Кости мертвого бога

Схематично зарисовал место преступления, чтобы потом передать штатному художнику «Зеркала». Когда Артур в очередной раз поднял глаза от листка бумаги, встретился взглядом с полисменом. Его заметили. Констебль подошел к старшему, вполголоса что-то произнес и указал пальцем на Уилсона.

Поведение Артура показалось сержанту подозрительным. Он сделал несколько шагов вперед и не терпящим возражений тоном проговорил:

– Сэр, вы, во втором ряду, в черном котелке. Подойдите ко мне.

Сержант держал ладонь на рукояти дубинки и явно готовился сорваться в погоню при любом подозрительном движении. Уилсон понимал общую напряженность и не стал провоцировать полисменом. Протиснулся и сделал пять шагов вперед.

Остановился в паре футов от сержанта.

– Сэр, объясните свое поведение.

– Я журналист «Зеркало Ландариума».

– И как вы здесь оказались посреди ночи? – с нажимом спросил сержант.

– Мой добрый знакомый отправил посыльного с новостью.

Появление газетчика ему явно не понравилось. Но у «Зеркала» оставалась репутация серьезной прессы, и полисмен не решился сразу же прогонять журналист. Назови Артур прошлое место работы, отношения явно бы разительно отличалось. Поэтому Уилсон и не стал представляться.

– Вы можете подтвердить, что служите в газете?

Артур вытянул вперед руку с жатой визиткой, чтобы полисмен мог прочитать. Невзначай постарался закрыть большим пальцем конец имени и начало фамилии. Сержант посвятил фонарем на картонку, увидел оттиснутую эмблему газеты и подсолнух социалистов в нижнем правом углу.

– Хорошо. Вернитесь на безопасное расстояние. И лично я попрошу не публиковать новость о произошедшем до официального обвинения.

– Не беспокойтесь, «Зеркало Ландариума» выходит строго по субботам. Времени еще достаточно. У меня есть единственный вопрос. Почему мужчина на стуле закован в наручники? Вы его подозреваете?

– Это уже два вопроса, сэр, – сдержанно ответил сержант. Обернулся на закованного в кандалы Алана и все же прокомментировал. – Прибывшим на место преступления констеблям он показался подозрительным. И решили перестраховаться и задержать подозреваемого.

– Сегодня вы его отпустите?

– Сэр, это дело полиции. Без сомнений, с ним поступят справедливо.

Артур видел, насколько раздражен полисмен. Решил не испытывать судьбу. Коротко поблагодарил сержанта и вернулся в толпу. Теперь собравшиеся жители смотрел на него с изрядной долей подозрения. Уилсон прошел насквозь и остановился в паре ярдов от заднего ряда.

К нему приблизился Джеки. Он вытащил из кармана пачку сигарет, предложил одну Артуру, тот помотал головой. Социалист чиркнул спичкой, прикурил. Из уважения выдыхал дым в сторону.

– Что сказал полисмен, мистер Уилсон? Они отпустят Алана?

– Уверенности в вине у полиции нет, – неопределенно ответил журналист. – Не готов ручаться, что этой ночью его освободят. Но общественность однозначно не удовлетворит подобный обвиняемый. Присяжные точно оправдают Алана, если дело дойдет до суда.

– Спасибо, мистер Уилсон. Смешно, когда вас вызвали и отпустили, местные подумали, что вы агент какого-нибудь лорда из парламента. Или полицейский осведомитель.

Артур рассеяно кивнул. Они прождали еще минут двадцать. Собравшиеся жители стали понемногу возвращаться домой. Не происходило ничего интересного, что можно было пересказать в пабе следующим вечером. А практически всех ждала завтра рабочая смена, перед ней стоило выспаться.

Потом в район фабричных людей прибыла карета, на борту которой была изображена стилизованная трехзубая корона и красный крест. Королевская служба коронеров.

Кучер заранее натянул поводья и остановил пару лошадей перед спинами собравшихся. К карете поспешил констебль с фонарем, в бедном квартале не хватало освещения.

Наружу выбрался коронер, вытащил саквояж. Следом на мостовую спрыгнул второй мужчина, более молодой на вид. Он также нес в руках кожаную сумку. Старший и младший коронер дождались, пока констебль посветит им под ноги и пошли к телу. Жители уважительно расступились перед медиками.

