Снегурочка для повелителей пекла

Ирен Софи

Снегурочка для повелителей пекла

Глава 1

Алиса

Последняя снежинка из фольги упорно не хотела приклеиваться к стеклу. Я прижала ее посильнее разогретым пальцем, зашипевшим от соприкосновения с холодным оконным стеклом, и с облегчением выдохнула: держится. Теперь актовый зал детского сада «Солнышко» был готов. Бумажные гирлянды, мишура, нарисованные детскими руками снеговики на стенах и вот это самое окно, за которым якобы бушевала метель. Смотрится почти как настоящая зима, если не знать, что за настоящим окном, в реальном мире, с утра моросил противный буро-серый дождь, превращающий сугробы в грязную кашу. Типичный пейзаж для конца декабря в городе, где зима давно забыла, что такое белый снег.

«Солнышко» было моим вторым домом уже три года. Не то чтобы я с детства мечтала о фартуке с медвежатами и вечных разборах драк из-за лопатки в песочнице. Но после того, как родители уехали в другой город, а затем, тихо ушли в мир иной друг за другом, эта работа стала моим якорем. Здесь меня любили. Искренне, по-детски, обнимая за колени липкими от компота ручками. Здесь я была нужна.

Я отступила на шаг, чтобы полюбоваться на свою работу. Да, красиво. Волшебно. Именно так, как должно быть в Новый год для них, для моих «почемучек». Для двадцати пяти пар восторженных глаз, которые увидят это преображение.

– Алиса Сергеевна, вы уже в костюме? – в зал заглянула заведующая, Наталья Петровна, с вечно озабоченным видом и пачкой бумаг в руках. – Родители начинают подходить.

– Сейчас, Наталья Петровна! – я рванула к костюмерной, сгребая по пути разбросанные ножницы и остатки скотча.

Мой костюм Снегурочки висел на самом видном месте. Небогатый, самодельный, но с душой. Голубое платье, отороченное белым искусственным мехом, кокошник, расшитый блестками, и белые сапожки на два размера больше, чтобы надеть на теплые колготки. Я натянула платье, поправила парик с длинной белой косой и посмотрела на свое отражение в темном окне. Немного бледно, глаза горят от усталости. Но для них я буду самой настоящей волшебницей.

Из-за двери уже доносился гул голосов, топот маленьких ног и взволнованные возгласы родителей. Мой выход был через пять минут. Я закрыла глаза, пытаясь войти в роль. Я – внучка Деда Мороза. Я пришла из сказки. Из страны, где всегда идет пушистый снег, воздух звенит от мороза, а в каждом окошке горят огни… Где-то там, далеко-далеко, должно быть, именно так и есть.

– Алиса Сергеевна, мы начинаем! – прошептала мне в ухо музыкальный руководитель Лидия Ивановна, и я, вздрогнув, пошла за кулисы.

Зал аплодировал. Горели огни гирлянд. Дети, наряженные зайчиками, снежинками и одним очень упрямым Человеком-пауком, сидели на стульчиках, широко раскрыв глаза. Сердце защемило от нежности. Вот он, мой скромный мирок. Моя вселенная. Музыка зазвучала тише, настал мой черед.

–Где-то в чаще дремучей, средь сугробов и льдин, живет девочка из льдинок, ее зовут…

Дети дружно прокричали: «Снегурочка!»

Я вышла на сцену, улыбаясь во все тридцать два зуба.

–Здравствуйте, мои дорогие! С Новым годом!

Я вела хоровод, раздавала детям шутливые задания, подпевала, когда они сбивались с мелодии. Рутина. Привычная, любимая рутина. Но сегодня что-то было не так. Воздух в зале казался гуще, гирлянды горели как-то слишком ярко, почти ослепительно. Я списала это на усталость и предпраздничную суету. И вот настал кульминационный момент. Я встала в центр зала, чтобы спеть свою коронную песню – тихую, лирическую про зимнюю сказку. Дети притихли. Родители подняли телефоны, чтобы снять видео.

Я сделала глубокий вдох и начала.

