Змеиная Свадьба

Елена Бабинцева

Змеиная Свадьба

За окном лил дождь, лето в этом году было довольно дождливым и холодным. Я лежала на кушетке и смотрела, как дождевые капли стекали по стеклу и исчезали внизу.

– Варвара Владимировна?

Я встрепенулась и посмотрела на человека около кушетки. Мой психотерапевт – Анатолий Саламонович. Мама настояла, чтобы я прошла терапию. Я согласилась, и даже не знаю почему. Видимо, мне и самой надоело моё состояние.

– Простите, я не слушала…можете повторить?

Мужчина, сидевший в кресле, устало поправил круглые очки, и протёр лысину цветастым платком. Такие обычно мамы украдкой кладут в карманы своих детей, чтобы было чем нос вытирать. Мой психотерапевт утверждал, что все, что со мной произошло тогда в детстве, было чистой воды фантазией, которую я восприняла буквально в силу возраста и богатого воображения. И так как я запустила своё состояние, то эта фантазия стала хронической болезнью, которая мешает мне жить.

– Итак, Варвара Владимировна, я, если помните, просил вас написать список страхов, которые мучают вас. Вы принесли?

– А, да, секунду…

Я полезла в карман куртки и вытащила вчетверо сложенный лист. Он был смят, и я кое – как расправила его. Протянув его психотерапевту, я легла обратно на кушетку.

Врач скептично смерил взглядом лист бумаги.

– То, как он выглядит, говорит о том, что вы давно свыклись со своими страхами и научились жить с ними. Обычно люди приносят блокноты с записями или белый альбомный лист в файле. Сразу видно, что люди уважают свои страхи или стараются держать их от себя на расстоянии.

Я устало вздохнула.

– На что вы намекаете? Что я не уважаю свои страхи?

– Скорее презираете их… – как – то фальшиво усмехнулся доктор, и, прокашлявшись, он стал читать. – Итак…темнота, замкнутые пространства, запах сырости, тревога…надо же, интересно. Скажите, Варвара, почему вы записали это чувство?

– Она меня пугает. Бывает, что я не знаю сама, от чего начинаю тревожиться. Будто жду, что сейчас за мной придут.

Психотерапевт кивал, что – то записывал в свою записную книгу, и снова кивал и «угукал». Мне кажется, если заглянуть в его тетрадку, там, на полях цветочки будут, и рожицы всякие…

– Что вы пишите?

– Только мои личные наблюдения…не переживайте.

Я откинулась на кушетку и сложила руки на животе.

– Знаете, я уже посещаю пятый сеанс, а мне не легче.

– Психотерапия – это не волшебная палочка, Варвара Владимировна, – наставительно проговорил врач. – Это долгая и кропотливая дорога на пути к спокойной жизни. Расскажите мне…об этом Полозе. Кто он такой? Откуда взялся? Может, вы узнаете в нем знакомые черты? Возможно, за маской этого монстра скрыта некая травма, которая и причиняет вам боль.

Я устало вздохнула. С тех пор как я сказала ему о Полозе, он вцепился в этот образ мертвой хваткой и пытается понять, какое шизофреническое расстройство могло стать таким интересным персонажем славянской мифологии.

– Я уже рассказывала. И мне не хочется говорить о нем. Вы как врач, должны понимать это. А не заставлять меня каждый раз воображать его гнусную рожу.

– Терапия, как и другие виды лечения, не всегда приятны пациенту, Варвара Владимировна. Чтобы побороть страх перед этим монстром, вы должны понять, что его на самом деле нет. И его нечего опасаться. Могу я выключить свет?

– Нет.

– Ваши панические атаки не спадают? Что ж, значит, назначим другой курс медикаментов. Видимо для вас необходимо что– то более…сильное. Но вернемся к сути нашего задания. Вы описали свои страхи, значит, признаете их, теперь вы должны рассказать об объекте, который вас пугает. То есть о вашем Полозе, которого вы так боитесь. Первое слово, которое вы бы ассоциировали с ним?

