Вертепские истории

– Товарищи солдаты, вы тут совсем расслабились? Приветствовать старшего по званию вас командир не учил? Или это уже убрали из устава?

Мужики уставились на меня как на боженьку, только что сошедшего с небес. Было видно, что они готовы исправиться, но что для этого делать, нужно не знали.

– Руку к голове прикладывать умеем, и говорить "Здравия желаю товарищ лейтенант"?

– А, ты об этом, товарищ? Так это мы завсегда, – сказал самый маленьких из них и сделал воинское приветствие. За ним повторили и остальные.

– Из какого взвода, бойцы?

– Вертепский, товарищ лейтенант, – ответил тот, кто заговорил первым.

– А эти двое, не говорят что ли?

– Говорят, но редко и мало. Наше дело воевать, а не лясы точить.

– Ну-ну, а вашего старшину как найти?

– А у вас к нему дело имеется? Или по поводу нашего воспитания решили с ним потолковать?

– А у вас во взводе все такие бородатые и любопытные?

– Бородатые все, а любопытных мало. Так насчет старшины то как?

– И по делу и по вашему воспитанию в частности. Я ваш новый командир взвода.

– Аааа… – выдохнул солдат, – тогда вам вон в ту сторону, – махнул он рукой, – там, около кухни был недавно.

– А у вас тут что, и полевая кухня имеется своя?

– Не, полевой не имеется. Это мы свою сами соорудили. Ту стряпню, что нам привозят, собаки есть не будут. Мы сами себя кормим.

– Понятно. А вы куда следуете?

– Да в соседний взвод. Там говорят, стоматолог служит бывший, а у нас зубы первоочередной инструмент.

– Вы ими что, колючую проволоку грызете что ли?

– Зачем же проволоку. Проволоку кусачками полагается.

– Ладно. Понятно. Отставить поход к стоматологу. Меня проводите до старшины, а там все видно будет.

– Никак нельзя товарищ лейтенант. Скоро альянсеры в атаку пойдут, и нам тогда тяжко будет.

– Ну, от больных зубов еще ни один человек не умирал.

– Человек может, и не умирал, а мы можем, – настаивал солдат.

И от его выражения лица и тона, я понял, что их лучше не останавливать, хотя бы до того времени, пока я не разберусь во внутренней политике и иерархии взвода.

– Ладно, я еще не в должности. Старшина знает?

– Естественно. Мы без разрешения с позиций ни ногой, мы ж не дезертиры там какие-то.

– Тогда шагом марш куда шли.

– Есть товарищ лейтенант! – второй раз они уже не забыли поднять руки в воинском приветствии, резко развернулись в унисон на каблуках и продолжили свой путь.

Старшину я действительно нашел около самопальной кухни. Три котла по пятьдесят литров на костре – вот все, что входило в эту кухню. Кроме старшины тут еще суетились два полуголых, несмотря на ноябрьский мороз, солдата.

– Товарищ старшина, – окликнул я, – подойдите ко мне, пожалуйста.

Старшина неторопливо поднял на меня глаза, оглядел с ног до головы и не торопясь, подошел.

– Здравия желаю, товарищ лейтенант.

Был старшина такой же, как и до этого встреченные солдаты. Огромен в плечах и бородат. Одет в таком же потрёпанный бушлат не уставного образца, и в валенки, вместо сапог.

– Здравия, товарищ старшина, я ваш новый взводный, – я протянул ему листок с назначением, – и хотел бы уточнить, где находиться расположение, где место дислокации и желал бы познакомиться с личным составом.

– Есть, товарищ лейтенант. Ваши распоряжения будут исполнены, с небольшими уточнениями.

– Это с какими уточнениями? – поднял я вопросительно бровь.

– Да сущие пустяки. У нас нет места расположения, мы днюем и ночуем в окопах. Так что с личным составом вы можете познакомиться или на самом месте нашей дислокации, или тут. Мы обедаем по очереди, так что за два раза и пообщаетесь.

– Да, все тут у вас не как у людей.

– Да вы присаживайтесь товарищ лейтенант, мясцо уже проварилось, сейчас покушаем, а там глядишь, и первая партия подвалит для знакомства с вами.

– А мясо то у вас откуда? Вроде штрафбаты мясом не снабжаются.

– Верно подмечено, товарищ лейтенант, штрафбаты мясом не снабжаются, но у нас тут свои снабженцы есть. Если бы не они, мы бы с голоду еще месяца два назад коньки отдали. А так ничего, держимся кое-как.