Джеки проводил их взглядом. Вытащил следующую сигарету. Уилсон с сомнение покосился на пачку. Почувствовал желание попросить у социалиста закурить. Но переборол порыв. И почти сразу от табачного дыма случился неприятный приступ кашля. Который Артур мысленно назвал отрезвляющим.

– Мистер Уилсон, а коронеры выглядят как рядовые жители города. Ничем не примечательные. Так и не скажешь, что с мертвецами работают.

– Обычных людей в мире больше, чем необычных, – рассеяно ответил Артур, оставлявший стенографические значки в блокноте.

Следом подумал, что за подобную фразу его бы уволили даже из «Ежедневной бесплатной хроники», редакторы которой были куда менее требовательными к слогу в статьях.

Коронеры осторожно сняли форменный мундир с тела. Артур подался вперед, пристально следя за их действиями. Несколько полисменов светили усиленными линзами лампами, давая возможность медиками все обследовать. Из-за хорошего освещения детали можно было рассмотреть издалека.

Прежде Артур видел мертвецов, когда получалось быстро оказаться на местах преступлений. И всякий раз удивлялся, насколько буднично выглядело тело. Словно пьяница прилег отдохнуть после тяжелого дня.

Пришлось внимательнее всмотреться, чтобы увидеть на серо-коричневой каменной мостовой более темное пятно запекшейся крови. А руки обрывались на уровне запястий. Перед тем, как отрубить кисти, убийца закатал рукава. Теперь раны оказались на виду. Мертвец лежал на животе, не получилось рассмотреть лицо. Но журналист не сомневался, что глаза были выколоты точно так же, как и при предыдущих убийствах.

Старший коронер вернулся к карете, заглянул внутрь и вытащил массивный короб фотоаппарата и треногу для него. Вновь подошел к телу, не обращая внимания на собравшихся жителей. По дороге зацепил низом треноги стоявшего на пути мужчину. Артур не мог наверняка сказать, случайно это произошло или намеренно.

Коронеры стали готовить фотоаппарат, попутно командовали констеблями, объясняли, как правильно выставить свет фонарей, чтобы получались максимально точная фотография.

Артур засмотрелся на работу медиков и не сразу заметил, как с противоположной стороны улицы подъехала вторая карета, на этот раз с короной и инициалами властвующего монарха на гербе. Полисмены.

Не дожидаясь остановки повозки, со ступеньки спрыгнул толстоватый мужчина с заметными издалека залысинами. Он быстрым шагом направился в сторону тела. По нервным движениям Артур предположил, что полисмен едва сдерживался, не расталикая стоявших на пути людей.

По обращениям констеблей журналист распознал в прибывшем сержанта-детектива Нельсона, который занимался расследованием предыдущих четырех убийств. Походило, что полисмена новость застала дома, во время сна. Он прибыл без головного убора, с всклокоченными волосами. И Артур заметил, что мундир у него застегнут неровно, на одну пуговицу выше.

Сержант-детектив сразу взялся за дело. Говорил на повышенных тонах, чтобы слышали и полисмены, и столпившееся люди. Он выбрал шестерых констеблей, разбил их на пары и направил опрашивать собравшихся. Остальных достаточно громко обругал и приказал прочесывать соседние улицы в поисках следов крови.

Артур заметил, что еще больше зевак постепенно стали отходить. Многих не прельщал разговор с полисменами. После коротких раздумий сам журналист решил остаться чтобы подслушать показания.

Стоявший рядом Джеки наклонился и шепотом произнес:

– Мистер Уилсон, я пойду. Не хочу появляться в отчетах полиции, это может быть вредно для движения.

– Хорошо. Зайди в редакцию за наградой. И если узнаешь что-нибудь стоящее, сразу же приходи ко мне.

– Договорились, мистер Уилсон. Удачно вам добраться домой.

Социалист приложил палец к поле цилиндра, попятился и примкнул к паре фабричных людей из заднего ряда собравшихся, которые постарались незаметно покинуть место преступления.

Их заметили. Констебль сделал пару шагов вперед, окрикнул уходивших и потребовал вернуться и дать показания. Но беглецы только ускорились, практически перешли на бег. И почти мгновенно скрылись из виду. В рабочих кварталах старались не иметь дело с полицией без крайней на то нужды.

