Гештальт

Татьяна Гитман

Гештальт

***

– Что это было? Что за… Как так? Как так? – Лана быстро закрыла за собой дверь, осела на пол и тараторила себе под нос.

– Что это было? Какой-то прикол. Бред…

– Почему Я то? Да он никогда бы тебя не захотел. Дура наивная. Это была какая-то тупая шутка.. Не знаю. Бред какой-то. – Лана подползла к стене напротив зеркала, наконец-то прижимаясь спиной к устойчивой опоре, обнимая себя за колени и натягивая юбку нежного голубого платья как можно ниже, чтобы стыдливо спрятать предательски дрожащие ноги. Зачем надела это платье? Это любимое платье. Теперь можно выкидывать, она уже не сможет его носить.

Она смотрела на себя в зеркало.

Лана со школьных лет привыкла к ощущению, что она не самая привлекательная девушка. Ее подруги были куда заметнее и симпатичнее, оформленнее, что ли. Было не ясно, то ли это ее личное незавидное восприятие себя самой, то ли это правда и объективная оценка. Но подружки рано начали встречаться с мальчиками и целоваться на переменах, а Лана все сидела одна. К концу школы ее посетило четкое осознание, что если и выйдет замуж, то только по влечению умов и теплоте душевной, а не то что бы из-за страсти и желания тел.

Она была влюблена в Глеба всю школу. Ну, класса с пятого точно. Да все девчонки были в него влюблены.

Ну ладно, не все. Ей просто так казалось. Да обычный он, не нужно ставить его на пьедестал. Сама придумала, сама поставила. А теперь что?

– Черт, что это было? – слезы текли по щекам, но внутренняя пустота сменялась полным недоумением. Это недоумение даже отрезвляло. Она так быстро бежала домой, что сердце колотилось о ребра. Но это не из-за Глеба, это из-за бега. Точно.

– А может это сон вообще? Или «Улыбнитесь, вас снимают скрытой камерой»? Такое бывает только в тупых бабских романах и кино. В жизни такого не бывает, особенно в моей. Я не просила такую чушь! Долбанная главная героиня. Хахах. – наконец-то улыбка скользнула по ее лицу. С заплаканными глазами, красным носом, растрепанными волосами она смотрелась очень комично, учитывая, что примеряла себя на главную роль горячего эротического романа.

– Не хватает только соплей под носом. Красавица, нечего сказать.

Ее внешность была абсолютно обычной. Голубые глаза, русые волосы. Густые волосы. Нереально густые русые волосы. Все делали ей комплименты. Хорошо, хорошо. Она признает, что волосы у нее шикарные. Ну, собственно, на этом шикарное и заканчивалось. Губы тонкие, щеки детские, веснушки по лицу, брови постоянно надо выщипывать. Фигура ни то, ни се. Грудь, вроде, есть, но могла бы быть и побольше. Талия, вроде, есть, но могла бы быть и потоньше. Жопа, вроде, есть, но могла бы быть и покруглее. Ноги, вроде, тоже есть, но что уж такие короткие-то! А может, она просто драматизирует? Как далеко может зайти неприятие себя? Она что-то читала в книжках по саморазвитию…

Да насрать. Это все равно не работает.

Эх, если б пила – то выпила бы. И закурила бы. Если б курила. Пойду съем что-нибудь вкусное – возникла мысль, но сменилась страхом, что все компульсивные переедания и наборы свыше тридцати лишних килограммов начинаются именно так.

– Вот еще не хватало из-за этого мудака вес набрать.

Да и не хочется. Есть-то. Что в таких случаях делают главные героини?…

***

Все началось в конце школы. На выпускном. Лане было шестнадцать. Глебу семнадцать. Они учились в соседних классах.

Их совершенно случайно впихнули в какую-то нелепую самодеятельность и нужно было пересекаться, чтобы к выпуску поставить нелепый номер на сцене академического театра, где после им вручали бы медали.

Лана должна была читать какой-то невероятно патриотичный стих, пронизанный любовью к школьным скамьям, а Глеб в это время мелодично играл на гитаре, пока две девушки посимпатичнее Ланы красиво танцевали, изображая непостоянство эпох и смыслов, запутываясь в прозрачных вуалях.

Лана не умела играть на гитаре. И петь не умела. И танцевать. Ей бы больше подошла игра в шахматы. Но и умом она, вроде, не особо блистала. Глеб был золотым медалистом. А Лана облажалась на истории и химии. На литературе она тоже облажалась, но учителя подтянули. И серебро ей-таки досталось. Ну, хоть так.

Лана старалась не смотреть на Глеба, к тому же, он уже крутил роман с одной из «вуальных» танцовщиц. Они были красивой парой.

