витает. На какой твой подопечный?

– Полагаю, между второй и третьей, – проговорила для наставника. Как я это поняла? Да по запаху, что источал призрак. Чувствовала, как он притягивает к себе Демона Смерти, а потом добавила: – Архитектор из Москвы, в недостроенном здании застрял.

– Любопытно, – протянул Воланд. – Что ему нужно? Что успокоит его и позволит вознестись? – поинтересовался дядя.

– В том вся и загвоздка, он сам строить хочет, и никому это дело не доверяет, – пожала я плечами.

– Беда, – вздохнул дядюшка. – Ну что ж, пусть твой папаша его и забирает, не связывайся с ним, гиблое дело. Изначально ясно, что в схватке за эту душу ты отцу проиграешь.

– Можешь подбросить меня до этого привидения? – обратилась я к наставнику. – Мне его видеть надо, не только слышать. Вдруг глаза в глаза мы до чего-нибудь договоримся.

– Бесполезно, – махнул рукой дядя. – Ложись спать, а я продолжу с чего начал. Утром увидимся. – Только родственник навострил лыжи, как я его остановила:

– Перенеси к Родионову, а потом иди к своей пассии. Обещаю, до утра не побеспокою, – уверила я ворона.

– Смотри, хочется тебе в очередной раз на отца нарваться и о своей никчемности наслушаться – пожалуйста. Увидишь ты его скоро, раз призрачная душа вторую стадию перешла, – дядюшка щелкнул пальцами, и я тут же оказалась в заброшенном здании.

– Хоть бы предупредил, – возмутилась я от неожиданности. – Надо будет осторожнее с ним. Быстро он своими возможностями орудует, глядишь, куда-нибудь и голышом закинет, с него станется. – Не успела и глазом моргнуть, как возле меня возник рюкзак. – Спасибо, – крикнула я в пустоту, забрасывая лямки на плечи.

Заброшенное здание зияло провалами окон, похожими на глазницы мертвеца, устремленными в равнодушное небо. Облупившаяся штукатурка, подобно коре древнего дуба, хранила безмолвные истории о несостоявшемся величии и неминуемом упадке. Ветер гулял между голыми стенами, наигрывая мрачную мелодию запустения, а ржавые обломки арматуры, как кости скелета, торчали из груды мусора, напоминая о бренности всего сущего.

– Эй, Родионов! – прошептала я, боясь спугнуть мертвую тишину.

– Я здесь! – прогремел призрак над головой, вызвав у меня нервный тик.

– Зачем же так пугать, любезный? – подняла я взгляд к потолку и увидела смешного старичка. – Или вы желаете, чтобы я здесь вашим компаньоном стала, в полетах по несостоявшемуся проекту?

– Главное, взгляните, какой масштаб мог бы быть! – мужчина опустился на уровень моих глаз и загрустил. Мгновенно его тело замерцало, и пошел тот самый запах, который я уже чувствовала.

– Валентин, почему бы вам не отпустить этот дом и не упорхнуть в лучший мир, где вас ждет перерождение, новая жизнь?

– Нет, не хочу становиться неразумным младенцем! И кто знает, вдруг попаду в семью тунеядцев, и ничего дельного из меня не выйдет.

– То есть, лучше в Ад, где отчаявшиеся души томятся? Думаю, там порядка ещё меньше, и выхода нет – вечность в жару, во мгле и в стенаниях рядом с такими же потерянными, как и вы.

– Ну что же мне делать? – взмолился Родионов. – Я привязан к этому сооружению и покинуть его не могу! Боже мой, что я натворил, беда сплошная, ничего хорошего в моей призрачной жизни не будет, я обречен! – Привидение склонило голову, и я увидела третью стадию.

Как я это поняла? Да просто! Мужчина перестал мерцать, посерел, и я ощутила приближение самой смерти к его душе.

– Помогите… – простонал старик из последних сил.

– Я иду за тобой, запутавшийся, утративший надежду дух, – прошелестело ветром возле наших с Валентином ушей.

– А-а-а! – заорал прозрачный и заметался по огромному зданию, словно ракета.