Выбранные констебли начали опрашивать оставшихся горожан. Артур пристроился в конец очереди к ближней паре полисменов. Один задавал вопросы, другой записывал имена и адрес свидетелей и непосредственно сами ответы.

Когда констебли начали работу, по приказу сержанта-детектива сняли наручники с Алана. Однако уродца не отпустили. Вместо этого отконвоировали в карету полисменов и завели внутрь в сопровождении констебля. Артур предположил, что его хотели более тщательно допросить в здании полиции.

Журналист стоял достаточно близко, чтобы слушать ответы опрашиваемых. Многие соседи узнали убитого. Артур записал его имя – Эдвард Мерфи. Вдовец тридцати с небольшим лет. Работал со штамповочными паровыми машинами. Жил совсем недалеко от места смерти. Оставалось пройти всего две с половиной сотни ярдов до безопасного дома.

Коронеры сделали несколько фотографий, после чего подвели ближе свою повозку. Открыли дверь на торце кареты и совместно с кучеров в шесть рук погрузили тело. Артур знал, что теперь они направятся в городской морг и передадут убитого судебным медикам. Которые определят точные причины смерти.

После этого уже ничего интересного не случилось. Когда дошла очередь до Артура, он снова представился журналистом «Зеркала Ландариума». Честно назвал имя, рассказал, как оказался здесь и что видел. Единственное, вместо личного указал адрес редакции. Все же находился на месте преступления не как частное лицо, а представитель газеты.

После увиденного Уилсон побоялся возвращаться домой пешком. Решил переплатить, но все-таки нанять каб.

Глава 5

В шесть пятнадцать утра в дверь четы Уилсонов ударили три раза. Потом, после короткой паузы, еще трижды. Это был консьерж, который за плату в четыре пенса за месяц поднимал квартирантов из постели по утрам. Не все жильцы могли позволить себе механический будильник.

Мэри вышла на кухню и увидела склонившегося над столом мужа, быстро писавшего на листе бумаги. Артур торопился, слишком глубоко макал перо в чернильницу и оставил пару клякс на столешнице и рукаве рубашки.

– Доброе утро. Во сколько ты вернулся?

– Примерно час назад.

– И, судя по красным глазам, поспать у тебя не получилось?

– Нет. Нужно успеть записать ночные события до поезда. Не хочу переносить путешествие в Ковершайн.

– Расскажешь, что там произошло?

Прежде, чем ответить, Артур достал часы и проверил, сколько времени. До отправления поезда оставалось пятьдесят минут. Стоило поторопиться.

– Боюсь, что не успею. Я не стану брать в дорогу заметку, можешь прочитать, постарался расписать все максимально подробно. Потом вызови курьера и отправь в «Зеркало» дежурному редактору. Покормишь меня завтраком?

– Да, разумеется. Я вчера приготовила тебе немного еды в дорогу, не забудь.

– Спасибо, – рассеянно ответил Артур, снова погрузившийся в записи.

Еще раз внимательно прочитал текст. Он не планировался как финальный результат, готовый к размещению на полосе. Но хотелось известить редакцию обо всем, что удалось узнать. Раз уж повезло оказаться на месте в кратчайший срок.

Повернул лист и оставил на полях пару уточняющих комментариев. Восстановил и указал время, прошедшее между появление коронеров и сержанта-детектива Нельсона. И в другом месте отметил, что сам считает Алана невиновным.

Вскоре Мэри поставила перед мужем тарелку с консервированной белой фасолью, парой вчерашних вареных яиц и куском хлеба. Следом – кружку с горячим чаем.

– Постарайся задремать в поезде. Ехать не долго, но хотя бы час поспишь.

Чтобы не отвечать с набитым ртом, Артур просто несколько раз кивнул. Торопливо закончил с завтраком, подхватил приготовленную прошлым вечером походную сумку со сменной рубашкой и едой в дорогу. На прощание поцеловал жену и отправился на вокзал.

До Северного вокзала дошел пешком. За ночь и без того потратил слишком много денег. Чтобы точно успеть, пришлось взять более высокий темп ходьбы. В результате за время пути трижды был вынужден остановиться с приступом кашля.

