Прокрастинатор

– Согласен.

– Поэтому я целиком и полностью основываюсь на вашем ви́дении. Я сделал в точности так, как вы мне поручили.

Я стараюсь быть как можно более сдержанным и тактичным. Ибо в этот раз треклятый отчет забрал у меня минимум 10 лет жизни (по ощущениям).

– Не спорю. Но нужно переделать.

Я еле-еле как не показываю бурлящего внутри возмущения. Его что, нужно на диктофон каждый раз записывать? Или его мысли имеют ограниченный срок годности? Так можно до бесконечности все переделывать, перерисовывать и пересчитывать.

– Речь о чем-то конкретном?

– Да. Ну, например, лист №5.

– Здесь целиком и полностью данные от Юрия. Это его зона ответственности.

С Юрой мы делим один кабинет. И он тот еще фрукт.

– Но сводчик-то ты, Давид. Поэтому обязан просматривать и проверять все без исключения сведения.

– Да, но…

С учетом такого расклада хочется внести предложение: уволить Юру к чертовой бабушке и отдать его зарплату мне. В таком случае я готов всецело отвечать за данные на листе №5.

– Переделай за сегодня.

– Если речь только о листе №5, я могу передать ваши замечания Юрию и…

– Я прошу все сделать именно тебя, а не Юрия.

Лекс Лютор все более настойчив. А я, видимо, недостаточно от него отхватил при секретаре, которая наверняка уже оповестила о взбучке всю компанию.

– Если так, то он и дальше будет допускать ошибки в…

– Не испытывай мое терпение, Давид. Я прошу все сделать тебя, – еще раз акцентирует шеф.

В первые месяцы работы в этой фирме кто-то из опытных сотрудников сказал мне, что выполнение сложного задания, которое поручают новичку, – это важный кредит доверия от начальства, большая честь и бла-бла-бла. Поэтому нужно сделать все на «отлично», отдать всего себя и так далее. Тогда я еще не подозревал, что таким образом на меня повесили одну тягомотную работу. Ее никто не мог (или не хотел) выполнять качественно и в обозначенные сроки (максимально сжатые, естественно). А я, молодой и зеленый, вдохновившись тем, что руководитель якобы увидел во мне потенциал, сделал все хорошо. Причем настолько хорошо, что теперь я являюсь единственным исполнителем по данному поручению. Что ж, «сделал раз – делаешь всегда». «Инициатива наказуема» и все в таком роде. Ничего нового. До сих пор перед глазами всплывают хитро сделанные лица моих коллег, когда всем объявили, что «такого прекрасного отчета прежде не видели» и как «замечательно я справился с непростым заданием». Помню еще, как я искренне радовался, по сути, тому, что меня грандиозно надули.

– Зачем тогда этот сотрудник нужен в нашем отделе, если…

– Затем, – повысил голос начальник. – Подумай лучше об отчете. Остальное тебя не касается.

«Я начальник – ты дурак». Знаем, проходили.

Лысый в этой части – руководитель образцово-показательный: делегирует все задачи на других и сидит в ус не дует. А ведь по некоторым вопросам в компетенции нашего отдела деятельное подключение начальника необходимо как воздух.

Еще я замечаю, что Алексей Валерьевич пропускает откровенный мусор, выходящий из-под пера моих коллег. Но почему-то всегда вдумчиво смотрит именно мои документы. Как бы я ни старался доводить все до идеала, он найдет, к чему придраться. А если не находит, то берет паузу, во время которой летят в трубу все сроки. В конце концов можно и выдумать то, за что меня можно лишний раз поругать. За просер тех же сроков, например. Порой откровенно высасывает замечания из пальца. Ох, как же он любит этим заниматься. А ведь вчера вроде бы хвалил, а сегодня… Хрен разберешь этих руководителей.

Сколько ж по этому поводу вариантов я перебирал (и слышал): «проверяет знания», «старается научить», «готовит преемника», «хочет уволить», «неровно дышит». Скорее всего, здесь включается еще одна прописная истина – «кто везет, на том и едут». Можно, конечно, забить на все и не париться. Но я не могу уронить планку качества, которую сам же установил. Не в моих это правилах. Что в таком случае обо мне подумают? Да я и сам не смогу косячить нарочно. Мама всегда говорит, что надо знать золотую середину: чтоб и хорошо, и без фанатизма. Блин, сколько лет уже работаю – все никак не могу нащупать эту середину. Да есть ли она вообще?