– Охотитесь что ли?

– Есть немного.

– А альянсеров не боитесь? Небось, стреляют?

– Да альянсеры людей ловят на мушку, а до больших собак им дела особого нет.

– О, как! А у вас есть специалисты, которые собак дрессируют?

– У нас тут все есть.

Разговор продолжался бы и дальше, но тут из окопов начали лезть солдаты на обед. Все они были бородаты. Все до одного.

– У вас что, весь взвод бородатый?

– Форма одежды у нас такая, – усмехнулся старшина, и нас накрыло земляными комьями.

– Альянсеры!

– Третий взвод занять позиции!

– Первый взвод занять позиции!

– Тьфу ты, – старшина поставил меня на ноги и отряхнул, – никогда спокойно пожрать не дадут. Идемте в окоп, товарищ лейтенант, держитесь рядом со мной. А после боя и познакомитесь с личным составом.

На нас шла пехота. Как всегда, под марш и слитным строем. Такое ощущение, что по-другому они начинать атаки не умеют попросту.

– Из пулеметов и автоматов зазря не палим! – раздался рев старшины. – Как строй разомкнут, ждать моей команды. За славой в атаку не лететь и далеко не забегать!

– Это вы к чему? – спросил я, не поняв смысл сказанного.

– Да не крикнешь лишний раз, все норовят, как встарь. Чем больше трупов, тем явственней победа. Все рвутся показать удаль молодецкую, да силушку задорную.

– А что в этом плохого?

– Как что, товарищ лейтенант? Сейчас, как в старину, не повоюешь. Сейчас не количество трупов на поле положенных исход сечи решают, а маневры и точная тактика вкупе со стратегией.

– Ну, это все понятно, но личную храбрость тоже нужно проявлять.

– Да была бы то храбрость, это одно. А то все больше дурость прет да азарт.

– Причем тут дурость?

– Сейчас сами увидите, только не пугайтесь шибко. Взвод! Пошли!

Альянсеры, разомкнув строй, не жалея патронов, ринулись на окопы штрафных батальонов.

И тут я в первый раз увидел это… В штаны я, конечно, не наложил, так как майору имперской гвардии, даже разжалованному до лейтенанта, пугаться чего-либо, кроме неодобрения его поступков начальством, не следует по уставу. Но зрелище, которое я смог лицезреть из окопа, удерживаемый рукой старшины, меня поразило до чрезвычайности с долей дрожания членов организма. А спрашивается, кого не удивит до крайности, когда бородатый мужик с автоматом вылезает из окопа, бросив предварительно на бруствер автомат и телогрейку, и прыгает кубарем, вываливаясь напрочь из своих широких штанов и валенок. Но, самое забавное, что после этого он не бежит к противнику, подняв конечности к верху, а бежит на него на всех четырех своих лапах с оскаленной пастью. Блистая рядами отточенных до состояния бритвы зубов, громко и протяжно воя и плюя на точные попадания вражески пуль и шальные осколки недавно давшей поддерживающий залп артиллерии. И самое главное, что таких солдат не один, и даже ни два, и не три, а весь взвод, кроме меня и старшины.

– Что это? – поборов оторопь спрашиваю я.

– Как что? Ваш взвод в полном боевом блеске, – усмехнулся он, – да вы не открывайтесь, ребята как раз свою удаль будут вам показывать, зрелище будет хоть куда.

Я посмотрел на поле и больше не отводил от него глаз. То было жестокое, кровавое, но до ужаса красивое зрелище. Большие животные, без определенной породы, похожие и на лютых волков, и на волкодавов, разом носились по полю и рвали на куски тела мечущихся альянсеров, уже не годных к какому-то дисциплинированному отступлению.

– Вы тоже так можете? – спросил я, не отрывая глаза от битвы.

– Переворачиваться? Могу.

– Тогда почему не пошли в атаку со всеми?

– Я сейчас исполняю обязанности пастыря, товарищ лейтенант.

– Это что значит?

– А значит, что если уйду в атаку со всеми, то мы устроим очень большую бойню, но уйдем стаей с мест дислокации. Вот про это я и говорил, кстати, ранее. Порвать то мои бойцы многих могут, только если в запал и азарт войдем, бой то выиграем, а вот фланг для других вражеских войск откроем.

Он посмотрел на меня, глянул косо на поле.

