Жизнь как она есть. Святогорская Лавра: чудеса, война, путь к Богу

Ирина Солнцева

Жизнь как она есть. Святогорская Лавра: чудеса, война, путь к Богу

О сколько нам открытий чудных

Готовят просвещенья дух

И опыт, сын ошибок трудных,

И гений, парадоксов друг,

И случай, Бог изобретатель.

А.С.Пушкин

Здравствуйте, дорогие друзья! Мои сокровенные собеседники.

В книге, которую вы держите, рассказ о том, как Господь спас одну заблудшую душу. О маленьких чудесах и больших открытиях. И просто о жизни, войне, пути человека к истинному себе и к Создателю.

У меня возникла острая необходимость в переосмыслении своего пути, потребность вылить на бумагу пережитый опыт и события. Написать о первой любви, о чуде открытия для себя Создателя. Написать о том, Кто промышляет о нас неустанно и постоянно, и даже когда мы страшно грешим. О том, кто жалеет нас и находит способы позвать к Себе, чтобы обнять и дать шанс изменить Жизнь. Изменить через покаяние, перемену сознания. Для жизни в мире с собой и людьми.

После долгих поисков смысла жизни, серьёзных ошибок и ужасных падений, после слепого шествия по дорогам судьбы, Господь через сильные скорби привёл меня к Себе и приоткрыл завесу нового, неведомого ранее, чудесного мира, о котором тосковала моя душа многие годы.

Хотела бы я знать этот путь от рождения и не тратить годы жизни на совершение непоправимых ошибок, а потом годы на покаяние. И не приползти к Богу полным инвалидом, разрушенным изнутри и снаружи. И не вредить собственным детям своим легкомыслием и невежеством.

Однажды, именно желание уберечь от вредного влияния свою дочь и хоть немного избавить её от тяжести своих грехов привело меня в монастырь потрудиться и помолиться. Я планировала остаться на полгода, а получилось на 10 лет.

«Не как ты хочешь, а как Бог даст», – говорит мой любимый святой батюшка Серафим Вырицкий. Так и есть. И когда я уже полностью смирилась со своим положением и однозначно решила жить при монастыре всегда, судьба опять делает неожиданный поворот и выбрасывает меня в открытое море, в совершенно чужой мир. Мир, в котором уже нет ничего моего и который заставляет начать всё сначала. Только уже не так, как прежде, а с тем знанием и опытом, который я приобрела.

И вот долгие месяцы отчаяния и боли, желания вернуться и непонимания, что делать дальше, поиск себя в этом мире и полная неопределённость. Уход в новый вид деятельности, чтобы отвлечься от воспоминаний… но от себя не убежишь…

Так через какое-то время рождается идея написать книгу: во-первых, чтобы ничего не забыть, во-вторых, чтобы переосмыслить всё то, что произошло. Это самое важное для меня.

Потому что после обильной благодати и незаслуженной милости были серьёзные искушения, испытания, война, разрушение храмов, жилищ, судеб, жизней, семей, отношений и даже самой веры. Это огромный пласт истории, который случился в один момент и на который не хватило гигабайтов ума и мегабайтов сердечной мудрости, чтобы сразу всё переосмыслить и принять. Это месяцы тоски и скорби. Это непонимание и чувство вины. Это боль за тех, кто остался там, после того, как тебя выбросило волной в свободное плавание.

Напишу и про войну то, что знаю и видела сама. Свой взгляд и свою историю.

Где-то читала, что грех в одном из переводов означает «больная нога», т.е. неспособность человека пройти свой путь. Много препятствий возникло и на моем пути, но чтобы не потерять направление я и хочу оглянуться назад и всё переосмыслить.

И ещё одно. Я сейчас в поиске. Мне очень нужно понимание, как начать всё заново и как соединить всё то, что узнала и пережила, с тем, что планирую делать дальше. Очень надеюсь, что к завершению последней главы в моей голове родится конкретное решение и чёткий план.

Хотелось бы, чтобы эта книга стала вашим другом и, возможно, дала повод задуматься о чем-то очень важном.

