Стажировка в Северной Академии

В одно мгновение пропал азарт, и льдом опалило сердце. Дрогнувшей рукой поставила чашку, и засуетилась:

– Я засиделась у вас, доктор, мне ещё нужно подготовиться к завтрашней лекции… Мне пора.

Зачем? Вот зачем я сказала об этом? Ведь всё было так хорошо.

Неловко улыбнулась, и пошла к двери.

– Я всегда буду рад видеть вас, Аделия, – без тени усмешки, совершенно серьёзно бросил старик.

Я кивнула, не оборачиваясь, и вышла в коридор.

Слишком мало времени прошло, чтобы вот так легко, играючи вспоминать прошлое.

Только, когда вернулась в комнату, поняла, как некрасиво прозвучали мои слова для единственного человека в этой негостеприимной академии, принявшего с теплом чужую девушку из столицы. Завтра – выходной, и ни к какой лекции, естественно, готовиться мне не нужно.

ГЛАВА 10

В свой законный выходной я планировала провести так: поспать до полудня, прогуляться по территории академии, почитать какую–нибудь книгу – словом всё то, чем занимаются обычные люди для своего удовольствия. Но «грандиозные» планы разрушил оглушительный стук в дверь.

Всё ещё лёжа в кровати, нахмурилась. И кому я понадобилась? Ведь стрелки часов едва–едва добрались до девяти. Стук повторился вновь, настойчивее, выдавая нетерпение посетителя. Встала, запахнула халат и, накинув на плечи тёплую шаль, вышла из спальни в кабинет. Немного постояла и только потом открыла. На пороге оказалась Тильда с широкой улыбкой.

– Мы идём в город, сегодня ярмарка! – огорошила вместо приветствия, и, не дожидаясь приглашения, вошла в комнату.

– А ничего так, миленько, – прокомментировала, плюхнувшись на стул.

Я же замерла на месте, не зная смеяться или плакать. Её непосредственность сбивала с толку, обескураживала, забавляла и раздражала одновременно.

Удручённо покачав головой, закрыла дверь.

– Во–первых, светлого утра, а во–вторых, ярмарка – это, конечно же, хорошо, но у меня другие планы на сегодняшний день.

Стараясь выглядеть эдакой невозмутимой дамой, что ведёт беседу с нерадивой ученицей, плотнее запахнула шаль и медленно прошла к окну.

Тильда мою невозмутимость не оценила, заливисто рассмеялась, хлопнула в ладоши:

– Валяться в постели до обеда и почитывать книги, сидя у окна?

Эм… Я даже растерялась. Как у неё получилось так точно угадать?

– Угадала! – тем временем продолжила потешаться девушка. – Ну это же скучно! А ярмарка – весело!

Для кого–то скучно, для кого–то нет. Набрала в грудь воздуха, готовясь отказаться, но меня перебили:

– Возражения не принимаются! – небесно–голубые глаза загорелись решимостью, а пухлые кукольные губы сжались в тонкую линию.

Я пыталась придумать стоящие отговорки, но каждую из них Тильда с лёгкостью отметала. В итоге сдалась. Да и вспомнила о разбитой чашке, об одолженном комплекте постельного белья, об отсутствии штор на окнах, и какого–нибудь коврика для ног перед дверью.

Улица встретила нас ярким слепящим солнцем, так что глядя на белые листья деревьев и кустарников, я то и дело прикрывала глаза. Легкий ветерок тут же растрепал наскоро сооружённую причёску, пришлось вовсе распустить волосы. Они тяжелым покрывалом легли на плечи.

– Ничего себе, – завистливо протянула Тильда, – и ты такую красоту прячешь?

Я только ухмыльнулась в ответ, пожав плечами. Красоту или нет, но если не заплетать, то они будут только мешаться. В подтверждение моих мыслей, непослушные пряди взлетели вверх и залепили мне взор.

– Ты обещала мне рассказать, что сейчас носят в столице!

И то, что я вовсе ничего подобного не обещала, девушку не интересовало.

Да и что я могу рассказать о моде? Что женщины носят платья и шляпки, а мужчины – наглухо застёгнутые камзолы и брюки. И то, я не уверенна, что это так – в столице мне редко доводилось покидать стены академии. Всё свободное время проводила в лаборатории или библиотеке.

