Энтропийный реверс

– У нас нет денег или ценностей, – признал Алекс. – Но у нас есть знания. Я могу модифицировать ваши системы защиты, чтобы противостоять энтропийным атакам, если Коалиция когда-либо решит использовать эту технологию против независимых кораблей.

– И я могу усовершенствовать ваши системы жизнеобеспечения, – добавила Эмма. – Судя по показаниям, которые я видела, ваш рециркулятор воздуха работает лишь на 60% эффективности.

Маркес выглядел заинтересованным.

– Это ценные предложения. Но нам нужно нечто большее. – Он наклонился вперед. – Например, полный доступ к вашим данным о проекте «Феникс». Включая спецификации орбитальной платформы.

Алекс нахмурился.

– Зачем вам это?

– Информация – самая твердая валюта в поясе астероидов, доктор, – ответил Маркес. – С такими данными мы можем купить защиту у любой из независимых фракций. Или продать их тем, кто заплатит больше.

– Например, Марсианской Республике, – догадалась Эмма.

– Например, – согласился капитан. – Так что? Сделка?

Алекс обдумывал предложение. Риск был очевиден – данные могли попасть не в те руки, спровоцировав гонку вооружений нового типа. Но если они не согласятся, люди на астероиде JL-7396 погибнут, а он и Эмма могут так и не добраться до Марса.

– У нас есть условия, – наконец сказал он. – Во-первых, вы предупреждаете колонию на астероиде. Во-вторых, доставляете нас на Марс, к доктору Ишмаэлю Окойе. В-третьих, мы сохраняем копию данных. И в-четвертых, – он посмотрел прямо в глаза Маркесу, – вы не продаете информацию никому, кроме Марсианской Республики.

Маркес усмехнулся.

– Вы все-таки торгуетесь, доктор. Мне это нравится. – Он протянул руку. – Сделка.

После формального заключения соглашения их проводили в небольшую каюту, которая должна была служить им временным пристанищем. Как только дверь закрылась, Эмма повернулась к Алексу.

– Ты уверен, что им можно доверять?

– Нет, – честно ответил он. – Но у нас нет выбора. К тому же, я не отдал им все данные.

Он снял с запястья свой мультиком и извлек из него крошечный чип, спрятанный в одном из технических отсеков.

– Самые важные расчеты о долгосрочных последствиях применения технологии – здесь. То, что я отдал Заре – это базовые спецификации и доказательства существования проекта.

Эмма удивленно посмотрела на него.

– Ты не доверял мне настолько, чтобы рассказать об этом?

– Я не хотел подвергать тебя дополнительному риску, – ответил Алекс. – Если бы нас схватили и допросили, ты могла бы честно сказать, что не знаешь о втором хранилище данных.

Она покачала головой.

– Мы в этом вместе, Алекс. Никаких секретов, хорошо? Особенно теперь, когда мы полностью зависим друг от друга.

Он кивнул, признавая свою ошибку.

– Ты права. Прости.

Внезапно дверь каюты открылась, и вошла Зара. Ее лицо было более спокойным, чем раньше, хотя напряжение все еще читалось в каждом движении.

– Капитан отправил сообщение на TC-12, – сообщила она. – Наш контакт попытается предупредить колонию. Но шансы невелики – Коалиция установила блокаду коммуникаций вокруг астероида.

– Спасибо, – искренне сказал Алекс. – И… мне действительно жаль, что случилось с твоей семьей. Если бы я знал раньше…

– Не надо, – резко оборвала его Зара. – Ваши извинения не вернут мою семью. – Она сделала паузу. – Но я ценю вашу попытку остановить следующую бойню.

Она подошла ближе, ее глаза впились в Алекса.

– В данных, которые вы предоставили, есть упоминание о «шрамах» в пространственно-временном континууме. Что это значит?

Алекс объяснил свою теорию о накопительном эффекте энтропийных искажений – как каждое применение технологии реверса оставляет невидимые повреждения в ткани реальности.

– Если моя теория верна, – закончил он, – то каждое крупномасштабное применение технологии увеличивает риск катастрофического разрыва причинно-следственных связей. В конечном итоге это может привести к коллапсу всей структуры пространства-времени в Солнечной системе.

Зара молчала некоторое время, обдумывая услышанное.