К поезду подошел за десять минут до отправления. Прошел к предпоследнему, одиннадцатому, вагону третьего класса. На входе протянул билет кондуктору, который пробил бумагу специальными щипцами. На всякий случай Артур попросил разбудить при подъезде в Ковершайн. После бессонной ночи могу и не проснуться сам в нужный момент.

В дешевых вагонах места не были закреплены за пассажирами. Желавших поехать в сторону Тарткасла оказалось немного. Третьим классом, по крайней мере. Кроме журналиста насчитывалось едва ли десять человек. Артур выбрал место возле окна, зажал между собой и стенкой вагона сумку. Для большей надежности обмотал лямку вокруг руки.

Со своего места увидел, как кондуктор подал сигнал обер-кондуктору, что вагон готов к отправке. Специально для этого через весь поезд была протянута сигнальная веревка. Спустя пару минут ощутился рывок. Паровоз пришел в движение.

Уснул Артур еще до того, как поезд покинул пределы Ландариума.

***

Прежде Уилсон бывал в Ковершайне исключительно проездом. Одноименный университет входил в пятерку лучших Альбии Матры. В нем учились лишь отпрыски лордов, высших военных чинов, промышленников и самых богатых торговцев. Слишком престижно для семьи Уилсонов. Родители Артура были людьми в общем-то состоятельными. Но недостаточно, чтобы позволить учебу сына в Ковершайне.

Поезд выбился из расписания и прибыл на перрон в десять ноль пять. Однако Артуру это оказалось даже на руку – встреча с профессором назначена на полдень. Журналист вышел из вокзала и направился в сторону центра городка.

Аарон Дэвис с кафедры философии жил в квартале, где традиционно селились преподаватели, работающие и вышедшие на покой. По дороге к дому профессора Артур остановился на пешеходной аллее. Нашел свободную и сухую лавочку, на которой можно было дождаться назначенного времени.

Поднял голову и осознал, что смущало его с момента выхода из вагона. Белые облака и слепящие с непривычки солнце. В окрестностях не располагалось крупных предприятий, способных затянуть небо дымом из печей и топок паровых машин.

Там же Артур перекусил. Больше для того, чтобы освободить сумку, чем от действительного голода. Еще и побоялся, что если будет сидеть без дела, то снова уснет.

Дождался, пока до встречи останется четверть часа. Поднялся, стряхнул со штанов хлебные крошки. Сориентировался, нашел нужную сторону и отправился на улицу памяти герцога Гогтшира, дом двадцать два.

Преподаватели ковершайнского университета жили в аккуратных одноэтажных коттеджах. По сравнению со столицей расстояние между домами казалось Артуру очень большим. Вокруг многих были разбиты сады. Вместо заборов вдоль тротуара тянулась невысокая, по пояс, живая изгородь.

Подойдя к нужному номеру, Артур невольно замер на месте. Во двор профессора Дэвиса вели декоративные ворота, созданные из врытой в землю гигантских размеров нижней челюсти океанического левиафана. Журналист не удержался и провел ладонью по гладкой бело-желтой кости.

Часто торчавшие зубы длиной в полтора-два фута казались непропорционально маленькими для существа таких размеров. Пока ученые-ихтиологи и биологи не пришли к однозначному выводу, чем питались левиафаны на глубине. Либо одни виды пожирали другие. Либо в океанических толща скрывалось крайне много неизвестных науке рыб.

После мгновения любопытства Уилсон переборол себя и направился к двери. Надавил на кнопку механического звонка. В глубине коттеджа послышался перезвон нескольких колокольчиков.

Достаточно быстро дверь открыла немолодая женщина, судя по платью и белому переднику служанка. Артур приподнял котелок в более формальном, уже отчасти устаревшем, приветствии.

– Мэм, Артур Уилсон, газета «Зеркало Ландариума». У меня назначена встреча с профессором Дэвисом на двенадцать часов дня.

– Добрый день, мистер Уилсон. Профессор ожидает. Пойдемте, я вас провожу.

Журналист переступил коттедж порога. В прихожей, слева от входной двери, стояло чучело медведя, который держал в передних лапах серебряный поднос. Артур остановился, достал визитную карточку и положил на поднос. Так следовало поступить по нормам этикета, когда впервые оказываешься в доме джентльмена.