– Ну–у–у… то же, что и здесь, – пробормотала неуверенно.

Действительно, чем существенным могут отличаться столичные наряды? Разве что цветом, возможно фасоном, но как платье ни сшей, оно же останется платьем, не так ли?

– Как это «то же, что и здесь»? – возмущённо передёрнула девушка. – Хочешь сказать, что ты модой вообще не интересуешься? Совсем–совсем?

– Совсем, – в извиняющемся жесте развела руки.

Думала, на этом тема исчерпает себя, но нет, Тильда уверенно произнесла:

– Разберёмся.

И мне от её решимости стало немного не по себе – с чем это она разбираться собралась?

Мы обогнули основное здание, прошли мимо неогороженного стадиона, оборудованного старенькими снарядами и очень слабым защитным полем, свернули к теплицам с запотевшими стенами и через высокую калитку покинули учебное заведение. Узкая тропинка, извиваясь между пушистыми кустарниками, уходила вниз по отвесному склону. Туда, где город укрылся от любопытных глаз между двух высоких гор с белоснежными шапками снега на вершинах.

Когда только приехала, после двух утомительных дней пути с вялым интересом осматривала улочки Монтайна, так что теперь с живым любопытством отмечала ровные ряды домов, высокие смотровые башни, остроконечные пики единственного на весь город храма, небольшой парк, выделяющийся белым пятном на фоне серых, коричневых и тёмно–зелёных крыш. Конечно, до красот столицы далеко, но, тем не менее, Монтайн обладал собственным шармом, присущим северным районам страны – маленькие арочные окна с искусственными колоннами и диковинными статуями животных; несуетливая размеренная жизнь; и воздух кристально чистый, так что даже кружится голова.

– Скучно у нас, – восхищение прервал тихий голос Тильды.

Обернулась – девушка недовольно морщилась, будто совсем не видела расстелившейся перед ней красоты. Набрала в грудь воздух, чтобы возмутиться, но передумала. До поступления в столичную академию я тоже считала, что солнечный Рэмот самое скучное место на свете, это потом, когда появилась возможность сравнить, научилась ценить его.

– Зато спокойно, – вновь окинула взглядом город и слабо улыбнулась.

Спокойно – очень точное слово. Мне совсем не помешает научиться спокойствию у этого городка.

Несмотря на расстояние, мы довольно быстро спустились по тропинке. Петляя между домами, оказались на торговой площади, где тишина и спокойствие канули в лету. Рядом с повозками, вагончиками, лавками толпились горожане – спорили, пытаясь сбить цену, охали, вздыхали, но шли на уступки и приобретали разномастные товары. Продавцы во всю зазывали новых покупателей, не скупясь на льстивые речи и восхваление своих изделий.

– Пойдём, вон там ткани, – Тильда схватила меня за руку, не дав разномастной толпе увлечь в другую сторону.

Пришлось пойти за ней.

– Вот, смотри, такой цвет мне идёт? – пока я озиралась по сторонам, девушка схватила первый попавшийся отрез полотна и приложила себе к лицу.

Не удержалась, хмыкнула:

– Ты хочешь шить из этого шляпку?

Тёмно–синий шёлк с ярко–жёлтыми разводами смотрелся комично. Будь это хоть тысячу раз модным, ни за что бы ни приобрела.

– Ну почему сразу шляпку? Мне кажется платье выйдет из него неплохое.

Отвечать ничего не стала, только закатила глаза. А потом заметила белоснежную ткань с вязью красных роз. Красиво…

– Возьми лучше эту, не прогадаешь, – подала девушке понравившийся отрез и отвернулась.

Мода – это не моё. Я всегда выбираю платья по принципу: не маркое, не броское, не дорогое и удобное. А все эти рюшечки–плюшечки считаю лишним.

Мой выбор Тильда оценила восхищенным «О!», а подошедший продавец – невысокий мужчина лет сорока с чёрными усами и хитрой улыбкой – одобрил:

– Замечательный выбор, очень модная расцветка в этом сезоне. В столице все красавицы так ходят.

– Во–о–от! – протянула девушка, счастливо хлопнув в ладоши. – А ты говорила, что ничего не знаешь.

Ха, я бы поспорила с утверждением и Тильды, и продавца, но не стала. Я увидела вагончик с многочисленными колбами, мензурками, пузырьками и бутылями.

