Исключение из правила

– Погоди… эм… – присел я на краешек кровати. – Тебе не кажется, мы… э-э-э… несколько торопимся?

– Чего? – с удивлением выдала Поля.

И я её тут прекрасно понимал.

Что я только что сказал? Это было так нетипично для меня. Так непохоже. И смешно в то же время.

Я даже улыбнулся, но, наткнувшись на расстроенный взгляд Полины, быстро напустил серьёзный вид.

– Поль, ну тебе самой хочется делать это в доме полным народу? Это же твой первый раз. Да? Первый же?

– Да… – она быстро накинула блузку и стянула края на груди.

– Ты разве о таком мечтала?

– Я о тебе мечтала, Раф, – призналась она. – Хотела, чтобы это был именно ты.

Её ладони легли мне на грудь, и Поля придвинулась ближе, прижимаясь и утыкаясь лбом в плечо.

А я уже мысленно натягивал верхнюю одежду и шёл на задний двор, чтобы разбить идиллию между Максом и Катей. Мозг лихорадочно соображал, как бы попроще отделаться от Поли и сбежать.

Блин, мне ж её ещё домой везти…

Ну, раз обещал от двери до двери, надо выполнять. Наверное…

Я поцеловал девчонку в лоб, подтянул ей подушек под спину и усадил с комфортом.

– Давай принесу нам чего-нибудь выпить, и мы просто поболтаем, ладно? И пообнимаемся. Будем двигаться постепенно, договорились?

Моё внутреннее «я» в удивлении приподняло брови. Чего? Что за хрень я тут загонял? Двигаться постепенно? Единственное, куда мне хотелось двигаться – вниз, через порог и за угол. И побыстрее. Если надо, я Максу ноги и руки переломаю, и рожу подправлю, чтоб грабли свои не распускал на чужих баб.

Но Катя не была моей девушкой.

Но Макс знал и понимал, кем она являлась для меня. Триггером. Спусковым крючком. И делить эту мышку я ни с кем не собирался. Даже с лучшим другом.

А, может, у Виноградовой миссия такая – разводить меня с друзьями? Ссорить? С Антохой же мы перестали общаться. Из-за неё… Теперь Макс.

Роковуха, блин…

Оставив Полину в тёмной спальне, я с непонятным облегчением вышел в коридор.

Ву-у-у-х… ну всё… Секс никогда не был для меня каторгой, а вот сегодня чуть ею не стал.

Тихонько усмехаясь, я спустился на первый этаж, пробился сквозь толпу народа к выходу, попутно отдирая от себя Машу, которая вознамерилась вовлечь меня в какой-то спор.

– Нет, Раф, ну ты расскажи им. Ведь так всё и было! Всё так! – возмущалась уже изрядно подвыпившая подруга.

Кому и что надо было рассказывать, я даже не уточнял.

– Маш, позже, – отмахнулся и, натягивая куртку на плечи, выскочил за дверь.

Быстро обошёл дом и наткнулся на пустоту.

На шезлонге никого не было. Может мне привиделось? Да нет! Они определённо там сидели!

Быстро вернувшись в дом, я пробежался по первому этажу, потом в задумчивости застыл у лестницы на второй. Нет, ну не ходить же мне по комнатам, не проверять, в какой они заперлись, попутно распугивая уединившийся народ?

Сама мысль, что Макс сейчас может быть с Катей наверху, сводила с ума. И проклятое дежа вю бомбордировало нервы. Совсем не к месту я вспомнил страстный поцелуй Антона и Кати, которому стал свидетелем. В тот раз я нашёл в себе силы сдержаться и не бить морду другу. А вот сейчас ладони в кулаки сжимались непроизвольно. Ох и достанется же Максу: и за себя, и за того мальчика. Отыграюсь за всё. И за Катю, стерву эту грёбанную! О чём вообще она думала? Её я ударить не мог, конечно. Так что прилетит опять же Максу.

