Сдалась орку по собственному желанию

Мария Авенская

Сдалась орку по собственному желанию

Глава 1

Утро началось подозрительно хорошо.

Слишком ровно щебетали птицы. Слишком вежливо шумели деревья. Даже наш петух Василий – тот, что каждое утро кукарекает строго в 04:07, потому что, по словам бабки Глаши, он "вышколенный" – сегодня промолчал. И в воздухе будто что-то стояло: тягучее, как медовый пар над самоваром, и такое же приторно-непонятное.

Я сидела у калитки и грызла хлебную корочку. Небо было бледно-голубым, как молоко, если в него капнуть чуть чернил. Река лениво блестела между деревьями, в траве играли солнечные пятна, а в пыльной тени под яблоней грелась кошка соседки Аграфены – толстая, белая, с выражением лица, будто она лично терпит всю эту деревню уже лет двадцать.

Всё было… слишком мирно. И я, как любая уважающая себя местная «травница», сразу насторожилась.

Зато баба Глаша – та, которая знает, кто у кого ночью шмыгал под окно, кто с кем ходил в лес и зачем… Отвлеклась! Так вот, баба Глаша уже стояла на крыльце. Руки на поясе. Седые волосы стянуты в пучок, в глазах – сверкающее недовольство всем живым. На ней была неизменная кофта с вышитыми черными цветами и юбка, которую она шила лет сорок назад, и до сих пор считала «выходной».

– А ну иди в дом, Мэл, – прокаркала она, сверкая глазами, – чувствую затылком: что-то надвигается. Воздух тянет на беду.

– Может, это просто гроза?

– Да с какой радости?! На небе ни облачка, а суставы у меня ноют! А ещё наш петух молчит!

Я хотела было усмехнуться, но тут земля под моими ногами чуть дрогнула. Легко. Едва-едва. Но достаточно, чтобы птицы взметнулись в воздух, а вдалеке над дорогой поднялся столб пыли.

– Орки… – прошептала я.

– ОРКИ!!! – заорала баба Глаша с такой мощью, что, по-моему, сама себя испугалась.

И началось.

Хлопнула одна дверь. Потом вторая. За ней третья. Пару детей с воплем спустились с крыши. Кто-то, возможно, уронил тележку. Кошка Аграфены исчезла. Даже пчел не было. И вся деревня Тихолесье, как по команде, начала превращаться в мышь при виде дракона.

Зашипели ставни. Захлопнулись лавки. Бабы побросали корзины и побежали подземными тропами (да-да, у нас даже подземные тропы есть, вырытые за зиму, храним общий урожай).

А я… осталась сидеть на завалинке с хлебом в руках. Медленно встала.

– Мэл, ты что, дурная?! – прошипела из-за плетня Аграфена. – Прячься! Сейчас начнут резать, проклинать, жениться!

– По-моему, ты путаешь с ярмаркой, – буркнула я.

– Говорю тебе, они злобные! Огромные! С клыками! Баба Марта ещё в девяностом году вышла к оркам, так её потом неделю искали!

– И нашли же, – напомнила я. – В орочьем стане. В дорогом вышитом платке. С куском жареной ноги и кольцом на пальце.

– Да, но кроме платка то на ней ничего не было!

Я отвернулась, чтобы не заржать. И всё равно заржала.

Солнце уже поднялось выше. Дорога, ведущая в деревню, пылила и дрожала. И над ней, как из сказки, выросли они.

Первыми шли кони. Нет, не кони – какие-то дьявольские создания на четырёх копытах, с гривами как у горных козлов, мускулами как у деревенских мужиков, если бы они качались, и глазами полными… хм… философии. Как-будто им этот мир понятен, и они просто плывут по течению.

А следом – орк. Главный. Без шлема. Без коня. И без всякого стыда за свою внешность.

Он был высокий. Ну то есть высокий.

Где-то под два метра и немного. Кожа – серовато-зелёная, как старая бронза. Волосы стянуты в тугую косу, по которой можно было бы взобраться по нему как на башню.

