Мои географические удивления

***

Был в нашей группе один парень, если мне память не изменяет, из Новосибирска, в отличие от каждого из нас, он уже не первый раз был за границей, правда, в странах бывшего СЭВа, но всё же. Поэтому на правах знатока иностранных блюд, он отважно вырвал из рук Франко толстенное меню и внимательно изучал. Не знаю, как сейчас, но в то время никаких фотографий блюд в эту книгу не помещали, а может быть, нас водили в те заведения, где об иностранных туристах никто и слыхом не слыхивал.

Однажды сибиряк, минут двадцать потратив на изучение кулинарного фолианта, и оставив попытку произнести итальянское слово, состоящее из тридцати букв, причём гласных в нём было не более пяти, устало ткнул пальцем в строчку, повторив при этом, подражая нашему Франко: «Фантастика, вот сами увидите». Матерные слова, он, из вежливости, упустил. Понятное дело, человек культурный, не зря по заграницам скитался. Мы все уже поели и даже выпили по бокалу отличного тосканского вина, милостиво принесённые каждому из нас, разумеется, за счёт заведения. Некоторые уже пытались впасть в послеобеденную дрему и даже пару раз всхрапнули. А заказанное блюдо не несли.

Франко, вытерев пот со лба, сходил на кухню, узнавать, как там дела. Сказать, что всю группу распирало любопытство – не сказать ничего. Мы уже забыли, что время обеда давно закончилось, и нам всем полагалось переместиться на близлежащий машиностроительный завод.

Все официанты заведения дружно выстроились у стойки бара наблюдая как группа «руссо туристо» в полном составе ждёт одно единственное кушанье. Наконец, откуда-то из глубины зала, показался улыбающийся официант, который нёс на вытянутой руке большое блюдо, закрытое сферической крышкой.

У всех присутствующих невольно вырвался возглас, означающий окончание томительных ожиданий. Любитель высокой итальянской кухни из русского города Новосибирска, волнуясь, снял крышку. На дне тарелки в разбавленном гороховом пюре плавали несколько тонких макаронин.

Кстати, хочу вам дать совет. Будете в Италии, никогда не заказывайте тамошние блюда со спагетти. Итальянцы их не доваривают, поэтому их приходится долго жевать. Зато они все, с малых лет, умеют эффектно накручивать их на вилку.

Когда за окном все пятьдесят!

Дорогой мой читатель, хочу, на сей раз поделиться с тобой своими температурными наблюдениями. Начнём, пожалуй, с жары.

В семидесяти километрах от славного города Самарканд находится районный центр под названием Каттакурган. Не буду описывать, кем и когда он был основан и какие там наличествуют достопримечательности, всё это вы запросто и без меня отыщите на просторах всемирного разума, то бишь интернета. Я расскажу вам о том, что много лет назад мне довелось заниматься реконструкцией тамошней мельницы. Дело в том, что сам город и все прилежащие посёлки лежат ниже уровня водохранилища, поэтому высотное строительство на этом месте категорически запрещено. Вот и пришлось нам выдумывать новые технологические приёмы, изгаляться, но к помощи строителей не прибегать. Понятное дело, что при таком раскладе понадобилась «руководящая и направляющая рука Москвы» в лице бывшего киевлянина, а ныне сотрудника «ГлавМуки» Фёдора Семёновича Сорочинского.

Руководил реконструкцией сей дядечка посредством междугородней телефонной связи, но всё грозился приехать и пооткручивать нам головы, «дабы другим неповадно было». Что именно «неповадно» Фёдор Семёнович не уточнял. Наконец, в июле он решился—таки совершить вояж, в самую, что ни на есть Среднюю Азию, причём почти что на границу с известными Кызыл-Кумами. Поскольку он по возрасту был как минимум вдвое старше нас, то к любому обращался не по имени и не по фамилии, исключительно нейтрально – «сынок».

Далее я привожу почти дословный разговор, который состоялся между мной и московским начальником, температура воздуха в городе Каттакургане спасла мою голову от «отрывания». Сорочинский:

– Сынок, я к тебе собираюсь приехать. Ты скажи, что мне одевать. Какая у вас там температура». Я:

– Фёдор Семёнович, ей-богу не знаю, термометр неточно показывает.

– Как это не показывает, что значит, не показывает?