Уже реально собирался мчать наверх и проверять спальни, когда вдруг осенило чекнуть тачки на парковке. Максового мерса там не оказалось.

– Уехали они, – ответил мне Васин, которого я подловил поблизости с дымящей сигаретой.

– Когда?

– Да вот только что.

– Понял.

Я провёл рукой по волосам, зачёсывая мокрую чёлку и понимая, что это мелкий дождь меня вымочил. Чёрт, я ничего не замечал. Ничего. И не соображал тоже.

Впрочем, там, наверху меня ждала Полина. И возвращаться к ней с напитками, хоть и обещал ранее, я не планировал.

Вынув телефон из кармана, набрал Макса, но тот, как назло, был не в сети.

Не в сети, мать его!

Специально что ли вырубил?

В голове уже бродило сотни две фантастических идей, чем они с Катей и где могли заниматься. Может, он её домой повёз? Может, свернул на отворотку, и они сейчас сосутся на заднем сиденье его машины? Или ещё чем занимаются? Или к себе повёз? Или к ней поехал?

Он, блин, чего, реально не понимал, каково мне?

В груди образовался неприятный ком, он закручивался, как болт в дюбель, чтобы засесть там прочно и основательно.

Что ж оставалось только одно – доставить Полину домой, как и обещал, и поехать к другу, поговорить по-мужски, так сказать.

А если Макс не у себя?

Это опять же был другой вопрос.

Именно так я и сделал. Увёл с вечеринки слегка упирающуюся и абсолютно недовольную таким раскладом Полину, отвёз до дома, уже даже не пытаясь быть любезным или демонстрировать заинтересованность. Она может списать все странности на мой особый характер, не пожелать дальше со мной общаться. Хотя с большей вероятностью сама придумает объяснение моему поведению, уверует в него и простит. Просто так. Потому что я Раф Филатов, и таким, как я, девочки прощали многое, если не всё.

Я снова набрал Макса. Недоступен. Затем плюнул на всё и набрал Катю. Вообще тишина.

Побарабанил пальцами по рулю и погнал домой. Но в квартиру не поднялся. Зашёл в бар в соседнем доме, взял стакан пива, чтобы посидеть у окна и подумать, как я докатился до жизни такой.

А потом бац! Тумблер перещёлкнул. Я просто моргнул. И каким-то образом очутился на тёмной лестнице старого подъезда в доме Виноградовой. Лихо взбежал на второй этаж и нажал долбанный заедающий звонок, который всё-таки собрался с силами и провякал хозяйке, что у неё гости.

Я не был пьяным. Просто поддался импульсу. На автомате вызвал такси и поехал к ней, уже даже не думая, как всё выглядело со стороны. Плевать! Плевать мне на это было!

Никто не ответил, и я позвонил ещё раз. И ещё раз. А в голове уже прыгали картинки горячих сцен с участием Кати и Макса. Капец ему сейчас будет! Что так долго не открывают? Заняты друг другом, да?

На этот раз по ту сторону раздалось тихое и слегка настороженное:

– Кто там?

– Свои.

– Раф? – удивление было искренним, и голос зазвучал громче.

– Открой! – приказал я.

– Раф, я…

– Открывай, Кать…

И она внезапно открыла.

Глава 6

– Где этот долбанутый придурок? – я отодвинул Катю в сторону, проходя в квартиру. – Ромэо недоделанный! – позвал я.

– Раф, ты чокнулся?

– Где Макс?

Не раздеваясь, я заглянул на кухню – пустую, затем в комнату – там тоже никого не было. Даже двери в сортир, ванную и кладовку открыл.

– При чём тут Макс? – Катя ходила за мной по пятам, пока я метался по её квартире в поисках своего «друга» и тихонько повторяла, что я тронулся.

Да, наверное, так и было. Потому что я развернулся и вцепился в её локоть, потянув на себя.

– Давно он уехал?