– Ненависть.

– М– м…как сильно, – кивнул врач и снова что– то стал записывать в тетрадь. – Заметьте, это был не страх. Вы стали ненавидеть его.

Я прикрыла глаза и отвернулась.

– Это не мешает мне бояться…

Спустя ещё час бессмысленной беседы, я, наконец, покинула кабинет врача и зареклась, что туда я больше не зайду. Мне выписали сильные антидепрессанты, впрочем, рецепт я выкинула в урну у входа в клинику. Дождь лил не переставая. Надо было как – то добраться до дома. Домом я гордо называла съемную квартирку недалеко от центра города. Недалеко от работы. Конечно, археология, которую я так любила, канула в лету. Во– первых, я не поступила туда, куда хочу, а во– вторых, меня начали мучить ужасные депрессии. Я видела дурные сны каждую ночь, я стала бояться людных мест, не могла заставить себя ходить в университет. Я смогла поступить на филологический и кое – как его закончить. Мама обивала все пороги у администрации, пытаясь выбить мне, домашнее обучение на удаленке, лишь бы не вытурили.

Я поняла, что надо что – то делать, и решила сменить место своего обитания. Уехала, стала работать простым библиотекарем, работа тихая, не людная, и не денежная. Но, в моём положении выбирать не приходилось. Я приходила на работу засветло и уходила, когда на улицах города становилось темно. Пыталась ездить на такси, но не могу находиться в машинах. Меня давит пространство. Точнее его отсутствие. Со стороны может казаться, что я просто тихо – мирно живу, в свое удовольствие. Но на самом деле моя жизнь разваливается на куски, и я не знаю, как мне быть.

Я вытащила из рюкзака небольшой зонт, и вышла под дождь. В кармане куртки сразу же зазвонил телефон. Я взяла трубку, даже не посмотрев, кто звонит.

– Алло!

– Варя…ну, как все прошло?

Мама…она всегда звонит мне после сеанса. Хотела бы я сказать, что у мня все хорошо, но врать тоже не очень хочется.

– Все так же. Как прошлый раз. Как в позапрошлый. Врач пытается убедить меня, что я человек с богатой фантазией. Знаешь мам, я, пожалуй, больше не буду к нему ходить. Наши встречи не приносят пользы. Пустая трата…

– Да – да…хорошо.

Я нахмурилась и остановилась. Прохожие стали недовольно обходить меня.

– Мама, что случилось? Ты так хотела, что бы я…

– Варя, тебе надо будет в Зиминки поехать.

Внутри всё оборвалось. На секунду пропали все звуки, и движения на улице показались смазанными и нечеткими. Гул в ушах постепенно сходил на нет.

– Я не поеду туда.

– Придется… я знаю, что ты не хочешь, но…

Мама расплакалась в трубку. Нехорошее предчувствие сразу же пощекотало нутро своими склизкими щупальцами.

– Что с бабушкой?

– Умерла…вчера ночью.

Бабушка…моя замечательная бабушка, которая знала самые интересные истории, которая пекла самые вкусные пирожки, у которой был самый красивый сад в деревне…

Внутри появилось странное чувство пустоты. Но плакать я не хотела.

– Ты когда прилетаешь? – ровно спросила я в трубку. Маме сейчас не нужны мои эмоции. Ей бы успокоиться.

– Только через две недели, – снова всхлипнула мама. – Я попыталась договориться о замене, но сама знаешь… Варя, может уволиться? Пусть катятся куда подальше! У меня такое горе, а они…!

– Мама, не пори горячку, – спокойно сказала я. – Ты – важный специалист. Врач. Не просто врач, а детский хирург. Бабушка у нас была прекрасная, но она уже умерла…а сейчас ты можешь помочь там многим детям, которым больше не у кого просить помощи. Я…сама все сделаю.