Одежда – коричневая, с кожаными вставками и металлическими бляшками, блестящими на солнце. Глаза – чёрные. Рот – с клыками. Красивыми, беленькими. Проклятие.

Он шёл, как будто не по пыльной дороге, а по парадному ковру. Шёл так, будто не он к нам заявился, а мы к нему

А я? Я взяла хлеб и пошла ему навстречу.

Не спрашивайте зачем. Сама не знаю. Просто пошла. И, конечно же… На ровном месте. На сухой дороге. При полной адекватности.

Я споткнулась.

Падая вперёд, со всей силы шваркнула хлебом этого великолепного орка прямо в грудь.

ТЫК – сказала буханка. ХРРР – сказала броня.

– Ой, мать моя женщина, она первая начала! – выкрикнул кто-то из толпы.

Орк остановился, наклонил голову. Посмотрел на хлеб. Потом на меня.

Я тоже посмотрела на него.

Мы так и стояли. Я – с пыльными коленями. Он – с хлебом на груди.

– Это… – прогрохотал он, – ритуал?

Улыбнулась и сказала с наигранной серьёзностью:

– У нас так принято. Добро пожаловать… буханкой в грудь!

И тогда подошёл староста. Тихонько, сбоку, чтобы сильно не отсвечивать. С лицом, как у трусливого зайца.

Он наклонился ко мне и прошептал:

– Если что… скажем князю, что это ты их позвала. Ладно?

Глава 2

Староста исчез так же тихо, как и появился – с видом человека, который только что сдал тебя в аренду за бочонок медовухи и ещё остался всем доволен.

А я осталась.

Лицом к лицу с орком, у которого, кажется, в глазах плавился металл.

Он сделал шаг вперёд. Я – шаг назад.

Он наклонился чуть ниже. Я – задрала голову выше.

Он посмотрел на хлеб у него на груди. Я – на свои дрожащие пальцы, которые по какой-то злой иронии начали вырисовывать в воздухе что-то похожее на магический узор.

Чёрт. Дар.

– А это что ты делаешь?! – грозно спросил орк.

Только сейчас поняла, что пальцы слегка светятся. Тут же спрятала руки за спину. Улыбнулась. Очень фальшиво.

– Это? О… гм… профилактика холеры, – брякнула я, спрятав руки за спину. – У нас тут, знаешь ли, своё народное… магич… лечение.

Он ничего не ответил. Только нахмурил брови, как будто собирался раздавить меня чисто силой взгляда.

В этот момент деревенская идиллия треснула, как старая лавка у печки.

– Ты ведьма? – спросил он глухо.

Я бы и ответила, да только сзади донёсся визг, будто швырнули гуся в кипяток. А потом – топот.

На орка, размахивая веником и шалью, летела баба Глаша.

– Уйди, нечисть! – кричала она. – Мэл моя внучатая, а ты, клыкастый, не суйся к нашей девочке, ишь ты!

Я вжалась в забор. Орк растерянно отступил на шаг.

Но на этом представление не закончилось.

С другой стороны подоспела белая кошка Аграфены, местная демоница по кличке Пушинка.

И она вцепилась орку в штанину с такой самоотдачей, что я подумала: всё, вождю конец. Смерть от бабки и кошки. Неславная, но запоминающаяся.

– Мяаарр! – прокричала кошка.

– Да ты что, сатана?! – заорал орк, подпрыгнув.

– Пушинка, фу! Глаша, прекрати! – завопила я, пытаясь остановить это представление.

Местные тем временем повыходили из домов. Кто с квашеной капустой, кто с миской, кто с лопатой. Настоящий деревенский консилиум.

– Мэл, ты его охомутала, да? – донёсся голос бабы Дуняши. – Вот ведь… молодуха, а уже орка привела!

Уже не знала, куда же себя деть. Орк отцепил от себя кошку, та обиженно фыркнула и побежала назад, но с видом: "Я ещё вернусь, падла зелёная".

– Меня зовут Рагхар, – сообщил орк, когда всё стихло. – Вождь Камнегрива.

Я, пыхтя, поправила выбившиеся из косы пряди.

