Азбука спасения. Том 76

Как око ничего не может видеть без света, так и душа не может увидеть свою немощь, если не будет таинственно просвещена Христом. Всякому человеку необходимо знать себя самого, что он – ничто. Того, кто не знает себя самого, что он ничто, не может спасти Сам Всемогущий Бог при всем том, что желает спасти его. И если бы кто принес Богу в дар весь мир (что, конечно, невозможно), а не думал о себе, что есть ничто, не может спастись никоим образом.

Кто добре познает и уразумеет, что он создан из ничего и что нагим вошел в мир сей, тот познает и Творца своего, и Его единого будет бояться и любить, и Ему единому служить от всей души своей, ничего из видимых вещей не предпочитая Ему. Убеждаясь из познания себя самого, что странник есть для всего земного или, лучше сказать, и для всего Небесного, он всю ревность души своей отдает на служение Творцу своему и Богу. Ибо если он странник для земного, из которого взят (при сотворении), среди которого живет и проводит век свой, тем паче странник для Небесного, от которого так далек и по образу бытия своего здешнего, и по образу жизни своей. Кто же убедится таким образом из познания себя самого, что странник есть на земле, и будет содержать в мысли, что как нагим вошел в мир сей, так нагим и выйдет из него, тому что предлежит, кроме плача и рыдания, не о себе только одном, но и о всех сродных с ним и подобострастных ему людях?

Блаженны те, которые просвещаются Божественным Светом, и видят немощность свою, и постигают срамоту души своей, потому что они будут плакать во всю жизнь свою и омоются слезами своими.

Степень самопознания и боговедения определяется степенью смирения и кротости. Два главнейших дела есть в настоящей жизни: одно есть величайшее добро, а другое – величайшее зло; первое как верховное благо возводит человека на Небеса, а другое, как крайнее зло, низводит его в преисподняя ада; то есть истина, а это ложь; то есть великое упокоение, а это скорбь безмерная. Первое есть верх разумности, второе край безумия. Первое родственно и свойственно человеку, второе враждебно и чуждо. Первое есть вся прямота, второе вся кривость. Первое радость и веселие, второе печаль и томление. Какие же это дела? – Смирение и гордость: одно есть весь грех – это гордость, а другое – вся правда – это смирение.

Все же прочие добродетели вокруг этой царицы добродетелей <смирения> являются как бы стражами, подругами и служанками, сопровождающими госпожу.

Потщимся же все приобрести смирение – несказанную красоту наших душ, для которой нет имени, и только по опыту она ведома тем, кто стяжал ее.

Кто не познал прежде себя самого тот не может познать что-либо из духовного и божественного. Но, о братия мои и отцы! Умоляю, да восподвизается каждый из нас сначала познать себя самого, дабы потом иметь возможность иной раз от того, что в меру нашу, познать и то, что выше нас. Ибо кто не познал прежде себя самого так, чтоб мог с Давидом говорить: аз есмь червь, а не человек (Пс.21:7), и с Авраамом: аз есмь земля и пепел (Быт.18:27), тот никак не может познать что-либо из духовного и божественного духовно и достойно, и как подобает вышеестественному и премудрому Духу. Никто да не прельщает вас суетными и обманчивыми словами, говоря, что можно познать божественные тайны веры нашей, без научения и просвещения Святого Духа. Приятелищем же даров Духа никто не может быть без кротости и смирения. Почему надлежит всем нам всенепременно прежде всего положить твердое и непоколебимое основание веры во глубинах души нашей, потом на сем основании создать дом внутреннего благочестия души, устроив стены его высоко и крепко из разных видов добродетелей. Когда таким образом, ограждена будет душа со всех сторон, как стенами, и когда в ней водрузится и укоренится всякая добродетель, тогда возложим на сие здание и кровлю, которая есть ведение Бога, – и дом Духа будет у нас всецело и совершенно готов.