– Так у него шкала только до пятидесяти градусов, а сколько больше, я определить не могу.

– Так ты, бисова твоя душа, его на солнце пришпандорил. С тебя злыдня станется.

– Нет, к стволу чинары прикручен, исключительно в тени пребывает.

– И что, правда, больше пятидесяти? Так весь спирт и вылез?

– Ну да, до конца трубки дошёл, а дальше пайка не пускает.

– Ну сынок, тады, ты меня не жди, сам там с басурманами это пекло обустраивай, я к тебе в этак октябре загляну. Тогда и побалакаем, если, конечно, не сжаришься.

Я не сжарился и через несколько лет отправился в Монгольскую народную Республику исполнять интернациональный долг.

Не знаю, как сейчас, а те в времена было правило сдавать объекты к знаменательным датам. Вот, например, комбикормовый цех, надо было сдать в аккурат к годовщине Великого Октября.

Город Улаангом в переводе с монгольского означает – «красная долина», административный центр Убсунурского аймака. Красивое место, всего в 26 километрах на юго-запад от него находится знаменитое озеро Убсунур, а через 120 километров к югу от него уже проходит граница с нашей страной. Но я рассказываю вам здесь не о географии, а о климате и температуре.

Как вы думаете, какая температура воздуха в этом самом городке в канун 7-го ноября. А никакая, то есть совсем температуры – нет. Потому что подкрашенный спирт наотрез отказывается покидать свой маленький, кругленький домик. Сидит там и все. То есть понять, что на улице минус пятьдесят мы ещё можем. А вот, насколько, больше, уже никак. Потому как нет в нашем распоряжении приборов – анемометров, которые показывают температуры ниже этой шкалы.

И как прикажете одеваться в такую погоду. А работать как, если, конечно, не в помещении, а скажем на транспортёрной галерее. Записывайте, может пригодиться. Одеваем, всё, что у нас есть. Домашнее трико, потом выходные брюки, поверх них ватные штаны, уверяю вас, ничего лишним не будет. Тоже и с перчатками. Надеваем всё обратно капусте. Я пренебрёг этим правилом. Надел только ватные рукавицы. Работать пришлось на высоте метров в двадцать. Именно там цепной транспортёр смонтировали, и мне предстояло проверить его работу.

Из швов в транспортёре просыпалось зерно. Воробьи налети, поклевали вдоволь и минут через двадцать посыпались вниз как мячики – нет движения – нет жизни. В такой мороз никакие перья не спасут. Ну а я, устранив неисправность, стал спускаться по металлической вертикальной лестнице. Мои рукавицы были измазаны солидолом, поэтому скользили по металлическим прутьям.

– Точно грохнусь, – подумал я и скинул их вниз. На голых руках спускался минуты три не более.

Недели две- моя бригада по очереди кормили меня из ложечки. Пальцы отморозил все и почти до кости. Какая уж тут ложка, как бы вообще калекой с обрубками не остаться. И знаете, чем меня вылечили, да так, что я до сих пор и ложку держу и вот по клавишам стучу? – Мумиё. Настоящее монгольское мумиё. В местных горах его много, надо только не лениться, ходить и собирать его, правда, не в такую погоду.

Углеходцы

Несколько лет назад судьба забросила меня в нашу бывшую «шестнадцатую республику» СССР. Братушки они, конечно, братушки, только вот почему-то практически во всех войнах последнего столетия Болгария – союзник наших врагов, печально, но факт. Да и с «Южным потоком» как-то неладно вышло. Но я хочу поведать вам не о внешней политике этой суверенной страны, и даже не о её бесподобном кислом молоке – «кисло млеко», которое есть только у них и нигде больше в мире.

А хочу я поделиться с вами историей, об удивительных людях, умеющих ходить босыми ногами по раскалённым углям. Забегая вперёд, сообщу, что я, имея дурную привычку, всё проверять лично и как Фома, не верить глазам своим. После всего увиденного я таки взял в руку самый маленький, крайний уголёк. Ну и как полагается, получил сильный ожог ладони. Выходит, у них всё по-честному, – раскалённый уголь, он раскалённый и есть.

Балканские сумерки, в одночасье переходят в тёмную южную ночь.