– Сам ему позвони и спроси. Чего пристал? И хватит уже являться без приглашения. Тут тебе не проходной двор.

Ага, значит, всё-таки был здесь!

Я снова осмотрел комнату. Диван собран. Везде относительный порядок.

Потом окинул Катю внимательным взглядом. Она уже была в ванной: от её слегка влажных волос и кожи исходил тонкий аромат геля для душа. И переоделась в домашнюю одежду – хлопковый свитер и юбку до колена. Значит, давно приехала.

Тут же ревность за рёбрами заскребла острыми когтями с новой силой.

А что если эти двое совместно душ принимали? Что если Макс только уехал? Что если…

Катя всё трепыхалась, пытаясь вырваться, но я держал крепко.

– Раф, перестань меня хватать. Так нельзя. Мне же больно, отпусти!

– Так ты не дёргайся, и больно не будет.

Развернув Катю спиной к стене, прижался к ней всем телом. Запустил пальцы ей в волосы, фиксируя голову и наклонился.

– Раф, не надо, – испуганно прошептала она, но было уже поздно.

Я хотел сожрать эти малиновые губы и, чёрт её дери, собирался это сделать прямо сейчас.

Жар её рта был именно таким, каким я его помнил. Твою ж… это было вкусно! Её участившееся дыхание и мягкий стон привели меня в полную боевую готовность. Тогда, в спальне с Полиной, у меня почти ничего не шевельнулось, сейчас же по щелчку пальцев возбуждение взлетело до небес.

В моих объятьях была она – та самая. Мечта, уже однажды от меня ускользнувшая.

И она больше не вырывалась. Сдалась. Обхватила плечи, нырнула пальцами в волосы, отвечая с огромным желанием и отдачей на каждое движение моего языка.

Я обхватил её лицо ладонями, гладя щёки и скулы вслепую, будто скульптор свою Галатею, пытаясь вобрать как можно больше её: особенной, единственной, неповторимой – вкусом, запахом, на ощупь, всеми возможными способами и путями.

Также год назад я был сметён похожим потоком чувств: мне хотелось боготворить её, вознести на пьедестал, и в то же время быть вместе самым что ни на есть земным животным способом.

Руки переместились на грудь, сжали холмики сквозь одежду, а затем скользнули под свитер и не обнаружили никакого нижнего белья. Мои ласки и поцелуи стали настойчивее, и Катя испугалась, а я снова разозлился. Она опять меня отталкивала, хотя я не делал ничего, чего бы ей самой не хотелось. Ничего, что было бы ей неприятно.

– Раф…

– Ну что такое?

– Не надо. Так нельзя.

– Что значит не надо? Нельзя? Мне нельзя, а Максу можно? Он тебя лапать может? Ему-то разрешила?

Катя замерла, а потом сложила губы в презрительную усмешку, имеющую так мало общего с её обычной нежной улыбкой.

– А-а-а, так ты поэтому? Маленького мальчика обошли на повороте…

Я искал ответ не только в её словах, но и в лице.

– А что, уже обошли?

Катя возмущённо посмотрела на меня.

– А тебя от одной мысли, что уже обошли, коробит?

– У вас что-то было? – встряхнул я её.

Но Катя проигнорировала мой вопрос. Вместо этого перевела тему в совершенно неожиданное русло.

– А тебя можно поздравить? А, Филатов? Уже сделал зарубку на… где там её делают такие самоуверенные самцы, как ты? На спинке кровати?

– Ты о чём, Виноградова?

Она щёлкнула пальцами.

– Очередная вишенка сорвана, да? Решил поставить рекорд? Две за вечер? Поэтому ко мне явился?

– А что, там есть, что срывать? – указал я взглядом вниз, и Катька вспыхнула.

И я окончательно понял, что за год ничего не изменилось. У неё действительно никого не было до сих пор, ни в этом смысле. И внутри осело какое-то извращённое предвкушение и самодовольство.

– Вали к своей девушке. Ты сейчас с ней должен быть.

