Призраки темной материи

Эдуард Сероусов

Призраки темной материи

ЧАСТЬ I: ОБНАРУЖЕНИЕ

Глава 1: Экспедиция

Олег Крамер смотрел на голографическую проекцию Великого Аттрактора, медленно вращающуюся над панелью управления лаборатории. Гигантская гравитационная аномалия, притягивающая к себе тысячи галактик, выглядела как зловещий багровый туман, пронизанный светящимися прожилками – визуализация гравитационных волн, искажающих само пространство-время.

– И всё-таки это странно, – Олег провел рукой через голограмму, заставив изображение мигнуть. – Почему никто раньше не замечал эти флуктуации?

Вопрос остался без ответа. Лаборатория была пуста, если не считать гудения научного оборудования и едва заметного вибрирования корпуса исследовательского корабля "Гермес". Олег предпочитал работать в одиночестве, особенно когда дело касалось его теорий – слишком многие считали их безумными.

Он повернулся к мониторам, выводящим данные с внешних сенсоров. "Гермес" приближался к границе исследованной области космоса, за которой начиналась зона влияния Великого Аттрактора – феномена, который астрофизики изучали уже более пятисот лет, но так и не смогли полностью объяснить.

Дверь лаборатории с шипением отъехала в сторону.

– Доктор Крамер, капитан вызывает вас на мостик, – голос лейтенанта Морозовой звучал официально и прохладно. – Через час мы достигнем точки первичного сканирования, и он хочет, чтобы вся научная группа присутствовала.

Олег не повернулся.

– Передайте капитану, что я буду, когда закончу калибровку гравитационных сенсоров. Эти приборы требуют ручной настройки, если мы хотим получить точные данные.

– Сэр, это прямой приказ капитана Лозовского.

Теперь Олег повернулся. Лейтенант Морозова стояла в дверном проеме, её темно-синяя форма космофлота Земного Альянса идеально выглаженная, светлые волосы собраны в тугой пучок. Типичный военный.

– Лейтенант, – Крамер старался говорить спокойно, – "Гермес" – исследовательское судно, не военный корабль. Я руководитель научной экспедиции, и если мои сенсоры не будут правильно откалиброваны, всё это путешествие окажется бесполезной тратой ресурсов. Мне нужно еще пятнадцать минут.

Морозова колебалась. В её взгляде читалось раздражение, но также и понимание. "Гермес" действительно был прежде всего научным судном, хотя и с военным персоналом на борту – стандартная практика для дальних экспедиций.

– Десять минут, доктор, – она развернулась и вышла, прежде чем Олег успел возразить.

Крамер вздохнул и вернулся к панели управления. Ему не нравилось создавать напряжение с военной частью экипажа, но некоторые вещи были слишком важны. Его пальцы бегали по голографическому интерфейсу, настраивая чувствительность внешних сенсоров. Эта экспедиция была его шансом на реабилитацию после катастрофы на Тритоне, которая стоила жизни трем его коллегам.

Воспоминание о ледяном спутнике Нептуна заставило его непроизвольно коснуться шрама на левой стороне шеи – напоминание о том дне, когда подземная база, где они искали примитивные формы жизни в океане под ледяной корой, внезапно разгерметизировалась. Шрам от химического ожога остался, несмотря на все достижения регенеративной медицины 26-го века.

Сигнал интеркома прервал его мысли.

– Доктор Крамер, – голос капитана Лозовского звучал напряженно, – ваше время истекло. Немедленно на мостик.

Олег коснулся кнопки ответа.

– Иду.

Мостик "Гермеса" представлял собой просторное полукруглое помещение с панорамным обзорным экраном, занимающим всю переднюю стену. Когда Олег вошел, все уже были на своих местах: капитан Лозовский в центральном командном кресле, навигаторы и операторы систем на своих станциях, и научный персонал, собравшийся у консолей данных справа.

– Наконец-то, – капитан не скрывал раздражения. – Доктор Крамер соизволил присоединиться к нам.