– Ну, пошумели, и будет, – поднес ко рту небольшой рожок из рога какого-то животного и почти не слышно, свистнул.

И тут же вся стая, как единое целое, бросила свою добычу и рысцой пошла в сторону своих окоп. Зрелище это было не хуже того, что было мной увидено ранее. Звери подбегали к брустверу окопа, кувыркались и вниз падали уже человеческие тела, споро подхватив вещи и оброненное оружие.

Пока все одевались и обувались, старшина повернулся ко мне и молвил.

– Я смотрю, товарищ лейтенант, ты сильно таки не испужался и креститься не начал, это хорошо. Смотри сам, конечно, но предупреждаю, стая над собой потерпит только пастыря. По уставу, или какими иными премудростями, нами руководить бесполезно.

– А я смогу?

– Взвод, слушай мою команду! – зычно крикнул на весь окоп старшина. – Хочу представить вам нового нашего пастыря. Звать его будем при начальстве по званию, а без начальства, Разведкой, так как сей бравый муж, до назначения к нам, цельным майором в разведроте служил. Сейчас он посмотрел, что можете вы, а вечером посмотрим, что может он.

– Старый, а он что-то может?

Они спрашивали, как будто меня рядом и не было. Словно я для них был полный ноль, а не бывший майор имперской гвардии, и не нынешний лейтенант Вертепского взвода тринадцатого штрафного батальона. Хотя я и был полный ноль, для этих зверюг в теле человеческом, которые человека разрывали по ходу быстрого бега, не сильно напрягаясь, и не боялись пуль, что отскакивали от их шкуры, словно горох от стены кирпичной.

– Может. И думаю неплохо может, ибо смотря на ваши рожи не умытые, в отчаянье и панику, как все остальные, не впал, а культурно смотрел на ваши подвиги, и корил со мной вместе ваш азарт не в меру храбрый.

Все опустили головы.

– Прости Старый…

– Светлейший простит. Первое отделение на месте, этот кусок родины охранять, остальные обедать шагом марш!

Приказ повторять не понадобилось, ибо исполнять его начали сразу и беспрекословно.

– Старый. Вас так называют?

– Да хоть горшком назови, только в печь не ставь, – улыбнулся старшина.

– Старый, а вы уверены, что я все-таки смогу руководить вашими бойцами? Вас то они слушаются и уважают, а меня видят впервые. Это же не простые солдаты, что по уставу живут и соблюдают субординацию чинов. Я понимаю, они просто так меня слушать не будут.

– Вот сегодня вечером и покажешь себя, а там видно будет. Во время затишья я тебе помогать буду этой сворой управлять, а в боевых действиях сам должен будешь понимать, когда охолонуть стаю. Как увидишь что увлеклись, то и свисти в рожок, но не ранее, ребята, если их рано остеречь, сильно потом ругаются.

– А почему вам-то не остаться пастырем? – не унимался я. – Вы, по-моему, отлично справляетесь с обязанностями, и парни вас уважают.

– Да не пастырь я. Вожак, да, но не пастырь. Уж больно хочется с ними в атаку кувыркнуться, а когда кровь вижу, то еле с собой справляюсь. Ладно, лейтенант, хватит лясы точить, пошли мясца на зуб попробуем.

Мясо все жевали молча, исключая только лишь нас со старшиной и еще нескольких молодых парней. Назвать их оборотнями, или волколаками, когда они были в человечьем обличии, у меня язык не поворачивался.

– Старый, – обратился я к старшине, не столько желая заполучить его благосклонность, сколько почитая пословицу про монастырь и свой устав, – если я что-то помню в легендах про вас, то вы должны питаться исключительно свежим мясом, без термической обработки и мясо это должно быть человеческим.

– Ну, это в идеале. Сейчас война и мы на поле боя, тут не до деликатесов. Человеческое мясо вкуснее всего, это факт, и свежее оно в глотку идет намного приятней. Но посуди сам, что будет с нашим взводом, когда придет внезапная проверка, а тут цельный взвод сидит и глодает руки и ноги альянсеров в чистом виде? Вы же, люди, тоже в мирное время не такую дрянь, как сейчас ели. Вот и приходится есть что поймаем, то оленину, то говядину и свинину, а то и грызунов жрем. Всякое бывает.

– А можно не скромный вопрос? Точнее два.