Введение

В жизни человека всё происходит по его вере: во что верит, то и получает. Верит в чудеса – будут ему чудеса. «По вере вашей», – всё время говорит Господь в Евангелии и ещё говорит: если будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе сей: «Перейди отсюда туда», – и будет вам. Но как и где обрести такую веру?

Мы приехали в Москву в июне 2022 года. Выезжали из Славянска, из скита Святогорской Лавры. Там жили и работали с дочерью. И там учились у иноков постижению этого непростого искусства.

Но война изгнала нас из Земли обетованной, и все пережитые события практически обнулили всё, что с таким трудом было приобретено. И заставили меня заново задуматься о прожитом отрезке пути. Трагические события совпали с кризисом возраста и с необходимостью начать всё сначала. А это оказалось совсем непросто.

Здесь знакомые и незнакомые люди часто задают вопрос: «А правда всё то, что пишут и говорят в наших СМИ о войне?» – Да, правда. Идёт борьба добра со злом. Извечная борьба, но не каждое поколение становится непосредственным участником внешне проявленных событий. Но и эта же самая война каждый день идёт у нас в душах, отвоёвывая миллиметр за миллиметром право на нашу участь в вечности.

Война… Больно и страшно, но через такие события Господь нас вразумляет и спасает. Его любовь и милосердие не знают границ, как подчас и человеческая злоба. Война начинается в умах и намного раньше, чем люди берут оружие в руки. Но без воли Божией «ни один волос не упадёт с вашей головы». Было много трагедий, но и достаточно чудес, чтобы это понять.

В 2014 году Лавру обошла эта беда. Монахи вымолили свою обитель, хотя рядом, с двух сторон, было страшно. Славянск и Красный Лиман бомбили, а нас война не затронула. Владыка Арсений (по моему глубокому убеждению) взял на себя подвиг по примеру прп. Серафима Вырицкого, который своим ночным молитвенным стоянием помог одержать победу в 1945 году.

А с началом этой военной операции всё сразу пошло не так.

А до этого всего была ещё личная история…

Но обо всём – по порядку.

Детство, юность

К вере меня привела бабушка, вернее, познакомила немного с ней. Какие-то традиции из детства, связанные с церковными праздниками, были в семье всегда, а вот икон, молитв и понимания православия дома не было. Я не слышала об этом от родителей.

Мама когда-то сказала, что если прочитать всё Священное Писание, то можно сойти с ума. Я запомнила эти слова на всю жизнь; они меня тогда так сильно поразили. Внутри был какой-то страх и любопытство, но причину я так и не знала. Почему она так сказала, я не знаю, но думаю об этом всегда. Хотя есть одна догадка, конечно. Ведь если внимательно прочитать всю Библию и вникнуть в то несоответствие, которое мы из себя представляем сейчас, и тем, какими нас задумал Господь, можно действительно сильно опешить.

Но разве мы задумываемся об этом в повседневной жизни? Вряд ли. Редко кто думает об этом, ещё реже пытается соответствовать Ему.

У меня будет много троеточий в тексте, потому что книга эта не утверждение чего-либо, а рассуждение о прошедшем пути. Многое так и осталось неизвестным или непонятным.

Бабушка моя была 1900 года, ровесница двадцатого столетия. Родилась на Троицу. Раньше не фиксировали даты, но в 1900 году праздник был 8 июня, как и в 2025 году. Так совпало.

А я родилась в 1970 году. Разница в 70 лет – много. Мама была последним ребёнком в семье; у бабушки Оли было девять детей, все из них умерли в разном возрасте, кроме самой старшей и самой младшей. Тётя Аня была старше своей младшей сестры на шестнадцать лет, попросту годилась ей в матери. Поэтому у меня много племянников моего возраста, плюс-минус.

Помню бабушку, когда она жила в однокомнатной квартире своей внучки, средней дочери тёти Ани, которая с семьёй работала на Севере. Сама она была из Винницкой области, но переехала вместе с детьми в Донецк – тогда промышленный город, в который все стремились на заработки.

Именно в этой квартире у бабушки висела икона Божьей Матери – большая литография, как плакат, без рамки. Видимо, это было всё, что она привезла с собой. Я всегда робела перед этим образом; это было что-то таинственное и непостижимое для меня. Мне очень интересно и сейчас, какой именно это был образ, часто пытаюсь его вспомнить, но безрезультатно.