Олег проигнорировал тон капитана и подошел к своей консоли. На главном экране виднелось то, что невооруженным глазом выглядело просто как черный космос с редкими точками звезд. Но все на мостике знали, что они смотрят в направлении одного из самых загадочных объектов во Вселенной.

– Дамы и господа, – начал Лозовский, – мы достигли координат начала научной миссии. Впереди – граница зоны влияния Великого Аттрактора. Согласно протоколу, напоминаю о повышенных мерах предосторожности: все перемещения корабля теперь будут происходить только после тройной проверки гравитационных искажений, никаких отклонений от утвержденного маршрута без моего прямого приказа.

Он повернулся к Крамеру.

– Доктор, вам слово.

Олег шагнул вперед, активируя свой планшет. Над центром мостика возникла трехмерная голограмма, изображающая маршрут исследования.

– Наша цель – картографирование гравитационных полей в секторах B7 через F3, – начал он, и голограмма выделила соответствующие участки. – Особое внимание мы уделяем аномальным флуктуациям, которые были зафиксированы автоматическими зондами четыре месяца назад. Эти флуктуации не соответствуют известным моделям гравитационной динамики Великого Аттрактора.

Олег увеличил изображение одного из секторов, показывая странные завихрения в визуализации гравитационного поля.

– Здесь, в секторе C2, зонд зафиксировал серию гравитационных импульсов с регулярным интервалом в 4.3 секунды. Такая регулярность исключает естественное происхождение.

По мостику пробежал шепот. Капитан Лозовский нахмурился.

– Вы предполагаете искусственное происхождение?

– Я предполагаю, что мы не знаем природы этих импульсов, – осторожно ответил Крамер. – И именно поэтому мы здесь. Для начала я предлагаю провести пассивное сканирование из текущей позиции, используя полный спектр гравитационных сенсоров.

– Сколько времени займет сканирование? – спросил Лозовский.

– Минимум двенадцать часов для получения достаточного объема данных.

Капитан кивнул.

– Приступайте. Навигатор Чен, удерживайте текущую позицию. Лейтенант Морозова, переведите системы защиты в режим повышенной готовности.

– Есть, сэр, – отозвалась Морозова.

Олег обменялся взглядами с Сергеем Новиковым, своим ассистентом и специалистом по анализу данных. Было ясно, что военные относятся к миссии как к потенциально опасной ситуации. Возможно, они были правы, но для Олега эти аномалии представляли прежде всего научную загадку.

Шесть часов спустя Олег сидел в своей каюте, просматривая первые результаты сканирования. Гравитационные сенсоры "Гермеса" были самыми чувствительными из созданных человечеством, способными фиксировать малейшие искажения пространства-времени.

Экран его персонального терминала показывал карту гравитационных полей с трехчасовыми интервалами. И то, что он видел, не укладывалось в рамки существующих теорий.

Послышался сигнал входящего вызова. Олег активировал коммуникатор.

– Крамер слушает.

– Доктор, это Новиков. Вы видели последние данные с сектора D5? Там что-то происходит.

– Да, просматриваю сейчас. Аномальная активность усиливается.

– Сэр, это не просто усиление. Посмотрите на паттерн флуктуаций. Он… меняется.

Олег быстро переключился на указанный сектор и увеличил изображение. Гравитационные волны, изначально имевшие хаотичный характер, теперь организовывались в странные структуры, напоминающие…

– Это похоже на фрактальный узор, – пробормотал Олег. – Почти как… как если бы что-то формировалось.

– Или реагировало на наше присутствие, – закончил Новиков.

Крамер почувствовал, как по спине пробежал холодок. Он помнил теории о том, что Великий Аттрактор может быть не просто гравитационной аномалией, а чем-то более сложным, возможно даже искусственным. Но до сих пор это оставалось лишь спекуляциями.

– Сергей, не делайте поспешных выводов, – предупредил он. – Это может быть просто неизвестное нам естественное явление. Продолжайте мониторинг и запустите алгоритм распознавания паттернов Хоукинса.

– Уже запустил. Первые результаты будут через двадцать минут.

– Хорошо. И, Сергей… давайте пока не будем докладывать об этом капитану. Нам нужно больше данных, прежде чем делать заявления.

