Хронодиссонанс

– Мы восстановили контроль над основными системами жизнеобеспечения, – без предисловий начала Новикова, подходя к мониторам. – Но энергетический узел в секторе E1 полностью уничтожен. Мы не понимаем, как это могло произойти – система безопасности не зафиксировала никаких физических воздействий или диверсий.

– Как будто его разобрали изнутри, – добавил майор Логинов, скрестив руки на груди. – Микросхемы, проводники, силовые элементы – всё превратилось в пыль. Будто кто-то разложил материалы на молекулярном уровне.

Тимохин вздрогнул, услышав эту информацию, и быстро переглянулся с Виктором.

– Ваши существа? – прямо спросил Логинов, внимательно наблюдая за реакцией ученого.

– Возможно, – медленно ответил Алексей. – Но я не думаю, что это было преднамеренной атакой.

Он развернулся к своему терминалу и вывел на экран трехмерную модель станции с отмеченными точками аномальной активности.

– Смотрите, – он указал на пульсирующие маркеры. – Концентрация этих существ – назовем их «Тактами» для удобства – наблюдается вокруг энергетических узлов, систем жизнеобеспечения и биолабораторий. Они не атаковали жилые отсеки или командный центр. Их интересуют источники энергии и биологические материалы.

– Им нужны ресурсы, – догадалась Новикова.

– Именно, – кивнул Алексей. – Я проанализировал данные, которые мы получили во время короткого сеанса связи. Такты – кочевая форма жизни. Они перемещаются между звездными системами, используя какую-то форму анабиоза для длительных перелетов. Прибыв в новую систему, они начинают поиск ресурсов для… размножения, я полагаю.

– Звучит как вторжение, – мрачно заметил майор.

– Не обязательно, – возразил Тимохин. – Вы же не называете вторжением высадку исследовательской экспедиции на необитаемый астероид, верно? Проблема в том, что для Тактов с их ускоренным восприятием времени мы можем казаться практически неподвижными объектами. Они просто не воспринимают нас как разумных существ – как мы не считаем камни или деревья разумными собеседниками.

– То есть, они просто… используют нас как ресурс? – с ужасом уточнила Новикова.

– Боюсь, что так, – Алексей кивнул, чувствуя тяжесть от собственных слов. – Но это дает нам шанс. Если мы сможем доказать им, что мы разумны, возможно, мы сумеем наладить коммуникацию и достичь какого-то понимания.

Логинов скептически хмыкнул:

– И как вы собираетесь это делать? Помахать ручкой перед микроскопическим существом, которое воспринимает одну секунду как час?

– У меня есть идея, – Тимохин повернулся к Виктору. – Помнишь тот эксперимент с временным восприятием, который я проводил в лаборатории на Марсе два года назад? Мы использовали нейроинтерфейс для ускорения обработки информации мозгом подопытных.

– Да, но результаты были… неоднозначными, – осторожно ответил лаборант. – Субъекты сообщали о субъективном ускорении восприятия, но это длилось всего несколько минут и сопровождалось сильными побочными эффектами.

– У нас нет выбора, – Алексей провел рукой по волосам. – Нам нужно создать устройство, которое позволит человеку хотя бы частично воспринимать мир в ускоренном темпе – достаточно, чтобы установить осмысленный контакт с Тактами.

Новикова внимательно выслушала объяснение и нахмурилась:

– Вы предлагаете эксперимент на людях в условиях чрезвычайной ситуации? Это противоречит всем протоколам.

– А у нас есть выбор? – спросил Тимохин, указывая на монитор с данными о состоянии станции. – Энергетические системы выходят из строя одна за другой. Если мы ничего не предпримем, через два-три дня «Кронос» превратится в безжизненный кусок металла, дрейфующий вокруг Юпитера. И кто знает, сколько этих существ уже находится на других станциях по всей Солнечной системе?

Наступила тяжелая пауза. Наконец, Новикова тяжело вздохнула:

– Что вам нужно для создания этого… устройства?

– Лаборатория нейротехнологий сектора D3 должна была уцелеть, – быстро ответил Тимохин. – Там есть все необходимое оборудование. И мне нужен будет доступ к квантовому компьютеру для моделирования нейропроцессов.

– Будете экспериментировать на себе? – вдруг спросил Логинов, прищурившись.

Алексей на секунду замер, затем кивнул:

– Да. Я лучше всех знаком с принципами работы устройства и эффектами, которые оно может вызывать. К тому же, – он невесело усмехнулся, – мне не придется долго объяснять кому-то другому, на что он подписывается.

– Даю вам двадцать четыре часа, – решительно сказала Новикова. – Майор Логинов обеспечит безопасность вашей работы и выделит необходимый персонал. Но, Алексей, – ее голос смягчился, – будьте предельно осторожны. Вы слишком ценны для нас, чтобы рисковать без крайней необходимости.