– Хоть сто. Если я смогу на них ответить естественно. Но, прошу не нужно спрашивать, не скушал ли я когда-то вашего родственника. Ибо когда я в личине зверя, то имен не спрашиваю и лиц не запоминаю, а когда в человеческой, меня на место преступления как-то не тянет и на выяснения кем была моя жертва тоже.

– Да нет, – улыбнулся я, зная, что ближайшие родственники от зубов зверей не умирали, – я хотел спросить, что вас привело в имперскую гвардию и почему именно штрафбат?

– Привело то же самое, что и вас. Долг родину защищать от супостата. А штрафбат, потому что нам так выгоднее воевать. Многие из наших и подобных нам служат в разведке еще, или партизанами ползают. Нам нужно, чтоб за нами глаза лишние не смотрели, а это возможно только или в разведке, или тут, или в партизанском ополчении.

Я вспомнил ребят из разведроты соседнего полка. Там один взвод был копия этого. Все тоже бородатые, замкнутые.

– А вас действительно только серебром убить можно? А чеснок на вас влияет?

– Чеснок на нас так же влияет, как и на вас. Чеснок есть и дикорастущий. Сами понимаете, если бы мы его боялись, грош цена бы нам была, как охотникам. Запах у него сильный, нюх забивает, это да, но не более того. Серебро же является для нас ядовитой субстанцией, но не такой уж опасной, как это описывают в литературе. Тут дело сложнее. Если вас укусит змея за ногу, то яд можно остановить или извлечь, а вот если прямо в сердце, или в мозг, то тут явно прослеживается летальный конец. Тоже и у нас с серебром. Только учитывайте, что серебряные пули изготовить намного проще, чем сделать, так чтоб змея укусила прямо в сердце.

– То есть, если вам попасть серебром в ногу, вы не умрете?

– Если успею устранить яд из раны, то нет.

– А обычным оружием вас убить можно?

– Можно, но только разрушительная сила у этого оружия должна быть побольше. От ваших винтовок и автоматов, у нас только потом шкуры чешутся, но, если взять винтовку, приспособленную на слона, думаю, и наша шкура не выдержит. Бомбы, снаряды тоже могут причинить нам серьезный вред, но тут нужно или точное попадание, или бить в нужные места. Ибо если мы выживем, то все будет решать время, так как у нас огромные запасы организма по регенерации.

– Понятно. Еще вопрос можно?

– Естественно.

– А в чем, кроме дудения в рожок, будет моя участь, если я стану пастырем?

– Дудение в рожок – это самая главная ваша задача будет. И не думайте, что это очень легко. Вы смертный, и вас пока мы бежим, может легко убить шальной пулей, что приведет, сами понимаете, к одичанию стаи, а это не очень хорошо. Можно конечно было бы спрятаться от шальных, и не очень, пуль, но тогда вы не сможете наблюдать за стаей и вовремя осадить ее. В общем, на поле боя ваша задача не прятаться, но и не высовываться, остаться в живых и не проморгать то мгновение, когда вы будете нужны стае.

– Да, не легкую вы мне участь готовите, я то не неуязвимый как вы.

– А мы и не настаиваем. Хотите, идите к начальству и требуйте перевода в другой взвод. Не хотите, можете номинально командовать взводом, когда кто-то из начальства приезжает, а все остальное время сидеть спокойно в блиндаже.

– Не, так я не умею.

– Это я и понял, когда вас увидел, поэтому и предложил вам роль пастыря, ибо на что-то другое вы вряд ли бы согласились. Но хватит разговоров, вечереет, альянсеры сегодня больше не полезут, следовательно, можно начинать испытание.

– А в чем оно будет заключаться?

– Всему свое время, – улыбнулся старшина, и меня передернуло от его улыбки, слишком уж она была плотоядная.

– Ярый, Рудый, Черный и Лютый ко мне! – рявкнул старшина.

Сказать, что они прибежали на звук галопом, было бы явным приуменьшением их скорости.

– Ярый, ты будешь первым, Лютый – ты вторым, Черный будет третьим, Рудый – последним. Держать его буду я. Все понятно?

– Так точно, Старый.

– Тогда вольно, идите, готовьтесь.

Солдаты убежали с такой же примерно скоростью, что и прибежали.

– И ты тоже Разведка, – странно, но я не среагировал на то, что он перешел с «вы» на «ты», и честно говоря, принял его лидерство сразу и без вариантов, – готовься, сегодня для тебя ночь будет жаркой.

Поле за окопами было освещено шестью факелами, но, как и говорил Старый, со стороны альянса выстрелов не раздавалось.

