Падение «Утренней звезды»

– Мы же ведь сможем потом открыть это? – девушка покосилась на командира, и тот кивнул.

Через затемненный лицевой щиток Лиза разглядела снисходительную ухмылку Такера.

– Что с показаниями биодатчиков?

– По-прежнему, – Лиза в который раз перепроверила анализатор. – Все чисто. Немного повышен фон излучения, но в пределах допустимой нормы.

Вскоре шлюз был герметизирован, и мужчины приступили к вскрытию противоположной его двери. Стоило в переборке появиться крошечной щели, как в нее тут же принялся со свистом врываться воздух из оранжереи, и Лизавета едва успевала считывать обезумевшие показания газовых датчиков. С той стороны двери была насыщенная разнообразными веществами атмосфера, и были дышащие ею живые существа.

Наконец, свист утих – воздух полностью заполнил небольшое помещение шлюза, и давление выровнялось.

– Показатели атмосферы в норме, болезнетворных и неопознанных агентов не обнаружено, – Лиза докладывала, словно заправский военный. – Этим воздухом можно дышать.

И не дожидаясь разрешения командира, первая отстегнула защелки шлема.

– Лиззи! – Такер не удержался от возмущенного окрика, но было поздно. Девушка скользнула в образовавшийся проход.

Чертыхаясь и, на чем свет, кляня гражданских, Такер протиснулся следом. И тут же вскинул фазерное ружье – прямо перед шлюзом стоял немолодой человек в белом халате и держал наготове фазерный пистолет.

– Не стрелять! – слова Лизы успели на долю секунды раньше того, как Такер нажал на курок.

Ученый вперил ошарашенный взгляд в девушку и мгновение спустя опустил оружие. Пистолет выпал из ослабевших пальцев, и Смит тут же подобрал его с пола.

Лиза вытянула перед собой прибор, который держала в руках, показывая его ученому:

– Это газоанализатор, – она проговорила медленно и спокойно, чувствуя взвинченное состояние человека, – не оружие. Мы команда спасателей, мы прилетели помочь вам.

Девушка шагнула к ученому, не сводя пристального взгляда с его лица:

– Профессор Келдыш? Вы меня узнаете? Я Лизавета Солнцева. Два года назад вы вели у меня курс космической медицины в Центре подготовки Космофлота.

Словно в первый раз увидев девушку, Келдыш вздрогнул:

– Лизавета Солнцева? Да, я помню тебя, девочка. Ты была одной из лучших учениц на курсе. Всегда такая старательная…

Ученый помотал головой, словно стряхивая морок или отгоняя воспоминания. Перевел взгляд на двоих вооруженных мужчин в скафандрах:

– Вы можете снять шлемы, господа, внутри оранжереи воздух вполне пригоден для дыхания. И… оружие тоже можете опустить. Простите меня за холодную встречу – нервы ни к черту.

– Все в порядке, профессор, – Лиза улыбнулась ему и красноречиво покосилась на фазерные ружья в руках у Такера и Смита.

Спустя несколько секунд, командир опустил оружие и разгерметизировал шлем.

– Подполковник Майкл Такер, спецподразделение Космофлота Земного Содружества. Мой первый помощник, сержант Уильям Смит, – он представился ученому, и тот кивнул в ответ:

– Профессор медицины, Станислав Келдыш. Рад вас видеть. Я уже не надеялся…

И в этот момент Келдыш вздрогнул, словно вспомнив о чем-то:

– Я надеюсь, вы не подключали свой корабль к системам станции? Ни в коем случае не делайте этого. Это смертельно опасно!

Лиза и Такер переглянулись. Командир озабоченно нахмурился:

– Нет, мы не успели сделать этого. Связи нет, станция, словно кусок мертвого железа.

– По большому счету, так оно и есть, – Келдыш вздохнул. – И всем нам крупно повезло, что этот кусок железа не рухнул на Землю. Впрочем, везением это назвать сложно. Идемте со мной, я представлю вас доктору Верховцеву.

***

Ученый направился вглубь оранжереи, за ним, процедив себе под нос: «Опять одни гражданские», – последовал Такер, а у Лизы от последних слов Келдыша снова болезненно заныло под ложечкой. Ведь Мысин уловил три сигнала, но про Лучезара профессор ни словом не обмолвился…

С каждым шагом сердце у Лизаветы ухало все сильнее от недобрых предчувствий.