Интересно, существует ли такое место работы, где нет всего этого дерьма?

– И еще: прибавь пять процентов к 19-му показателю, – дополнил Лысый.

И вновь я не согласен:

– Вы уверены? 19-й лучше сильно не завышать. К тому же придется пересчитать другие показатели. А я их две недели согласовывал с руководителями проектов.

– Чего ты ломаешься? Лень пересчитать?

– Нет, ни в коем случае. Просто…

– Так повысь. Если надо, пересчитай. И согласуй побыстрее.

Конечно, все звучит проще пареной репы, когда делаешь не ты.

– Времени не очень много…

– В твоем распоряжении целая ночь, если за день не успеешь.

– Давайте, может быть, хотя бы не пять, а два с половиной?

В чем проблема? Я же хочу как лучше. Неужто он сам не понимает, что молниеносно спровоцирует вопрос в свой адрес, когда будет отчитываться? Может, так ему и надо?

– Я сказал пять – значит пять! Все, закрыли тему. Иди занимайся.

Я встаю из-за стола, киваю и, немного сутулясь, направляюсь к двери.

– Да, и еще кое-что, Давид.

Ну что еще?!

Я разворачиваюсь.

– Подсобишь мне в одном маленьком дельце?

После такого разноса? Да иди ты в сраку!

– В чем вопрос? – спрашиваю я как ни в чем не бывало.

– Если тебе завтра вечером наберет Леся, скажешь, что я на разборках у генерального?

Леся – не только супруга Лекса Лютора, но еще и моя бывшая одногруппница, которая то и дело названивает мне и справляется о муже. Мои взаимоотношения с Лесей добрые, поэтому я не отказываю, не сообщая ничего запретного, поскольку толком и не располагаю такими сведениями. Однако вскоре наши созвоны засек Алексей Валерьевич. Отныне я невольный хранитель парочки их семейных тайн.

Ох, вот бы вхерачить его перед Лесей. Сказать ей, что он не у генерального, а у любовницы или в какой-нибудь сауне с девушками легкого поведения. Но и Леся наверняка не без греха. Зачем тогда она мне звонит? Интересно выходит. Надо в курилке поспрашивать. Может, найдутся осведомленные.

– Нет проблем, – отвечаю я.

Лекс Лютор кивает мне.

– Ле-е-е-ш, генеральный на проводе! – кричит из приемной Наташа.

Лысый аж невольно галстук поправил.

– Вспомни… кхм… вот и оно. Ну беги, Давид, беги, – машет рукой шеф. – Соединяй!

С нулевой мотивацией к работе, в еще непросохшем после дождя пиджаке и в мокрой от пота рубашке я наконец добираюсь до своего рабочего места.

Помимо приемной нашего руководителя отличительный предмет интерьера присутствует и в кабинете, в котором сижу я. Предмет именуются Юрием. Хитрожопый позер, какого еще поискать надо. Ухо с ним следует держать востро. Юрию доступна одна суперспособность: он идеально чувствует окружающую обстановку, посему всегда появляется в нужное время и в нужном месте. Например, он якобы работает не покладая рук, когда находится в поле зрения начальства, выступает с предложением, когда выгодно, и помалкивает, даже если недоволен создавшейся ситуацией. Когда отдел в сумасшедшем цейтноте, Юрец то на больничном, то в отпуске, то на выезде. Постоянно. Смахивает на какую-то экстрасенсорику с его стороны. Про потребительское отношение моего коллеги ко всему на свете я вообще молчу. Заставить его сделать что-либо полезное против воли или настроения просто невозможно. А на расслабоне он пребывает большую часть рабочего дня. Естественно, считает себя самым ценным сотрудником компании. Не брезгует напомнить об этом тому же Лексу Лютору, когда тот расположен выписать внеочередную премию. Иное Юрия интересует мало. Одним словом, Юрец сочетает в себе все качества, которые меня в людях дико раздражают. Несмотря на неприязнь к соседу по кабинету, в открытые конфронтации я с ним стараюсь не вступать. Прекрасно знаю, что он выберется целехоньким из любой передряги, а я ничего не добьюсь и стану его злейшим врагом к тому же. А мне ж еще сидеть с ним в одном помещении.