Последовала пауза.

– Вы уверены, доктор? Протокол требует немедленного информирования командования при обнаружении аномалий.

Олег потер шрам на шее – жест, ставший для него непроизвольным в моменты принятия решений.

– Двадцать минут не сделают разницы, а лишняя паника нам не нужна. Просто дождемся результатов алгоритма.

– Как скажете, – в голосе Новикова слышалось сомнение, но он не стал спорить.

После окончания разговора Олег вернулся к изучению данных. Что-то в этих паттернах было неуловимо знакомым, как будто он уже видел нечто подобное раньше. Он перебирал в памяти все известные ему природные явления, которые могли бы создавать такие структуры, но ничего подходящего не находил.

Внезапно корабль вздрогнул – легкая вибрация, которую большинство экипажа могло даже не заметить, но Олег, привыкший к тончайшим нюансам работы "Гермеса", почувствовал сразу.

Его терминал мигнул, переходя в аварийный режим, и на экране появилось сообщение о внезапном всплеске гравитации.

В тот же момент раздался сигнал общекорабельной тревоги.

– Внимание всему экипажу, – голос капитана Лозовского звучал напряженно, но контролируемо. – Зафиксирована гравитационная аномалия. Всем занять аварийные позиции. Научной группе немедленно прибыть на мостик. Повторяю, всем немедленно…

Олег уже был на ногах, быстро надевая форменную куртку. Выходя из каюты, он не мог отделаться от мысли, что это только начало. Что-то пробудилось в глубинах Великого Аттрактора, и он был почти уверен – это что-то обратило внимание на них.

Когда Олег вбежал на мостик, там царило контролируемое напряжение. Офицеры четко выполняли свои обязанности, но в их движениях чувствовалась нервозность.

– Доктор Крамер, – капитан Лозовский сразу обратил на него внимание. – Объясните, что происходит.

Олег быстро подошел к научной консоли, где Новиков уже анализировал данные.

– Гравитационный всплеск произошел в секторе D5, – начал Олег, изучая показания. – Амплитуда в семь раз превышает фоновые колебания. Продолжительность… семнадцать секунд. Затем все вернулось к норме.

– Повреждения? – капитан обернулся к инженерной станции.

– Минимальные, сэр, – ответил главный инженер. – Защитные поля сработали вовремя. Небольшие перебои в энергосистеме третьей палубы, но уже устранены.

– Это естественное явление? – Лозовский снова обратился к Крамеру.

Олег обменялся быстрым взглядом с Новиковым.

– Капитан, мы… мы наблюдали странные паттерны в гравитационном поле этого сектора перед всплеском. Паттерны, которые не соответствуют известным естественным процессам.

– И вы не сочли нужным доложить об этом?

– Мы как раз проводили анализ, когда произошел всплеск, – вмешался Новиков, пытаясь защитить своего руководителя. – Данные были неоднозначными.

Лозовский сузил глаза.

– Доктор Крамер, после этого инцидента мы проведем разбор вашего решения не информировать командование. А сейчас я хочу знать – есть ли угроза для корабля?

Олег повернулся к голографическому экрану, показывающему текущее состояние гравитационного поля вокруг "Гермеса".

– Сейчас все стабильно. Но я не могу гарантировать, что аномалия не повторится. Фактически, – он указал на мерцающие точки на карте, – эти возмущения указывают на то, что в гравитационном поле региона происходят какие-то систематические изменения.

– Какие-то? – в голосе капитана звучала жесткость. – Мне нужна конкретика, Крамер.

– Если бы я знал конкретику, мы бы здесь не были, капитан, – Олег не смог сдержать раздражения. – Мы на границе исследованного космоса, изучаем явление, которое никто полностью не понимает. Всё, что я могу сказать с уверенностью – эти паттерны слишком регулярны для естественного процесса.

В помещении повисла тяжелая тишина.

– Вы предполагаете разумное вмешательство? – наконец спросил Лозовский тихим голосом.