– Стойте, молю! – попыталась я остановить привидение, пока мой взгляд не наткнулся на веник, стоящий в углу. Мысли хаотично закружились в голове, пока не оформились в ошеломляющую идею. – Сюда, Родионов! – крикнула я мужчине, и он тут же оказался рядом, как вкопанный.

– Прошу… – он умоляюще смотрел грустными глазами.

– Я перенесу вашу душу в неживой предмет, находящийся здесь, а потом заберу с собой. Как вам такая идея? – улыбнулась я милому старику и ткнула пальцем в метелку.

– Мной будут полы мести? – Голос призрака стал недовольным, и челюсть выдвинулась вперед.

В этот момент сверху послышалось осторожное шуршание и заунывная речь моего папаши:

– Где ты, милый старичок? Пошли скорее в котелок. Там попарим косточки, прямо до черной корочки… – Шепот был настолько зловещим, что даже у меня мурашки по спине побежали от испуга.

– Скорее! – Старик метнулся к венику и встал возле него. – Хоть в камень, только уберите от меня это чудовище! Мне страшно! Это сама смерть? – ещё тише спросил дед.

– Это мой отец, – глаза Родионова округлились. – И да, это Демон Смерти, собиратель душ! Давайте поторопимся, я тоже не желаю отдавать вас родителю без боя. Вы готовы попробовать? – Я увидела, как Валентин интенсивно закивал головой, озираясь по сторонам.

– Помоги мне, сила рода! – Я прикрыла глаза, направила руки на метелку и привидение, а затем зашептала: – Призрак, в веник ты войди, душу напрочь закрепи, пусть предмет сей оживет, жизнь в него скорей вдохнет! – Я распахнула глаза и заметила, как призрачная душа втягивается в предмет уборки.

Подхватив веник, я рванула к выходу, прячась за выступ в стене, и как раз вовремя, потому что тут же появилась знакомая персона в короне из костей и с презрительным взглядом.

Отец принюхался, сморщился и посмотрел сначала на потолок, затем туда, где стояла до этого я.

– Странно, знакомый неприятный запашок, – демон поморщился. – Эй, старик, явись! Жатва по твою душу пришла! – Зен стоял в недоумении, озираясь. – Ничего не пойму, первый раз такое, неужели воспарил? – Он сплюнул на пол и прошипел: – Так и знал, надо было сразу переноситься за товаром, а не доигрывать с Гором. Ну что ж, не страшно, думаю, от одного старика котел рыдать не станет. – Отец скривил лицо, ещё раз осмотрелся по сторонам. – Нет, всё-таки какой-то знакомый запах… – Он принюхался вновь, задумался, отмахнулся рукой, как от назойливой мухи, и исчез.

Только после того, как родственник испарился, я выдохнула и посмотрела на веник в руках.

– Ушло страшилище? – прошелестел оживший предмет, и я, вскрикнув, машинально отбросила его в сторону. – Ты что, малохольная? – Метла встала на ноги, отряхнулась и уставилась на меня круглыми глазками. – Чего не признала Валентина?

– Чёрт, – приблизилась я к живому соломенному существу и потрогала его пружинистые волосы. – Вы живы, архитектор! Только советую держаться подальше от огня.

– Ура! – закричал Родионов, потирая палками-руками. – Теперь я смогу достроить свой проект! – Его лицо было очень довольным.

– Постойте, – остановила я новое существо, достала из рюкзака зеркало и протянула венику. – Смотрите.

– Вот чертовка! – закричал архитектор, рассматривая себя с головы до ног. – Ты из меня пугало сделала! Что теперь делать? Мной только детей пугать! И как я в таком виде жить стану?

– Я первый раз с таким сталкиваюсь, – призналась я Родионову. – Но думаю, если вы так желаете, можно всё исправить. Вернём вашу душу обратно, и ждите здесь Демона Смерти, в этот раз он не заставит себя долго ждать!