Бабушка в детстве научила меня одной вещи – обязательно креститься перед сном. Крестить себя, подушку, кровать, окно и дверь. Это был ритуал. Маленькой мне казалось, что если я это не сделаю, то ложусь спать с открытыми окнами и дверьми, т.е. без защиты.

Позже это забылось, может быть, несколько раз я вспоминала об этом, но регулярно не делала. Пока не попала в монастырь. На самом деле, это очень важно – защищать себя и близких крестным знамением. Владыка Арсений и на проповеди часто говорил, что мы обязательно должны ограждать крестом всех, кого любим, и кого “не очень”, всегда, везде, на все четыре стороны!

Да, детство – оно всегда какое-то волшебное. Чувства, испытанные в нём, остаются глубоко, навсегда, такими же, как и тогда. А многие слова, которые я слышала в детстве и не понимала, иногда осознавала только став взрослой. Всё, что связано с мистическим опытом, так и осталось таинственной загадкой.

Время было советское, антирелигиозное, но нас с сестрой всё равно крестили в детстве. И мы всегда общались с крестными, хотя они, как потом выяснилось, не всегда понимали, кого и для чего крестят. Встретившись пять лет назад с крестной, я услышала от неё такой ужасающий вопрос: «А ты что – верующая?» Раньше слово “верующая” применяли в поселке к семье баптистов, которые жили очень обособленно и на вид были странными, не такими, как все. И, видимо, это представление и осталось в памяти моей крестной на всю жизнь.

Конечно, в моём детстве люди практически совсем не понимали значение церковных праздников, но какие-то традиции всё же соблюдали. Обычно мама варила кутю в Сочельник, пекла куличи и красила яйца на Пасху. В канун Рождества носили крестным кутю, получали конфеты и денежки, потом ходили по соседям колядовать, посевать и щедровать.

Это всегда было очень весело. Детей во дворе было много, мы собирались все вместе и ходили по домам. Мелочь, которую собирали, тратили на конфеты и мороженое и были счастливы. Да, детство прошло, но остались эти приятные переживания и яркие события. Яркие, потому что все в жизни было в первый раз.

Ещё бабушка всегда учила на Рождество дарить людям подарки и говорила, что если кто постучит в канун Рождества в дверь и что-нибудь попросит, нужно обязательно дать, чем-то угостить, что-то подарить. Потому что под видом человека может прийти сам Господь и испытать нас.

Я всегда ждала, кто же к нам придёт. Да так верила в это, что однажды мне приснился сон. Кто-то постучал в дверь, я открываю, а там старенькая сгорбленная бабулечка стоит. Лица не видно, но я всей кожей понимаю, что это Он Сам пришёл ко мне! Господь! Такой трепет меня объял и такой благоговейный страх, что я сразу проснулась. Сердце выскакивало из груди, и трепет был, как от реальной встречи. Что это было, я до сих пор не берусь судить. Но в том возрасте придумать такие ощущения я не могла, потому что не знала, что так бывает.

Я мало кому рассказывала об этой истории, на какое-то время сама забыла, и вспомнила только, когда оказалась в Лавре и испытала то же самое чувство.

Бабушка умерла, когда мне было 7 лет, зимой, в феврале. Она какое-то время лежала у нас дома уже без сознания. В последний день пришла в себя и разговаривала. Я вернулась со школы, и мама меня позвала в спальню. На тот момент я уже как-то стеснялась (немного отвыкла от неё). Помню, сказала, что получила пятёрку в школе. Бабушка меня похвалила, улыбалась… А к вечеру её не стало.

Помню похороны: как сидели у гроба, а потом в автобусе, который вёз на кладбище, было много людей и детей. Громкий оркестр (раньше так играл живой оркестр, похоронный марш), прощание. Раньше хоронили людей всем двором, собирались и съезжались все родственники, несли гроб на руках всю улицу, метров 500 точно, а потом уже клали в машину. Родственники и друзья ехали на кладбище на заказных автобусах.

Потом поминки. И плач, и смех, как разрядка после сильного напряжения. Долгие разговоры, воспоминания, возможность всё проговорить и пережить. И отпустить.