Дышалось в оранжерее удивительно легко, и Лиза не сразу даже поняла, что именно ее удивило. Этот воздух имел запах, в отличие от обычной стерильной синтетической атмосферы внутри космических кораблей и станций. Газоанализатор показывал большое количество фитонцидов и ароматических веществ – это пахли растения. Их было много: в больших кадках с субстратом росли широколистные пальмы и небольшие хвойные деревца, по стенам курчавились лианы и плющи, в объемных аквариумах под потолком плавала слизистая масса водорослей. Растения были очень разными, но все их объединяло одно – необычный зеленовато-синий цвет листвы.

Верхнего света в оранжерее, как и на всей станции, не было, но по периметру помещения, по его углам, были развешаны портативные светильники, дававшие свет и тепло.

Заметив интерес Лизы, бросавшей по сторонам любопытные взгляды, Келдыш пояснил:

– Когда от взрыва разгерметизировалась часть станции и отключилась система жизнеобеспечения, мы успели запереться в оранжерее. Здесь есть ультрафиолетовые лампы на аккумуляторах, чтобы поддерживать фотосинтез в растениях, так мы получаем кислород для дыхания. Но заряд аккумуляторов не бесконечен. Как и запас питьевой воды. Прошу сюда…

Возле приборов, должных регулировать микроклимат оранжереи, а теперь смотрящих на людей слепыми выключенными экранами, было оборудовано жилое пространство. Прямо на полу, укрытый двумя кусками теплоизолирующего пластика, лежал человек. Он был очень бледен, лоб его покрывала испарина.

– Михаил… – Келдыш негромко окликнул коллегу, и тот открыл глаза, с трудом сфокусировав взгляд на подошедшей Лизавете. – Это Лизавета Солнцева, космобиолог. Моя ученица.

– Рад знакомству, – мужчина разлепил пересохшие губы и с трудом, но искренне улыбнулся. – Лучезар Эдуардович много про вас рассказывал… Вы действительно красавица.

Лиза вспыхнула от неожиданного комплимента, но профессионал уже взял в ней верх – она быстро осматривала пациента:

– Тоже очень рада, – она коротко улыбнулась. – Вы ранены. У вас проникающее ранение брюшной полости. Необходимо обработать и зашить его, иначе начнется сепсис.

– Уже начался… – голос Келдыша был очень глух. – Но у нас нет необходимого оборудования и медикаментов почти нет, только аптечка первой помощи, что была в оранжерее. А ее недостаточно, чтобы сделать полноценную операцию. Даже для профессора космической медицины…

Верховцев обессилено прикрыл глаза. Он дышал тяжело и часто – времени на спасение его жизни было мало.

– На нашем корабле есть медкапсула, нужно немедленно доставить профессора на корабль, – Лизавета ловко орудовала в своей укладке – инъекции помогут задержать губительный для организма процесс, но пациенту требовалась хирургическая помощь.

– На станции она тоже есть, – Келдыш понуро кивнул. – Более того, находится не так далеко отсюда.

– Туда есть доступ? – Такер уже просчитывал возможные варианты действий.

– Не уверен.

– Это не ответ, – Такер с трудом переборол пренебрежение в голосе. – Нужна конкретика.

В ответ ученый лишь развел руками. И Лиза решилась, наконец, спросить о том, что, как нарыв, пульсировало в ее голове болезненным комком мыслей, мешая думать о чем-либо другом:

– Наш связист уловил три индивидуальных сигнала. Где… доктор Горский?

– Что вообще случилось с остальным экипажем? – в голосе Такера звучал металл – он не собирался жалеть ученого или сюсюкать с ним.

– Погибли – все… почти.

– Где Лучезар… Эдуардович? – голос Лизы все-таки дрогнул, и в ответ на эту дрожь у Такера дернулся уголок губы.

– Он… ушел, – Келдыш отводил глаза от Лизы.

– Куда?

Ответить ученый не успел, поскольку неожиданно ожил комлинк Такера, и из него раздался радостный голос Мысина:

– Командир Такер, я наладил связь с системами станции, получил доступ к их компьютеру…

– О, нет… – Келдыш побледнел.

– Какого черта, мистер Мысин! Что за самодеятельность? – больше злясь на нарушение приказа, нежели на его возможные негативные последствия, Такер проревел в комлинк.

– Но вы же сказали мне отвечать за связь. Вот, я и подумал…

– Думать здесь за вас должен я, мистер Мысин! А вы должны выполнять мои распоряжения! Юный гений, твою мать! – раскрасневшийся от гнева Такер посмотрел на бледного Келдыша, – Насколько это плохо?