– После события на Европе, – наконец сказала она тихо, – некоторые корабли, проходившие рядом, сообщали о странных аномалиях. Временных флуктуациях. Приборы сбоили, экипажи испытывали необъяснимые ощущения дежавю или временных провалов.

– Это подтверждает мою теорию, – мрачно кивнул Алекс. – «Шрамы» реальны, и они не исчезают со временем.

– И что можно сделать? – спросила Зара. – Как остановить этот процесс?

– Теоретически, – осторожно ответил Алекс, – можно создать противофазное энтропийное поле, которое нейтрализует существующие искажения. Но это потребует технологии того же уровня, что и у проекта «Феникс», только настроенной иначе.

– Которая есть только у Земной Коалиции, – заключила Зара.

– Возможно, не только, – вмешалась Эмма. – Ишмаэль Окойе на Марсе работает над схожей технологией. Если мы доберемся до него, есть шанс разработать решение.

Зара кивнула, ее лицо стало решительным.

– Тогда мы доставим вас на Марс. Но сначала нужно убедиться, что мы не ведем за собой хвост из кораблей Коалиции.

Следующие несколько часов они провели, готовясь к отлету. «Скиталец» двигался глубже в пояс астероидов, используя естественные помехи, чтобы скрыться от потенциальных преследователей.

Тем временем Алекс и Эмма, как и обещали, помогали модифицировать системы корабля. Алекс работал с защитными экранами, адаптируя их для противодействия энтропийным атакам, в то время как Эмма улучшала систему жизнеобеспечения.

Вечером их вызвали в командный центр. Маркес выглядел мрачнее обычного.

– Плохие новости, – сказал он без предисловий. – Наш контакт не смог пробиться сквозь блокаду коммуникаций вокруг JL-7396. Колония остается в неведении.

– Черт, – выдохнул Алекс. – Нет другого способа предупредить их?

– Есть один, – медленно произнесла Зара. – Мы можем отправиться туда сами.

– Это самоубийство, – возразил Маркес. – Район кишит кораблями Коалиции. Они сбили бы нас еще на подходе.

– Не обязательно, – Зара повернулась к экрану, показывая карту сектора. – Есть старый шахтерский маршрут через серию малых астероидов. Он не отображается на стандартных картах. Мы могли бы проскользнуть незамеченными.

– Слишком рискованно, – покачал головой капитан. – Даже если мы доберемся до астероида, как вывезти сорок человек? «Скиталец» не рассчитан на такое количество пассажиров.

– Можно запросить помощь у независимых транспортников, – предложила Зара. – У нас есть контакты.

Алекс наблюдал за их спором, понимая, что решается судьба десятков невинных людей. Наконец, он вмешался:

– Что если есть другой способ сорвать испытание?

Все повернулись к нему.

– Я не могу предупредить колонию, – продолжил он. – Но я могу саботировать систему наведения энтропийного оружия. Если мы сможем добраться до «Немезиды» до того, как они активируют устройство…

– «Немезида»? – переспросил Маркес.

– Исследовательский корабль с установленным прототипом энтропийного оружия, – пояснил Алекс. – Тот самый, на котором мы должны были отправиться в составе экспедиции.

– И как вы предлагаете добраться до корабля Земной Коалиции, находящегося под усиленной охраной? – скептически спросил Маркес.

– С помощью моего доступа, – ответил Алекс. – Я все еще официально числюсь ведущим научным консультантом проекта. Если мы сможем перехватить их сигнал и передать правильные коды авторизации, то система примет меня за «своего».

В комнате повисла тишина, пока все обдумывали этот безумный план.

– Это может сработать, – наконец произнесла Зара. – Но нам нужен доступ к их защищенному каналу связи.

– У меня есть коды, – сказал Алекс. – Вопрос в том, сможем ли мы достаточно близко подобраться к «Немезиде», чтобы передать сигнал без обнаружения.

– Оставьте это мне, – Зара усмехнулась. – «Скиталец» умеет быть незаметным, когда нужно.

План был рискованным, граничащим с безумием, но это был их единственный шанс спасти людей на JL-7396. Следующие часы они провели, разрабатывая детали операции. Алекс подготовил специальные коды доступа и вирусные программы, которые должны были нарушить работу системы наведения. Эмма анализировала структуру колонии по имеющимся данным, пытаясь определить оптимальные пути эвакуации, если предупреждение все же удастся передать.