– У меня нет девушки, – ровно ответил я, хотя её ревность меня порадовала.

– Супер! Ты циник, в курсе?

– В курсе, да. И срыватель вишенок. Или как ты там выразилась? Любитель зарубок, – я всё-таки рассмеялся.

– Именно! – она стукнула меня по плечам, и я отступил.

Катя же переместилась на другой конец комнаты так молниеносно, что даже задержать не успел.

– Ничего я не срывал… – успокоил следом, – но… ведь это можно исправить? – с похабной улыбочкой подмигнул Кате, стряхнул куртку с плеч и направился к ней. – Раз твоя вишенка ещё на месте, почему бы мне не сорвать её? Зачем такому прекрасному субботнему вечеру пропадать?

– Ты так из-за Макса завёлся? Между нами ничего нет, и не было. Он просто довёз меня до дома и всё, – затараторила она, видимо, серьёзно думала, что наброшусь на неё.

Ну что ж… зато я получил ответ. И от сердца, надо признать, немного отлегло.

– Рад это слышать, – кивнул, но траектории не изменил, подошёл к ней вплотную.

Катя покачала головой.

– Раф, не надо, я боюсь.

– Кого? Меня? Я такой страшный? Ужасный?

– Нет… не в этом смысле, – горячо зашептала она. – Для тебя это всё игра…

– Неправда, – перебил я

– Я боюсь, что мне будет больно.

– Больно не будет, – заверил её.

– Это твоя извращённая месть?

– Никакой мести.

На любое её возражение я находил ответ, а потом и вовсе заткнул ей рот поцелуем. Не предоставляя не единой возможности придумать что-то новенькое и высказать тут же мне. Её дыхание эхом отдавалось у меня в ушах, перемешиваясь с собственным. Влажные звуки поцелуя возбуждали. Хотелось большего, чего уж скрывать.

Когда мои руки снова нырнули под свитер, возражений особых не последовало. Катя напряглась, но я быстро её расслабил. Только мягкости груди под моими пальцами и острых позвонков было уже мало.

Я подтянул вверх её юбочку, обхватывая ладонями ягодицы. Не переставая целовать, прижал к себе, и Катя дёрнулась, когда ощутила степень моего возбуждения. Да и я сам был на тонком волоске от фатальности. Хотел её всю. Хотел с ней до конца. И одновременно с тем понимал, что сейчас не место и не время.

Наши языки снова скрестились, и мои пальцы нырнули под резинку её нижнего белья, спуская его по ногам.

– Раф… Раф… не надо, погоди, стой.

– Всё будет хорошо, – попытался успокоить я, снова целуя её коротко и глубоко. – Я ничего не собираюсь делать.

– Ничего?

– Ничего такого. До конца нет.

Господи, это было треклятое сумасшествие. Причём взаимное.

Оторвался от припухших сладких губ. Огляделся в поисках подходящей поверхности, но ничего лучше и комфортнее дивана не обнаружил. Подтолкнул Катю к нему, затем усадил, подтягивая к краю. Пристроил её ноги к себе на плечи и наклонился.

– Нет, Раф, – в её голосе прозвучали нотки ужаса.

Для неё точно было шоком то, что сейчас происходило. Ещё бы… мы ведь начали не с того.

А я просто тупо проигнорировал, прижимаясь губами к её бедру.

– Раф! – она вцепилась в мои волосы, не позволяя двигаться.

– Тихо-тихо. Всё будет хорошо. Тебе будет хорошо. Тебе понравится. Хочу узнать тебя на вкус. И твой запах. Сводит с ума. У меня в голове туман, – выдал я истинную правду. – Обещаю, больше ничего, только это.