– Я сейчас вернусь, – бросила через плечо.

Расталкивая прохожих, уверенно шла к своей цели, а когда оказалась рядом с привычными предметами – растерялась. Собственно, зачем мне всё это? Я же…

– Девушка, вам чем–то помочь? – худосочная женщина окинула меня оценивающим взглядом, скривила губы в улыбке, видимо посчитав меня просто зевакой, а не покупательницей.

И что меня дёрнуло произнести как на духу:

– Упакуйте, пожалуйста, мерный цилиндр, пять пробирок, тигель, штатив, стеклянную ступку и банку со сливом.

Продавец растерялась. Округлившимися от удивления глазами посмотрела на меня, открыла рот, закрыла, а после закашлялась и неразборчиво пробормотала:

– Банку какого объёма? Два или три литра?

Уверенно тряхнула головой – если уж начала чудить, то нужно держать лицо до конца – и уточнила:

– А меньшего есть?

Женщина заторможено кивнула, а потом–таки сообразила, что я всерьёз настроена на покупку и захлопотала, заохала. В итоге приобрела кучу того, что пыталась всеми силами забыть и оставить в прошлой жизни. Да только прошлое оставаться там было не намерено.

***

К Тильде вернулась растерянная и подавленная. В душе клубилось смятение – щемящее, болезненное, но при этом, где–то в глубине родился вопрос: «Может быть, это знак?»

– О, что это у тебя? – упаковывая свои покупки, девушка мельком взглянула на свёрток в моих руках.

Отмахнулась, не зная, что ответит, но она продолжать тему не стала, доверительно прошептав:

– Я такую красоту купила! Невероятную! – и тише добавила: – Только теперь до конца месяца буду сидеть на воде и хлебе.

Вот теперь я удивилась, выныривая из водоворота собственных переживаний:

– Зачем?

Тёмные брови взлетели вверх:

– Как зачем? Это последняя ярмарка в этом году, потом ляжет снег и из столицы к нам никто из торговцев не сунется.

Хм… Нет, это может и аргумент, но какой–то слабый слишком. Хотя… Во время учёбы я часто просаживала за один день всю стипендию, только не на платья, шляпки и сумочки, а на книги и на лабораторные мелочи.

– Пойдём, я всё, – Тильда отвлекла меня от мыслей, и мы направились обратно к академии.

В этот раз девушка молчать не думала. Она посвятила меня во все сплетни, что касались и преподавательского состава, и студентов, и обслуживающего персонала. Оказалось, профессор Райт предмет воздыхания сестёр, Прос который год пытается бороться с болями в спине, а Диам ворчунья и ледышка потому, что ей нет дела ни до кого, кроме себя любимой. Повариха крутит шашни с дворником, а тот без зазрения пользуется её служебным положением и наведывается в столовую по пять раз на дню. Мика, дочка главы совета города, не терпит конкуренции и вообще очень мстительная особа.

Из потока слов я выявила главное – причину «нелюбви» близняшек, и известие о положении в обществе Мики. Так вот откуда столько яда в девушке.

Свернув на одну из улочек, увидела неказистую вывеску «Уголок хозяюшки». Прервала непрекращающийся поток слов Тильды:

– Давай зайдём? – удивительное дело, я с этими склянками совсем забыла, для чего собственно, согласилась пойти на ярмарку.

Девушка понимающе кивнула, удобнее перехватила увесистый свёрток с тканью и направилась к настежь распахнутым дверям лавки. При этом продолжила увлечённо перемывать косточки обитателям академии.

Усмехнувшись, покачала головой – и как она не устаёт разговаривать? А самое главное, для чего ей столько совершенно не нужной информации?

Нам навстречу вышел совсем молодой парнишка и, расплывшись в широкой обаятельной улыбке, всплеснул руками:

– Кого я вижу! Тильда, давненько ты к нам не заходила, неужели в этот раз не все сбережения спустила на новые наряды?

С трудом удержалась, чтобы не рассмеяться.

Девушка в ответ недовольно фыркнула:

– И не надейся, Люк. Твои жалкие попытки острить не задевают меня.