Ибо когда душа очистится слезами соответственно являемому ею покаянию и исполнению заповедей, тогда человек, во-первых, удостоивается благодатию Духа познать свое состояние и всего себя, потом после тщательного и долговременного очищения сердца и укоренения глубокого смирения, начинает он мало-помалу, и некоторым образом примрачно постигать яже о Боге и божественных вещах, и чем больше постигает, тем паче дивится и стяжавает вящшее (большее. – Ред.) смирение, думая о себе, что совсем недостоин познания и откровения таких таин. Почему, блюдомый таким смирением, как бы находясь за крепкими стенами, пребывает он неуязвимым от помыслов тщеславия, хотя каждодневно растет в вере, надежде и любви к Богу, и ясно видит преспеяние свое, являющееся в приложении ведения к ведению и добродетели к добродетели. Когда же достигнет, наконец, в меру возраста исполнения Христова и истинно стяжет ум Христов и Самого Христа, тогда приходит в такое доброе состояние смирения, в коем уверен бывает, что не знает, имеет ли что-либо в себе доброе, и почитает себя рабом неключимым и ничтожным. И то наипаче дивно и вышеестественно, что он держит на сердце, что во всем мире нет ни одного человека, который был бы ниже и грешнее его. Как доходит он до такого убеждения и как удерживает его, не могу сказать.

Одно только мог я понять в этом, что есть прехвальная добродетель смирения. Когда душа придет в такое доброе состояние и ум ее силою Духа о Христе Боге погрузится во глубину смирения и забудет мир и все, что в мире, помышляя только о себе и своем, так что это обратится в постоянный навык и настроение неизменное, тогда она видит себя крайне уничиженною и бедною, и убеждается, что между всеми людьми мира нет никого другого столь ничтожного, как она. Таким образом, чем более кто имеет себя в чувстве души беднейшим и нижайшим всех людей, тем он бывает первее и выше всех людей, как определяет Господь и Бог наш: иже хощет в вас вящший быти, да будет вам слуга (Мф.20:26). Станем же и мы, братия, подвизаться, чтоб прийти в такой чин и состояние, тогда и мы будем в состоянии легко узнавать святых, достигших сей меры, и улучим и настоящие и будущие блага, благодатию Господа нашего Иисуса Христа, Коему слава во веки. Аминь.

Преподобный Никита Стифат

Отказавшемуся однажды от многомятежия жизни и пагубной суетности ее, полезно, со многим вниманием и безмолвием, тщательно исследовать внутреннее свое, пока познает, что находит в себе Бога, так как Царствие Божие внутрь нас есть. Ибо, и таким образом действуя, едва кто сможет в продолжение многих лет изгладить из души худые образы (воображения) и древнюю вполне восстановить красоту для Того, Кто даровал ее.

Познай себя самого, и это есть воистину истинное смирение, научающее смиренномудрствовать и сокрушающее сердце, и сие самое делати и хранити понуждающее. Если же ты не познал еще себя, то не знаешь и того, что есть смирение, и делания и хранения его еще не коснулся: ибо познание есть конец делания заповедей.

Когда кто познает себя – а это требует многого совне охранения, упразднения от дел мирских и строгого испытания совести, – тогда тотчас внезапно приходит в душу и божественное некое паче слова смирение, приносящее сердцу сокрушение и слезы теплого умиления: так что тогда испытывающий его в себе действие почитает себя землею и пеплом, червем, а не человеком, недостойным даже и животной сей жизни, за превосходство сего дара Божия, в коем пребыть сподобившийся исполняется неизреченным некиим опьянением умиления, входит в глубину смирения и, из себя исшедши, ни во что вменяет все внешнее – яства, пития, одеяния тела, – как изменившийся добрым изменением десницы Вышняго (Пс.76:11).

Преподобный Иоанн Лествичник

Рассматривай, как сильно действует в тебе всякая страсть и всякая добродетель, и узнаешь свое преуспеяние. Кто познал немощь естества человеческого, тот получил опытное познание и Божией силы помогающей. И таковый при помощи ее иное уже совершив, а другое, стараясь совершить, никогда не уничижает никого из людей. Ибо знает, что, как ему помогла она и избавила его от многих страстей и бед, так сильна помочь и всем, когда восхощет, и наипаче подвизающимся Его ради, хотя по неким судьбам всех вдруг от страстей не освобождает, но, яко благий и человеколюбивый Врач, каждого притекающего к Нему исцеляет в свое время. Самопознание есть верное понятие о своем духовном возрасте и неразвлекаемое памятование легчайших своих согрешений.