Всё было так странно. Я никогда не стремился делать приятное девушкам таким способом, а вот для Кати почему-то захотелось. Когда мы встречались, всё, что между нами происходило: горячие долгие поцелуи, тесные объятья, иногда я позволял себе дотронуться до её груди через одежду. И уже тогда понимал, что из нас двоих опыт был только у меня, поэтому и не давил на неё. Да и как я мог? Мы встречались то всего чуть больше недели. Да я бы год с ней за ручку гулял, если бы ей это было надо, ждал бы, пока она созреет, но не срослось.

И сейчас мне хотелось вобрать как можно больше её в закоулки своей памяти. Наполнить разум её вкусом и ароматом.

Катя сдалась. Краем сознания уловил, как она закинула голову назад, накрыла глаза ладонью и лишь тихонько стонала, впитывая новые для себя ощущения. И щёки её пылали от неловкости. Наверняка и внизу всё пылало, а я лишь разжигал огонь ярче, выбивая искры, пока Катя не взорвалась, с тихим вскриком вспорхнув выше.

– Тише-тише, – шептал я, поднимаясь и целуя её шею, лицо и губы.

Катя дрожала, и я вместе с нею.

– О, Раф… Раф… – только и повторяла она с каким-то шоком и удивлением.

Глава 7

Боже… у меня не нашлось слов, чтобы описать сумасшествие, которое случилось сегодня. Словно сюрр какой-то. Словно сюрр…

Раф заснул первым, вырубился на раз-два, а ко мне сон не шёл. Поэтому я тихонько лежала рядом, опустив щёку на ладонь, и рассматривала Рафа. Насколько это было возможно в темноте апрельской ночи.

Окна выходили во двор, иногда по нему проезжали машины, тогда отблески фар двигались по потолку и стенам, частично попадали на лицо спящего под боком парня. Сейчас он выглядел таким расслабленным: мягкая линия губ не сжималась в извечную усмешку, складка между бровей разгладилась.

Стоило вспомнить, чем мы сегодня занимались, и хотелось то ли сгореть от стыда, то ли натянуть одеяло до макушки и отрицательно помотать головой.

Так неловко.

Так прекрасно.

Я вспомнила, как закрыла лицо ладонями, когда он закончил, пытаясь отмахнуться от его назойливых поцелуев, настолько была смущена, а Раф просто переломил моё сопротивление, усадил к себе на колени и каких-то пошлых глупостей нашептал, что я невольно рассмеялась.

Мой особенный. Только он так мог.

Когда мы познакомились, я сразу поняла, что Раф – тот самый. Так бывает. Взгляды просто пересеклись и… ву-у-у-х. Сердце улетело, как на американских горках. Мы не могли тогда оторваться друг от друга и каждую свободную минуту проводили вместе. Это были чудесные две недели на юге. А потом…

Что было потом, мне совсем не хотелось вспоминать.

И сейчас, снова сближаясь с Рафом, я очень рисковала. Очень. И устоявшейся жизнью. И успокоившимся сердцем.

Судьба ведь странная штука, часто подкидывающая сюрпризы. И вот нас снова столкнула. Только мы оба изменились. И Раф всё-таки… наверное… больше.

Не ожидала, что он станет таким циничным. То, что мне Гриша про него рассказал, совсем не укладывалось в голове. Впрочем, я и сама успела на себе испытать силу его иронии. Очень жестокой, стоило сказать, иронии. Он катком проехался по мне, ещё и публично. И продолжал кататься туда-сюда то и дело. Если честно, доставалось многим. Раф просто не думал, что говорил. Вернее, говорил, что думал. И тут ему всё с рук сходило. Потому что он, как бы это ни было странно, оставался всеобщим любимчиком. Или местной звездой, мажором, рядом с которым вертелось очень много разношёрстной публики.

И девушки, виснувшие на нём. И Маша эта, отловившая меня на вечеринке, заявляющая, чтобы я не питала иллюзий. Подруга с, мать её, привилегиями, всячески подчёркивающая, что она особенная, а я так… серая мышь, заинтересовавшая на долю секунды Рафаэля.