Сейчас эта традиция утеряна. Люди стараются не напоминать себе о смерти, как будто так смогут её избежать. А эти не пережитые моменты потом дают о себе знать внутренним разладом души, потому что мы всё равно связаны со своими близкими кровными узами, и их утрата не может пройти незамеченной.

Да, бабушки – это такие прекрасные взрослые люди, которые так необходимы своим внукам. Это какая-то особая связь поколений. Какое-то особое тепло и взаимопонимание. Их спокойная рассудительность и внутреннее смирение создают правильную почву для будущей взрослой жизни потомков. Наместник Лавры, Владыка Арсений, тоже постоянно, почти на каждой проповеди, рассказывал про свою бабушку, говорил, что у неё было такое благочестие, которого нет сейчас даже у монахов. Верю. Грущу, что их больше нет.

Позже у меня был опыт в церкви после окончания школы. 1989 год, Пасха. Подруга была комсоргом в училище. Молодёжь в храм не пускали. Из комсоргов и парторгов шахты формировали дружины, чтобы охранять храм, и мы под шумок с ними, вроде бы гоняя других, тоже приходили, потому что самим было интересно. Но это было больше любопытство и дурость, потому что мы сидели на лавочках возле храма, курили, смеялись и т.п. Господи, прости нас, глупых. Но запомнилось другое: после службы вся дружина поехала на шахтную дачу с куличами и крашеными яйцами отмечать праздник. Вот так, хоть и опошленные и исковерканные, а традиции оставались.

Вспоминается, как долго варилась кутья из пшеницы – около шести часов, томилась на печке, а мы целый день бегали вокруг и ждали, когда она будет готова. Как пеклись те самые куличи, и мама не давала заранее, а только разговлялись в сам праздник. А детское нетерпение было очень сильным; до сих пор эти ощущения остались. Сейчас мои внучки точно так с нетерпением ждут, когда можно будет съесть кулич, который мы по традиции печем сами. И я их очень хорошо понимаю.

Как говорит протоиерей батюшка Андрей Ткачев, – блажен, кто пережил юный возраст. Полностью с ним согласна. Очень много друзей, знакомых и одноклассников уже давно нет на этой Земле. Многих не стало буквально до 20 лет своей жизни, кто-то задержался чуть дольше. Дети 90-х – особое время потерянности и вдруг разрешившейся вседозволенности. Наркотики погубили очень много хороших ребят. Да, я не оговорилась, именно хороших.

Мало было тех, кто в дань моде принимал их. Больше было тех, кто был с очень чувствительной душой. От неразделенной любви, сломавшейся жизни и по другим причинам – тоски души по чему-то высокому и важному. Были, конечно, и те, кто увлекался по дурости просто так, а потом не мог бросить, но речь не о них.

Я после окончания школы из Макеевки переехала жить в Донецк. Сама уже работала и время от времени приезжала домой, к друзьям, кумовьям. Хотелось увидеть своих знакомых, но каждый раз меня ждало разочарование. Буквально каждые полгода кто-то уходил навсегда, кто-то становился таким, с кем общаться уже не хотелось и не было смысла. Каждый раз это было очень больно. Много друзей, о которых искренне скорблю.

Советское время было, конечно, по-своему интересным. Больше всего нравилась стабильность и уверенность в завтрашнем дне. Все трудились и у всех всегда была зарплата, отпуск и другие постоянные вещи. Время беззаботное, детство вспоминаю с радостью.

Но не было главного – Того, Кто создал нас и всё, что вокруг. Как-то исключили Его из своей жизни. И так, конечно, всегда быть не могло. Пока ещё соблюдали мораль (она была тогда очень сильна), как-то всё держалось. А когда спустили на тормозах все законы благопристойного поведения, Господу нужно было вмешаться в нашу жизнь по Своему милосердию, чтобы мы не уничтожили сами себя навсегда.

Вместе с нашим духовным разложением постепенно начали возрождаться храмы и монастыри (идеже умножится грех, преизобилует Благодать), и Господь потихоньку стал стучать к каждому в дверь. Многие тогда кинулись в храмы и паломничества, но всё равно далеко не все.