Как говорят у нас – «ни зги не видно». Багрово красно мерцают угли в потухшем костре, ну и звёзды, конечно, тоже. Монотонно, в медленном ритме звучит бубен. «Углеходцы» настраивают себя в такт со звуками бубна. Наконец наступает момент, когда нестинары переступают через ограничения физического тела. Мне показалось, что они переходят на другой, скажем так – духовный уровень. К моему немалому удивлению, я отчётливо слышу звуки волынка. Этому шотландскому инструменту, тоже нашлось место на сельском таинстве. Задолго до хождения по углям, нестинары выносят православные иконы. По обычаю их несут три девочки. Иконы опускают в источник возле деревни. Его, в этом болгарском селе все почитают священным.

После омовения икон, процессия обходит всё село, кланяясь в сторону каждой хаты. Закончив, довольно долгую, процедуру нестинары вводят себя в состояние транса и начинают танцевать, неся руках священные предметы, – иконы, полотенца, кадильницы. Они не просто ходят, они спокойно и ритмично пляшут на огне и не испытывают при этом никакой боли. Я смотрел на них, не моргая, и понимал, что в данный момент вижу что-то сверхестественное, простым людям совершенно неподвластное.

Многовековой обычай ходить босиком по раскалённым углям связан с днём святых Константина и Елены. Эти удивительные танцы зародились ещё в десятом веке, на заре прихода в Болгарию христианства.

Местная легенда утверждает, что в те далёкие времена бесконечных войн, пожары были частым явлением на болгарской земле, и однажды, из одной горящей церкви прозвучал крик о помощи. Тогда один болгарский воин сквозь огонь бросился в церковь и вынес из пламени икону с изображением святых Константина и Елены. Местные жители говорят, что в момент хождения по углям, нестинары могут исцелять и предсказывать будущее. Иногда во время своего удивительного танца нестинары берут на руки детей и подростков и проносят их над раскалёнными углями, чтобы те почувствовали жар. Таким образом, из человека они изгоняют злых духов. Удивительные возможности нестинаров изучали многие учёные. Но до настоящего времени никто не смог толково объяснить, почему на босых ногах танцующих не остаётся ожогов или почему не горит их одежда.

Выносливая греческая стража!

Да, да, именно так с восклицательным знаком. У нас же в русском языке нет знака «восхищения».

В каждой уважающей себя стране есть роты почётного караула (РПК). Даже у тех стран, которые считают, что им армия совсем не нужна, всё равно такие роты есть. Смена караула у королевского дворца, парламента или у мавзолея неизменно собирает толпы зевак и ротозеев. Красивые мундиры, начищенные до блеска пуговицы, эполеты невольно пробуждают в нашем сознании давно ушедшие времена. Однако есть страна, где караульные не носят ярких мундиров, но, на мой взгляд, именно там самые лучшие солдаты РПК. Один раз, увидев этот безмолвный спектакль, вы уже никогда не забудете его. Итак, мы с вами в Афинах, столице Греческого государства.

Калимера[1], дорогие мои читатели, калимера. Эти военнослужащие, такой же национальный символ страны, как и знаменитый Акрополь. Открытки и магниты с их изображением можно купить в любой туристической лавке. Конечно, сейчас их служба сугубо церемониальная, но раньше в военных схватках эвзоны2 проявляли удивительное мужество и стойкость.

Форма караульных солдат состоит из множества элементов, каждый из которых имеет значение и свою историю. Меня поразило наличие юбки – фустанеллы и большие помпоны на ногах. Наличие юбки на солдате, теоретически объяснить как-то можно. Носят же шотландцы свой килт. Думаю, что бегать по пересеченной горной местности в ней весьма удобно. Но вот помпончики на башмаках солдат выглядят просто забавно. Однако польза от этих предметов всё же есть.

Называются эти штуки, знаете как? – Царухи. Похожую обувь носили крестьяне на севере Греции начале двадцатого века. Обувь для повседневной жизни, конечно, была без каких-либо украшений, а вот на праздники к этим самым царухам крепили пучки шерсти чёрного цвета. Для детей малых шерсть красили яркими, разноцветными красками. Во времена борьбы турками, помпонам нашли практическое применение. Оккупанты запрещали грекам носить любое оружие, поэтому повстанцы, спускаясь с гор в населённые пункты, прятали остро заточенные лезвия в пучках шерсти, в носовой части царух. После победы из самых лучших партизан сформировали отряды пехоты. Вот тогда крестьянская одежда взяла, да и превратилась в военную форму.