– Очень плохо, – ответил им Верховцев, которому от введенных Лизой лекарств стало чуточку лучше. – Теперь она вас не отпустит.

***

– Кто – она? У него что, бред? – Такер брезгливо скривился, бросив взгляд на раненого ученого.

– Михаил имеет в виду станцию, командир Такер, – Келдыш ответил с обреченным вздохом. – Готов побиться об заклад, что ее искусственный интеллект уже контролирует все системы вашего корабля.

– Черт… – Такер выругался вполголоса. Проговорил в комлинк нарочито спокойно, – мистер Мысин, доложите о состоянии спасательного корабля.

– Все в норме, – бодрый голос программера звучал ясно и без помех. – Сейчас, минуточку… Погодите…

– Пусть он проверит работу двигателей, – подсказал Келдыш. – Можете ли вы улететь отсюда.

– Вы можете запустить маневровые двигатели, мистер Мысин? – Такер посмотрел на бледное лицо Лизы и, ожидая ответа от программера, ободряюще улыбнулся ей. Девушка на улыбку не ответила.

Комлинк молчал. Наконец, из него раздался удивленный голос Кира:

– Не могу, командир. Я даю команду на старт, двигатели запускаются, но затем сразу же вырубаются. Ничего не понимаю, я провел диагностику, все системы в идеальном порядке.

– Все верно, молодой человек, – Келдыш повысил голос, чтобы Кир мог его слышать. – А еще через какое-то время вы вовсе не сможете их запустить. Она очень быстро научится блокировать ваши команды в момент поступления. Затем полностью отключит вас от управления кораблем. Так случилось с нами, в рабочем состоянии остались только автономные системы, не имеющие контакта со станционной сетью.

– Система жизнеобеспечения нашего корабля имеет автономный контур, – командир скрипнул зубами, оценивая масштаб возникшей проблемы.

– Это очень хорошо, а вот наша – нет, – ученый понуро двинул плечами. – И она отключилась одной из первых, сразу после связи.

– Но что здесь у вас вообще произошло? – почему-то Лиза задала этот вопрос Такеру, как-то неосознанно решив, что у него есть ответы на все вопросы и решение всех проблем. – И где все-таки доктор Горский? Наш сканер показал, что он жив.

– Ваш сканер, вероятно, уловил сигнал от индивидуального браслета Лучезара Эдуардовича, – Келдыш отвечал, глядя мимо Лизы, – а вот вторая часть вашего утверждения сложно доказуема.

– Что? – Лизе показалось, что она не правильно поняла ученого, слишком уж витиеватым был его ответ.

И Келдыш принялся объяснять, торопливо, перемежая слова вздохами, то и дело прикладывая руку к высокому лбу с залысинами:

– Несколько дней назад два из трех вспомогательных реактора станции вдруг детонировали. Мы даже не успели толком понять, как это произошло, не то, что предотвратить аварию. Затем отказали маневровые двигатели. Взрывы сместили станцию с ее орбиты, и «Утренняя звезда» начала падать. Вы представляете, что будет, если такая махина рухнет с орбиты на крупный город? Тысячи, десятки тысяч жизней, – при этих словах ученого пробрал озноб, он бросил на Лизу полубезумный взгляд, дыхание у него перехватило.

За те двое суток, что прошли после обрыва связи с «Утренней звездой», пока на Земле пытались разобраться в ситуации и снаряжали спасательную экспедицию на станцию, ученому пришлось пережить настоящий ад. Ругая себя за то, что не сделала этого сразу, девушка протянула Келдышу инъектор с успокоительным. Тот кивнул, соглашаясь на укол.

Лекарство подействовало быстро, и ученый продолжал рассказ уже немного спокойнее:

– Мы ничего не могли сделать, системы отключались одна за другой, связь, жизнеобеспечение, вся электроника полетела к чертям. Кац, Штенмейер, Попова – все они погибли. А доктор Горский… он собирался остановить падение «Утренней звезды», забрал кислородное оборудование и ушел в центр управления. Связи с ним, как вы понимаете, не было и нет. Мы с Верховцевым закрылись в оранжерее, там, где была возможность сохранить тепло и поддерживать пригодную для дыхания атмосферу. Михаил был сильно ранен, я сделал для него все, что мог, но мог я немного, к сожалению. Для операции нужно оборудование, которого у меня, как вы понимаете, нет. Это ведь оранжерея…

– То есть пока Лучезар, рискуя жизнью, пытался спасти станцию и людей в городе под нею, вы отсиживались в оранжерее? – от удивления Лиза даже забыла, что должна быть уважительной с преподавателем.