– Я предполагаю, что нам нужно больше данных, – осторожно ответил Крамер. – Я рекомендую запустить исследовательский зонд в сектор D5. Это даст нам более точные показания без риска для корабля.

Капитан обдумывал предложение несколько секунд, затем кивнул.

– Подготовьте зонд. Но "Гермес" отойдет на безопасное расстояние. И, Крамер, – его взгляд стал жестким, – впредь любые аномалии докладывайте немедленно. Это не академический проект – на кону жизни двухсот членов экипажа.

Олег молча кивнул. Он понимал озабоченность капитана, но также знал, что научные открытия редко происходят в рамках жесткого протокола. Иногда нужно было довериться интуиции.

Сейчас его интуиция кричала, что они стоят на пороге чего-то невероятного. И потенциально опасного.

Запуск исследовательского зонда прошел без происшествий. Маленький аппарат, напичканный сенсорами, медленно удалялся от "Гермеса", направляясь к эпицентру гравитационной аномалии. Корабль, следуя приказу капитана, отошел на относительно безопасное расстояние, но оставался в пределах дальности сигнала зонда.

Олег и Новиков находились в научной лаборатории, контролируя работу зонда и анализируя поступающие данные. На большом голографическом экране отображался путь зонда и трехмерная карта гравитационного поля, обновляющаяся в реальном времени.

– Стабильные показатели, – комментировал Новиков, наблюдая за потоком данных. – Фоновая радиация в пределах нормы. Гравитационное поле пока не демонстрирует аномалий.

– Подождем, – Олег не отрывал взгляда от экрана. – Зонд еще не достиг координат предыдущего всплеска.

Минуты тянулись мучительно медленно. Зонд продвигался вперед, передавая стабильный поток данных.

– Доктор, посмотрите на эти показания, – внезапно воскликнул Новиков. – Температура окружающего пространства начала снижаться.

Олег быстро проанализировал графики.

– Снижение на 0.3 градуса Кельвина за последние пять минут. Странно… космический вакуум не должен так быстро менять температуру.

– Может быть, проблема с сенсорами?

– Маловероятно. Проведите диагностику, но я думаю, это реальные данные.

Пока Новиков запускал диагностику, Олег заметил еще одну аномалию.

– Гравитационный градиент меняется. Не резко, но систематически.

На трехмерной карте появились едва заметные искажения – как будто что-то невидимое создавало "складки" в ткани пространства-времени.

– Температура продолжает снижаться, – доложил Новиков. – Сенсоры в норме, это не сбой.

Внезапно все показания зонда начали меняться одновременно. Гравитация, температура, даже фоновое космическое излучение – всё демонстрировало странные скачки.

– Что происходит? – напряженно спросил Новиков.

Олег быстро анализировал поступающие данные, его пальцы летали над консолью управления.

– Зонд приближается к эпицентру аномалии. Эти показания… – он покачал головой, – они не соответствуют ничему, что мы знаем о физике космоса.

На экране возникло странное искажение – как будто сама ткань пространства вокруг зонда начала закручиваться в спираль.

– Похоже на формирование микро-червоточины, – пробормотал Олег, – но это невозможно без колоссального источника энергии.

Изображение с камеры зонда начало искажаться, показывая странные размытые формы.

– Структурная целостность зонда под угрозой, – предупредила автоматика. – Критические деформации корпуса.

– Поле вокруг зонда становится нестабильным, – Новиков лихорадочно работал с консолью. – Такое ощущение, будто что-то активно взаимодействует с ним.

В этот момент экран внезапно погас, и все данные с зонда прекратились.

– Связь потеряна, – сухо констатировал Новиков.

Олег медленно выпрямился, не отрывая взгляда от пустого экрана.

– Что произошло? Механическое повреждение? Электромагнитное воздействие?

Новиков покачал головой.

– Неизвестно. Последние данные телеметрии показывают критическое искажение пространства вокруг зонда. Буквально за долю секунды гравитация в той точке увеличилась в сотни раз.

– Как будто что-то схлопнулось, – задумчиво произнес Олег. – Или как будто зонд что-то активировал.

Интерком ожил голосом капитана Лозовского.

– Доктор Крамер, что происходит с зондом?