– Дорогая, а ты сможешь? Я волнуюсь за тебя…

– Я взрослая девочка, – усмехнулась я, подходя к остановке. – Ты главное успокойся, не переживай. Пожалуйста, мама, ты сейчас нужна другим.

– Ты права, милая… – вздохнула мама. – Конечно, я во всем положусь на тебя. Как только я смогу вырваться, я сразу же прилечу.

– Я буду ждать. Позвоню, когда буду в деревне.

– Буду ждать, дорогая…

Мама положила трубку. Я перестала улыбаться. И если говорить начистоту, то я была в ужасе. Бабушка прожила долгую жизнь и умерла в возрасте 86 лет. Но она всегда сохраняла ясность ума, была бодрой, не сидела без дела. Я обязана проводить её в последний путь, мои страхи могут взять перерыв. Как – нибудь справлюсь.

Немного подумав, я вернулась к клинике и выудила из урны рецепт на таблетки от доброго доктора.

***

Автобус ужасно трясло на простой проселочной дороге. После сильного дождя дорогу развезло и приходилось преодолевать с боем каждый метр пути. Мне на секунду почудилось, что я вернулась в тот момент, когда я ехала к бабушке летом. Впрочем, автобус был явно тот же. Уже старый, скрипучий, с обшарпанными сидениями. Я даже обернулась, пытаясь в взглядом найти Вовку. Но Вовка сейчас был далеко. У него жизнь сложилась куда лучше: работает в известной компании, жена, ребенок, свой бизнес. Вовка звонил мне какое – то время, мы общались, но вот уже почти пять лет, наши звонки только на дни рождения друг другу и Новый год. Вовка смог жить дальше, а я не могу.

Автобус довез меня к деревне, когда начало смеркаться. Я сразу же отзвонилась маме и успокоила её. Я шла по знакомым улочкам, и не верила, что я снова здесь. Вот дорога к реке, вот улица, где стоит дом бабушки. Там в конце улицы дом Субботиных. Но теперь это место давило на меня, несмотря на то, что каждое моё лето проходило здесь.

Я дошла до дома бабушки. В окнах горел свет, видимо меня ждали. Я нервно нащупала в кармане небольшой перцовый баллончик. Осторожно зайдя во двор, я оставила рюкзак у калитки и прошла по крыльцу. Скрипели старые доски нещадно. Так что, если там кто – то был, он слышал, меня. Я открыла дверь и на пороге сразу же увидела тетю Олю, маму Вовки.

– Варенька…ой, проходи, проходи моя хорошая! Приехала! Ну, дай обниму!

Тетя Оля обняла меня, и я обняла её в ответ. Я уже даже забыла, каково это, подпускать к себе людей. Тетя Оля отстранилась и смахнула набегающие слёзы.

– Мы тут всей улицей помогали. Чай, не чужие ведь…Мама твоя позвонила, сказала, что никак не может вырваться. Проходи,…пойдём на кухню. Вот…сказала, Варя приедет. Я даже и не поверила. Тебя так давно тут не было…вон, какая стала…

Тетя Оля села на стул и закрыла лицо полотенцем. Я обняла её, но слёз по – прежнему не было. Я любила бабушку. Я сама не понимала, почему так происходит…

Тетя Оля вздохнула, вытерла красный от слёз нос, и кое – как улыбнулась.

– Я тебе поесть наложу. Как раз все горяченькое. Садись, моя хорошая. Сейчас…!

Пока тетя Оля хлопотала на кухне, я отстраненно смотрела на кухню бабушки, и в голове появилось странное чувство нереальности происходящего. С тех событий в деревне, я больше не ездила сюда. Бабушка ездила к нам сама. Конечно, надолго она оставаться не могла, огород и хозяйство всё – таки. Присмотр нужен. Последние два года, я видела её только по видео связи. Да и то, она очень долго привыкала. Надо было раньше…надо было раньше!