Святитель Василий Великий

Не только глаз, рассматривающий внешнее, не может быть употреблен к рассмотрению самого себя, но и самый ум наш, проницательно усматривающий чужую погрешность, медлителен в познании собственных своих недостатков.

Святитель Григорий Богослов

Познай себя самого, из чего и каким сотворен ты… и через сие удобно достигнешь красоты Первообраза. Есть тебе дело, душа моя, и, если угодно, дело немаловажное. Исследуй сама себя, что ты такое, куда тебе стремиться, откуда ты произошла и где должно остановиться, действительно ли то жизнь, какою теперь живешь, или есть и другая, кроме нее?

Святитель Григорий Нисский

Кто не познал себя, тот исключается из стада овец, делается же принадлежащим к стаду козлов, которым отведено место по левую руку. Незнающий самого себя как же познает то, что выше его? Приученный к незнанию себя самого, не ясно ли научается сим самым не касаться ничего из сокровенного вне его?

Святитель Иоанн Златоуст

Познавши свою бедность, станем оказывать всевозможное смирение и любомудрие. Подлинно, не знать самих себя – крайнее безумие, хуже умопомешательства. Последнее есть болезнь невольная, а первое есть следствие развращенной воли.

Немалая мудрость, когда можем сознавать, чего мы стоим. Тот наиболее знает самого себя, кто считает себя за ничто.

Как любящий внешнюю славу и много уважающий настоящие блага, сколько бы ни старался, не может познать себя самого, так, напротив, презирающий земное удобно познает самого себя. А познавший самого себя через то самое будет преуспевать и во всех других добродетелях. Итак, чтобы нам приобрести это благое знание, освободимся от всего временного, что столь сильно воспламеняет нас, и, познавши свою бедность, станем оказывать всевозможное смирение и любомудрие, чтобы получить нам и настоящие, и будущие блага.

Подлинно ничто столько не препятствует человеку познать себя, как прилепление к житейскому, и наоборот, ничто столько не побуждает его прилепляться к житейским делам, как неведение самого себя.

Подобно тому, как кто-либо, нашедши драгоценное вещество, например жемчуг, или перл, или другое что-либо подобное, и пренебрегши им, как не сведущий в таких вещах, понес бы великую потерю, так и мы, если не будем знать своей природы, то совершенно пренебрежем ею, если же познаем ее, то окажем великое попечение и получим величайшую пользу, потому что из нее бывает царская одежда, из нее… все царское. Не будем же злоупотреблять к вреду своему собственною природою. Малым чем умалил нас Бог от ангел, т. е. смертью, но и это мы получили на малое время. Итак, ничто не препятствует нам приблизиться к ангелам, если мы захотим.

Познавший самого себя, т. е. кто не остается в неведении о грехопадениях, в какие впадал, но хранит мудрое правило: «познай самого себя», – тот и в преспеяниях, хотя и превознесся иногда, предавшись ненадолго высокомерию, не думает о себе высоко, но, изучая собственное свое естество и свою немощь и не мечтая о себе выше естества человеческого, приходит в сознание себя самого.

Преподобный Петр Дамаскин

Нет ничего лучше – как знать свою немощь и неведение, и ничего хуже – как не знать этого. Не может человек видеть своего нрава и исправлять его, если не будет иметь свободы от забот и не позаботится о сем.

Авва Исайя

Познавшему себя даруется познание всего, и повинующемуся Богу повинуется все, когда смирение воцарится в членах его. Познай самого себя и убегай того, что для тебя гибельно.

Преподобный Нил Синайский

Когда познаешь себя самого, тогда возможешь познать и Бога и, как должно, обозреть мыслию твари.