Ближе к «ночи» (условное понятие на космическом корабле) Алекс обнаружил Зару в небольшой обсерватории – помещении с прозрачным куполом, откуда открывался вид на бескрайний космос.

– Не можешь уснуть? – спросил он, подходя ближе.

– Редко могу, – ответила она, не оборачиваясь. – Особенно перед рискованной операцией.

Она смотрела на далекий Юпитер – крошечный яркий диск на фоне черноты космоса.

– Где-то там была моя семья, – тихо сказала Зара. – Мама, отец, младший брат. Я была на Земле, проходила обучение по программе обмена. Должна была вернуться через месяц.

Алекс молчал, не зная, что сказать.

– Я не верила в официальную версию, – продолжила она. – Провела собственное расследование. Нашла корабли, проходившие рядом во время «инцидента». Собрала данные с их сенсоров. И обнаружила странные энергетические сигнатуры, не соответствующие ни одной известной технологии. – Она повернулась к нему. – Пока не увидела ваши данные. Идентичные сигнатуры.

– Мне действительно жаль, – сказал Алекс. – И я сделаю все возможное, чтобы остановить их.

– Я знаю, – неожиданно мягко ответила Зара. – Иначе я бы уже убила вас.

Наступило молчание, не напряженное, а скорее – задумчивое.

– Что произойдет, если мы не успеем? – наконец спросила Зара. – Если испытание на JL-7396 состоится?

– Еще один «шрам» в ткани реальности, – ответил Алекс. – Еще один шаг к возможному коллапсу. И, конечно, гибель всех людей на астероиде.

– А что будет с проектом «Феникс»? Они продолжат разработку?

– Без сомнения. Корсаков и Вулф не остановятся, пока не получат полномасштабное оружие. Они искренне верят, что это необходимо для защиты Земли.

– От чего? – горько усмехнулась Зара. – От людей, желающих жить свободно от их контроля?

Алекс покачал головой.

– От хаоса, как они это видят. От распада единого человечества на враждующие фракции. Проблема в том, что их «лекарство» гораздо опаснее «болезни».

Зара задумчиво кивнула.

– Через шесть часов мы выдвигаемся, – сказала она, меняя тему. – Тебе стоит отдохнуть.

– Тебе тоже, – ответил Алекс.

Она слабо улыбнулась.

– Я привыкла обходиться без сна. Одно из преимуществ пиратской жизни – учишься функционировать в экстремальных условиях.

Вернувшись в свою каюту, Алекс обнаружил Эмму, склонившуюся над голографическими схемами колонии на JL-7396.

– Ты должна отдохнуть, – сказал он. – Завтра трудный день.

– Не могу, – покачала головой Эмма. – Все думаю о тех людях. Семьях, детях. Они даже не подозревают, что им грозит.

Алекс сел рядом с ней, обнимая за плечи.

– Мы сделаем все, что в наших силах. И если нам это не удастся… – он помолчал. – Тогда мы сделаем все, чтобы проект «Феникс» никогда не был завершен.

Эмма прильнула к нему.

– Когда все это закончится… если мы выживем… что будет с нами?

Это был сложный вопрос. Их жизни уже никогда не будут прежними – они стали беглецами, преследуемыми самой могущественной организацией Солнечной системы.

– Не знаю, – честно ответил Алекс. – Но мы будем вместе. Это все, в чем я уверен.

Они сидели так долго, глядя на схемы колонии, которую надеялись спасти, и на звезды за иллюминатором – безразличные свидетели человеческих трагедий и надежд.

Впереди их ждала операция, балансирующая на грани возможного. Операция, от успеха которой зависели десятки жизней. И, возможно, будущее всей Солнечной системы.

Глава 8: Красная планета

Марс встретил их величественной панорамой красно-оранжевого ландшафта, пересеченного паутиной искусственных каналов и россыпью сияющих куполов. За прошедшие полвека терраформирование значительно изменило облик планеты, создав обширные участки пригодной для жизни территории. Зеленые пятна растительности уже начали распространяться от крупнейших колоний, а тонкая атмосфера позволяла видеть далекие горизонты с кристальной четкостью.