– Варенька…ты не плачь…она во сне умерла. Тихая смерть была. Спокойная…

У меня из глаз горошинами катились слёзы. Я только кивнула и наспех утерла глаза рукавом. Размазала тушь…

В маленькой кухоньке горел свет, тетя Оля решила накормить меня сразу за весь день. Стояли салаты, горячие котлеты, пирожки, передо мной дымилась тарелка чечевичного супа тети Оли. Я помню, как первый раз пробовала его у них дома. Две тарелки съела, так мне понравилось…

Пока я уминала за обе щеки, тётя Оля рассказывала мне новости деревни. Видимо, она тоже давно ни с кем не разговаривала.

– Да какие у нас тут новости, Варенька…уезжают все. Кто в город, кто в другие деревни… Помнишь маму Полины? Они ведь после Полиной смерти, не смогли тут жить. Люди, конечно, беззлобно болтали, но много ли надо горем убитой матери. Быстренько дом продали и уехали. А куда, никому не сказали. Соседи наши, тоже уехали на днях. Дети их забрали. Мол, что в деревне спину гнуть, а там город, все удобства есть…и внуки рядом. Вовка тоже предлагал и не раз, меня и отца в город забрать, но я не хочу. Не моё это…здесь спокойнее. Но если так и дальше будет, не станет деревни…лет через пять тут никого уже и не останется. Ну ладно… что я все про себя, да про деревню…ты, про себя расскажи, Варенька! Как ты там живешь? Замуж не вышла?

Я отставила в сторону пустую тарелку и взяла кружку с чаем. Ту самую кружку с голубым цветком на округлом боку…

– Нет, теть Оль. Замуж не вышла. Не планирую пока.

– Ой, карьеру, делаешь?

– Да какая карьера в библиотеке… – усмехнулась я. – Нет, просто пока не вижу в этом смысла. Жить мне негде, снимаю. Денег едва – едва на себя хватает. Не до женитьбы, в общем.

– А ты ищи такого, чтобы тебя всем обеспечивал, – уверенно хлопнула ладонью по столу тётя Оля. – А ты в доме уют поддерживай. Корми вкусно. Да лаской не забывай одаривать. Мужикам много не надо.

– Э– э… спасибо, за совет, мне пока никакого не надо, – я постаралась увести тему в другое русло. Иначе меня тут сосватают какому – нибудь «хорошему мальчику». – Теть Оль, вы лучше скажите, как Вовка поживает. Как его работа? Семья?

Проболтали мы до поздней ночи. Тетя Оля спохватилась, только когда на часах было уже два часа ночи.

– Ой, время – то летит… я тебя заболтала, а ты с дороги, уставшая! Все пойду я. Варенька, там, в холодильнике еда есть, и продукты ещё остались. Завтра бабушку привезут, на прощание, я отца позову, поможем вместе. Ты главное, держись. Ты не одна тут. Если что – то понадобится – не стесняйся! Как есть приходи!

– Спасибо, тёть Оль, – я обняла маму Вовки и проводила её до калитки. – Вы не переживайте. Я сейчас спать пойду.

Тетя Оля помахала мне рукой и пошла вверх по улице. В свете фонаря мелькал её черный платок. Я постояла ещё какое – то время, и выудила из кармана пачку сигарет. Закурив, я выпустила дым в воздух. Ветра не было и дымное облако, будто зависло в невесомости. В деревне ночью тихо, и я слышала, как далеко на трассе ехали машины, в лесу щебетали ночные птицы. Докурив, я выбросила окурок через забор, и пошла в дом.

Я не стала ложиться спать в своей комнате. Пошла к бабушке и легла на большую, двуспальную кровать, не раздеваясь. Уткнувшись носом в ковёр ,который висел на стене, я воображала, что бабушка рядом. Перед сном пришлось наесться таблеток, которые я купила по рецепту своего доброго врача. Не хочу пока ничего говорить, но вроде помогает. Чувства будто выключили.