–Снег-снежок, кружится, ложится …

И в этот момент я поймала на себе чей-то взгляд. Не родительский. Не детский. Такого взгляда я никогда не видела. Он был тяжелым. Плотным. Как будто на меня смотрели сквозь толщу воды или задымленное стекло. Я сбилась, на секунду замолчала, пытаясь понять, откуда он.

Но вокруг были только улыбающиеся лица. Я тряхнула головой, собралась с мыслями и снова запела, уже громче, пытаясь заглушить нарастающее внутри странное чувство тревоги.

–Все дороги замело, к нам метель пришла… – продолжила я.

И тут воздух задрожал. Не метафорически, а по-настоящему. Сначала тихо, едва уловимо, словно где-то далеко проехал тяжелый грузовик. Но вибрация нарастала. Задребезжали стекла в импровизированном окне, с карниза посыпалась мишура. На лицах детей появилось недоумение, а потом и страх. Родители забеспокоились, озираясь.

– Что это? Землетрясение? – кто-то испуганно выкрикнул.

Но это было не землетрясение. Это было что-то другое. Воздух в центре зала, прямо передо мной, начал искриться и плавиться. Появилась золотистая дымка, пахнувшая незнакомым. Сладковатым дымом, пеплом и чем-то острым, пряным. Как корица и перец.

Я замерла на месте, не в силах пошевелиться. Меня сковал не страх, а какое-то ошеломляющее, почти мистическое любопытство. Дети завопили. Кто-то из родителей рванулся ко мне, но его отбросила невидимая сила.

В эпицентре золотистого марева начали проступать очертания. Два высоких, невероятно высоких силуэта. И глаза. Две пары глаз, горящих, как угли. Одни – холодным, пронзительным зеленым светом, другие – ярким, почти алым пламенем.

И я вдруг поняла, что это не случайность. Они смотрят прямо на меня. Их неведомый, могущественный взгляд притягивал, как магнитом. Раздался оглушительный треск. Лопнули лампочки в гирляндах, и зал погрузился в полумрак, освещаемый только этим жутким, прекрасным золотым порталом. Сила, исходящая от него, схватила меня за грудь и потянула вперед. Я услышала свой собственный голос, сорвавшийся в крик, но не от ужаса, а от невыразимого, дикого изумления. Мои ноги оторвались от пола. Мир вокруг поплыл, превратился в калейдоскоп испуганных лиц, обрывков музыки и летящей мишуры. Последнее, что я успела подумать, прежде чем сознание поплыло и меня втянуло в воронку из света и тепла, было абсолютно идиотское: «Боже мой, я же еще не допела песню…»

А потом не стало зала. Не стало детского сада. Не стало дождя за окном. Был только оглушительный гул в ушах, вихрь из сверкающих частиц и тот странный, пьянящий запах пепла и корицы. И четыре горящих глаза в темноте, которые ждали.

Глава 2

Каэл

Тысячелетнее правление в Пекле имело один вопиющий, фундаментальный недостаток, который ни в одном из манускриптов не упоминался с должной откровенностью: немыслимая, всепоглощающая, разъедающая душу скука. Я сидел в своей библиотеке, в кресле, высеченном из окаменелой лжи какого-то давно забытого ересиарха, и перебирал свитки. Пыль веков оседала на пальцах, и я с отвращением стряхнул ее. Я знал каждый фолиант в этом зале, каждую проклятую руну, каждый стон, запечатанный в кристаллах памяти. Я, Каэл, Повелитель Тлеющих Свитков, Хранитель Пыльных Фолиантов и Протоколов Вечной Муки, был самым образованным и самым несчастным демоном во всех девяти кругах.

Мой компаньон, Зерес, усугублял положение. Он лежал посреди зала, раскинувшись на шкуре зверя, которого сам же и победил пару веков назад, и с тоски метал в потолок сгустки адского пламени. Каждый шар огня с грохотом разбивался о базальтовые своды, осыпая нас искрами и горячей каменной крошкой.

– Прекрати, – буркнул я, отряхивая с пергамента черную сажу. – Ты портишь архивный воздух. И осыпаешь мои свитки вулканическим пеплом.