Работа по пошиву такой обуви, кропотливое занятие. На одну пару уходит целых пять дней. Всё производство, только вручную и по особой технологии. Вы будете смеяться, но самый маленький размер обуви – 45-й, а самый большой 53-й. Почему? Да потому что в это элитное подразделение берут только очень рослых парней, не ниже 187 сантиметров.

Форма у эвзонов тяжёлая и тёплая. На мой взгляд, в такой форме просто стоять и то трудно, а маршировать, так это вообще подвиг! Афинская жара сорок градусов в тени. А у них- двойные шерстяные чулки, килограммов по пять каждый ботинок, шапочка – феска. Это вам не туристическая панамка! И никто из них не получает тепловой удар. Почему? Да потому что здоровье у эвзонов – железное!

Теперь понятно тебе, дорогой мой читатель, почему я и поставил восклицательный знак в заголовок этой путевой зарисовки?

И не сказать, что греческий язык такой уж трудный, нет. Но вот соотнести произносимое с написанием – это караул. Аллес капут пополам с аллес гемахтом. Без привычки – дело, кажущееся совершенно безнадёжным. На первый взгляд (а за восемь дней этот самый взгляд вторым не стал, далеко дело не продвинулось), греческий алфавит – хитрющая смесь из знакомых кириллических, знакомых латинских и незнакомо-оригинальных символов во множестве порой лапидарных, порой совершенно невообразимых комбинаций. Означенная «калимера» – это ещё легко прочесть, дело некоторой догадливости – καλημ? ρα. А если попадается что-нибудь эдакое? Вот, например, такое Τηλε? ραση… Всё, беда, мозг отказывает в поиске ассоциаций. Шарада. А написано всего-то навсего «телевизор».

Любимое слово, существенно обогатившее внутрисемейный лексикон. Пишется так: KOTOПOYЛА.

*** Я даже не буду голову ломать, как оно там на самом деле произносится. Факт, что этот забавный термин, прочтённый нами, как «котопойло», означает, что перед вами, уж простите, «курожрайло» – то есть, заведение, в котором можно отведать курочку. Как минимум гриль. Собственно, наше «котопойло» и переводится с греческого, как «курица», и теперь мы эту милую домашнюю птицу иначе не называем.

Так уж вышло, что пришлось мне делать пересадку с одного междугороднего автобуса на другой в столице коммуны на юго-востоке Франции в регионе Прованс, а именно в славном городе Марсель. Давно мечтал побывать в этих местах. Посмотреть знаменитый Собор Нотр-Дам де ла Гард, а может, повезёт и удастся добраться до Замка Иф фортификационного сооружения на одноимённом острове Фриульского архипелага всего-то в четырёх километрах от города. По приданию именно там томился знаменитый герой Александра Дюма. Попробовать блюда известной провансальской кухни. Забегая вперёд, скажу, что времени у меня было вполне достаточно, а посему всё задуманное воплотить в жизнь мне удалось. Как-нибудь потом я тебе обо всём этом, дорогой мой читатель, обязательно поведаю. Сейчас же я хочу рассказать об удивительной встрече с, не будем говорить старой, лучше назовём её весьма пожилой француженкой. Владелицей маленького приморского магазинчика.

Над городом разверзлись хляби небесные. Дождь лил и лил, не переставая. Красивые дома на набережной выглядели тусклыми и сливались с серо-чёрной водой Лионского залива. Чтобы как-то скоротать время и спрятаться от нужного дождя я стал планомерно обходить все магазинчики и лавочки, теснящиеся вокруг автобусной станции. В конце концов, надо же привести какие-то сувениры из этого города. Не масло же провансальские вести и не пакетики с их майонезом. А тогда, что? Побрёл на запах и оказался в малюсеньком магазинчике торгующим местным мылом ручной работы. Все стены его с верху до пола были уставлены разноцветными кусками, источающими умопомрачительные ароматы.

Фиолетовые с запахом лаванды, розовые, понятное дело, с запахом королевы цветов. Местные знатоки утверждают, что рецепты и технологию мыловарения привезли с собой крестоносцы, возвращающиеся с Ближнего Востока. Со временем напоенное местными луговыми травами, замешенный на чистом оливковом масле, мыло превратилось в самостоятельный продукт, можно сказать, стало «визитной карточкой» Марселя в мире прекрасного.