Они были отстойной парой. Эта Катя вообще не подходила ему, абсолютно. Она была настолько тупа, что ее чуть не выперли из Лицея. Папка заплатил директору круглую сумму. Зато у нее были большие сиськи. Да и ладно… Вспоминать Катины сиськи, что ли?

Как-то раз на репетиции Глеб и Катя ругались и та кинула ему фразу, что если он – Глеб – не научится себя нормально вести, то будет до конца жизни спать с такими вон.. И кивнула в сторону читающей стих Ланы. Лана все слышала, но постаралась сохранить невозмутимое лицо. Глеб парировал своей пассии: – Если такие, как ТЫ, не научатся себя нормально вести, то так и будет.

А в конце репетиции подошел к Лане и, наклонившись к самому уху, тихо прошептал: «Это была шутка. Даже не рассчитывай», прошелся вниз по спине и шлепнул по попе.

Так вышло, что поступили они на один факультет. В одну группу.

Быть одногруппниками, вашу мать! Шутка Бога.

Но, как ни странно, оба стали старше и научились нормально общаться. Помогать друг другу с домашками. Вместе ходить на тусовки после сессии. Нет, не вдвоем. Но в одной большой общей компании. Лана со временем научилась абстрагироваться и даже обращать внимание на других парней.

У Глеба всегда были девушки. Про таких говорят, что меняет баб, как перчатки. И перчаток у него, и правда, было очень много. У Ланы нормальных отношений толком не было. Был один Лёша, но хватило их только на год. Но надо отдать должное – Лёша помог Лане почувствовать себя Женщиной. На какой-то промежуток времени. Но, когда она смотрела пристальнее на своего кавалера, четко осознавала, что это вообще не то, что она хочет.

Она помнила, что ей не на что рассчитывать. И Лёша был раком на безрыбье.

Все случилось курсе на пятом, ближе к диплому. У Глеба была вечеринка в его классной студии свободного студента, идущего в смелую большую жизнь. Он, как обычно, позвал всех отпраздновать его день рождения – двадцать три года, пить хорошие алкогольные напитки, которые показывают в кино, курить травку и ржать под современный музон.

Лана обычно не ходила к нему домой. Но столько лет прошло. Уже смешно реагировать на свои выдуманные страхи.

– Зачем я туда иду? – вопрос без ответа. Глеб пригласил всю группу. Как всегда. Все в порядке вещей. Не надумывай. Смешно.

Пили, танцевали, шутили, смеялись. У них классная группа, Лана обожала институтское время. Их компания была дружна настолько, насколько можно представить слаженный студенческий коллектив. Вместе сдавать сессию, вместе бухать после, вместе поздравлять друг друга с праздниками. Если бы не одно маленькое Но. С Лешей она рассталась. И Глеб был один. Эта его днюха была особой, ведь на ней он ни с кем не целовался у остальных на виду. Непривычно.

Приятно! И непонятно.

Веселье удалось на славу, в лучших традициях. Глеба поздравили, пили за его здоровье и, чтобы член стоял и бабки были! Подарили какую-то хрень, то ли гаджет, то ли игру, Лана не поняла, просто скинулась деньгами, ей не хотелось вдаваться в подробности. А бонусом был сертификат в магазин для взрослых, который именинник обещал реализовать на следующий же день.

Ночь выдалась без сна. Оставшиеся уснули ближе к рассвету вповалку на матрасах и пледах, сваленных на полу. Лана, к своему удивлению, осталась. Ей казалось, что она часть его компании, ей комфортно, весело и безопасно. Все в порядке. Детство прошло, теперь все взрослые люди и пора выкинуть из головы предрассудки.

Утром, по дороге домой, она вдруг вспомнила, что все свои лекции и конспекты по материалам для диплома оставила у Глеба. Овца! Можно попросить его принести на пары. Он принесет, не вопрос. Но что-то дернуло ее вернуться за ними на его квартиру.

– Да, заходи, конечно. Сейчас найдем.

– Тебе помочь с уборкой? Мы насвинячили и не убрали за собой абсолютно ничего.

– Я точно не стану тебя останавливать в таком благом деле. Буду благодарен. Хочешь лапшу? Внизу есть кафешка, я как раз хотел заказать.

– Эм… ну давай. Типа плата за уборку.

– Чувствуй себя, как дома. Я быстро. – Он накинул куртку, обулся и вышел за дверь.

Ох зря, зря, зря… Скажи, что передумала. Быстро собери мусор, разложи вещи по столам и бегом домой. Ты же помнишь – все стрёмное именно так и начинается. А может, все хорошее именно так и начинается?

Лана насобирала четыре огромных пакета с пластиковыми тарелками, салфетками, стаканами и бутылками из-под какого-то недешевого алкоголя.