Мне снился лес. Длинная тропинка привела меня к колодцу, который был на небольшой полянке. И чей – то голос просил, чтобы я заглянула в темное нутро. К счастью, я проснулась быстрее, чем странный сон успел меня испугать. За окном еле – еле светало. Я встала с кровати, заправила её, и пошла на кухню. Умывшись прямо из – под крана холодной водой, я стала делать себе завтрак. Хотя кружку кофе трудно назвать завтраком. Тетя Оля так накормила меня вчера, что есть, не хотелось вообще.

Весь дальнейший день я помню только фрагментами. Помню, как много людей пришло проститься с бабушкой. Помню её спокойное и умиротворённое лицо. Будто она и правда просто спала. Помню, как сидела без движения почти два часа у гроба бабушки. Из ступора меня вывела тетя Оля, когда сказала, что пора ехать.

Бабушку похоронили в пасмурный, но теплый день. Только что выросший холмик оброс венками и цветами. Тетя Оля любезно предложила довезти меня до дома, когда все разошлись. Однако, я отказалась. Попросила, чтобы она накормила всех, кто соберется на обеде в доме. Посуду я после вымою сама. Сидеть в доме с людьми мне сейчас не хотелось. Я никого из них либо не помнила, либо не знала. Да и не хочу, чтобы мне задавали лишние вопросы. Я сейчас не собеседник.

Когда я кладбище стало тихо, я ещё какое – то время постояла около бабушки, а потом пошла искать могилу дедушки Андрея. Смелый был дед. Хотел меня защитить, да не вышло…

Могилку я нашла спустя пять минут. Тетя Оля ухаживала за ней. Здесь было чисто: оградка, памятник, столик и лавочка. Я зашла к дедушке Андрею и присела на лавочку.

Я всё ещё винила себя за его смерть. Мне надо было справляться самой. А я втянула в свои неприятности посторонних людей. И теперь они мертвы.

Со стороны дорожки послышалось залихватское посвистывание какой– то песенки. Я даже головы не повернула. Свист приближался, а потом отдалился, как будто прошли мимо. Я украдкой повернула голову. Мужчина в темной кожаной куртке нараспашку, руки в карманах. Волосы черные. С какой – то зловещей синевой, длинные. Почти до лопаток достают. Мужчина, насвистывая неизвестный мне мотив, удалился дальше по дорожке, и вскоре пропал из виду.

Я отвернулась и стала как – то отстранённо думать, о том, что у него в ухе была длинная цепочка. Очень ярко переливалась на свету. Будто золотая…

***

Весь последующий день, я слонялась по дому, который когда– то был для меня идеалом уюта и теплоты. Сейчас это был просто дом. Без бабушки, он сразу стал просто обычным домом. Пару раз наведывалась тетя Оля. Мол, проведать зашла. Оба раза она приносила мне еду. «Не гоже молодой девке такой худой быть, красоту беречь надо» – это дословно. Питалась я и правда скупо. Аппетита не было. Мне хватало кофе с бутербродами.

Ближе к вечеру я прошлась по деревне. Сходила на речку, где мы когда – то с Вовкой ловили рыбу. Потом пошла на поле, где Вовка Субботин подарил мне колечко. Тогда он его забрал, когда решил, что я все выдумала про Полоза. Решила наведаться в церквушку, где нас обвенчал батюшка, пока Полоз выламывал двери… окна были заколочены, краска выцвела и облупилась. Удручающее зрелище. Я вытащила из кармана куртки пластинку с таблетками и заглотнула новую порцию.