Блаженный Диадох Фотикийский

Очень немного таких, которые точно знают все свои падения и которых ум никогда не отторгается от памятования о Боге. Как телесные наши очи, когда здравы, могут все хорошо видеть до малейших комаров и мушек, летающих в воздухе, а когда бывают запорошены, или влажным чем покрыты, тогда что велико и всегда им встречается, то видят, хоть слабо, а что мало, того совсем не ощущают чувством зрения: так и душа, когда вниманием к себе прогонит омрачение, случающееся с нею от миролюбия, тогда, и малые свои падения почитая очень великими, слезы к слезам прилагает с великим благодарением, сокрушаясь о том, как сказано: праведный исповедятся имени Твоему (Пс.139:14), а когда одержима бывает миролюбивым расположением, тогда, если совершит убийство или другое что, достойное наказания, чувствует еще немного, других же падений никаких и заметить не может, даже нередко почитает их за добродетели и не стыдится с жаром защищать их, несчастная.

Преподобный Никодим Святогорец

Не полагаться на самих себя, возлюбленный мне брате, столь необходимо в нашей брани, что без сего, будь в том уверен, не только не возможешь одержать желаемой победы, не устоишь даже в самом незначительном нападении на тебя врага. Запечатлей это поглубже в уме своем и сердце.

Со времени преступления прародителя нашего мы, несмотря на расслабление своих духовно-нравственных сил, обыкновенно думаем о себе очень высоко. Хотя каждодневный опыт очень впечатлительно удостоверяет нас в лживости такого о себе мнения, мы в непонятном самопрельщении не перестаем верить, что мы нечто, и нечто немаловажное. Эта, однако ж, духовная немощь наша, весьма трудно, притом, замечаемая и сознаваемая, паче всего в нас противна Богу, как первое исчадие нашей самости и самолюбия и источник, корень и причина всех страстей и всех наших падений и непотребств. Она затворяет ту дверь в уме или духе, чрез которую одну обыкновенно входит в нас благодать Божия, не давая благодати сей войти внутрь и возобитать в человеке. Она и отступает от него. Ибо как может благодать для просвещения и помощи войти в того человека, который думает о себе, что он есть нечто великое, что сам все знает и не нуждается ни в чьей сторонней помощи? Господь да избавит нас от такой люциферовской болезни и страсти! Имеющих эту страсть самомнения и самоценности Бог строго укоряет чрез пророка, говоря: горе, иже мудри в себе самих и пред собою разумни (Ис.5:21). Потому апостол Павел и внушает нам: не бывайте мудри о себе (Рим.12:16).

Ненавидя же это злое в нас самомнение, Бог ничего, напротив, так не любит и так не желает видеть в нас, как искреннее сознание своей ничтожности и полное убеждение и чувство, что всякое в нас добро, в нашем естестве и в нашей жизни, происходит от Него единого как Источника всякого блага и что от нас не может произойти ничего истинно доброго; ни помысл добрый, ни доброе дело. Почему Сам же Он и печется промыслительно насадить этот небесный росток в сердцах возлюбленных другов Своих, возбуждая в них неценение себя и утверждая ненадеяние на себя, иногда чрез благодатное воздействие и внутреннее озарение, иногда внешними ударами и скорбями, иногда нечаянными и почти непреодолимыми искушениями, а иногда и другими способами, для нас не всегда понятными.

При всем том, однако ж, хотя это нечаяние от себя ничего доброго и ненадеяние на себя есть Божие в нас дело, мы и со своей стороны должны делать всякие усилия для стяжания такого расположения, делать все, что можем и что в нашей власти. И я, брате мой, намечаю тебе здесь четыре делания, в силу которых ты с Божиею помощью можешь улучить, наконец, неверие себе, или то, чтоб никогда ни в чем на себя не надеяться.

а) Познай свое ничтожество и постоянно содержи в мысли, что ты сам собою не можешь делать никакого добра, за которое оказался бы достойным Царствия Небесного. Слушай, что говорят богомудрые отцы: Петр Дамаскин уверяет, что «ничего нет лучше, как познать свою немощность и неведение, и ничего нет хуже, как не сознавать этого». Св. Максим Исповедник учит, что «основание всякой добродетели есть познание человеческой немощности». Св. Иоанн Златоуст утверждает, что «тот только и знает себя наилучшим образом, кто думает о себе, что он ничто».