– Быстро ты! Ого! Спасибо. Так ты не только интегралы хорошо берешь. Я и не думал, что ты такая хорошая хозяйка. – мило улыбнулся у порога, снимая носком одной ноги кроссовок с пятки другой.

– Я не поняла сейчас, это не совсем похоже на комплимент.

– Да, извини. Я иногда несу ерунду, если смущаюсь, ты же знаешь.

– Ты смущаешься?

– Ну да. Мы с тобой одни дома, вдвоем. В моей квартире.

– Так. Ладно, я пошла. Спасибо за вечеринку. Сумку я нашла!

– Всё, всё, я больше не буду. Ладно. Ну прости. Ну лан тебе, Лан? – это была частая шутка. – Оставайся и позавтракай со мной. А вернее – пообедай, уже почти час. Всё, я завязал с тупым юмором. Заодно глянем лекции твои, я хотел обсудить Вейерштрасса, или как там его. Ты, кажется, единственная поняла суть.

– Я останусь, но давай без шуток. Голова гудит, я не выспалась и хочу домой отдохнуть.

Глеб разложил варианты лапши на барной стойке и пригласил к столу жестом руки.

Лана чувствовала себя запредельно неловко. Она точно не планировала никаких завтраков, обедов и чего бы то ни было с Глебом. Вся ее бравада по поводу того, что она уже взрослая и смелая, испарилась мгновенно. Она перестала пытаться смотреть на него уже давным-давно. Даже ведя диалог, не могла удержать взгляд. Его карие глаза были словно насмешкой, намекающей на то, что в них ловить ей нечего. Возможно, её неловкость была слишком заметной, потому что он периодически выдавал что-то типа еле считывающейся полуулыбки, что была заметна только ей. А может, она это и придумала?

– Тебе нравится учиться? В смысле, ты хочешь работать по специальности?

– Физика математика? Шутишь? Ну, мне интересно разбираться с предметом, но где тут потенциал? Быть ученым? В России это не самая престижная профессия.

– А зачем пошла?

– Мне было это понятно. В отличие от остальных предметов.

– А может, ты пошла сюда из-за меня? – он улыбнулся и подмигнул одним глазом.

– э… Я..

– Да я шучу. Проштрафился. Обещал тупо не шутить.

– Смешная шутка, да.

– А может не шутка?

– Глеб.

– Все, все! Молчу. Ты наелась? Кажется, остался торт.

– Да спасибо. Нет, торт не надо. Вкусная паста, как ни странно.

– Почему должно быть странно?

– Ну, не самое популярное кафе. Обычно в таких не парятся ради попыток набрать клиентов.

– Мм. Я давно хочу извиниться, Лан.

– За что?

– За то, что обидел тебя давным-давно. Кажется, это было на выпускном.

– А что было на выпускном? Ты меня обидел?

– Да. Я знаю, что Я тебя обидел. Я вел себя, как мудак.

– А сейчас ты как мудак себя не ведешь? – он улыбнулся и посмотрел ей прямо в глаза.

– Хочешь сказать, и сейчас веду?

– Я пошутила. Нет, не ведешь. По большей степени. Так чем ты меня обидел? И почему я этого не помню?

– Потому что ты врешь. Я почти на 99% уверен, что все ты помнишь. И мне честно стыдно. Я не знаю, зачем я это сказал.

– Что сказал?

– Что тебе не на что рассчитывать.

Лана молчала и мысленно пыталась придумать остроумный ответ.

– Я вовлек тебя в наши разборки, хотя ты была вообще ни при чем, и намеренно тебя задел.

– Намеренно?

– Да. Мне хотелось, чтобы ты почувствовала себя неловко.

– Зачем?

– Я не могу дать ответа на этот логичный вопрос. Я, в целом, частенько вел себя неадекватно.

– Как мудак? – он снова улыбнулся. Встал со своего барного стула и подошел ближе. Настолько близко, что воздух между ними стал почти интимным.

Он протянул ей руку, как приглашение слезть со стула и пройти за ним. Лана дала свою руку в ответ на приглашение, с недоверием наблюдая за его поведением. Он провел ее к окну, выходящему на центральный городской сквер. Она смотрела вдаль, а он встал за ее спиной очень близко, но не касаясь. Его дыхание ощущалось очень отчетливо, она чувствовала его в своих распущенных волосах. Вид был потрясающий. Восемнадцатый этаж. Люди внизу бродили туда-сюда, но сейчас до них не было никакого дела.

Какие люди, тут вообще что происходит!?

– У меня открывается очень красивый вид, не считаешь?

– И?

– Знаешь, я давно хотел проверить одну гипотезу.

– Больцано-Вейерштрасса?

Он усмехнулся тихонько где-то над ее ухом и она почувствовала, как одной рукой он смело привлек ее к себе, обняв за талию, а второй рукой стал пробираться под юбку, вверх по бедру.