– Да что ты, милая! – Соломенный человечек подбежал ко мне, схватил за руку. – Я вновь чувствую себя живым, что может быть лучше? Спасибо тебе, красавица! Теперь я с тобой всегда буду, куда ты, туда и я, – спокойно пояснил мой новый друг.

– Сама создала, теперь деваться некуда, – подхватила я маленький веник на руки и крикнула дядюшку.

А что мне оставалось делать, шастать с ожившим предметом уборки через всю Москву?

– Да ты издеваешься! – Дядюшка явился в трусах, – Специально выжидаешь? – Воланд упер руки в бока. – Я так понимаю, тебе домой приспичило? Кстати, – наставник наконец осмотрелся, – всё-таки забрал мой брат твоего первого подопечного, – ворон вздохнул. – Только не расстраивайся, гиблое дело было, даже я бы не справился.

– Ого, могучий красавец какой! Это кто? – поинтересовался Валентин, тараща глазки на дядюшку. – Самец! – скорчил он рожицу и подмигнул опешившему Воланду.

– Ты что натворила, дурёха? – опомнился родственник и наклонился к Родионову, внимательно его рассматривая.

– Ничего особенного, по крайней мере, Валю можно вынести из здания, и он сможет жить с нами, – я улыбнулась. – Молодец я!

– Не перестаю тебе удивляться, порождение смерти вдохнуло жизнь! – рот дяди открылся. – Ты удивительное создание! – Он уже другими глазами посмотрел на меня. – Давай так, возвращаешься к нам в лесной дом и ложишься спать, а я утром приду и обсудим случившееся, – лицо Воланда всё ещё выражало шок. Он щелкнул пальцами, перенося нас с архитектором обратно в бор, не забыв крикнуть на прощание: – Спать! Никаких призрачных друзей до утра! И дай мне наконец насладиться моментом с женщиной!

Я прислушалась к мнению наставника, поставила Родионова на пол, а сама увалилась в теплую кровать.

– Валентин, чувствуйте себя как дома, – я улыбнулась соломенному существу, – берите всё, что хотите, только не будите до утра, – я прикрыла глаза и провалилась в крепкий сон.

– Спи, девочка, умаялась, – проговорил тихо архитектор, осматривая пространство. – Да уж, работы в этом кишлаке уйма. Здесь перегородку поставим, а там надо бы окно проделать. И было бы неплохо подумать об обивке стен! – Веник стоял с умным выражением лица, почесывая подбородок.

На те же грабли

Я давно не испытывала такого блаженства от обычного сна. Лежала с закрытыми глазами, цепляясь за ускользающую негу, словно за край шелкового покрывала. В доме царила звенящая тишина, умиротворяющий покой.

Едва мысль о необходимости подъема проскользнула в голове, как в тишине раздался душераздирающий вопль. Орал, как резаный, никто иной, как мой дражайший дядюшка. Крик перешел в жуткий рев, и я, пулей вылетев из кровати, понеслась на источник шума.

– Какого лешего творится в моей берлоге?! – вопил родственник, когда я влетела на первый этаж.

Передо мной предстала картина: Воланд отчитывал, как провинившегося школьника, моего нового друга.

– Кто ты такой?

– Архитектор, – пролепетал Валентин, потупив взор. Наконец, взгляд дядюшки упал на меня, и он, словно переключив тумблер, обратился ко мне:

– Евангелина, узри плоды трудов своих! – он ткнул пальцем в веник.

Приглядевшись внимательнее к содеянному мной, я ахнула. От соломенного человека остались лишь воспоминания и цвет волос. Передо мной стоял человечек небольшого роста, примерно метр тридцать, с милейшим лицом, напоминающий подростка, и довольно улыбался.

– Он ожил? – с недоверием покосилась я на дядю.

– Больше ничего не смущает? – родственник обвел ладонью окружающее пространство, и тут мой рот непроизвольно распахнулся, а глаза увеличивались в размере с каждой увиденной деталью.