б) Ищи помощи в сем у Бога в теплых и смиренных молитвах, ибо это Его есть дар. И если ты желаешь получить его, то тебе надлежит прежде водворить в себе убеждение, что ты не только не имеешь такого о себе сознания, но что и стяжать его совсем не можешь сам собой, затем, дерзновенно предстоя пред величием Бога и твердо веруя, что по безмерному Своему благоутробию Он всеконечно дарует тебе такое себя познание, когда и как знает, не допускай уже отнюдь ни малейшего сомнения, что ты действительно получишь его.

в) Привыкай всегда опасаться за себя и бояться бесчисленных врагов своих, которым не можешь ты противостоять и малое время, бойся долгого их навыка вести с нами брань, их вселукавства и засад, их преображения в ангелов света, их бесчисленных козней и сетей, которые тайно расставляют они на пути твоей добродетельной жизни.

г) Если впадешь в какое-либо прегрешение, как можно живее обращайся к узрению немощности своей и сознанию ее. На тот случай Бог и попустил тебе пасть, чтобы ты лучше познал слабость свою и таким образом не только сам научился презирать самого себя, но возжелал быть презираемым и от других по причине толикой слабости своей. Ведай, что без такого желания невозможно возродиться в тебе и укорениться благодетельному неверию себе, в котором основание и начало истинного смирения и которое само имеет основу в сказанном опытном познании своего бессилия и своей ненадежности.

Из сего всякий видит, сколь необходимо для желающего стать причастником Света Небесного, познать самого себя, и как к таковому познанию благость Божия гордых и самонадеянных обычно приводит посредством их падений, праведно попуская им впасть в то самое прегрешение, от которого предохранить себя они сами себя считают довольно сильными, да познают немощность свою и да не дерзают более полагаться на себя, как в этом, так и во всем другом.

Однако ж это средство, хотя и очень действенное, но и небезопасное, Бог не всегда употребляет, но когда уже все другие средства, более легкие и свободные, о которых мы помянули, не приводят человека к самопознанию. Тогда уже, наконец, попускает Он человеку падать в грехи большие или малые, судя по великости или малости его гордости, самомнения и самонадеянности, так что где нет такого самомнения и самонадеянности, там не бывает и вразумительных падений. Посему, когда случится тебе пасть, спешно беги помыслами к смиренному самопознанию и уничиженному о себе мнению и чувству и докучательною молитвою взыщи у Бога дарования тебе истинного света для познания ничтожности своей и утверждения сердца своего в ненадеянии на себя, чтобы опять не впасть в то же или еще более тяжкое и разорительное прегрешение.

Прибавлю к сему, что не только когда кто впадет в какой-либо грех, но и когда подпадает какому несчастью, бедствию и скорби, особенно телесной болезни, нелегкой и долговременной, должно ему разуметь, что сие страждет он, чтоб пришел в самопознание, а именно в сознание своей немощности, и смирился. На этот случай и для этой цели попускается Богом, чтоб находили на нас всякого рода искушения от диавола, от людей и от поврежденного естества нашего. И святой Павел, эту цель видя в искушениях, каким подвергался он в Азии, говорил: сами в себе осуждение смерти имехом, да не надеющеся будем на ся, но на Бога, возставляющаго мертвыя (2Кор.1:9).

И еще приложу: кто хочет познать немощность свою из самой действительной своей жизни, тот пусть, не говорю много дней, но хоть один день, понаблюдает свои помыслы, слова и дела – о чем думал, что говорил и делал. Несомненно, найдет он, что большая часть его помыслов, слов и дел были погрешительны, неправы, неразумны и худы. Такой опыт впечатлительно даст ему понять, сколь он нестроен в себе и немощен, а от такого понятия, если он искренно желает себе добра, дойдет до восчувствования, сколь нелепо ожидать какого-либо добра от себя одного и надеяться на себя.

Святитель Димитрий Ростовский

Многие полагают многие и различные причины Адамова падения: одни – неверие, другие – непослушание, третьи – гордость и славолюбие, иные же – иные различные причины. Мы же ни одной из них не признаем первейшею, кроме неразумия и нерассмотрения всех вещей.