– Красиво, – выдохнула Эмма, глядя на поверхность планеты через смотровой экран. – Я никогда раньше не была на Марсе.

– Я был здесь однажды, на конференции, – ответил Алекс. – Пять лет назад. С тех пор многое изменилось.

Рядом с ними стояла Зара, её лицо выражало смесь настороженности и восхищения.

– Они действительно построили рай в пустыне, – заметила она. – Говорят, некоторые зоны уже можно посещать без скафандров.

– Только в центральных регионах, – уточнил Алекс. – И только в течение ограниченного времени. Полная терраформация займет еще минимум столетие.

Их корабль – небольшой гражданский транспортник, приобретенный «Скитальцем» через сеть посредников – приближался к орбитальной станции «Фобос-1», главным воротам Марсианской Республики. После драматических событий у астероида JL-7396 Маркес решил, что безопаснее для всех будет отправить Алекса, Эмму и Зару на отдельном судне, не связанном с пиратами.

Миссия по спасению колонии закончилась лишь частичным успехом. Они сумели проникнуть в зону испытаний незамеченными и передать предупреждение, но прежде чем все колонисты успели эвакуироваться, прибыла «Немезида». Сорок человек удалось спасти, но эта спасательная операция стоила жизни двум членам экипажа «Скитальца» и серьезно повредила сам корабль.

Алекс был вынужден активировать заранее подготовленный вирус, который сбил калибровку энтропийного оружия. В результате вместо полного уничтожения колонии произошел ограниченный реверс, затронувший лишь часть астероида. Но даже этого хватило, чтобы создать новый «шрам» в пространственно-временном континууме – Алекс ясно видел характерные искажения на приборах.

– «Транспортник «Аврора», это диспетчерская «Фобос-1», – раздался в динамиках женский голос с характерным марсианским акцентом. – Подтвердите цель визита и количество пассажиров.

Капитан их корабля – немногословный мужчина, представившийся просто как Коллинз – ответил:

– Диспетчерская, это «Аврора». Транспортировка трех пассажиров для научных консультаций в Центральный исследовательский комплекс. Передаю идентификационные данные.

Последовала короткая пауза.

– «Аврора», ваш запрос на стыковку одобрен. Следуйте к доку C-17. По прибытии ваши пассажиры должны пройти стандартную процедуру иммиграционного контроля.

– Принято, диспетчерская. Конец связи.

Коллинз повернулся к ним.

– Надеюсь, ваши новые документы в порядке. Марсианцы стали гораздо строже с проверками в последнее время.

– Они должны работать, – ответила Зара. – Наш человек на Деймосе – лучший фальсификатор в системе.

Алекс нервно проверил свой новый идентификатор. Теперь он был Александр Казанцев, специалист по квантовой физике из независимого исследовательского центра на Титане. Эмма стала Элизабет Кэссиди, биоинженером с той же станции. Зара сохранила свое имя, но получила новую биографию специалиста по коммуникациям.

Стыковка прошла гладко, и вскоре они уже стояли в очереди на иммиграционный контроль. Станция «Фобос-1» представляла собой впечатляющую конструкцию – огромное колесо, вращающееся для создания искусственной гравитации, с десятками доков по внешнему периметру. Внутренние секторы станции напоминали земные города в миниатюре: с проспектами, магазинами, жилыми блоками и даже парками под прозрачными куполами, где красновато-оранжевый свет, отраженный от Марса, создавал постоянное ощущение заката.

Иммиграционный контроль располагался в просторном зале с высокими потолками. На стенах – голографические проекции марсианских пейзажей и достижений колонистов. Гордость молодой республики ощущалась во всем, от архитектуры до формы офицеров иммиграционной службы – строгой, но с характерными красно-золотыми элементами.

– Следующий, – вызвал офицер за стойкой.

Алекс подошел первым, стараясь выглядеть спокойно. Офицер – молодая женщина с короткими рыжими волосами и внимательными зелеными глазами – просканировала его новый идентификатор.

– Доктор Казанцев, – произнесла она, изучая данные на экране. – Цель вашего визита на Марс?