– А меня зовут Мэл.

– У тебя светятся руки.

– Это аллергия.

Он окинул меня долгим, пристальным взглядом. В этом взгляде было всё: скепсис, интерес и легкая обречённость, будто я ему уже надоела и он во что бы то ни встало – хочет уйти от моего внимания.

– Мы останемся в деревне на три дня, – сказал он.

– С чего бы? – прищурилась я.

Он указал в сторону дома старосты.

Тот стоял, жевал травинку и выглядел так, будто он вовсе не староста, а так… местный пастух.

Глава 3

Теперь я стояла посреди деревни, обмотанная взглядом сотни подозрительных глаз, и предлагала:

– Может… ну их всех к лешему, пусть в трактире переночуют?

Молчание повисло такое, что даже собака, та самая одноглазая Дуняшкина шавка, перестала чесаться.

– Ты, получается, хочешь… – медленно протянул староста, – пустить орков в трактир?

Я кивнула.

Он окинул меня взглядом, полным отвращения, недоумения и лёгкой отцовской грусти, как будто я предложила выдать замуж петуха за утку.

– Ты сошла с ума.

Я пожала плечами:

– Ну, может быть. Но зато у меня в этом безумии есть стратегия: если орки будут спать не у меня, я хотя бы смогу нормально помыться.

За моей спиной кто-то фыркнул. Судя по злобному тембру – Галина с молочной лавки, которая всегда мечтала выставить меня ведьмой и “развращающим элементом”. Ну вот и дождалась.

Староста, глубоко вдохнув, резко рявкнул:

– Всех на лавку! Срочно! Сход деревни!

Через десять минут я сидела на лавке у колодца. А передо мной – вся деревня. Ну, как “сидела”… Сначала стояла. Потом кто-то подтолкнул, и я упала на лавку, как гвоздь в прогнившее бревно, больно ударившись мягким местом.

Ощущение было, будто меня поставили в центр курятника и оставили одну.

– Мэл, ты в своём уме? – надрывалась Дуняшка. – Ты кто вообще такая, чтобы чужаков звать?

– Она всегда была странная, – прошептали сзади. – Помнишь, как она с лягушками разговаривала?

– А сено-то моё! Я трактир сдаю! – подала голос тётка Левтина. – А если они там начнут буянить?! У меня потом клиентура не пойдёт!

– Она не наша, я говорю! – резко выкрикнул кто-то из угла. – Мать у неё из Шестых Холмов, а там все с прибабахом!

– Она приносит беду! – поддакнул староста. – Вот только подумайте: орки пришли – и сразу к ней! Это ж знак!

Я стояла, вцепившись в край лавки, пытаясь не дрожать. Но пальцы всё равно слегка светились. От злости.

Вдруг над толпой нависла тень.

Орк. Рагхар.

Он подошёл тихо, но как только встал за моей спиной, ощущение было, будто за мной выстроили каменную стену. Он стоял молча. Не выказывал ни злости, ни поддержки. Просто – присутствовал.

Но этого хватило.

Староста сбился на полуслове.

– Это… какой-то… шкаф?! – пробормотал он, выдавив кривую улыбку.

– Мой временный гардероб, – ответила я, даже не оборачиваясь. – С режимом охраны и функцией устрашения.

Рагхар не улыбался. Рагхар вообще не делал ничего, но делал это угрожающе.

И тут – как гроза в ясный день – появился сборщик податей.

Он ехал на дряхлой телеге, лицо у него было кислое, как будто он с утра поцеловался с селёдкой, и теперь хочет найти, на ком сорваться.

– Уважаемое собрание, – начал он пафосно, раскатывая свиток, – поступила информация, что в вашей деревне поселились орки.

Откуда только так быстро узнал, что они у нас появились?

Толпа дружно обернулась к нему, как к спасителю.

– Ни одна уважающая себя деревня орков не принимает, – продолжил он. – История знает: война с эльфами, кровь, пожары, порубленные амбары! Орки – угроза стабильности!

– Но они мирные! – вмешалась я.