Наверное, альянсеры были настолько напуганы недавним разгромом их атаки, что до сих пор хоронили павших и зализывали раны.

Меня вывели двое солдат на начало импровизированной дорожки, очерченной кострами. Передо мной стоял Ярый, а за ним на расстоянии десяти шагов Лютый. Оба были по пояс голыми, только Рыжий стоял без всего, а Лютый крутил меж пальцев нож. После них стоял Черный, медленно покачивая в руках автомат. За этими бойцами, стоял Старый, держа за загривок огромную зверюгу. Скорее всего, это был Рудый в звериной ипостаси.

– Твоя задача, Разведка, пройти сквозь всех, акромя меня, так как я тут только держу Рудого и ничего более, и взять лежащий за моей спиной рожок. Сможешь, будешь пастырем, нет, значит не судьба и у тебя есть два варианта, что я предлагал тебе ранее. Запомни, никаких поблажек тебе нет, все будут работать в полную силу, ибо лучше не пропустить к рожку смелого и сильного, чем пропустить труса и подлеца. Стая зависит от пастыря, как могучие конечности зависят от мозга. Убивать тебя никто не намерен, но вот покалечить могут. Первый – руками, второй – ножом, у третьего на все про все три патрона. Ну, а Рудый в тебе сейчас кроме еды ничего не видит. Готов? Или все-таки сразу откажешься?

– Нет, не откажусь, – и голос мой вроде, и горло двигалось мое, но я-то вроде подумать хотел, а не ляпать сразу, что на сердце лежит.

Не получилось.

– Ну, тогда поехали.

Ярый бросился в атаку сразу, не планируя, не выжидая, не проверяя противника. Дрался он, не скупясь на удары, без особой техники, но попадать под его удар я бы не советовал никому, ибо удар его мог сломать человеческую грудную клетку, притом, что сил на этот удар Ярый много не угробит. Все-таки противнику не хватало рукопашной выучки, и поймать его на резком движении мне стоило труда, но не большого. Я схватил вылетевшую руку, добавил ей скорости и сделал подсечку. Ярый не удержался на ногах и рухнул рядом с первым костром, и тут мою спину обожгло режущим ударом ножа. Видать бить в спину на поражение Лютый или не хотел, или не умел, или это было просто запрещено законами посвящения.

Лютый был большим докой в рукопашном бою, чем Рудый. Он не спешил атаковать противника, полагаясь только на свою силу. Волколак не старался сразу же вонзить нож, так как по бою с Ярым уже успел оценить мои умения, да, наверное, и раньше понимал, что несведущим в боях и драках людям запросто так звание майора разведки не присваивают. Нож скользил в его руках, стараясь не сильно, но довольно таки неприятно задеть мои руки. Прежде того, как я понял, что затевает Лютый и как с ним бороться, мои предплечья и кисти покрылись сетью неприятно зудящих и кровоточащих порезов. Но и Лютый ушел, а точнее улетел туда же, куда и Ярый. Он немного криво сверкнул ножом, и мне посчастливилось блокировать его атакующую кисть. Блок не замедлил перейти в выкручивание, а далее в выдавливание ножа из кисти соперника, и в пылу сопротивления не заметил наступа на коленный сустав. Мне оставалось сделать только пинок ногой в спину Лютого, что я и выполнил моментально, в лучших традициях учебных боев. Вспомнив, про прошлую ошибку я резко развернулся и обнаружил черный зрачок автоматного ствола, смотрящий мне четко в середину грудины.

Черный не спешил с выстрелом, так как преимущество было явно на его стороне. Ему не нужно было двигаться куда-либо, как мне, а стрелять он мог, спокойно выжидая удачный момент хоть до утра. Я же не располагал такой кучей свободного времени. Нужно было что-то делать, но мне не приходило в голову, что именно. Вернее, я понимал, что следует попытаться выманить из него, эти чертовы три выстрела, но как это сделать, не понимал. Тело, как всегда, решило все гораздо быстрее разума. Я прыгнул как бы на Черного, но резко ушел промокашкой в низ, что и спасло меня от неминуемой пули. Дальше я подскочил и тут же сложился в свиле, что повлекло еще один неточный выстрел Черного. Третий выстрел уже прозвучал, когда я уже был за его спиной. Просто Черный ожидал прохода моего по любому из своих флангов, или даже попытки прямой атаки, с целью отнятия у него автомата, но никак не ожидал, что я прыжком и дальнейшим скольжением пузом по траве пролечу у него между широко расставленных ног.