– Научная консультация, – ответил Алекс, стараясь говорить уверенно. – Меня пригласил доктор Ишмаэль Окойе из Центрального исследовательского комплекса для работы над проектом квантовой стабилизации.

Офицер взглянула на него чуть дольше, чем требовалось, затем снова на экран.

– У вас есть подтверждение от доктора Окойе?

Этот вопрос они предвидели. Зара подготовила фальшивое приглашение, которое Алекс теперь протянул офицеру.

– Разумеется. Вот официальное приглашение.

Офицер изучила документ, затем нажала несколько кнопок на своей консоли.

– Подождите, пожалуйста. Мы проверим подтверждение.

Алекс почувствовал, как напряглись мышцы. Если система отправит запрос напрямую Окойе, их обман раскроется мгновенно. Он бросил быстрый взгляд на Эмму и Зару, ожидавших позади. Зара едва заметно покачала головой, призывая сохранять спокойствие.

После минуты, показавшейся вечностью, офицер кивнула.

– Все в порядке, доктор Казанцев. Приглашение подтверждено. – Она поставила цифровую печать на его документы. – Добро пожаловать на Марс. Ваша виза действительна в течение трех стандартных месяцев.

Алекс кивнул, забирая документы, и отошел в сторону, стараясь не показать облегчения. Эмма и Зара также успешно прошли контроль, хотя Зара привлекла дополнительное внимание своими яркими синими прядями и видимыми имплантами.

Когда они, наконец, вышли в общественную зону станции, Эмма тихо спросила:

– Как приглашение прошло проверку? Мы же не связывались с Окойе.

– Перехват и подмена сигнала, – ответила Зара. – Наш специалист на станции временно перенаправил все запросы в систему подтверждения на свой терминал. Но это работает только короткое время, так что лучше не задерживаться.

Они быстро прошли через станцию к терминалу шаттлов, связывающих орбиту с поверхностью. Космопорт Ареса – главные ворота на поверхность Марса – находился в центре кратера Гейла, где располагался первый и крупнейший марсианский город.

В шаттле, спускающемся на поверхность, они впервые получили возможность спокойно обсудить дальнейшие действия.

– Как мы найдем Окойе? – спросила Эмма, глядя на приближающийся красноватый ландшафт. – У нас нет его прямых контактов, и я сомневаюсь, что он согласится на встречу с незнакомцами.

– Он знает меня, – ответил Алекс. – Мы работали вместе семь лет. Он был моим наставником, пока не переехал на Марс.

– Да, но он будет искать Алекса Куяму, а не Александра Казанцева, – заметила Зара.

– У нас есть преимущество, – сказал Алекс. – Окойе первым предупредил меня о проекте «Феникс». Он отправил зашифрованное сообщение, когда я только начал работать на Корсакова. Он должен был предвидеть возможность, что мне придется искать его помощи.

Шаттл вошел в атмосферу, и кабину слегка тряхнуло. За иллюминаторами разгоралось красноватое свечение ионизированных газов.

– Центральный исследовательский комплекс находится в закрытой зоне, – сказала Эмма, изучая карту на своем мультикоме. – Просто так туда не попасть. Нам понадобятся специальные пропуска.

– Которых у нас нет, – мрачно заключила Зара. – И вряд ли наш фальсификатор сможет помочь на таком расстоянии.

Алекс на мгновение задумался.

– Есть другой способ. Когда-то Окойе рассказывал мне о своем любимом месте на Марсе. Небольшое кафе в старом секторе, «Красный песок». Он говорил, что ходит туда каждый четверг вечером. Если его привычки не изменились…

– Сегодня среда, – заметила Эмма, проверив дату. – У нас есть день, чтобы подготовиться и осмотреться.

Шаттл завершил снижение и приземлился на огромной площадке космопорта. Через панорамные окна они увидели город, раскинувшийся под огромным куполом. Арес – первое постоянное поселение на Марсе, ставшее впоследствии столицей Марсианской Республики – поражал своей архитектурой: высокие здания с плавными линиями, широкие проспекты, обрамленные красно-оранжевой растительностью, специально выведенной для марсианских условий.

После короткой процедуры планетарного контроля они оказались в городе. Гравитация, составляющая около 38% от земной, создавала странное ощущение легкости. Каждый шаг казался слишком длинным, каждое движение – слишком резким.