– Значит, с вас тройной налог, – отрезал он. – За каждого! Раз кормите чужих, приютили клыкастых – будьте добры, платите.

– Да вы что?! – возмутились люди.

– Мы их не звали! – кричал кто-то. – Пусть девка платит!

– Это не девка – это беда ходячая! – подал голос староста. – С ней только орков и встречать!

– Гнать её! Она не наша! – выкрикнули из толпы.

И тут я увидела, как баба Глаша, в своей вечной синей шали, встала, уперевшись руками в бока, и как дала старосте по лбу скалкой.

– Сам ты беда! Я Мэл с рождения знаю! Она мне квас приносила, когда ты ещё козла за печку прятал, чтоб налог не платить!

Я сжала губы.

– Не надо, Глаша… – тихо сказала я. – Всё нормально.

– Нормально?! – завизжала она.

– Не трать силы, – выдохнула я. – Всё. Я уйду.

Тишина.

– Я уйду вместе с орками.

Толпа ахнула. Даже сборщик податей запнулся.

Я краем глаза увидела, как Рагхар поднял бровь, а два других орка – те, что всё это время мирно сидели у коновязи – отложили хлеб и уставились на меня, будто не поверили своим ушам.

Глава 4

В деревне еще долго обсуждали моё поведение, а самой главной сплетней было то, что я собралась уйти вместе с орками. В таверну их не пустили и я не знаю куда они пошли, чтобы переночевать.

Вернулась домой и закрыла крепко дверь. Я не ждала гостей.

Точнее, я очень надеялась, что никто не придёт. Потому что если бы ещё кто-нибудь сегодня постучал в мою дверь – я бы открыла с сковородкой в руках. Не для блинов. А для эффектного БЖЖЫНЬ по голове.

Но сковородка не понадобилась. Нужна была лопата и побольше.

Потому что когда дверь со скрипом отворилась, на меня – словно живая лавина – обрушилось… нечто. Серое, густое, с таким количеством шерсти, что мне стало жарко только от его вида.

Я ойкнула, попятилась, споткнулась об тапок и плюхнулась на пол с этим ковром на голове.

– Что это за хищник?! – взвизгнула я из-под слоя меха.

– Это… шкура, – раздался глухой, спокойный голос.

Конечно. Кто же ещё это может быть, сам Рагхар в гости зашел.

Я, задыхаясь, вынырнула наружу. Он стоял у порога, как обычно: каменная физиономия, руки за спиной, глаза цвета зимней травы – такие, что непонятно, согреет ли этот взгляд или убьёт.

– Ты… принёс мне… это?

– На зиму, – кивнул он.

– Это… намёк?

– Это – тёпло, – коротко пояснил орк, глядя, как я пытаюсь вынырнуть из шерстяного плена.

Я прищурилась.

– Романтично, конечно, ничего не скажешь. Надо было сразу приносить дрова, оленя и предложение руки и сердца.

Он пожал плечами.

– Могу завтра.

Я не сразу поняла, шутит он или… не шутит.

– Ты специально это делаешь, да? Чтобы я умерла под этим ковром и не потащилась за вами?

Он что-то буркнул. Кажется, это был смешок.

Я поднялась, отряхивая мех с рукавов.

– Спасибо, конечно. Только… больше не надо подарков. Даже если ты решишь притащить целую тушу оленя.

Он кивнул, хотел развернуться к двери, но… я заметила в последний момент на его боку – узкая красная полоса, будто глубокая рана.

– Ты… У тебя кровь.

Он остановился. Повернул голову, будто не сразу понял, о чём я.

– Это? Пустяки.

Я протянула руку, не думая. Едва пальцы коснулись его кожи – что-то дёрнулось в воздухе.

Края раны… сдвинулись. Не просто зажили – затянулись, будто время взяли и перемотали назад.

Рагхар резко схватил меня за запястье. Его ладонь – большая, горячая, почти обжигающая. Он посмотрел мне в глаза и подошел близко. Слишком близко. Так, что я почувствовала его дыхание, запах дыма от костра и свежесрубленной древесины.