Потом мой взгляд зацепился за объявление на фонарном столбе. Оно выцвело, чернила поблекли от дождей и солнца, но прочитать можно было:

« Пропал человек. Василькова Людмила Юрьевна. 2005 года рождения. Рост 170 см. Глаза голубые, волосы русые длинные. На щеке две родинки. Ушла из дома в ночь на 5 сентября 2012 года и не вернулась. Была одета в голубые шорты, красные сандалики и белую майку без рукавов. Просьба ко всем кто видел или располагает информацией позвонить по телефону…»

Я нахмурилась. Это год, когда Полоз остался ни с чем. Я уехала, смогла отстоять себя, могла ли эта девушка…

Я мотнула головой и зажмурилась. Нет. Хватит. Это уже в прошлом. Я не хочу даже думать об этом. Эта змея испортила мне жизнь. Больше ни минуты не хочу вспоминать о нём. Воспользуюсь советом доброго доктора. Это была лишь моя фантазия. Ничего не было. Я все себе придумала.

Возвращаясь, домой в сумерках, я докуривала сигарету и обратила внимание, что около моей калитки кто – то топтался. Я нащупала в кармане куртки баллончик и неспешно пошла в сторону дома, стараясь не делать резких движений. Поздний гость, видимо, меня знал, потому что с готовностью повернулся ко мне и вытащил руки из карманов рабочей куртки. Я видела его на кладбище. Это тот мужчина, который свистел странную песенку. Он был одет в рабочую робу, волосы собраны в хвост, в руках блокнот и ручка за ухом. Золотая цепочка в ухе как – то странно смотрелась при всём его внешнем виде.

Я подошла ближе и он доброжелательно улыбнулся.

– Доброго вечера. Я смотритель на кладбище. Вы бабушку похоронили сегодня, и я пришел спросить насчет оградки и памятника. Если хотите я…

– Спасибо, я сама разберусь. Моя мама должна будет решать этот вопрос.

– А– а… ну, что же, тогда я удаляюсь! – он убрал блокнот в карман куртки и слегка кивнул мне на прощание.

– Я вас тут раньше не видела.

Он удивленно обернулся.

– Я не местный. Пару лет тут живу.

– Из города приехали?

– Не совсем, – он улыбнулся, и я поразилась, насколько мужчина был красив. Да такому явно на обложке журнала надо быть, а не за могилками присматривать. – Я издалека.

Я кивнула и уже собиралась заходить домой, но мой нежданный гость протянул мне визитку.

– Вот, на всякий случай. Там мой номер телефона. Вы сказали, что ваша мама будет заниматься благоустройством. Может ей пригодится. Цены у меня разумные. Качеством не обижу.

Я взяла простой листик, на котором были напечатаны номер телефона и имя.

– Благодарю…Булат. Необычное у вас имя.

Булат вздохнул и усмехнулся.

– Не вы первая это говорите… а вы Варя, верно?

– Верно. Откуда знаете?

– Слышал, как тетя Оля вас так называла.

Я удивлено расширила глаза.

– Вы знаете тетю Олю?

Булат усмехнулся.

– Как не знать. Она мне по первости часто еду носила в сторожку. Все приговорила, чтобы кушал хорошо, а то худой, как трость. Девки худых не любят.

– Да, похоже не неё, – я позволила себе улыбнуться. – Что ж, спасибо за телефон, я передам маме. И спасибо за то, что пришли и побеспокоились.

– Не за что, это моя работа, – мужчина кивнул и помахал мне рукой на прощание. Булат двинулся вверх по улице и когда его видели соседи, то с ним здоровались. Видимо он, и правда тут работает. Его все знают. Стоп… а не проделки ли это тети Оли? Она заходила ко мне еду передавала… видимо сложила в уме два и два, и решила свести два одиноких сердца. Ой, тетя Оля…

Я зашла домой и направилась на кухню. Пока чайник закипал, я переоделась в домашнюю одежду, и разобрала свою сумку с вещами. Мама позвонила, когда я почти закончила.

– Варя, привет родная. Ну, как ты там? Не слишком тяжело?

– Привет. Я пью новые таблетки от доброго доктора. Они более сильные, так что мне пока на всё фиолетово. Когда тебя ждать?