– О, явился. Я тебя потерял уже, – всплеснул руками Юрий. – Где ты ходишь?

– Да вот уже получил по первое число от начальства.

– Хочешь сказать, что Лысый не принял наш отчет?

В какой, блин, части он «наш»?! Лист №5? Да не смеши меня!

– Нужно кое-что подправить, – тяжело вздыхаю я, устраиваясь в древнем скрипучем кресле.

– Опя-я-ть? – недовольно протянул Юра, будто сделал львиную часть отчета.

– Ну ты же знаешь нашего шефа.

– Фантомас хренов.

Обзывательства из уст Юры в сторону Алексея Валерьевича никак не мешают ему делать шефу комплименты практически при каждой встрече. А Лысый прямо-таки обожает жополизов вроде Юрия.

– Ты тоже молодец.

– Я-то здесь причем? – спрашиваю.

– Так ты ж подал отчет раньше срока.

– И что?

– А то. Времени на придирки – вагон. Думаешь, он возьмет и примет все с первого раза, чтоб твое ЧСВ взлетело до небес? Да ни в коем разе.

– Что ты предлагаешь?

– В который уже раз тебе говорю. Надо делать отчеты в самый последний момент. Сроки поджимают – Лысый примет и не отвертится.

– Рискованно.

– Схема рабочая, поверь мне.

– Сомнительно.

– Ладно, не булькай. Ты слишком правильный, чтоб понять.

Я промолчал.

– Тебе помочь или справишься сам?

Он ведь прекрасно знает ответ на свой вопрос.

– Займусь сам.

– Ну да, ты здесь спец. Мне лезть бессмысленно, – и польстил, и слился Юрий.

Стоит поручить ему что-нибудь посчитать или проверить, он как пить дать запорет. Или позаимствует неверный ответ из первой же ссылки в поисковике. В любом случае придется переделывать. Уж лучше я сделаю все сам и сразу. Н-да, и кто же возмущается у начальства громче всех, что Юра бесполезен? Не я ли? Впрочем, я повторяюсь. А время идет. Отчет сам себя не исправит.

Я впиваюсь глазами в монитор, лишь бы не видеть, как зевает, потягивается и бездельничает Юра. Ей-богу, скоро ноги на стол закинет.

– Кофейка для рывка? – внезапно предлагает он.

Второй раз за час?

– Можно.

Ну хоть здесь он мне подсобит. Управляться с кофеваркой Юра любит. Ему бы в бариста пойти. Чего он у нас забыл? Ну точно не на своем месте человек.

– Слушай, я что-то засиделся в ведущих. Когда там тебя повысят? – спрашивает Юрец.

Ну просто слов нет!

– Не видишь, я с отчетом напортачил.

– Еще бы. Херачишь целыми днями свои отчеты – света белого не видишь. Отчет прочли и выкинули – через квартал снова-здорово. Никакого реального результата. Работа на корзину. А жизнь-то проходит.

– Что подразумевается под словом «жизнь» в твоем понимании?

– Как что? Веселье, творчество, общение, отдых, путешествия, алкоголь, друзья, девушки. У тебя вот ничего этого нет. Рутина одна. Не мудрено, что ты косячишь. Сходил бы в отпуск, скатался бы на юга, подцепил бы себе какую-нибудь телочку, замутил бы курортный роман, угодил бы в пару историй. Будет потом, что вспомнить, что внукам рассказать. Вряд ли им будет интересно слушать, как дед слил лучшие годы жизни на никому не нужный отчет. Еще и для какого-то лысого утырка.

Я недоверчиво хмыкаю.

– Уперся бы. Сказал бы, что не позволишь больше переносить себе отпуск. Расслабился бы, потусил как следует. Вернулся бы с новыми силами… и сразу в замы. А я на твое место.