Но вопреки сказанному, в её глазах полыхнула злость – яркая, взрывоопасная. Это не укрылось и от парня. Он хитро сощурился, довольно рассматривая покрасневшие щёки моей спутницы.

– Как скажешь, – преувеличенно добродушно отозвался он, и обратил внимание на меня: – Я так понимаю, моей покупательницей будете вы?

Спрятав улыбку, кивнула.

Парень подмигнул мне, воспользовавшись тем, что Тильда отвернулась и громким шёпотом произнёс:

– Надеюсь, в отличие от некоторых, вы оцените нужные, – на этом слове сделал особый акцент, – для хозяйства вещи.

– Лю–ю–юк! – угрожающе прошипела девушка, чем вызвала его заливистый смех.

– Молчу! – поднял руки вверх, сдаваясь, и уже мне: – Что вас интересует?

Всё время, пока я выбирала разные мелочи для жизни, Тильда и Люк перебрасывались короткими колкими фразами, при том в основном задирался парень, а она только отбивалась.

В итоге уже через какие–то полчаса я закупила всё, что было мне необходимо, и даже немного сверх того. Вместо чашки купила сервиз на четырёх персон – хрупкий невесомый фарфор нежного цвета. Я просто не смогла отказать себя в удовольствии приобрести его. С другой стороны, если снова разобью чашку, в запасе у меня будет ещё целых три.

Ещё два комплекта постельного белья, коврик, шторы, и полотенца. Словом полный набор.

В лавке оставила значительную часть отложенных денег, но ни капли об этом не жалею. Во мне проснулась неведомая до этого жажда облагородить своё новое жилище и сделать его не временным пристанищем, а домом, куда хочется возвращаться.

– Вы давно знакомы? – когда вышли на улицу, поинтересовалась у Тильды.

Она сверкнула недовольным взглядом и, скривив пухлые губы ответила:

– Давно, хотя я была бы рада вовсе его не знать!

Девушка нервничала и её обычное (насколько я могу судить) благодушное болтливое настроение испарилось.

– Нет, ты только подумай, – прорвало её, – какое ему дело до моих нарядов? И вообще, много ли он понимает, чурбан неотёсанный!

Уголки губ дрогнули в полуулыбке – вот уж действительно, в моде он точно так же, как и я, ничего не понимает. Потому что не могу представить, что однажды спущу все деньги на ткани для одежды. Это расточительно и довольно глупо.

Но ответила ей, не желая обидеть, ведь Тильда и так взвинчена до предела:

– Возможно, ты права.

За нашими спинами послышался стук копыт, мы дружно шагнули в сторону.

– Конечно, права! Это же мо–да, – проговорила по слогам, – а не какие–то там швабры да вёдра.

«Несомненно, мода куда выше хозяйственных нужд», – вновь подумала, улыбнувшись.

Карета, обогнав нас, остановилась, и из распахнутого окна выглянула женщина:

– Матильда, дорогая, давайте мы вас подвезём?

Изящная маленькая шляпка на седых волосах, забранных в аккуратную причёску, цепкий взгляд, которым она почему–то оценивающе осматривала меня, а не мою спутницу, и улыбка – вкрадчивая, заинтересованная.

Прежде чем ответил, девушка шепнула мне едва слышно:

– Это матушка Винса, – и уже громче, – Госпожа Анита, очень рада вас видеть! А мы вот на ярмарке были, – Тильда кивнула на мои и свои покупки, тут же делая шаг в сторону кареты. – Будем безумно благодарны, если поможете нам добраться до академии.

– Конечно, дорогая, конечно, – голова пропала в недрах кареты, и послышался строгий голос: – Винсент, помоги девушкам!

Я и моргнуть не успела, как дверца открылась и, легко спрыгнув на землю, перед нами предстал профессор Райт. С улыбкой, спрятавшейся в прищуренном взгляде.

Растерялась, чувствуя себя крайне неловко, да ещё и ветер, будто нарочно, подхватил распущенные локоны, бросив в лицо. А я и поправить не могу – нагружена свёртками, словно вьючное животное.

Тряхнув головой, смущённо потупила взгляд, чтобы следом искоса взглянуть на мужчину.

– Дамы, прошу, – то ли галантно, то ли шутливо поклонился он.