– Через пару недель в лучшем случае, – вздохнула мама. – Ты не представляешь, родная, как я хочу сейчас быть с тобой… не представляю, как ты там сама со всем этим справляешься.

– Мам, со мной все хорошо, правда. Я думала, будет хуже.

– Ну, хорошо, я рада это слышать…обязательно кушай. Не забывай.

– Тётя Оля исполняет роль моей гуманитарной помощи. Каждодневное посещение моей персоны с обязательным набором блюд…

– Да, она мне звонила тоже. Переживает за тебя. Жаловалась, что ты очень худая.

– Я нормальная!

– Ладно, не горячись. Вовку видела?

Я на секунду запнулась. Вовку? Но он же с семьей в городе…или нет?

– Вовка? Так он же…на работе, да и вообще…тетя Оля не говорила мне о нем!

Мама вздохнула. Видимо, она не должна была эту тему поднимать. Но не получилось.

– Дома он. С женой на развод подают. Вова взял на работе отпуск без содержания и приехал к матери в деревню. Запил он сильно. Уже неделю из дома даже носа не показывает. Как узнал, что ты приехала, молил Олю, чтобы та не проговорилась тебе. Не хочет он, чтобы ты его таким видела.

Вот оно как. Я думала у Вовки идеальная жизнь. Как на картинке в каком нибудь журнале. А у него вон, какие события происходят…

– Понятно. Ну, если протрезвеет, дорогу сам найдет. Сама не пойду точно. Тети Оле тоже ничего не скажу.

– Я не должна была тебе это говорить…

– Нет мам, спасибо, что сказала. Вовка мой друг. Я тоже за него переживаю. Что бы там у него в жизни не происходило…

– Ну, разберетесь, – сказала мама, – ой, родная, зовут меня! Убежала! Завтра созвонимся.

– Удачи, мам. Буду ждать.

Я выключилась, и вздохнула. Вовка был тут. Да ещё и пьет. Мне, конечно, не понять его терзаний. Но зная его, можно сделать вывод, что ему очень тяжело. Вовка алкоголь не уважал от слова совсем. Пьющих людей презирал. А теперь он сам топит себя в этом. Я пообещала, что не буду в это лезть. Тетя Оля обидится на мою маму, что она проговорилась, и Вовка тоже не будет рад, что я его таким увижу.

Я вздохнула, и пошла на кухню пить свой вечерний чай. У меня не было социальных сетей, я редко проводила время в интернете. Видимо, я боялась людей везде, даже если они были цифровыми…

Почему – то у меня из головы не шла та девушка из объявления. Эта мысль вертелась в голове, как шарик от пинг-понга. Она была моей ровесницей. Пропала после моего отъезда. Я знала эту девушку, она жила на улицу ниже. В моем раннем детстве, её бабушка приходила к нам в улицу на посиделки с соседками. Маленькая Люда приходила с ней. Мы частенько тогда вместе играли. Собирали красивые камушки, прятали их, делали секретики. Могла ли она поддаться на уговоры Велимора и уйти с ним? Кто знает… может я просто себя накручиваю и в этих мыслях нет никакого смысла. Не думаю, что её семья всё ещё здесь живет. А даже если и живёт. Не пойду же я, в самом деле, спрашивать, почему пропала их дочь…?

Я помотала головой и потерла рукой лоб. Опять…я хочу докопаться до истины, спасти всех. Мой добрый доктор, на втором сеансе сказал, что у меня обострённое чувство справедливости и редкие качества альтруизма. Помочь всем, быть героем. Но про себя я забываю. Когда все спасены, кто спасет меня?

Вопрос повис в воздухе без ответа. Раньше я думала, что этим кто– то был именно Вовка. Но шли года, и я перестала так думать. Вовка был смел и отважен. Он не испугался и помог мне. Была ли там любовь? Возможно. Первая юношеская. Самая строптивая… но Вовка не был моим спасителем. Он нашел способ жить дальше, а я нет.