Я ходила время от времени в церковь, прикладывалась к иконам, ставила свечи, молилась по-своему, что-то просила, но не понимала и не знала Православия. И, конечно, грешила… куда ж без этого. Потихоньку, постепенно, по нарастающей. Но не знала, что грех, что нет. Сравнивала себя с этим миром и искренне считала, что ничего плохого не делаю, по крайней мере сознательно никому не приношу вред.

Грех

А в действительности я просто не с теми себя сравнивала. И в послужном списке нарушений Заповедей Божиих оказалось очень много горьких строк.

Не буду здесь приносить исповедь, она неуместна, но о решающей истории немного напишу для понимания последующих событий. В двадцать три года я вышла замуж, родила дочь, четыре года прожила с мужем и развелась, просто стали чужими людьми, так и не успев стать близкими.

Самая большая боль – это если ты один, когда рядом кто-то есть. На тот момент мне уже не было жаль расставаться, жаль было, что ничего не вышло и что ребёнок остаётся без отца. За себя я не переживала: мужского внимания было очень много, но оказалось, что это всё большая иллюзия.

Я осталась одна, пошла работать и устроилась в компанию секретарём. Через некоторое время руководитель стал уделять мне особое внимание. Мне поначалу это было просто забавно: он намного старше, был женат и вообще не был в моем поле интересов. Но со временем мы стали больше общаться, куда-то выезжать и много разговаривать.

Мне всегда нравились умные мужчины. Он окружил меня большой заботой, в которой я очень нуждалась. И я как-то так незаметно для себя постепенно полюбила этого человека. Около года мы просто общались, близких отношений не было. Конечно, была рассказана классическая история про злую жену, про отсутствие взаимопонимания и т. п., что отчасти было правдой.

Но на самом деле жена так не считала. От кого-то узнала о наших встречах, устроила скандал и на работе, и у меня дома – концерт для соседей. И это было только начало беды.

С одной стороны, я действительно уже сильно его любила, рыдала от одной мысли, что всё может закончиться. А с другой стороны, никогда ничего не делала такого, чтобы специально удержать его или наговорить на супругу. Обоим предоставила решить вопрос самим.

Он приехал ко мне. Жена продолжала приезжать и устраивать скандалы, посылать проклятия. Я поменяла квартиру, мы переехали, но неприятный осадок остался и небольшой страх всегда присутствовал.

Отношения складывались по-разному: иногда всё было замечательно, иногда как-то тревожно. Но причины я не понимала. Для влюблённого человека всё казалось хорошо. Ему жена постоянно твердила, что я его скоро брошу, что я с ним только из-за денег, хотя он не был богат и был на самом деле очень жадным человеком. Но я и на это закрывала глаза. Мне от него особо ничего не нужно было, кроме него самого. У него был заметен этот страх и дикая ревность ко всем и ко всему буквально.

Я нашла другую очень престижную работу с хорошей зарплатой, но он боялся, что станет не нужен, и всячески незаметно вредил. Даже звонил генеральному на работу и говорил всякие гадости на меня, чтобы меня уволили, и я бы зависела только от него. Это я узнала потом. А так пять лет прожила в розовых очках. И, кстати говоря, так и не получила приглашения выйти замуж.

Иногда мне дочь рассказывала о нём какие-то небылицы, но я воспринимала это просто как детскую ревность. Иногда происходили какие-то «чудеса», которым не было объяснений: пропадали деньги, вещи, списывались деньги со счета телефона, портилась одежда и обувь.

Был такой случай, который мне трудно простить до сих пор. Умер мой родной дядя. Мне позвонили на работу, я отпросилась, чтобы поехать на похороны. В тот день я получила зарплату. Оставила её в сумке в комнате на пианино, а утром, когда встала, сумки там не оказалось. Было полное недоумение, но никаких подозрений не возникло. Он разыграл это так, что я забыла закрыть входную дверь, и ночью кто-то зашёл и забрал. Конечно, это было очень странно, но другой версии не было. В сумке был и паспорт, потом пришлось восстанавливать документы.

В итоге он дал мне денег только на дорогу. Я была вдвойне расстроена, потому что хотела помочь и материально близким. Дядю Сашу я очень любила, это был необычайно замечательный человек.