А вот сейчас игры кончились, ибо как только я оказался за спиной у Черного, Старый крикнул "Ату".

Рудый рванул с места без разгона. Прыжок его был настолько резок и быстр, что моей реакции хватило на уход только в последнюю секунду. Ногу обожгла сильнейшая боль, от острейших клыков волколака. Я поднял глаза на Старого, надеясь, что он хоть как-то подскажет метод борьбы с себе подобными. Он же должен понимать, что я – человек, и намного слабее даже самого хилого в их стае во всех отношениях. Но глаза Старого не выражали ничего, кроме холодного спокойствия и готовности действовать в любую секунду.

Рудый не старался резко нападать. У него не было задачи пообедать. Он был сыт и ему ради такого случая даже разрешили поохотиться. Зверь воспринимал человека скорее больше как игрушку, как живую игрушку. Он ходил вокруг с царственной осанкой и угрожающе рычал, когда жертва делала даже минимальные движения.

Пытаться обхитрить зверя, мне не светило. Я рванулся вправо и сразу попытался уйти влево, но зверь успел положить меня на землю, как только я закончил обманное движение. На моем черепе сомкнулись клыки, и слюна волколака закапала на мое темя. И тут я решился на глупость. Как только животное выпустило мой череп из пасти, я рванул в сторону рожка. Ноги мои обожгло снова сильнейшей болью, но это уже не имело значения, так как рожок был у меня в руке. Через боль я развернулся на спину и увидел, что Старый держит за холку Рудого, который правда не спешит отпускать мои ноги. Да и старшина не спешил приказывать зверю отпустить меня. Не зная, что делать и изнывая от острой боли, я интуитивно дунул в рожок. Старшина отпустил Рудого в туже секунду. А сам зверь отпустил мои ноги и резко кувыркнулся, превращаясь немедленно в обычного бородатого и голого мужика.

Я все еще сжимал в пальцах рожок, когда старшина подошел ко мне, вытащил его у меня из хватки и спокойно, почти отеческим голосом велел мне спать.

Проснулся я от забытья резко, словно меня ужалили.

– Сколько сейчас время? – выпалил я первое, что пришло на ум.

Старшина сидел рядом со мной.

– Ранее утро.

– А сколько я уже лежу?

– Сегодня третий день.

– Ничего себе… – присвистнул я.

– Да я бы тебя еще бы пару дней не тревожил, но времени разлеживаться нет. Сегодня пришел приказ сверху. Нам сказано без промедления атаковать позиции альянсеров, и как можно ближе подойти к «Змеиному ущелью». Время на это дали три дня. Так что собирайся, Разведка, ты будешь, нужен стае.

– Я постараюсь, – пробубнил я и попытался встать. Это у меня с легкостью получилось. Я даже охнул от удивления.

– Я тебя травками помазал. Дня три пока боли и усталости чувствовать не будешь, там дальше поглядим по обстановке, то ли дальше мазать, то ли пусть само заживает до конца. А сейчас не расхолаживайся, выступаем через полчаса.

Через полчаса я был уже в окопе на своем месте. Рук мне никто не жал, но все кивали в приветствии, как равному. Единственные кто пожал мне руки, были те четверо, что меня проверяли на прочность. Рудый даже опустил глаза, и попросил прощения, если что было не так.

– Я же зверем был, и мозг так же работал, – оправдывался он.

– Разведка!

– Тут, – я подошел к Старому.

– Третий редут у альянсеров видишь?

– Вижу.

– Если пойдем дальше, останавливай. Понятно?

– Да, Старый, понятно.

Старый отвернулся от меня и крикнул в окопы.

–Три минуты на подготовку. Бежим стаей, личную храбрость и инициативу засовываем в задницу, герои мне не нужны! Ринулись, выбили, окопались! Вот весь план нашего сражения! Понятно, олухи царя Гороха?

– Так точно! – тихим хором ответили бойцы.

– Разведка, для тебя план такой: Сидишь тут и смотришь за нами. Видишь, что проскочили нужные нам окопы – свистишь. Видишь, что не дошли до окопов и завязли в бою – свистишь. Видишь, что уходим не туда куда нужно – свистишь. Ясно?

– Вроде как.

– Вроде как не нужно, нужно, чтоб было ясно.

– Ясно.