– Мухоморы мне в глотку… – стены были оббиты алым бархатом, кое-где украшенным вставками из розовых миниатюрных сердечек, потолок переливался всеми цветами радуги, а пол устилал белоснежный пуховый ковер. Мебель тоже претерпела изменения, была обшита плюшевым материалом. – Валентин, как вам это удалось? – выдавила я, с трудом подбирая слова. – Здесь же не было такого количества материала! А зачем вы окно прорубили в стене размером с дверь? – я приблизилась к витражу и потрогала блестящую поверхность.

– Я не понимаю, чем недоволен этот субъект? – обиделся Родионов, ткнув пальцем в дядюшку. – Подумаешь, сделал приятное для единственной девушки, живущей здесь, оформил комнату в стиле поп-арт.

– Евангелина, умоляю, развей его, пока не поздно! – взмолился Воланд, а затем обратился к Валентину: – Это мой дом, племянница здесь временно. Какого рожна ты трогал мой интерьер?

– Фу ты, ну ты! – проскрипел Валя. – Пожалуйста, можем поменять цвет стен. Как вам такой? – он протянул руку и достал из воздуха отрез черного бархата. – Нравится вам гробовой цвет? Пожалуйста! – он подошел к стене и приложил к ней ткань.

– Не может быть… – протянула я, не в силах поверить в происходящее.

– Может, – буркнул Воланд, выхватывая ткань из рук архитектора. – Ты умудрилась не только поместить душу в неодушевленный предмет, но и каким-то образом наделила этого наглеца магией, и он стал телесным самостоятельно! – изрек дядюшка.

– Так вы об этом волшебстве? – Родионов ткнул пальцем в проем, и вместо него появилась витиеватая арка в стиле Ренессанс.

– Я его сейчас убью! – взревел родственник, и пространство затрещало.

Архитектор взвизгнул и бросился ко мне, прячась за ногой.

– Так, давайте все успокоимся! – я в примирительном жесте подняла руки вверх.

– Развей! – прошипел Воланд.

– Нет, не могу. Я, конечно, ведьма, и умею делать пакости иногда, но убивать живое существо, да еще и такое милое… – я погладила Валентина по голове. – Не проси.

– Отлично! То есть понимания в твоей голове нет никакого по поводу допущенной ошибки. Что ж, я докажу тебе, что нельзя душу перемещать в предметы. Запомни: если не можешь успокоить душу подопечного, лучше отдай отцу, – проговорил дядя.

– Я больше так не буду! – пропищал из-за укрытия Родионов, выглядывая и устремляя самый невинный взгляд на демона. – Я все исправлю.

– Отлично. Через двадцать минут вернусь, чтобы все было как прежде, – буркнул Воланд и испарился.

– Брр, – поежился архитектор. – Как ты его терпишь? Такая прелесть стала в хате, кощунство возвращать прежний вид, – Валя провел ладошками по кругу, и комната приняла частично прежний вид.

– Валентин, – я присела на корточки перед своим творением, – давайте договоримся: вы не будете пользоваться новой силой, пока я не пойму, как все исправить без последствий. – Мне очень нравился нынешний Родионов, в нем было столько мальчишеского озорства, что это вызывало умиление.

– Хорошо, обещаю, – улыбнулся Валя. – Прошу, давай на "ты". Я уже перестал быть стариком, да и не был им никогда. Душа у меня всегда была подростковой.

– Договорились, – протянула я руку новому другу. – Валя, давай перекусим? Ты не против?

– Только за! Жрать хочу со вчерашнего вечера! – обрадовался Родионов, подбежал к столу и уселся на стул. – Скажи, как тебя ласково называют? – веник облизал губы и потер крохотные ручки, увидев перед собой тарелку с пышными булками.

– Евангелина. Так всегда звали, – задумалась я над своим именем. – Хочешь звать меня иначе, пожалуйста, я не против.

– Я стану звать тебя Ева, или Лина, а может, лучше Ванга? – пробормотал с набитым ртом архитектор.

– Хоть Яга, – села рядом с другом, забрасывая в рот кусок выпечки. – Об одном молю: исправь все поправки в доме и не колдуй, обещай.

– Да чтоб мне провалиться на этом месте! – стукнул ступней о табуретку архитектор, поглощая оставшуюся пышечку.