– А что мы могли сделать? – Келдыш виновато развел руками. – Я – врач, Михаил – космоаграрий, оба не молоды. К тому же не военные…

– Но потерю орбиты станцией Горский все-таки предотвратил. Временно или нет, пока не понятно, – Такер задумчиво потер подбородок. – Интересно, как, если, как вы говорите, системы станции вышли из строя?

– Они не то, чтобы вышли из строя, – Келдыш замялся. – Я же сказал вам, что она перехватила контроль.

– Опять она! – от резкой реплики командира профессор вздрогнул:

– Она – станция. Искусственный интеллект «Утренней звезды».

– Но это невозможно, – из комлинка Такера послышался голос Мысина, уже не столь чистый, как раньше, искажаемый помехами. – Искусственный интеллект не способен причинить вред человеку. Это прописано в корневом скрипте любой самообучающейся программы, это база.

– И, тем не менее, это случилось, молодой человек, – Келдыш ответил, вновь повысив голос, чтобы его было слышно через комлинк. – Как вас кстати зовут? Вы не представились.

– Простите, – в комлинке зашуршало, – Кир Мысин, старший программер отдела внедрения ИИ.

– Это он поймал ваш сигнал о помощи, – Лиза сочла нужным уточнить важный момент.

– Значит, именно вам, мистер Мысин, мы должны быть благодарны? – Келдыш сделал слабую попытку улыбнуться.

– Пока что не за что его благодарить, – Такер прорычал в комлинк. – Это его стараниями мы остались без двигателей.

– И без связи с Землей, командир, – Кир добавил виноватым голосом.

– Без связи… – Лиза эхом повторила его слова.

– Я всегда знал, что закончится чем-то подобным, – Такер качнул головой и проговорил негромко, поиграв желваками на скулах. – Мы слишком увлеклись игрой в богов, сотворив идеального, как нам казалось, слугу в виде самообучающегося интеллекта. Вот он и выучился – принимайте последствия.

– А я подозреваю, что здесь не обошлось без диверсии, – профессор Келдыш сокрушенно покачал головой. – Уверяю вас, здесь приложил руку человек, уж больно все складывается… одно к одному.

– Вы, правда, так считаете? – Такер спросил изменившимся голосом, и ученый непонимающе покосился на него.

Командир продолжил:

– Тогда тем более нам нужно как можно быстрее уносить отсюда ноги. Не хотелось бы стать мучениками во имя чьей-то нелепой веры или безверия в искусственное божество.

Глава 3

– Пока еще функционирует наша внутренняя связь, возвращаемся на корабль, – Такер принялся распоряжаться с присущей ему самоуверенностью. – Раненому нужна помощь, к тому же там работает система жизнеобеспечения. Так мы получим запас времени на принятие решений.

– Но как же Лучезар? – Лиза страдальчески нахмурила брови.

– Весьма велика вероятность того, что он мертв, детка, – слова командира прозвучали едва ли не радостно, и Лиза, прекрасно считав его интонации, проговорила с возмущением:

– Он жив! Лучезар слишком умен, чтобы погибнуть просто так…

– Не просто так, а спасая несколько десятков тысяч человек, – зачем-то Келдыш решил тоже вставить свою реплику, но осекся под горячим взглядом Лизаветы.

Девушка проговорила твердо, не терпящим возражения тоном:

– Я не уйду отсюда, не попытавшись отыскать его. Возможно, ему нужна наша помощь…

– И как ты предлагаешь искать его? – Такер начинал злиться, но держал себя в руках, пытаясь сохранить лицо перед подчиненными.

– По сигналу браслета. Наша внутренняя связь ведь работает. Пусть Мысин ведет нас к источнику сигнала. Я могу сходить за ним сама, если вы боитесь, мистер Такер, – девушка добавила с ехидцей в голосе, видя, что командир собирается возражать.

– Куда ты собралась в одиночку, девочка? – он скептически вскинул брови. – У тебя другие обязанности. В команде раненый, ты должна оказать ему помощь.

– Профессор Келдыш тоже врач, он сделает все, что нужно, еще лучше меня, – Лиза упрямо уперла руки в бока.

