Мир Евгения Банутого

«Вот она, российская мечта, – думал он, размахивая битой. – Нанять двадцать человек, чтобы они превратили твой офис в помойку и выпили твой алкоголь».

Выдохшись, Евгений рухнул в кожаное кресло. Ноги развалились, ширинка расстегнулась, из штанов торчал край рубашки. Классический образ успешного российского предпринимателя после тимбилдинга.

К подлокотнику его кресла пристроилась Настя – одна из новеньких, лет двадцати трех, с лицом провинциальной мышки и фигурой подростка. Но молодость и алкоголь творят чудеса с мужским восприятием женской красоты.

– Евгений Владимирович, – промурлыкала она, протягивая пластиковый стаканчик с текилой, – хотите?

– А что это за хуйня? – прищурился он.

– Текила с солью и лимоном. Только соль я на сиськи насыпала.

Она стащила блузку, обнажив микроскопическую грудь, где поролона в push-up бюстгальтере было явно больше, чем мозгов в ее голове. На соске поблескивали кристаллики соли.

Евгений подумал, что в жизни нужно пробовать все, и слизал соль языком. Сосок оказался на вкус как обычный сосок, только соленый. Философии в этом было мало, зато забавно.

– Слушай, – сказала Настя, натягивая блузку обратно, – а сделай меня операционным директором. Я этих долбаебов в струнку построю. Мы на одном языке говорим – языке TikTok'а и прочей цифровой хуйни.

Евгений задумался. Управлять зумерами было как пасти котов – возможно теоретически, но практически бесполезно. А эта хотя бы из их племени, может, найдет общий язык.

– Хуй с тобой, – сказал он, – назначаю тебя операционным директором по работе с долбоебами.

И скрепил назначение поцелуем с языком, попутно пощупав ее плоскую жопу под модной юбкой с разрезом до самых стратегических мест.

«Интересно, что из этого получится, – размышлял Евгений. – В худшем случае через год буду лететь головой вниз с пятидесятого этажа. В лучшем – стану королем рекламного бизнеса. А может, и то, и другое одновременно – сначала король, потом полет».

Время покажет, что победит – амбиции или гравитация.

Глава 5. Прорыв

К удивлению Евгения, за неделю Настя не только выстроила всех зумеров в подобие функционирующего организма, но и взяла на себя роль его личного мотиватора. Причем инициатива исходила именно от нее – секс с директором был для неё не обязанностью, а способом закрепить доминирование над остальной массой сотрудников.

«Интересная стратегия, – размышлял Евгений, наблюдая, как она командует подчиненными. – В животном мире самка альфа-самца всегда занимает особое положение в стае. Настя просто применяет законы биологии к офисной экосистеме. Умная девочка».

В российском корпоративном мире секс с начальством – это не разврат, а социальный лифт. Те, кто этого не понимают, так и остаются рядовыми исполнителями. А те, кто понимают – становятся операционными директорами.

Настя навела в офисе порядок с немецкой педантичностью, вызвав клининговую службу, которая отмыла следы корпоративного безумия. Придумала отделы, разбила людей по должностям согласно их скудным способностям. Из хаоса зумеров она создала иллюзию рабочего процесса.

Евгений по-прежнему нихуя не понимал в структуре собственного детища, но теперь это выглядело солидно. Появился даже первый креатив агентства МЕБ – на фоне открытой человеческой глотки красовалась многообещающая надпись.

Изображение было анатомически точным: розовые стенки ротовой полости, влажная дорожка языка, ведущая к темному зеву глотки, и над входом в пищевод – небольшой язычок мягкого неба, прикрывающий вход во внутренние глубины организма. «Глубоко понимаем ваши запросы. Рекламные кампании от МЕБ».

«Гениально в своей откровенности, – думал Евгений. – Никаких метафор, никакого подтекста. Просто честная реклама – мы готовы проглотить что угодно за ваши деньги. Российский бизнес в своей первозданной красе».

Стратегии у них с Настей не было – они просто засрали своей рекламой всю наружную рекламу в деловых районах столицы. Логика была примитивная: если рекламы много, значит, компания успешная. В обществе потребления количество всегда важнее качества.

И это работало, только не совсем так, как ожидалось.

Первыми нагрянули из ФАС. Два мужика в серых костюмах с лицами налоговых инспекторов вломились в офис с папками документов.

– Вы размещаете рекламу с нарушением федерального закона, – заявил старший, щелкая ручкой. – Эротический подтекст в общественных местах недопустим.

– Какой эротический подтекст? – искренне удивился Евгений. – Это же анатомия! Медицинская иллюстрация!