Местные мастера мыловарения используют золу местных растений, морскую воду, оливковое масло и душистые травы. Мало того, король – солнце Людовик четырнадцатый по счёту, в далёком 1688 году взял да издал закон, который повелевал варить марсельское мыло только из масла олив, а за применение животных жиров наказывать бракоделов конфискацией имущества. Со временем королевский закон лишь чуть-чуть доработали, разрешили использовать другие масла из растений – пальмовое, кокосовое и масло, полученное из виноградных косточек.

Наша великая императрица Екатерина вторая настолько прониклась к качеству и аромату заморской продукции, что повелела снизить ввозные пошлины для марсельского мыла – с шести рублей с пуда до одного рубля.

Всё это я узнал позже, а в тот момент глазел на выставленное на всеобщее обозрение мыльное великолепие и слушал, как хозяйка магазина пытается рассказать мне о свойствах каждого мыльного бруска. Она брала с полки то один кусок, то другой, подносила их к моему носу всё, больше ускоряя свой речевой поток. Мои глубокие познания во французском языке с трудом вылавливали едва знакомые слова: superbe – превосходно, parfum unique – неповторимый аромат, nulle part ailleurs dans le monde!– больше нигде в мире нет!

Я не знал, что ей ответить, поэтому по простому русскому обычаю подошёл к стеллажу и показал руками – мне мол мыла от сих до сих, то есть один метр кусков хватит. Она постояла с минуту, вероятно, размышляя над моей необычной просьбой, потом в её глазах я заметил какое-то уважение, что ли. Она бросилась быстро-быстро заворачивать каждый кусок из указанного мною стеллажа. По всей видимости, женщина больше всего боялась, что я передумаю и, ничего не купив, уйду из её магазинчика под нудный моросящий дождь.

Наконец, она подала мне увесистый пакет, взяла деньги и стала быстро-быстро что-то искать в старой замусоленной толстой коленкоровой тетради. Я постоял для приличия с минуту, другую. Выдавил из себя – мерси и направился к выходу. Женщина, не переставая листать тетрадь, семенила за мной.

«Что ещё ей от меня надо? Деньги я отдал, товар забрал. Может быть, я что-то не так сделал? Или ей надо на чай, так ведь это же не ресторан – размышлял я, постепенно ускоряя шаг».

Уже у самой двери, хозяйка магазина схватила меня за рукав. Я обернулся. Но глаза пожилой женщины излучали какую-то удивительную материнскую доброту. Не отпуская мою руку, она, глядя в свою исписанную тетрадку, произнесла по слогам нараспев, но по-русски – СПА-СИ-БО ВАМ! У меня на глазах выступили предательские слёзы, и чтобы она их не заметила, я шагнул под дождь.

[1] – Здравствуйте. (греч.)

2 – Элитное подразделение пехоты греческой армии

Эвзоны!

Да, да, именно так с восклицательным знаком. У нас же в русском языке нет знака «восхищения».

В каждой уважающей себя стране есть роты почётного караула (РПК). Даже у тех стран, которые считают, что им армия совсем не нужна, всё равно такие роты есть. Смена караула у королевского дворца, парламента или у мавзолея неизменно собирает толпы зевак и ротозеев. Красивые мундиры, начищенные до блеска пуговицы, эполеты невольно пробуждают в нашем сознании давно ушедшие времена. Однако есть страна, где караульные не носят ярких мундиров, но, на мой взгляд, именно там самые лучшие солдаты РПК. Один раз, увидев этот безмолвный спектакль, вы уже никогда не забудете его. Итак, мы с вами в Афинах, столице Греческого государства.

Калимера, дорогие мои читатели, калимера. Эти военнослужащие, такой же национальный символ страны, как и знаменитый Акрополь. Открытки и магниты с их изображением можно купить в любой туристической лавке. Конечно, сейчас их служба сугубо церемониальная, но раньше в военных схватках эвзоны2 проявляли удивительное мужество и стойкость.