Первейшая Адаму заповедь в раю была – делать и хранить, то есть делать разумом, чтобы хорошо разуметь, и хранить заповедь, чтобы не нарушить ее. Но так как он не делал разумом, то и заповедания не сохранил, ибо от неделания умного, прежде всего в Адаме возникло неверие – неверие Богу, сказавшему и заповедавшему, потом от неверия родилось преслушание и преступление, от преступления же явилось отпадение от Господней благодати и отчуждение от Божественной любви Его.

Если бы Адам разумел Благодетеля и порассудил о заповедании, то не неверовал бы заповеданию, а если бы веровал, то не преслушал бы, не вкусил бы от заповеданного древа, не был бы изгнан из рая, не подпал бы смерти и тлению, и Бог не творил бы стольких о нас чудес до тех пор, пока не привел нас в разум и познание всех вещей.

Как Адам отпал от Бога и благодати Его не по какой-либо другой причине, а по неразумию, так и мы не иным чем можем присоединиться к Нему, а только разумом и познанием всех вещей. Ибо кто истинно познал себя, тот познал Бога, а кто познал Бога, тот познал себя – тот соединился с Богом и, почив от всех дел и трудов своих, вошел во святилище Божие и всегда приносит умную службу Богу.

Но никто не может познать Бога до тех пор, пока прежде не познает себя, не познает же и себя как должно, если не придет прежде в познание твари и в рассмотрение всех вещей, видимых и разумеваемых в мире. А когда придет в познание тварей, тогда может прийти и в познание себя и Бога. И таким образом придет в совершенное соединение любовью с Богом.

Итак, если кто истинно хочет познать Господа, познать себя и с Ним соединиться любовью, тот должен прежде познать всю тварь видимую и разумеваемую, чтобы иметь рассмотрение всех вещей и всей твари: от кого и для чего все сие – так, чтобы ни одна вещь не была от него утаена и не производила недоумения, потом познать себя и все о себе таинство, затем познать Бога и все Его неизреченные благодеяния. Так человек приходит в совершенное познание всего. Ибо подобает прежде уразуметь все дольнее, потом – горнее: не от высшего должны мы нисходить к низшему, но от низшего восходить к высшему. Поэтому Бог положил пред очами нашими всю тварь и все устроение мира как бы некое училище, или зерцало, чтобы, поучаясь, восходили мы от дольнего к горнему. Но если мы не познаваем дольнего, то, как можем уразуметь горнее?

От разума и познания рождается вера, от веры – хранение заповедей Божиих, от хранения заповедей Божиих – упование на Бога, от упования же на Бога – Божественная любовь, которая, умножаясь постепенно, приводит в постепенное соединение с Богом и – исполнение закона и пророков.

Насколько процветает разум, настолько возрастает вера, насколько возрастает вера, настолько умножаются добродетели – настолько усиливается и упование на Бога, и сколько кто уповает, столько и любит Бога, а сколько кто любит Бога, столько и соединяется с ним, наслаждаясь Его Божественною славою.

От неразумия рождается неверие, от неверия – преслушание, от преслушания же – всякий грех и преступление. Как может кто-либо веровать, ничего не разумевая? Неверующий же и ничего неразумевающий как может сохранять заповеди Господни? Несохраняющий же заповедей Господних как может иметь упование на Бога и любовь к Нему? Никак.

Итак, прежде всего, подобает учиться не только внешнему труду, но и умному деланию: разуму и познанию. Научившийся разуму и познанию всех вещей удобно всему верит – сохраняет все заповеди Господни, уповает на Бога, любит Его всем сердцем своим и – соединяется с Ним воедино: весь бывает в Боге и Бог в нем пребывает. Таковой прежде воскресения приемлет воскресение души, и прежде конца жизни наследует жизнь вечную, потому что у него – жизнью разума и познания – пожерта бывает смерть бессловесия: се бо, сказано, есть живот вечный, да познаем Господа, а не разумевать о Нем – смерть.