– Вот именно поэтому я просил руководство набирать отряд из военных, – Такер поиграл желваками на скулах. – Тех людей, которые понимают, что такое прямые обязанности и прямой приказ руководства. Но мне подсунули вас всех! – он раздраженно зыркнул на Лизу, но увидев в ее глазах непролившиеся слезы, которые она упрямо прятала за вызывающим поведением, смягчился. – Хорошо, мы со Смитом вернемся за ним, как только отведем других пострадавших на наш корабль.

– Спасибо, Майк, – Лиза улыбнулась мужчине, очень сдержанно, но даже от такого небольшого проявления симпатии Такер воспрял и принялся командовать с удвоенным рвением.

– Мистер Келдыш, в оранжерее есть еще кислородные комплекты?

– Не уверен, – ученый рассеянно оглянулся, словно ожидая увидеть скафандры прямо за своим плечом.

– Ясно, – Такер выдохнул, сдерживая раздражение. – Смит, обыскать оранжерею на предмет всего, что можно применить для транспортировки гражданских по коридорам станции в условиях отсутствия воздуха. Лизавета Петровна, подумайте, какие из имеющихся приборов можно использовать. У нас всего три штурмовых комплекта, а человек теперь пятеро. А ваш героический Горский, судя по всему, забрал из оранжереи все кислородное оборудование.

От полного обращения по имени отчеству Лизе стало неуютно и холодно. Впрочем, с Такером ее не связывали никакие отношения, кроме рабочих, чтобы обижаться на него за такое. Никакие, кроме его явной упрямой симпатии к ней, и ее медленной капитуляции под его напором.

Лиза растерянно оглядела оснащение оранжереи – большей частью нерабочее – автополив, атмосферные датчики, ультрафиолетовые лампы. Все это не годилось в качестве спасательного снаряжения. Внезапно ее осенило:

– Кислородная маска! У меня же есть портативный аппарат для вентиляции легких. Запас кислорода в нем невелик, но на дорогу до корабля должно хватить.

– Лиззи, ты молодчина! – Такер белозубо улыбнулся девушке, но та лишь поджала губы в ответ. Ее очень раздражала эта искусственная улыбка Такера. Никогда не было ясно, насколько она искренняя.

– Ты не только красавица, но и умница, – Келдыш благодарно кивнул Лизавете, – не зря я поставил тебе высший балл на экзамене.

– Осталось найти еще что-то для мистера Верховцева, – командир озабоченно покосился на второго ученого. После уколов Лизаветы ему стало чуть лучше, и он уснул. Однако транспортировать тяжелораненого нужно было очень осторожно.

Пытаясь решить непростую задачу, Лиза обратилась к Келдышу:

– Скажите, профессор, а как вы написали на борту станции призыв о помощи? Вы выходили в открытый космос? У вас должны быть скафандры…

– Какой призыв? – ученый непонимающе нахмурился.

– На внешней обшивке станции руками человека написано SOS, – Такер тоже нахмурился.

– Но мы ничего не писали, у нас с Михаилом нет опыта работы в открытом космосе, – профессор покачал головой.

– Возможно, есть еще выжившие, о которых вам не известно? – командир продолжал допрос.

– Исключено.

– Вы уверены, что на станции нет посторонних, мистер Келдыш? – Такер с раздражением дергал уголком рта, но старался держать уважительный тон.

– Посторонних здесь быть не может, – ученый даже прикрыл глаза в доказательство уверенности в своих словах, – но единственный человек, чью гибель я не могу засвидетельствовать лично, это доктор Горский. Тела остальных членов экипажа я видел сам. А его – нет.

– Выходит, он не только остановил падение станции, но еще и написал нам предупреждение, выйдя погулять в открытый космос без скафандра, – Такер презрительно скривил губы. – Прямо волшебник, а не человек.

– Предупреждение, которому мы не вняли, – Лиза тут же огрызнулась в ответ. Внезапно ее осенила догадка:

– Профессор Келдыш, а радиосигнал о помощи кто отправил?

– Радиосигнал? – пожилой мужчина непонимающе прищурился. – Радиосигналы не используются уже лет сто пятьдесят. Не радио –импульсный сигнал автоматически отправляется на Землю при любой серьезной аварии. Это автономная система, она должна была отработать в экстренном режиме.

– Должна была, но не сработала, – командир задумчиво потер переносицу.

– Не понимаю, – во взгляде ученого было сомнение.

Лиза пришла ему на помощь:

– Ни один импульсный сигнал с «Утренней звезды» на Землю не поступал. С вами вообще невозможно было выйти на связь. Единственное, что мы засекли, это радиосигнал SOS.