Форма караульных солдат состоит из множества элементов, каждый из которых имеет значение и свою историю. Меня поразило наличие юбки – фустанеллы и большие помпоны на ногах. Наличие юбки на солдате, теоретически объяснить как-то можно. Носят же шотландцы свой килт. Думаю, что бегать по пересеченной горной местности в ней весьма удобно. Но вот помпончики на башмаках солдат выглядят просто забавно. Однако польза от этих предметов всё же есть.

Называются эти штуки, знаете как? – Царухи. Похожую обувь носили крестьяне на севере Греции начале двадцатого века. Обувь для повседневной жизни, конечно, была без каких-либо украшений, а вот на праздники к этим самым царухам крепили пучки шерсти чёрного цвета. Для детей малых шерсть красили яркими, разноцветными красками. Во времена борьбы турками, помпонам нашли практическое применение. Оккупанты запрещали грекам носить любое оружие, поэтому повстанцы, спускаясь с гор в населённые пункты, прятали остро заточенные лезвия в пучках шерсти, в носовой части царух. После победы из самых лучших партизан сформировали отряды пехоты. Вот тогда крестьянская одежда взяла, да и превратилась в военную форму.

Работа по пошиву такой обуви, кропотливое занятие. На одну пару уходит целых пять дней. Всё производство, только вручную и по особой технологии. Вы будете смеяться, но самый маленький размер обуви – 45-й, а самый большой 53-й. Почему? Да потому что в это элитное подразделение берут только очень рослых парней, не ниже 187 сантиметров.

Форма у эвзонов тяжёлая и тёплая. На мой взгляд, в такой форме просто стоять и то трудно, а маршировать, так это вообще подвиг! Афинская жара сорок градусов в тени. А у них- двойные шерстяные чулки, килограммов по пять каждый ботинок, шапочка – феска. Это вам не туристическая панамка! И никто из них не получает тепловой удар. Почему? Да потому что здоровье у эвзонов – железное!

Теперь понятно тебе, дорогой мой читатель, почему я и поставил восклицательный знак в заголовок этой путевой зарисовки?

Трудности в изучении греческого языка

И не сказать, что греческий язык такой уж трудный, нет. Но вот соотнести произносимое с написанием – это караул. Аллес капут пополам с аллес гемахтом. Без привычки – дело, кажущееся совершенно безнадёжным. На первый взгляд (а за восемь дней этот самый взгляд вторым не стал, далеко дело не продвинулось), греческий алфавит – хитрющая смесь из знакомых кириллических, знакомых латинских и незнакомо-оригинальных символов во множестве порой лапидарных, порой совершенно невообразимых комбинаций. Означенная «калимера» – это ещё легко прочесть, дело некоторой догадливости – καλημ? ρα. А если попадается что-нибудь эдакое? Вот, например, такое Τηλε? ραση… Всё, беда, мозг отказывает в поиске ассоциаций. Шарада. А написано всего-то навсего «телевизор».

Любимое слово, существенно обогатившее внутрисемейный лексикон. Пишется так: KOTOПOYЛА.

*** Я даже не буду голову ломать, как оно там на самом деле произносится. Факт, что этот забавный термин, прочтённый нами, как «котопойло», означает, что перед вами, уж простите, «курожрайло» – то есть, заведение, в котором можно отведать курочку. Как минимум гриль. Собственно, наше «котопойло» и переводится с греческого, как «курица», и теперь мы эту милую домашнюю птицу иначе не называем.

Ароматное пристрастие Екатерины Великой

Так уж вышло, что пришлось мне делать пересадку с одного междугороднего автобуса на другой в столице коммуны на юго-востоке Франции в регионе Прованс, а именно в славном городе Марсель. Давно мечтал побывать в этих местах. Посмотреть знаменитый Собор Нотр-Дам де ла Гард, а может, повезёт и удастся добраться до Замка Иф фортификационного сооружения на одноимённом острове Фриульского архипелага всего-то в четырёх километрах от города. По приданию именно там томился знаменитый герой Александра Дюма. Попробовать блюда известной провансальской кухни. Забегая вперёд, скажу, что времени у меня было вполне достаточно, а посему всё задуманное воплотить в жизнь мне удалось. Как-нибудь потом я тебе обо всём этом, дорогой мой читатель, обязательно поведаю. Сейчас же я хочу рассказать об удивительной встрече с, не будем говорить старой, лучше назовём её весьма пожилой француженкой. Владелицей маленького приморского магазинчика.