– Спасибо, но не делай так при всех, – сказал он. – За это могут посадить в темницу.

Я открыла рот, но не успела ничего спросить – он уже отпустил руку и шагнул назад.

– До завтра, – бросил он и скрылся в темноте, как будто не оставил после себя ни слов, ни жара, ни этой чертовой шкуры, которая всё ещё лежала у меня на ногах.

Глава 5

На следующий день я решила, что нужно поблагодарить орка за такую чудную шкуру. Она мне понадобится холодной зимой, которая обычно бывает в наших краях и всегда приходит неожиданно. К вечеру успела сделать целую горку.

Над лесом уже стелился туман, поля щемили осенней свежестью, а у горизонта уже вспыхивали первые звёзды. Над деревней тянулся дым – то ли кто-то жёг костер, то ли просто готовили ужин в печке.

Я держала в руках узел с пирожками, завернутыми в мятую кухонную ткань, и думала:

“А вдруг это и правда глупо? Вдруг они едят только мясо?”

Но назад дороги не было.

Кострище орков оказалось на краю леса, на той стороне деревни, куда обычно все ходят по хворост и дрова. Свет от огня бил жёлтыми пятнами по высоким силуэтам – трое, сидели на поваленом дереве.

Рагхар выглядел как молчаливый шкаф с клыками и взглядом «сейчас кто-то словит топор».

Я вышла из тени и прочистила горло:

– Я… тут, эээ… дипломатия.

Три головы повернулись. Молчание.

– Пирожки.

Взмахнула узлом как белым флагом и сразу же развязала, показав что внутри.

Орк с татуировкой на виске (я звала его про себя “Угрюмый”) медленно подошёл, взял один пирожок. Поднёс к носу. Зарычал.

Реально – рррр, прям как у пса перед тем, как укусить что-то, что пахнет подозрительно.

Не растерялась. Рррр! – рявкнула я в ответ, как умею. Солидарность, знаете ли.

Угрюмый замер, потом… кивнул.

– Серьёзно? – пробормотала я. – Теперь я могу сесть?

Рагхар подошёл. Взял пирожок. Откусил. Медленно, словно проверяя, нет ли в нем чего-то лишнего.

– Капуста, – сообщил он.

– Ещё бы. У нас в деревне в пирожки мясо только к свадьбам кладут. Или к похоронам.

Он чуть кивнул.

– А ты что? – уточнила я. – Принёс мне шкуру, я тебе пирожки. Почти свидание.

Он чуть скосил на меня глаза.

– Это… дипломатия, – поправил.

– Ну да. Такая… шерстяная романтика.

Уселась на поваленное бревно у костра. Неожиданно они раздвинулись, дали мне место. Но не успела я нормально расположиться, как резкий звук рассёк воздух.

Твум!

Я вздрогнула. Один из орков рыкнул, другой – заслонил меня. Рагхар сорвался с места.

– Что это?! – прошептала я.

Он уже стоял у стрелы, вонзившуюся в землю рядом. Деревянное древко. Острый наконечник. Перьевая обмотка – не местная, у нас таких не бывает.

– С поля, – сказал он. – Там кто-то есть.

– Но почему сюда стреляли?

Я посмотрела на орка, пока тот осматривал стрелу.

– Мы к такому привыкли, – наконец ответил он. – Нас нигде не любят, особенно после затяжной войны с эльфами.

Рагхар внимательно взглянул на меня и я поняла, что он смотрит на мои уши.

Глава 6

– Куда? – прошептала я, вцепившись в его руку, когда он двинулся с места после вытащенной стрелы.

Он не ответил.

Ночь сгустилась до состояния молочного киселя: густо, сыро, ни зги не видно. Мы шли вслед за Рагхаром.

Орк шел вперёд, через стерню, через край деревни, туда, где поле встречалось с перелеском.

Под ногами хрустели ветки и сухие стебли, трава хлестала по ногам, в лицо лезли комары и ночные запахи – горелая щепа, влага, грибная сырость и… страх.

Да. Именно он. Потому что Рагхар чувствовал что-то и знал куда двигаться, а я нет.