Под кабинет была отведена самая большая комната в коттедже. Напротив окна стоял широкий стол из темного лакированного дерева. Вдоль стен располагались высокие, в потолок, шкафы. Полки были плотно заставленные книгами.

Перед ними стоял глобус на трехногой подставке. По опыту Артур знал, что это стилизация. По сути, замаскированный шкафчик для изящного хранения бутылок с алкоголем. По следам на подставке журналист предположил, что глобус частенько открывался.

Из-за стола вышел профессор Аарон Дэвис. Он на ходу протянул руку в приветствии. Артур осторожно пожал узкую кисть с длинными пальцами. На вид профессору было от сорока до сорока пяти лет. Высокий и нескладный, двигался нервно и дергано. На взгляд журналиста, такая манера поведения сильно диссонировала с возрастом.

– Мистер Уилсон, рад вас видеть! Садитесь. Вы выглядите уставшим. Дорога далась тяжело? Хотя не думаю, я считал, вы едете из Ландариума. Чаю?

Артур с трудом успевавший разобрать торопливую речь профессора, облегченно кивнул.

– Миссис Смитсон, принесите мне и мистеру Уилсону по чашке красного чая. Благодарю.

В это время Артур сел на указанный гостевой стул перед рабочим местом. Решил, что разговор лучше начать с небольшой откровенности, которая позволит расположить к себе хозяина дома. Дождался, пока прислуга выйдет из комнаты.

– Профессор Дэвис, этой ночью произошло очередное убийство.

– Это конфиденциальная информация? – преподаватель практически сразу же собрался. Сел за стол и задумчиво опустил подбородок на сцепленные руки.

– Скорее нет. Об этом пока знает совсем немного людей. Но уверен, что об убийстве расскажут в завтрашних выпусках ежедневных газет. Либо уже написали в сегодняшних номерах.

– Откуда узнали вы?

– Мой знакомый живет недалеко от места убийства. Когда ночью подняли переполох, тоже проснулся. Пришел ко мне домой и отвел прямо к телу.

– В чем была его мотивация? Вознаграждение? – Все также отрывисто спросил профессор.

– Отчасти.

Артур кратко пересказал мотивы Джеки и прошелся по основным события минувшей ночи. Признался себе, что в целом не так много всего и случилось. С последними словами журналиста в кабинет зашла миссис Смитсон с подносом в руках.

Женщина переставила на стол две чашки, сахарницу и кувшинчик с молоком. После чего вышла из комнаты. Профессор положил два кубика коричневого сахара небольшими щипцами, долил в чай молока. Двигался дергано, но медленно. Словно давал себе время подумать.

В свою очередь, Артур не стал ничего добавлять и ограничился просто чаем. Откинулся на кресле и выжидающе смотрел на собеседника. Когда пауза затянулась, журналист решил подтолкнуть хозяина дома к началу разговора.

– Профессор Дэвис, прощу прощения, что сразу перешел к делу. Но мне показалось важным посвятить вас в последние новости.

Вздрогнув, преподаватель вышел из оцепенения.

– Вы правильно решили, мистер Уилсон. Чем полнее картинка, тем вернее можно сделать предположение. Но признаю, что новое убийство ложиться в выстроенный мною портрет.

Журналист откинулся на стуле, вытащил записную книжку и закинул ногу на ногу. Раскрыл блокнот на пустой странице. Профессор внимательно следил за его действиями, но никак не комментировал.

– О вашей теории мне рассказал констебль Янг, с которым вы наверняка не знакомы. Он пересказал лишь в общих чертах. В телеграммах описывать все слишком дорого и неудобно. Насколько я смог понять, ваша методика позволяет определить внешность убийцы?

– Не совсем так. Вы допили?

Журналист заглянул в кружку, сделал последний глоток чая. Дэвис поднял стоявший на столе колокольчик, вызывая горничную. В молчании дождались, пока миссис Смитсон забрала посуду. Артуру показалось, что хозяин просто тянул время, словно в последний момент засомневался в своих предположениях.

Когда прислуга ушла, Уилсон не выдержал и вопросительно проговорил, вложив в одно слово все возникшие сомнения:

– Профессор?

– Да, прошу прощения. Смотрите, что я хочу рассказать. Конечно, я не смогу описать внешность убийцы. Такими практиками пусть занимаются медиумы и им подобные шарлатаны. Речь идет о психическом портрете. Я изучил все доступные материалы о преступлениях и сделал предположения о личности убийцы.

