Трагедии и комедии маленького человека

– Готов. Хорошо мы с тобой, Кеша, поработали. Дозу правильную подобрали. А то в прошлый раз мало сыпанули, вот он жив и остался. Я тогда от Сыча такого нагоняя получил, мама не горюй. Представляешь, этот генерал полковника Кротова посадил. Со своими ревизорами накопал, что он машины, квартиры, которые за счёт бюджета были построены, нужным людям продал. Аж на десять лет Крота упрятали. Сейчас чалится в Нижнем Тагиле в 13-й колонии, а теперь до Сыча добрался. Ему Сыч предложил квартиру возле Кремля на Большой Полянке, а он отказался. Представляешь, жил где-то в Пушкино под Москвой в старой трёхкомнатной квартире.

– Он что, ненормальный? – заметил второй, который был худой и бледный, чем-то напоминающий восковую свечку. Может, у него вилла где-нибудь за бугром была?

– Какая вилла, дом-пятистенок в Ярославской области у него. Пока туда доедешь, полдня пройдёт. Осталось теперь акт документальной ревизии финансово-хозяйственной деятельности из сейфа изъять, и всё будет шито- крыто. Так что готовься звание обмывать. Ты теперь майором станешь, а я подполковником. Сыч уже представления на нас накатал. А знаешь, чем отличается майор от капитана?

– Чем?

– Когда капитана убивают, у него на могиле три выстрела солдаты из автоматов не делают, а когда майора убивают, то три выстрела делают.

– Ну и шуточки у тебя, – заметил долговязый. – Пойдём лучше по рюмашке коньячку пропустим за упокой души этого честного генерала.

После их ухода установилась тишина. Казалось, даже ходики стали тихо тикать, чтобы не нарушать покой обитателей палаты номер три.

А генерал только сейчас узнал, от чего у него целую неделю была высокая температура, и врачи в госпитале не могли определить, от чего она. Вспомнил, что действительно, когда проводили ревизию, у полковника Кротова была тоже температура, правда в прошлый раз она так же внезапно прошла, как и появилась. Выходит, в первый раз дозу маленькую сыпанули, а теперь большую, и организм не выдержал.

Перед глазами встала картина детства: город Смоленск, игры в казаки-разбойники, полёт Юрия Гагарина, когда жители вышли на улицу, узнав, что их земляк первым в мире в космос полетел, выпускной вечер после 8-го класса, девушка Таня, с которой сидел за одной партой, но так и не смог признаться в юношеской любви… затем город Балашов, речка с красивым названием Хопёр… учёба в техникуме в Саратове, оперотряд, задержание особо опасного преступника, ранение… учёба в институте в Москве, комиссар студенческого строительного отряда в Казахстане, секретарь комитета комсомола… служба в МВД лейтенантом, командировки по стране с красивым названием СССР… поездка в Чечню на войну в 1996 году… контузия. На тех событиях почему-то картинка остановилась.

Добровольно поехал на войну, возглавив сводный отряд. Место дислокации – Грозный. Хотя были такие, которые отговаривали ехать. Приятно сидеть в сытой Москве, имея на плечах полковничьи погоны, и знать, что где-то там, далеко-далеко, за тысячи километров идёт война – гибнут чьи-то отцы, дети, внуки, но почему-то захотелось испытать себя на прочность, узнать в жизни, что ты стоишь на этом свете. Когда мать одного из солдат-срочников внутренних войск обратилась за помощью, чтобы вызволить из плена своего сына, то была по кругу пущена шапка и туда клали деньги, кто, сколько мог, и через 6 часов слёзы радости на лице матери, увидевшей сына живым. Контузия от взрыва снаряда, спасение от того, что упал нательный крестик и он нагнулся за ним, когда просвистел осколок. И выговор в личное дело, потому что не выполнил смертельный приказ о выводе сводного отряда ночью из Грозного, а прислушался к совету простого капитана внутренних войск, который посоветовал выходить днём. Жизни всех офицеров были спасены. А многих тех, кто выполнил преступный приказ, привезли домой в цинковых гробах. Правда, потом выговор сняли и наградили именным оружием с благодарственной надписью министра. И фотография боевых товарищей, с которыми 6 месяцев смотрел смерти в глаза. Из пяти офицеров, запечатлённых на ней, троих уже не было в живых. Лезгин Ахмед Джаватов погиб на второй Чеченской войне, татарин Рашид Сибатулин в 40 лет умер от рака, украинец Иван Бондаренко при странных обстоятельствах погиб в автомобильной катастрофе. Как будто невидимая рука киллера продолжала своё грязное дело – забирая жизни лучших людей отчизны.