– Скучно, Каэл! – проворчал Зерес, не прекращая своего занятия. Его голос был похож на отдаленный гром под землей. – Ску-учно! Когда мы в последний раз захватывали мир? Разрушали цивилизацию?

– Три столетия, четыре месяца и пять дней назад, – автоматически ответил я. – И ты тогда перестарался, все закончилось слишком быстро. Я же советовал растянуть удовольствие.

– Видишь! – Зерес сел, и его пламенные глаза сузились от досады. Его рога, массивные и закрученные, казалось, излучали жар. – Я задыхаюсь от этой рутины! Лава течет, пески сыпятся … Все одно и то же. Цикл повторяется. Нужно что-то новое. Острое. Яркое.

– Предлагай, – я с надеждой отложил свиток. Может, он все-таки придумает что-то, что не будет связано с тотальным разрушением.

Зерес нахмурился, и по его лицу было видно, как напрягаются извилины.

– Давай… сожжем архив?

Я просто посмотрел на него. Без слов. Этого было достаточно.

– Ладно, плохая идея, – он сдался и снова повалился на шкуру. – Тогда придумывай ты. Ты же у нас умник.

Отчаяние начало медленно подниматься по моей шее, словно петля. Он был прав. Монотонность была невыносима. Нам нужно было что-то, совершенно выпадающее из нашей вечной колеи. Что-то… извне. И тут меня осенило.

– Зерес, – сказал я, и в моем голосе прозвучала нота, заставившая его повернуть голову. – Ты абсолютно прав. Нам нужно нечто принципиально новое. Не из нашего мира.

– Чужой мир? – он оживился. – Наконец-то! Кого будем завоевывать? Эльфов? Людей? Этих противных сияющих существ с крылышками?

– Нет, – я поднялся с кресла и прошелся между стеллажей. Возбуждение начало разогревать мою кровь, заставляя ее бежать быстрее. – Не завоевывать. Я говорю о… импорте. О традиции.

Зерес смотрел на меня так, будто я предложил ему заняться вязанием.

– Традиции? Каэл, ты сошел с ума от своей пыли?

– Послушай, – я остановился перед ним, и мои зеленые зрачки, сузившиеся в вертикальные щелочки, светились одержимостью. – Я наткнулся на один любопытный манускрипт. С Малого Мира, того, что зовется «Земля». У них там есть ритуал. Годовой. Они отмечают конец одного временного цикла и начало другого. Они называют это… «Но-вый Год».

– И что в этом интересного? – фыркнул Зерес. – Время и так циклично. Мы это проходили.

– Ах, но как они это отмечают! – я уже почти ликовал, представляя его лицо. – Они украшают свое жилище горящими огнями – прямо как мы, кстати, но в миниатюре. Они дарят друг другу подарки, порой самые ужасные, что, несомненно, является формой тонкой пытки. Они готовят особые яства и напитки, от которых их разум дуреет и они совершают безумные поступки!

Зерес наконец-то проявил некоторый интерес. Он приподнялся на локте.

– Безумные поступки? Это уже лучше.

– Но это еще не все, – я понизил голос, доводя интригу до пика. – Главный символ этого праздника – некий седовласый старец в красных одеждах, который, если я правильно понял, занимается массовым проникновением в жилища через дымоходы и оставляет там подарки. Попробуй сделай такое здесь – тебя же на копья поднимут за нарушение суверенитета логова!

– Мне нравится этот старик! – Зерес хрипло рассмеялся

– А еще, – я сделал паузу для эффекта, – У него есть спутница. Юная, прекрасная, изначально – жертва, принесенная богам, а ныне – просто символ. Ее зовут Сне-гу-роч-ка.

Я растянул имя, насыщая его тайной.

Зерес перестал смеяться.

– Снегу… что? Какая еще «рочка»?

– Снегурочка. Дословно – «Снежная Девушка». По легендам, она воплощение льда, чистоты и… ну, в общем, неважно. Важно то, что она – неотъемлемая часть ритуала. Без нее праздник считается неполным. Недействительным.

Я видел, как в его пламенных глазах загорелись огоньки настоящего интереса. Не разрушения, а любопытства. Этого я и добивался.