Артур замер с занесенным над листом бумаги карандашом. С интересом следил за преподавателем.

– Я пытался ответить на три главных вопроса. Кто этот человек? Зачем он убивает? И почему его до сих пор не могут поймать?

Быстро записав сказанное профессором, Уилсон с возрастающим интересом спросил:

– И какие ответы вы нашли?

– Первое и главное. Убийца – не чужак. Он родился и вырос в Альбии Матре, возможно, непосредственно в Ландариуме. Одевается, говорит и ведет себя подобно простому горожанину.

– Почему вы так решили?

– А как иначе он мог приблизиться к жертвам? И потом скрытно уйти. Будь это иностранец, его бы наверняка заметили случайные свидетели. И вспомнили человека в непривычном костюме либо с отличающимся цветом кожи.

– Но в Ландариуме живут тысячи выходцев из колоний. И в целом за последние десятилетия привыкли к людям других рас, – Артур понял, что может звучать невежливо. И решил уточнить. – Я не пытаюсь с вам спорить. Просто воспроизвожу очевидные вопросы, которые появятся у читателей «Зеркала».

– Я понимаю. Вся современная наука строится на сомнениях. Отвечая на ваш вопрос – в обычное время мы уже привыкли не замечать иностранцев. Но после второго и следующих убийств все стали относиться подозрительнее к чужакам.

Артур делал заметки в блокноте. Решил, что не стоит задавать главный вопрос – а откуда профессор узнал о поведении людей? Он не опрашивал горожан, даже не мог сослаться на личный опыт, поскольку не жил в Ландариуме.

Как и полагается хорошему лектору, Аарон Дэвис дал время сделать запись, прежде чем продолжил говорить.

– Второй вопрос. Какие причины у этих убийств? Точно не корысть. В каждом случае, включая описанный вами, жертвы не богаты. И не занимали сколь-либо важных положений в обществе.

Профессор замолчал, пристально смотря на Артура. Словно ожидал, что он выдвинет предположение. Журналист решил поделиться фактом из работы в «Зеркале».

– К нам в редакцию приходили письма, в которых читатели высказывали свои версии. Многие уверены, что смерти – часть сатанинского либо же языческого ритуала.

– Понимаю, откуда эта мысль. Она логична, но, к сожалению, не верна. Люди пытаются найти причину. Добавить смысл хаотичным смертям. Но боюсь, что это просто иллюзия. Способ защититься от страха.

– Значит, дело не ритуале?

– Я убежден, что это убийства ради убийства. Нет ни политической, ни социальной, ни криминальной подоплеки. Преступник получает удовольствие, когда отнимает жизни.

– Такое бывает?

Артур не смог скрыть сомнение в голосе. Профессор философии нарисовал образ карикатурного злодея, который творит зло потому, что может. Такой персонаж хорошо подходил для оперетт, но не реальной жизни.

– Это единственное логичное объяснение, которое я смог найти, мистер Уилсон. Убийце нет дела до личности жертв. Он просто видит возможность и нападает.

Записывая слова Дэвиса, журналист поставил на полях большой знак вопроса. Посчитал, что спорить сейчас нет особого смысла. Может, профессор и не прав. Но такой взгляд на преступника наверняка заинтересует читателей.

– И вот мы подошли к третьему вопросу, мистер Уилсон. Самому важному. Причины, по которым его еще не поймала. Заранее скажу, что у полиции было совсем немного шансов это сделать.

– Почему?

– Преступник – самый обычный человек. По моим предположения, мужчина старше тридцати, но младше пятидесяти. Женат, либо был женат и относительно недавно овдовел. Имеет стабильный источник денег. Но работа без четкого разделения на смены. Поэтому позднее возвращение домой или долгое отсутствие не вызовет подозрений у семьи и соседей.

Артур быстро записывал слова профессора. Слишком торопился и не стал задавать уточняющие вопросы. Хотя первые сомнения в выводах появились. Дэвис продолжил рассказ.

– Внешне это обычный житель Ландариума. Еще и вполне законопослушный, потому как имеет причины не попадать в поле зрения полисменов. Вот только внутри него живет дьявол. Который в определенный момент вырывается наружу.