Тильда обернулась, сделала «страшные» глаза, мол «Ты чего замерла, как истукан?», и защебетала:

– Благодарю, профессор. Мы с Аделией, – на моём имени сделала особый акцент, так что я тяжело вздохнув, всё же направилась в их сторону, – так много всего накупили!

Винсент усмехнулся, молча помог усесться в карету моей спутнице, и обратился ко мне:

– Матильда нашла в вас родственную душу?

Слова прозвучали с подтекстом – язвительным, неприязненным. Нахмурилась, пытаясь понять суть его вопроса, а потом вспыхнула, ощутив, как щёки покрываются румянцем. Но спорить не стала:

– А вы сомневались? – ответила в тон ему.

Протянул руку, чтобы помочь с покупками. Одарила его пренебрежительным взглядом. Нет уж, справлюсь сама.

Едва слышно хмыкнул, но придержал за локоть, помогая взобраться по ступеням. А стоило опуститься на свободное место, тут же попала в цепкие сети матушки профессора:

– Милая девушка, я так понимаю, вы и есть новая коллега моего сына?

Неловко кивнула. Столь явный интерес женщины, что выражался во взгляде и участливой улыбке обескураживал. А она, как ни в чём не бывало, продолжила допрос:

– Аделия, если не ошибаюсь?

Вновь кивнула.

– И приехали вы из самой столицы?

Упоминание о центральном городе королевства заставило скривиться, но всё же ответила:

– Именно так.

Анита строго посмотрела на Винса, усаживающегося рядом со мной:

– Дорогой, ты просто обязан пригласить Аделию к нам на ужин, я хочу расспросить её о столичной жизни!

Удивительно, она сказала это так, будто меня здесь не было. Что не преминул заметить и профессор:

– Так в чём проблема, мама? Приглашай, – голос насмешливый, и даже не оборачиваясь, почувствовала, что он пристально смотрит на меня.

Но тут в разговор вступила, молчавшая до этого Тильда:

– Если вы хотите узнать о моде, то Аделия вам тут явно не помощник, – девушка легкомысленно хихикнула, – я уже пыталась выведать у неё хоть что–то, но безрезультатно.

Матушка громко ахнула, тем не менее, обратившись ко мне:

– Почему же?

Пришлось, краснея ещё больше, тихо пробормотать:

– Я редко покидала академию.

– Как? – удивилась женщина. – В столице такие строгие правила, что студентов не выпускают в город?

Усмехнулась. Забавно, если бы некоторых моих сокурсниц заперли за высокими стенами учебного заведения, то они бы попросту сбежали.

– Нет, – поспешила опровергнуть её домыслы, – просто меня больше интересовала учёба, чем прогулки по улицам Олата.

Анита протянула:

– О–о–о…

Правда, я так и не поняла, чего было больше в её голосе – удивления или одобрения?

– Что же, – она быстро взяла себя в руки, – я думаю, Аделии есть о чём рассказать, помимо моды. Ведь так?

Не зная, что на это ответить, пожала плечами.

– Ви–инс? – с напором повторила она.

Мужчина рассмеялся – открыто и доброжелательно:

– Мама, у вас поразительная способность добиваться того, что хотите, – и, вздохнув, повернулся ко мне: – Аделия, мы были бы рады видеть вас на ужине, скажем…

Запнулся, Анита помогла, пряча очаровательную улыбку:

– В следующие выходные.

– В следующие выходные, – послушно повторил профессор.

Растерянно переводила взгляд с матери на сына, и мои метания прервал строгий голос женщины:

– Аделия, отказ я не приму!

Пришлось покорно кивнуть, чувствуя себя какой–то марионеткой – то Тильде отказать не смогла, то теперь вот…

Дальнейший путь меня больше не мучали расспросами и сомнительными предложениями. Анита вместе с Матильдой обсуждали форму сумочек и шляпок, что в этом сезоне вошли в моду.

Я же чувствовала себя не в своей тарелке. Ещё и взгляд Винса то и дело ловила на себе – насмешливый, но в то же время в самой его глубине сверкали яркие искры заинтересованности.

Карета остановилась у ворот академии, хотела выйти, вновь проигнорировав помощь профессора, но он даже не спросил дозволения – взял из моих рук несколько свёртков, в одном из которых был сервиз.

– Осторожно, не разбейте, – зачем–то предупредила его, получив в ответ скептическую ухмылку.