Потом было ещё много совершенно абсурдных ситуаций, которым не было объяснений, но подумать на него я не могла.

А однажды бывший свёкор рассказал мне очередную нелепую историю про него, даже не буду описывать, но я и ему не поверила. Но когда это оказалось правдой, и пазл сложился, я пришла в ужас. Оказывается, можно быть очень умным и психически больным одновременно. Настолько умным, чтобы уметь скрывать это целых пять лет близких отношений. Или моя любовь была настолько слепа…

Я приняла решение расстаться, так как просто боялась за дочь. Жить дальше с психически больным человеком было безумием. Я отправила ребёнка в деревню к свекрови и начала «процесс расставания». Он устраивал ужасные сцены, это всё было невыносимо и страшно. Даже иногда не ходил на работу. Однажды я уехала к сестре, несколько дней пробыла у неё, вернулась, когда его не было, поменяла замки, выставила вещи на площадку и уехала опять.

Он оставил после себя огромный долг по коммуналке. Испортил и поломал всё, что только можно было испортить в доме, но я была рада заплатить материальными вещами за свободу, лишь бы он оставил меня в покое.

Но так не произошло, и после этого ещё было много таких козней, которые мог придумать только больной человек. В общем, итог всего этого безумия – это нарисованные слёзки на моем нарисованном портрете, которые он мне оставил со словами, что это меня ждёт всю оставшуюся жизнь. Что, насколько он меня любил, настолько будет и ненавидеть. И что всё, что он мне делал до этого, только цветочки, ягодки ещё прорастут в моем огороде.

Так и произошло. Это были не просто слова: человек пошёл к колдунам и ворожеям, «сделал на смерть», которая практически и реализовалась чуть позже…

Чтобы не подвергать себя опасности, в конце лета я поменяла квартиру, свою продала и купила другую. Но обустроить к сентябрю не успела, поэтому отправила дочь учиться в школу к бабушке. Тем более что состояние моё к тому времени из-за постоянного стресса не позволяло заботиться о ней.

И началась у меня «счастливая полоса»: болезни, потеря работы. Презрение к мужскому полу, полное отвращение. Года два не могла даже смотреть в их сторону.

Появились болезни, которые не давали ни жить, ни работать. Врачи не ставили никакого диагноза, все нормально. Некоторые близкие даже считали, что я симулирую и просто не хочу работать.

Время страшное для меня – время колоссального смирения, когда ты молодой, умный, образованный, короче говоря – всё знаешь и всё умеешь – а ничего не можешь… Моя гордыня скулила, но на людях не подавала виду; делала хорошее лицо при плохой игре. Просыпаясь утром, казалось, сейчас щёлкну пальцами и весь земной шарик переверну вверх дном… а щелкнуть не могла. Такие вот последствия нарушения духовных законов.

Родителей не было уже давно. Помочь некому. Просить тоже как-то не привыкла, всегда справлялась сама, работала с 18 лет и всегда рассчитывала только на себя. Но пришлось понемногу занимать у знакомых. Долги росли… Время реально нереального смирения.

И дальше – хуже. «Пророчества любимого» начали сбываться с большей силой. Наступила духовная смерть. Не знаю, как правильно описать это состояние, но постараюсь.

Как-то однажды я слегла и пролежала в постели три дня, совершенно не вставая. Помимо телесной слабости было полное безразличие к себе, своей жизни, ребёнку, всему, что окружает. Полное забвение. Иногда я пыталась себя дёргать ментально, задавая себе вопросы: а как же дочь? Как она без тебя? Раньше этот вопрос моментально воскрешал меня из любой ситуации. Сильная любовь и ответственность за ребёнка всегда заставляли делать невозможное. Но тогда безразличие наступило и здесь, приходил ответ: как-то проживёт и без тебя, ты ей не нужна, всё нормально.

Три дня меня не интересовало абсолютно ничего; совсем без движения я пролежала в полном исступлении. Какие-то мысли носились в моей голове, и время от времени звучали такие слова: «Святогорская Лавра». Я думаю, что это был зов моего Ангела Хранителя – слабый, но вполне разборчивый, который всё ещё пытался меня спасти.