Собственно из её трёпа я поняла, что она ни черта не понимала, кто я такая. То есть ей Раф, не смотря на все Машины заверения, что они очень близки, ничего не рассказал.

В отличие от Макса, который, кажется, всё-таки кое-что знал.

В пятницу я, скрепя сердцем, пошла на занятия. Пропустила я не по болезни, как сказала Рафу, а по собственной прихоти. Подумала, нужно время, прежде чем мы снова нос к носу столкнёмся. Дни шли, а решиться и снова поехать в универ, было всё сложнее.

Гриша даже сказал, силком меня туда потащит, но я наплела ему что-то про слабость, хотя была бодрее обычного и вообще, как говорили врачи, весна шла мне на пользу.

– Ты из-за этого типа что ли, идти не хочешь? Может, с ним поговорить? – правильно расценил он мои колебания.

– Нет-нет, ты чего! – в ужасе воскликнула я. – Просто спину тянет. На лекциях, боюсь, не высижу.

– Слушай, тебе двигаться надо. Ты абонемент в бассейн купила? Или в университетский сходи. Там вечерами несколько дорожек под свободное плаванье.

– Да-да, схожу, – пообещала другу.

– Я проконтролирую.

– То, что у тебя отец медик, не делает тебя врачом автоматически.

– Да никто с детства столько про хирургию не слушал, как я, – пошутил он. – И потом, да, пускай не врач, но я в команде университета по плаванию. Знаю, что говорю.

А «тот тип», как выразился Гриша, однако плотно засел в моей голове. Тайком я излазила его страницу в социальной сети, под левым аккаунтом пересмотрела все видео. Раф, конечно, на них был забавным. Иногда дерзким, иногда романтичным и неуверенным, иногда привлекательным засранцем. И ведь понимала, что всё это игра на камеру, но почему-то залипала то и дело. Хотя там много ерунды было: какие-то нелепые танцы под модную музыку, например. Даже любимые ролики появились, которые я затёрла до дыр. Меня вовсе не поразило количество девчачьих восторгов под каждым. Если бы не знала Рафа, я бы тоже поплыла, наверное. Поддалась бы его обаянию и его игре, ведь всё это действительно было наносное.

Когда он заявился ко мне домой, я в этом очередной раз убедилась. Раф был резким и самоуверенным, и ни капли не похожим на своё «альтер-эго» – беспробудного романтика из сети. Требовал чего-то, приказывал, будто имел на это полное право. Раф образца годичной давности никогда бы не позволил себе говорить то, что говорил сейчас, и делать то, что делал. Этот же новый Раф брал нахрапом и не признавал никаких правил приличия. Жил по своему кодексу и понятиям.

В прошлом апреле мне показалось: лучше бы мы больше никогда не встречались, да я и не думала, что мы ещё хоть раз увидимся. А теперь даже и представить не могла свою жизнь без него.

Ещё и Макс этот, друг, настойчиво зазывавший на вечеринку, смущал. Ну как… смущал. Я то и поехала с ним только потому, что надеялась увидеть Рафа в несколько другой обстановке. И мне до коликов в животе было любопытно, как он ведёт себя вне стен универа. Что ж… увидела. Насмотрелась на сто лет вперёд на его тисканья с девушкой.

И сердце так болезненно сжималось, стоило кинуть лишь взгляд в их сторону, что даже слёзы на глаза наворачивались. Одно дело слышать от Гриши, что Филатов – бабник-первокурсник, мажор испорченный, другое – видеть самой, как он окучивал девиц. А те летели, словно бабочки на свет, который он источал.

– Ну, куда ты убежала?

Макс притащился на кухню, где я в полном одиночестве от нефиг делать протирала бокалы, только бы не возвращаться в общую гостиную. Там Раф обжимался с какой-то милашкой.

У неё и грудь была налитая, в отличие от моей, не особо выразительной. И округлости в нужных местах, как он, видите ли, любил. И кое-что ещё между ног, которые она уже была готова приветливо раздвинуть. С ней он нежничал, а меня считал врагом номер один, достойной лишь насмешек и двусмысленных фраз.