От этих картинок-воспоминаний отвлёк женский голос Ирины.

– Товарищ генерал, а вас как звать?

– Анатолий Иванович. Зовите просто Анатолий.

– Толик, – как-то по-матерински Ирина обратилась к генералу, – то, что сказали эти мрази – это правда?

Лунный свет осветил улыбку на лице генерала. Толиком его называла в детстве мама.

– Да, правда.

– И то, что вы жили в старой трёхкомнатной квартире, это тоже, правда?

– Правда.

– Анатолий Иванович, но вы же могли в Москве квартиру иметь.

– Мог бы. Но дело в том, что я в управлении распределял эти самые квартиры, и что бы сказали сотрудники, если бы я сам себе выделил квартиру. Мне предлагали квартиру возле Кремля, на Большой Полянке, в обмен на то, что я закрою глаза на махинации в организации у Сычёва. А там миллионные хищения. Жалко, не успел материалы в прокуратуру передать.

– Товарищ генерал, – вступил в разговор Андрей. – А по-другому можно было поступить?

– Нет.

Старик, который всё время молчал, и казалось, ему нет дела до этого разговора, сказал:

– Ты, сынок, поступил правильно. По совести, по чести. Ты не смог бы жить в этой проклятой квартире рядом с Кремлём. А кроме суда земного, есть ещё Божий суд. Вот этим отморозкам воздастся по ихним злодеяниям.

В палате установилась гробовая тишина, которая и должна быть в морге.

Даже часы ходики перестали тикать, остановившись на цифре 12. Казалось, генерал ушёл в бессмертие…

На следующий день первыми приехали за Маргаритой, которая так и не накопила матери на лечение рук, вторыми приехали за архитектором Андреем, который так и не построил дом своей мечты, третьими приехали за Ириной, которая выходила и вернула к жизни мужа. За стариком, участником Великой Отечественной войны, защитником Сталинграда, орденоносцем, так никто и не приехал…

Ровно в 9 часов утра жена генерала сидела в кабинете врача. Молодая врач, которая делала вскрытие, протянула ей медицинское заключение. В графе, где стояла причина, стоял прочерк.

– Что это? – задала вопрос жена.

– Заключение.

– Но здесь нет главного. От чего он умер.

Молодая особа заёрзала на стуле, как бы думая, что сказать.

– Вы знаете, в его тело было что-то занесено извне.

– Его отравили?

– Я это вам это не сказала, – как-то зло выпалила собеседница. И уже наклонившись, в самое ухо тихо сказала: – Если я вам скажу правду, то буду сама лежать рядом с вашим мужем.

Жена поняла, что врач больше ничего не скажет, молча вышла из кабинета.

Прощание с генералом в траурном зале больницы продолжалось третий час. Люди шли и шли. Среди них были молодые ревизоры, которых генерал научил быть честными и преданными своему делу, седые полковники, которым посчастливилось работать под его руководством, был среди прощавшихся и единственный оставшихся в живых с той чеченской фотографии подполковник Александр Борисов. Смотрительница зала, худенькая пожилая женщина, не успевала уносить цветы с гроба генерала, потому что их было так много, и они падали на пол…