– И что? Ты предлагаешь найти этого… Деда Мороза и заставить его работать на нас?

– Нет, – я улыбнулся, и моя улыбка была полна магических инсинуаций. – Я предлагаю лучше. Зачем нам посредник? Мы – демоны. Мы могущественны. Мы возьмем самое ядро традиции. Мы вызовем саму Снегурочку. Сюда. К нам. И устроим самый настоящий, аутентичный Новый Год. Представь: ее ледяная магия, контрастирующая с нашим пламенем! Ее чистота посреди нашей… гм… испорченности. Это будет гениально! Абсурдно! Весело!

Я почти задыхался от восторга собственной идеи. Это было не просто развлечение. Это был академический интерес, доведенный до точки кипения. Зерес молчал секунду, переваривая. Потом его лицо расплылось в медленной, широкой ухмылке, обнажив идеальные и очень острые зубы.

– Вызвать ледяную деву… в самое пекло? – он фыркнул, и из его ноздрей вырвался клубок дыма. – Каэл, это даже для тебя слишком жестоко. Она же растает, как… как что-то тающее.

–Вот потому-то это и гениально! – воскликнул я. – Мы создадим для нее иллюзию комфорта. Немного магии, несколько заклятий защиты от жара… Это же будет уникальный эксперимент! Проверить, сможет ли существо из чистой воды и снега выжить в нашем мире. А если нет… – я пожал плечами, – Ну, что ж, по крайней мере, это ненадолго развлечет нас.

Зерес громко рассмеялся, и стены библиотеки задрожали.

–Ладно! Договорились! Вызываем эту Снежную Зайку! А то тут и правда уже хуже некуда. Что нужно делать?

–Нужно найти фокус, – объяснил я, уже лихорадочно роясь в свитках с межмировыми схемами. – Якорь, который укажет нам дорогу прямо к ней. Что-то, что с ней ассоциируется. Идеально – если бы у нас был кусочек ее мира, ее магии…

И в тот самый момент, когда я произнес эти слова, я почувствовал едва уловимый толчок в ткани реальности. Слабый, как дуновение, зов. Кто-то надел маску Снегурочки и искренне, всем сердцем, захотел чуда.

–Ничего себе, – прошептал я, чувствуя, как магические связи натягиваются, подобно струнам. -Какое… идеальное время.

–Что? – насторожился Зерес.

–Ничего. Просто вселенная нам улыбается. Встань в круг. Помнишь ритуал призыва низшего беса из третьего измерения? Делаем все то же самое, только… с точностью до наоборот. И втрое мощнее.

Мы встали друг напротив друга. Я читал древние слова, чувствуя, как моя сила сливается с грубой, огненной энергией Зереса. Воздух в библиотеке засверкал, затрещал. Перед нами возникло марево – я увидел какой-то светлый зал, крошечные фигурки, мелькание цвета…

–Она там? – прорычал Зерес, на лбу у него выступила испарина от напряжения.

– Она там, – подтвердил я, концентрируясь на том самом зове, на образе в голубом и белом. -Я чувствую ее. Держи портал! Она идет!

Зал библиотеки исчез, заменившись вихрем света и энергии. И посреди этого хаоса я увидел ее. Ту, что позвала. Ту, что стала нашим якорем. Она падала прямо к нам на руки, легкая, как перо, испуганная, и от этого такая живая.

И первый вопль, который сорвался с ее губ, был не криком ужаса, а полным недоумения вопросом.

– Боже мой, я же еще не допела песню?..

Я поймал ее, ощутив под пальцами холодную ткань странного одеяния и тепло живого тела под ней. Я посмотрел в широко распахнутые, невероятного земного цвета глаза и почувствовал нечто странное. Не торжество. Не удовлетворение от удачно проведенного ритуала. А щемящее, острое, совершенно новое чувство. Чувство, которого у меня не было уже тысячи лет. Любопытство. Настоящее, неподдельное, жгучее любопытство.

– Ну, привет, Снегурочка, – произнес я, чувствуя, как у уголков моих губ поползла вверх улыбка. – Работать у нас будешь?