– Как у тебя быстро и просто все.

– Иногда самое быстрое и простое решение – самое лучшее.

Не успеваю я ответить Юре, как в дверь тихонечко стучат. Через секунду к нам в кабинет просачивается прекраснейшее и утонченное создание. Помещение в этот момент озаряет светом, будто меж свинцовых туч проклюнулось солнце.

Я сразу же отрываюсь от работы и беспардонно пялюсь на гостью, к которой неровно дышу с самого нашего знакомства. Из-за нелегкого разговора с начальством напоминает о себе больной зуб. А сейчас он просто-напросто берет и вылечивает себя сам. Сердце бьется все чаще. Воротник рубашки словно затягивает шею и не дает продохнуть. А мозг вот-вот направит сигнал аккурат в низ живота.

Ее зовут Мария.

– Можно кофейку у вас попить? – бархатным голосочком щебечет она.

Немногословная Маша каждый раз ощущает легкое стеснение в компании двух парней, отчего прилежно закладывает руки за спину и то и дело опускает глазки, когда с ней говорят. Странно, ведь она заходит к нам практически каждое утро. К нам или к нашей кофемашине?

– Ты еще спрашиваешь? Залетай, конечно, – приглашает ее Юра.

– Спасибо, – робко благодарит она. – Привет, Давид.

– Привет, Маша.

Даже две незатейливые фразы вгоняют нас обоих в краску. Только мы сталкиваемся взглядами, как мигом отводим глаза куда-нибудь в сторону. Маша принимается разглядывать комнатное растение, а я – столбцы с цифрами и формулами. Даже не замечаем толком, с какой усмешкой глядит на нас Юрец.

И чего я сижу как пень? Поднял бы жопу и сделал бы Маше кофе.

Поздняк. С кофеваркой уже вовсю возится Юрец. Наш пострел везде поспел.

Меня же будто парализовало. Если я сдвинусь с места хотя бы на миллиметр, то она обратит на меня внимание и… А дальше-то что делать? Действовать. Но единственное, на что я сейчас способен, так это сломать кофеварку, пролить кофе, разбить блюдце, удариться об угол стола – сомнительные телодвижения в попытках произвести впечатление на девушку.

Можно сказать, что я сохну по Маше. Одно только ее присутствие сбивает меня с толку. Но я совершенно без понятия, как к ней подступиться и можно ли вообще рассчитывать на взаимность? За эти несколько лет, как мы работаем в одном здании, дело от слов, подарков и неловких ухаживаний так дальше и не продвигается. Вот вроде чувствуешь потребность объясниться. А на деле получается какая-то бессвязная белиберда. И что она обо мне думает в такие моменты? Да-да, их за прошедшее время накопилось немало. Наверное, ей нужен кто-нибудь понапористее. Или же нет? Хотя чем я хуже остальных? Она ведь такая тихая, нежная, непоколебимая, непорочная, домашняя. Держу пари, что Машенька все прекрасно видит и понимает. И почему женщины не могут взять все в свои руки? Либо она просто надо мной издевается. Либо так же, как и я, понятия не имеет, как перевести наши отношения в стадию, что посерьезней рабочей.

Так или иначе, огонек надежды все еще теплится в этом камине. По какому-то божьему провидению Маша все еще не занята. А я все сижу и туплю. Всего-то нужно спросить, что она делает вечером, и пригласить ее… Блин, ну и куда?

Раздумывая над всем этим, не замечаю, как пролетает несколько минут. Мой сосед по кабинету в своем репертуаре – что-то активно объясняет девушке. Мария попивает кофеек, кивает и односложно отвечает, с легкой опаской глядя на собеседника, пытающегося произвести впечатление.

Да как он вообще смеет?! Стоп. Еще как смеет, ведь мы с Машей даже не встречаемся. На каком основании тогда я сгораю от ревности?

Мало того, что Юра охмуряет девушку, которая мне нравится. А я смотрю на это и ровным счетом ничего не предпринимаю. Так этот говнюк еще и кофе мне не сделал.

Естественно, я в этот разговор, по мнению Юрия, никак не вписываюсь.