– Шумно там, – отмахнулась я.

– Ну, да…

Макс принялся перебирать бумажные подстаканники на стойке, а потом подкинул так, что они ровной стопочкой сложились на его ладони.

– Слушай, сними меня, а? – встрепенулся он.

– А-а? – переспросила я, но Макс уже пихал мне в руку телефон с включенной видеокамерой. – Ну… давай.

Он снова проделал те же манипуляции, потом швырнул реквизит повторно и всё растерял нарочно. Забрал у меня телефон, потыкал в экран, наложил какую-то весёленькую музычку и показал уже готовый ролик пару минут спустя.

– Смотри, а прикольно вышло, – оценила я, посмеиваясь.

Получилось действительно забавно, Макс тоже умел играть на камеру, как и его друг.

– Точно. Прикольно. Сейчас выложу, может, в рекомендуемое попаду, просмотров наберу, подписчиков прибавится.

Макс разулыбался, предвкушая удачу.

– А сколько у тебя уже?

Я видела профиль Макса, но как-то на детали внимания не обратила.

– Да около миллиона. Ну, мне до твоего далеко, – заявил он. – У него скоро пятёра будет.

– До моего? – недоверчивым голосом переспросила я. – А «мой», прости, это кто?

Макс почесал кудрявую голову и с видом невинного ангела посмотрел на меня. Ну, прям купидон с фресок Рафаэля. Только Санти, а не Филатова.

Почему-то эта ассоциация насмешила. Я и рассмеялась тут же, и долго не могла остановиться. Аж икать начала. Макс мне даже водички налил.

– Слушай, Раф ни на кого так не реагирует. Только на тебя, – вдруг начал он. – Просто поверь мне. И никого так не задирает. У него, наоборот, перед всеми в универе образ ну… балагура такого. Весёлого парня, но способного быть конкретным, если того требуют обстоятельства. К нему не лезут, и он обычно лоялен к людям. А тебя дразнит вот. К чему бы это, просвети?

Чем дальше Макс говорил, тем глубже был скепсис, проступивший на моём лице. В моём понятии действия Филатова мало походили под определение «дразнить».

– Может, это ты меня просветишь? Ещё заодно и скажешь, с какой целью на вечеринку притащил? А то в твоё «надо развеяться и влиться в коллектив» мне уже с трудом верится.

– И правильно, не верь мне, никому не верь, Кать, на сто процентов не надо. Но доверять можешь. У меня к тебе никакого личного интереса, только дружеский. Пошли на улице посидим, покурить хочу.

– Бросал бы ты эту дрянь. По-дружески советую, – в тон ответила я.

– Так недавно начал, рано ещё бросать. Дай наслажусь по полной этой вредной привычкой. Отказаться всегда успеется.

Макс принёс наши куртки, и мы вышли на задний двор, где присели у бассейна на белый пластиковый шезлонг. Поверхность воды была спрятана под крышку, а может, её вообще сливали на несезон.

– Раф тебя искал, – через несколько затяжек выдал Макс, подтверждая мою теорию, что Филатов ему рассказал, что мы уже сталкивались.

От этих слов я разволновалась.

– Плохо, значит, искал. Искал бы лучше, нашёл, – ровно выдала я, пожимая плечами.

Ага, прикованной к жёсткой койке в районной больничке, и нашёл, а потом бы тут в Москве, уже на реабилитации.

Мне даже думать не хотелось, что случилось, если бы Раф реально меня обнаружил тогда. Ничего хорошего, наверное.

Я задрожала, а Макс меня приобнял. Действительно по-дружески, согревая теплом. Странный он был какой-то. Красавчик, конечно, но у меня не ёкало. Хотя видела, как девочки смотрели на него, а он особо не реагировал на их заискивающие взгляды. Типа не замечал.