– Мы потеряли его, капитан, – ответил Олег. – Произошло что-то похожее на локальный гравитационный коллапс. Нам нужно отправить еще один зонд для…

– Забудьте, – резко прервал его Лозовский. – Никаких больше зондов до тех пор, пока мы не поймем, что случилось с первым. Я созываю экстренное совещание через двадцать минут в конференц-зале.

– Но капитан, это уникальный случай…

– Двадцать минут, Крамер. И подготовьте полный отчет о произошедшем.

Связь оборвалась.

Олег повернулся к Новикову.

– Сохраните все данные и начните глубокий анализ. Особое внимание уделите последним секундам перед потерей связи.

– Есть, доктор.

Когда Новиков вышел, Олег остался один в лаборатории. Он задумчиво смотрел на пустой экран, где еще недавно отображалась странная аномалия. Что-то в этой ситуации казалось ему неуловимо знакомым, как будто он уже сталкивался с подобным явлением.

Внезапно его пронзила догадка. Он быстро активировал терминал и начал просматривать старые научные публикации, пока не нашел то, что искал – теоретическую работу пятидесятилетней давности о возможном влиянии темной материи на гравитационные поля.

"Темная материя", – пробормотал Олег. – "Неужели…"

Его размышления прервал сигнал начала совещания. Время истекло. Но одно он знал наверняка – он только что стал свидетелем чего-то, что могло полностью изменить понимание человечеством устройства Вселенной. И он не собирался останавливаться.

Совещание в конференц-зале проходило напряженно. Вокруг овального стола собрались капитан Лозовский, Олег Крамер, Сергей Новиков, главный инженер Вонг, офицер безопасности Петров и несколько других членов командного состава "Гермеса".

Крамер только что закончил представление данных, полученных с зонда перед его исчезновением. Трехмерные голограммы, показывающие странные искажения гравитационного поля, медленно вращались над центром стола.

– Итак, – подвел итог капитан Лозовский, – у нас есть необъяснимая аномалия, которая только что уничтожила исследовательский зонд. Доктор Крамер предполагает, что это как-то связано с темной материей.

Олег кивнул.

– Характер искажений пространства-времени соответствует теоретическим моделям концентрации темной материи. Но обычно такие концентрации стабильны и не меняются так быстро. То, что мы наблюдали, больше похоже на… – он помедлил, зная, насколько невероятно прозвучит его гипотеза, – на активное взаимодействие темной материи с нашим зондом.

– Активное взаимодействие? – переспросил Петров. – Вы предполагаете разумное вмешательство?

– Я предполагаю, что мы наблюдали нечто, выходящее за рамки нашего нынешнего понимания физики, – осторожно ответил Крамер. – Темная материя по определению почти не взаимодействует с обычной материей, кроме как через гравитацию. Но паттерны, которые мы зафиксировали… они слишком сложны и структурированы для случайных флуктуаций.

Главный инженер Вонг покачал головой.

– При всем уважении, доктор Крамер, это звучит фантастически. Темная материя – это просто форма материи с определенными физическими свойствами, а не какое-то разумное существо.

– Полвека назад мы говорили то же самое о возможности искусственного интеллекта, – парировал Олег. – Наука развивается, когда мы ставим под сомнение устоявшиеся догмы.

Капитан Лозовский поднял руку, прерывая начинающийся спор.

– Теоретические дискуссии оставим ученым на Земле. Нас интересует практический вопрос: представляет ли эта аномалия опасность для "Гермеса", и как нам действовать дальше?

Наступила тишина. Наконец, Крамер заговорил:

– Предлагаю отправить еще один зонд, но с модифицированной конфигурацией. Усиленная защита от гравитационных искажений и расширенный набор сенсоров, специально настроенных на фиксацию структур темной материи.

– Вы уверены, что второй зонд не постигнет та же участь? – спросил Петров.

– Гарантий нет, – честно ответил Олег. – Но мы будем знать, чего ожидать, и сможем запрограммировать зонд на автоматический отход при первых признаках аномального поведения гравитационного поля.