– Не прикидывайтесь дураком. Всем понятно, что изображено.

– Глотка человека. Орган пищеварительной системы.

– Ага, а надпись про глубокое понимание?

– Мы действительно глубоко изучаем потребности клиентов.

Через день явились феминистки – три тетки в возрасте от тридцати до пятидесяти, с короткими стрижками и решительными лицами борцов за справедливость.

– Ваша реклама объективирует женское тело! – заявила их предводительница, размахивая планшетом с фотографией баннера. – Вы пропагандируете оральный секс!

– Простите, – вежливо ответил Евгений, – но на нашей рекламе изображена человеческая анатомия без указания пола.

– Не лукавьте! Розовые губы, влажный язык – это явная сексуализация!

– Это медицинская иллюстрация из анатомического атласа.

– Вы издеваетесь над нами?

– Ни в коем случае. Мы глубоко уважаем женщин и никогда не позволили бы себе их оскорбить.

Но самыми колоритными оказались бабушки из «Общества поддержки нравственности». Пять пожилых женщин в платках ворвались в офис как казаки в Париж.

– Безобразие! – кричала главная, потрясая палкой. – Развратили молодежь! На каждом углу эта мерзость!

– Уважаемые женщины, – попытался успокоить их Евгений, – это всего лишь реклама рекламного агентства.

– Какого агентства? Разврата агентства! Дети это видят!

– Дети изучают анатомию в школе…

– В школе не изучают такие гадости! Уберите немедленно!

– Мы работаем в рамках закона.

– Какого закона? Сатанинского?

Евгений быстро понял, что разбираться с этой движухой – не его профиль. Нужен был человек, способный говорить с чиновниками и общественниками на их языке. И тут он вспомнил про Виталия.

Жирный тюхтя приехал в тот же день и сразу взялся за дело. Он обладал уникальным талантом – умел пиздеть с любыми людьми так, что они уходили довольные.

ФАСовцам он пообещал провести внутренний аудит и скорректировать спорные моменты. Феминисткам – разработать социально ответственную рекламу с поддержкой женских инициатив. Бабушкам – сделать пожертвование на восстановление храма и убрать «непристойные изображения» из детских зон.

Всем обещал, никому ничего не давал, но все уходили с ощущением, что их услышали и поняли.

«В этом и заключается искусство российской бюрократии, – размышлял Евгений, наблюдая за работой Виталия. – Не решать проблемы, а создавать иллюзию их решения. Виталий – настоящий мастер этого дела».

Пока Виталий работал языком с посетителями, Евгений с Настей удалялись в служебный туалет для личных переговоров. Она опускалась перед ним на колени не как подчиненная перед начальником, а как жрица древнего культа, совершающая священный ритуал власти.

«Странно, – думал Евгений, – как в современном мире архаические инстинкты упаковываются в офисную этику. По сути, ничего не изменилось со времен пещерных людей – кто сильнее, тот и главный. Просто теперь силу измеряют не мышцами, а банковскими счетами».

Настя понимала это интуитивно. Для неё близость с директором была не унижением, а способом закрепить статус в корпоративной иерархии. Альфа-самка должна спариваться с альфа-самцом – таков закон природы.

Не успела она поправить макияж после очередного служебного совещания, как по офису пронесся радостный гул. Появился первый настоящий клиент!

Дима, сопливый менеджер-стажер, стоял у кабинета Евгения бледный от волнения:

– Евгений Владимирович! К нам пришел представитель компании «Носки России»! Они хотят обсудить рекламную кампанию!

Евгений почувствовал, как внутри взрывается салют из адреналина и дофамина. Первый клиент – это момент истины, когда безумная идея превращается в реальный бизнес.

Он обнял Диму по-отечески:

– Молодец, пацан! Ты только что принес нам первые деньги!

Настя подскочила и чмокнула менеджера в лоб губами, еще хранящими послевкусие служебного рвения. Дима покраснел от гордости и смущения.

«Значит, прорвались, – думал Евгений, глядя в окно на вечернюю Москву. – Мир Евгения Банутого официально начал работать. Теперь главное – не обосраться на старте».

Носки – не самый гламурный товар, но все великие империи начинались с малого. Сегодня носки, завтра – весь текстильный рынок, послезавтра – мировое господство.

«А может, – промелькнула философская мысль, – в этом и есть красота российского бизнеса? Начинать снизу, с самого простого и понятного. Ведь все люди носят носки – это универсальная человеческая потребность, как еда или секс».

За панорамными окнами мерцали огни столицы, и Евгений чувствовал себя на пороге большого пути.

Глава 6. Носки