– Мы его не отправляли, – ученый покачал головой. – Здесь нет нужного для этого оборудования, это ведь оранжерея, вы же понимаете, – он виновато улыбнулся.

– Значит, тоже Горский? – Такер проговорил полуутвердительно. – Я начинаю его побаиваться, – он невесело усмехнулся. – И уважать.

***

Придумать способ спасения лежачего больного оказалось непросто, но в итоге Смит, которого Лиза искренне полагала не шибко умным ввиду его неразговорчивости и специфической внешности, предложил весьма оригинальное решение.

– Мы можем использовать капсулу для транспортировки саженцев, – он прогудел низким голосом, вполне соответствующим его росту и богатырской комплекции. – Она герметична и почти соответствует по размеру.

– Чем он будет в ней дышать? У нас нет лишних баллонов с кислородом. Ведь нет, Лиззи? – Такер покосился на девушку, задумчиво теребя щетину на подбородке.

Она отрицательно покачала головой.

– Можно поместить внутрь капсулы algae venetus, – Келдыш бросился к контейнерам с водорослями. – Помогите мне.

– Говорите понятным языком, профессор, – Такер скривился, однако на помощь ученому пришел.

Вдвоем они вытащили из настенных креплений небольшой прозрачный куб со студенистой сине-зеленой массой.

– Вот это и есть algae venetus, – ученый кивнул на содержимое контейнера. – Это экспериментальный образец синих водорослей, их вывели специально для условий космических станций и кораблей. Им требуется в разы меньше света для фотосинтеза, но при этом они выделяют много кислорода. Их можно использовать в качестве источника кислорода внутри герметичной капсулы.

– Не очень-то удобно, – Такер скептически поджал губы, – но другого выхода, похоже, нет.

Спустя некоторое время раненого Верховцева, который уже не спал, а был без сознания, не без труда поместили внутрь капсулы для саженцев, в ногах его укрепили контейнер с водорослями. Капсула была коротковата для человеческого роста, поэтому раненого пришлось уложить боком с поджатыми ногами. Он вяло стонал во время манипуляций, однако, в себя так и не пришел.

Четыре человека вместе с капсулой не смогли бы поместиться в тесном шлюзовом помещении, и Такер уже собрался, вскрыть внешнюю дверь, не закрывая внутренней, но Келдыш остановил его:

– Погодите, командир Такер. Если вы откроете внешнюю дверь сейчас, оранжерея погибнет.

– Она, так или иначе, погибнет, – сквозь затемненный лицевой щиток шлема лицо командира казалось зловещим. – Вместе со станцией.

– Возможно, станцию еще можно спасти, – ученый бросил полный сожаления взгляд на оранжерею. – В нее вложено столько труда…

– Не тешьте себя бесплодными надеждами, лучше держитесь за что-нибудь, – командир процедил сквозь зубы и тремя короткими выстрелами фазера сбил герметик с внешней двери.

Сквозь образовавшиеся щели тут же со свистом рванул воздух, Лиза едва успела схватиться за поручень, когда ее потащило к выходу. Внешняя дверь заскрипела под натиском невидимой силы, и спустя пару коротких мгновений ее выдавило внутрь коридора. Металлическая пластина с глухим стуком ударилась в противоположную стену, поток рвущегося наружу воздуха усилился. Лиза крепче стиснула поручень, второй рукой подстраховывая ученого, ведь у него, в отличие от девушки, не было штурмовой брони.

Келдыш еще раз с сожалением оглянулся на обреченную оранжерею:

– Столько труда… такая работа… – он вздохнул, и кислородная маска запотела от его выдоха.

– Старайтесь экономнее расходовать воздух, – Лизе пришлось включить громкую связь шлема, чтобы Келдыш мог ее слышать. – Запас не очень большой, поэтому лучше обойтись без вздохов сожаления.

Ученый побледнел и молча кивнул ученице.

Наконец, весь воздух покинул оранжерею, давление выровнялось, и Такер махнул своей команде:

– Выдвигаемся. Смит, мы с тобой понесем капсулу на руках, – Такер попытался приноровиться к неудобной ноше, благо экзоскелеты экипировки давали возможность нести тяжелую капсулу, не выбиваясь из сил. – Лиззи, ты идешь впереди, проверяешь дорогу. Этим путем мы уже шли, там должно быть безопасно. Держи, – он протянул ей фазерный пистолет, отобранный у Келдыша. – Ты ведь умеешь им пользоваться?