Тимохин кивнул, уже мысленно составляя план действий:

– Приступаем немедленно. Виктор, собирай все данные о Тактах – нам нужно узнать о них как можно больше, прежде чем пытаться установить контакт.

Нейролаборатория сектора D3 выглядела нетронутой – видимо, Такты еще не обнаружили в ней ничего интересного для себя. Алексей с группой инженеров и биотехников работал без остановки, модифицируя стандартное оборудование для сверхглубокой нейростимуляции.

– Основная проблема – энергетический обмен, – объяснял он, подключая сложную систему электродов к главному контроллеру. – Человеческий мозг не рассчитан на такую скорость обработки информации. Нам нужно не только ускорить восприятие, но и защитить нейроны от перегрузки.

– Мы можем использовать охлаждающую систему из медицинского отсека, – предложил один из биотехников. – Она достаточно компактна и мощна для поддержания стабильной температуры мозга.

– Отлично, – Тимохин кивнул. – И нам понадобится система мониторинга, способная отслеживать изменения в реальном времени. Малейшее отклонение от нормы – и мы прерываем эксперимент.

На подготовку ушло почти восемнадцать часов непрерывной работы. За это время ситуация на станции продолжала ухудшаться – еще два энергетических узла вышли из строя, и персонал был вынужден эвакуироваться из нескольких секторов. Такты, казалось, становились все более активными и организованными.

Наконец, устройство было готово – компактный шлем, утыканный электродами и опутанный тонкими трубками системы охлаждения. К нему подсоединялся портативный блок питания и миниатюрный квантовый процессор, управляющий всей системой.

– Выглядит футуристично, – заметил Виктор, рассматривая конструкцию. – Вы уверены, что оно безопасно?

– Насколько может быть безопасным экспериментальное устройство, созданное в экстренных условиях, – Алексей пожал плечами, стараясь говорить беззаботно, хотя внутри нарастало напряжение. – Моделирование показывает, что вероятность необратимых повреждений мозга около двенадцати процентов.

– Не самые утешительные цифры, – вздохнул лаборант.

– Но лучшие, на которые мы можем рассчитывать при данных обстоятельствах, – Тимохин начал подключать датчики к своему телу. – Устройство позволит ускорить мое восприятие примерно в сто раз – этого должно быть достаточно для базового взаимодействия с Тактами. Но поддерживать такое состояние можно будет не более пяти минут – дальше риск повреждения нейронов становится критическим.

– Пять минут для вас будут как…

– Восемь часов субъективного времени, – закончил Алексей. – Более чем достаточно, чтобы понять, имеем ли мы дело с разумными существами, и попытаться донести до них, что мы тоже разумны.

В лабораторию вошли Новикова и майор Логинов. Руководитель станции выглядела напряженной, но решительной:

– Все готово к эксперименту?

– Да, – Алексей кивнул. – Мы создали специальную камеру с высокой концентрацией Тактов. Она оборудована сверхбыстрыми камерами и системой световых импульсов для коммуникации. Я войду туда, активирую устройство и попытаюсь установить контакт.

– Что нам делать в случае… непредвиденных осложнений? – осторожно спросила Новикова.

– Система запрограммирована на автоматическое отключение при критических показателях, – ответил Тимохин. – Кроме того, Виктор будет непрерывно следить за моим состоянием. Если что-то пойдет не так, просто извлеките меня из камеры и отключите шлем.

– Мы получили сообщение с Земли, – внезапно сказал Логинов. – Похожие аномалии зафиксированы на лунной базе Тихо и на марсианской станции «Арес». Ситуация ухудшается – на Тихо уже есть жертвы из-за отказа систем жизнеобеспечения.

Эта новость только подтвердила опасения Алексея – проблема действительно приобретала галактические масштабы.

– Тем более нам нужно действовать, – он закончил последние приготовления и поднялся. – Я готов.

Камера для эксперимента представляла собой небольшое герметичное помещение с прозрачными стенками из специального полимера. Внутри клубилось нечто, напоминающее туман – миллиарды микроскопических Тактов, мерцающих и перемещающихся со сверхъестественной скоростью.

– Они, кажется, взволнованы, – заметил Виктор, глядя на показания датчиков. – Их активность возросла на тридцать процентов с момента подготовки камеры.

– Они чувствуют, что мы что-то затеваем, – Алексей застегнул защитный костюм – он не был уверен, безопасен ли прямой физический контакт с этими существами. – Помните: пять минут по внешнему времени, не больше. Если я не подам сигнал к извлечению раньше, вытаскивайте меня принудительно.

– Удачи, – просто сказала Новикова, и в ее глазах Тимохин впервые увидел нечто похожее на страх.