Лозовский задумчиво постучал пальцами по столу.

– А если мы просто уйдем отсюда и доложим о ситуации командованию? Пусть они решают, стоит ли продолжать исследования.

– Тогда мы упустим уникальную возможность, – горячо возразил Крамер. – Если это действительно активное проявление темной материи, то мы первыми в истории человечества столкнулись с ним. Представьте научную ценность таких данных!

– Научная ценность не стоит жизней экипажа, – жестко ответил капитан.

– Мы можем отвести корабль на еще большее расстояние, – предложил Новиков. – Зонд способен работать автономно и передавать данные через ретрансляторы.

Дискуссия продолжалась более часа. В конце концов, капитан принял компромиссное решение:

– Мы отведем "Гермес" на расстояние пятисот тысяч километров от аномалии. Доктор Крамер получит разрешение на запуск модифицированного зонда с усиленной защитой. При первых признаках опасности миссия будет прервана, и мы вернемся в контролируемое пространство. Это моё окончательное решение.

Лозовский обвел взглядом присутствующих.

– Вопросы?

Вопросов не последовало. Совещание было окончено.

Два дня спустя Олег Крамер и Сергей Новиков работали над модификацией нового исследовательского зонда. Лаборатория была заполнена деталями и инструментами; голографические дисплеи показывали схемы и расчеты.

– Гравитационные демпферы установлены, – сообщил Новиков, закрывая технический отсек зонда. – Теоретически они должны выдержать искажения до тысячи g, хотя на практике…

– На практике мы не знаем, с чем имеем дело, – закончил за него Олег. – Но это лучшая защита, которую мы можем обеспечить. Как с сенсорной решеткой?

– Готова. Я модифицировал алгоритм сканирования, чтобы фокусироваться на потенциальных структурах темной материи.

Олег кивнул, проверяя финальные настройки на своем терминале.

– Хорошо. Также я добавил эвристический алгоритм распознавания паттернов. Если там действительно есть что-то… структурированное, зонд должен это зафиксировать.

Новиков помолчал, затем осторожно спросил:

– Доктор, вы действительно верите, что мы столкнулись с каким-то… разумным проявлением темной материи?

Олег оторвался от терминала и посмотрел на своего помощника.

– Я не исключаю такой возможности, Сергей. Всю историю человечества мы предполагали, что разум может существовать только на основе обычной материи. Мы искали жизнь, похожую на земную. Но Вселенная слишком велика и слишком странна, чтобы ограничиваться такими узкими рамками.

Он подошел к голографическому экрану, показывающему записи аномалии.

– Посмотрите на эти паттерны. Они слишком регулярны, слишком… осмысленны. И они изменились после нашего появления. Как будто что-то отреагировало на наше присутствие.

– Но как может существовать разум на основе темной материи? – недоверчиво спросил Новиков. – Ведь она почти не взаимодействует с обычной материей, не участвует в электромагнитных взаимодействиях. Как возможны сложные структуры без химических связей?

– Мы мыслим в категориях привычной нам биохимии, – Олег активировал другой экран, показывающий теоретические модели структур темной материи. – Но темная материя взаимодействует сама с собой через гравитацию. Теоретически, она может формировать сложные системы, аналогичные нашим нейронным сетям, только на основе гравитационных взаимодействий, а не электрохимических.

– Звучит невероятно.

– Вся история науки – это история невероятных открытий, которые расширяли наше понимание Вселенной, – улыбнулся Крамер. – Но давайте не будем забегать вперед. Сейчас наша задача – собрать данные. Интерпретировать их мы будем позже.

Олег вернулся к работе над зондом, но его мысли были далеко. Что, если его предположение верно? Что, если человечество действительно стоит на пороге контакта с формой жизни, существующей параллельно с нами на протяжении миллиардов лет, но оставшейся незамеченной из-за фундаментальных различий в физической природе? Одна мысль об этом вызывала у него трепет и страх одновременно.

Интерком прервал его размышления.

– Доктор Крамер, – раздался голос капитана, – я хочу проверить готовность зонда. Согласно вашему графику, запуск должен состояться через шесть часов.