– Нам нужно найти жилье, – сказала Эмма. – Что-то недорогое и не привлекающее внимания.

– И разделиться, – добавила Зара. – Трое новичков, постоянно держащихся вместе, могут вызвать подозрения.

Они решили остановиться в разных отелях средней категории в старом секторе города – районе первых построек, сейчас превратившемся в нечто среднее между историческим центром и богемным кварталом. Договорились встретиться вечером в небольшом парке неподалеку от кафе «Красный песок».

Алекс выбрал скромную гостиницу с самообслуживанием, заплатив наличными – более надежный способ сохранить анонимность, чем электронные платежи. Комната была маленькой, но чистой, с небольшим окном, выходящим на узкую улицу, где пешеходы двигались с характерной «марсианской» легкостью.

Он разместил свои немногочисленные вещи, затем активировал голоэкран своего мультикома и начал искать информацию о докторе Окойе. Публичных данных было немного – краткая биография на сайте Исследовательского комплекса, несколько научных статей, интервью трехлетней давности для научного журнала. Никаких личных деталей, никаких фотографий с недавних мероприятий.

Это казалось странным. Ишмаэль всегда был общительным человеком, любил публичные выступления, конференции. Такая внезапная скрытность могла означать только одно – он работал над чем-то секретным. Возможно, собственной версией энтропийного реверса, как и предполагал Корсаков.

Закончив исследование, Алекс решил изучить район вокруг кафе «Красный песок». Лучше заранее знать все подходы и возможные пути отступления, если встреча пойдет не по плану.

Старый сектор Ареса разительно отличался от современных районов. Здесь здания были ниже, улицы – уже, а вместо идеально ровных проспектов – извилистые переулки, напоминающие старые города Земли. Местные жители выглядели более расслабленными и менее официальными, чем в деловых районах. Многие носили характерные марсианские одежды – свободные, с многочисленными карманами и застежками, адаптированные для перепадов температуры под куполом.

Кафе «Красный песок» оказалось уютным заведением с террасой, выходящей на небольшую площадь. Внутри – приглушенный свет, деревянная мебель (настоящая редкость на Марсе), картины местных художников на стенах. Несмотря на ранний час, многие столики были заняты – преимущественно людьми среднего возраста, судя по всему, интеллектуалами и представителями творческих профессий.

Алекс выбрал столик в углу, откуда хорошо просматривался весь зал, и заказал кофе – еще одну роскошь на Марсе, где каждый грамм импортируемых товаров облагался высокими пошлинами. Задумчиво потягивая горячий напиток, он разрабатывал план на завтрашний вечер. Как подойти к Окойе? Что сказать, чтобы он понял, кто перед ним, но не привлекая внимания посторонних? И главное – как убедить его помочь?

Размышления прервал тихий сигнал мультикома. Сообщение от Эммы: «Встреча через час. Есть новости».

Расплатившись, Алекс направился к условленному месту – небольшому парку с земными и марсианскими растениями. В центре парка располагался фонтан – еще одна демонстрация богатства на планете, где вода ценилась на вес золота.

Эмма уже ждала его, сидя на скамейке с видом на фонтан. Она переоделась в более свободную одежду марсианского стиля и слегка изменила прическу – мелочи, помогающие лучше слиться с местными жителями.

– Я нашла кое-что интересное, – сказала она, когда Алекс сел рядом. – Пару месяцев назад Окойе исчез из публичного поля зрения. Официально – взял долгосрочный отпуск для работы над личным проектом. Но по слухам в научных кругах, его перевели в секретную лабораторию где-то в северном полушарии.

– Значит, Корсаков был прав, – задумчиво произнес Алекс. – Марс действительно работает над собственной версией технологии.

– Но зачем? – Эмма нахмурилась. – Для терраформинга или…

– Для защиты, – раздался голос позади них.

Они обернулись. Зара приближалась к ним, одетая в темную кожаную куртку и узкие брюки – типичный наряд работников космических доков.

– Я провела день в порту, слушая разговоры, – сказала она, присаживаясь рядом. – Напряжение между Марсом и Землей растет. Ходят слухи о возможном объявлении полной независимости в ближайшие месяцы. А некоторые говорят и о подготовке к возможному конфликту.