Шлюзовая камера открылась, и Алексей шагнул внутрь экспериментальной установки. Дверь за ним герметично закрылась. Он оказался в центре кружащегося облака микроскопических существ, которые, казалось, с любопытством изучали нового гостя, но двигались настолько быстро, что были почти невидимы.

– Начинаю активацию, – произнес Тимохин в микрофон, встроенный в шлем. – Запускаю систему через пять… четыре… три… два… один…

Его палец нажал кнопку на портативном контроллере, закрепленном на поясе. В тот же миг мир вокруг него изменился фундаментальным образом.

Первое, что ощутил Алексей – болезненный укол в основании черепа, быстро распространившийся по всей нервной системе. Затем пришло головокружение, настолько сильное, что он едва удержался на ногах. А потом… все замерло.

Нет, не совсем замерло, понял он через мгновение. Просто стало двигаться невероятно медленно. Он видел, как капля конденсата на стене камеры медленно, словно в кошмарном сне, ползет вниз, преодолевая миллиметр за долгие секунды.

Его собственные движения, напротив, казались нормальными – он мог двигать руками, поворачивать голову, и все это с обычной скоростью. Но окружающий мир словно увяз в сиропе.

Всё, кроме облака Тактов.

Они больше не были размытым туманом. Теперь Алексей мог отчетливо видеть каждое существо – миниатюрные структуры, напоминающие кристаллы с органическими элементами, переливающиеся всеми цветами спектра. Они двигались, соединялись, разъединялись, образовывали сложные геометрические фигуры, которые постоянно менялись.

Это было… прекрасно. И пугающе одновременно.

Алексей сделал осторожный шаг вперед, наблюдая, как Такты реагируют на его движение. Они не разбежались, как можно было бы ожидать. Напротив, они, казалось, проявили любопытство – несколько десятков существ отделились от основной группы и приблизились к нему, зависнув на расстоянии метра.

«Я должен попытаться коммуницировать», – напомнил себе Тимохин.

Он медленно поднял руку в универсальном жесте приветствия. Такты никак не отреагировали – вероятно, не понимали значения этого движения. Тогда Алексей активировал световой модулятор на своем скафандре – устройство, способное испускать импульсы в широком спектре частот.

Он начал с простейшей последовательности – двоичного представления первых пяти простых чисел. Свет мигал в быстром ритме, кодируя математический паттерн.

Реакция была мгновенной и поразительной. Такты сформировали идеальную сферу вокруг Алексея, а затем начали испускать собственные световые импульсы – сначала в точности повторяя его последовательность, а затем продолжая ее следующими простыми числами.

«Они поняли! – пронеслось в голове Тимохина. – Они действительно разумны!»

Воодушевленный, он перешел к более сложной коммуникации – закодировал световыми импульсами простые геометрические формы: круг, квадрат, треугольник. Такты мгновенно отреагировали, воспроизводя эти формы своими телами, а затем добавили свои собственные – сложные трехмерные структуры, которые постоянно трансформировались.

Алексей был поражен. Он ощущал себя первооткрывателем, ступившим на неизведанный континент. Но времени на восхищение не было – его пятиминутный лимит в реальном мире означал, что он должен действовать эффективно.

Следующим шагом он решил передать информацию о себе и человечестве. Используя заранее подготовленную световую последовательность, он рассказал о структуре человеческого тела, о Земле, о Солнечной системе. Он показал, что люди – это разумные существа с развитой технологией, способные к коммуникации и сотрудничеству.

Такты внимательно «слушали». А затем начали свой собственный рассказ.

Их световые импульсы, анализируемые в реальном времени компьютером в шлеме Алексея, складывались в удивительную историю. Они пришли из далекой звездной системы, которая погибла при взрыве сверхновой. Их вид существовал там миллионы лет, развивая технологию, позволяющую путешествовать между звездами.

Когда катастрофа стала неизбежной, они отправили «семена» – капсулы с миллиардами находящихся в анабиозе особей – в разных направлениях галактики. Одна из таких капсул достигла Солнечной системы и активировалась, обнаружив подходящие условия для существования.

Но что поразило Алексея больше всего – это их восприятие времени. Для Тактов одна секунда по человеческим меркам была эквивалентна примерно часу их субъективного времени. Их метаболизм работал в тысячи раз быстрее, что позволяло им воспринимать и действовать на скоростях, недоступных для понимания обычного человека.

«Поэтому они не замечали нас, – понял Тимохин. – Для них мы движемся настолько медленно, что кажемся частью окружающей среды, а не разумными существами».

Он попытался объяснить это недопонимание, используя световые импульсы. Такты, казалось, были удивлены. Для них открытие, что эти огромные медленные создания обладают разумом, было сродни тому, как если бы люди вдруг обнаружили, что горы или облака обладают сознанием.

Однако времени на длительные философские дискуссии не было. Алексей перешел к главному вопросу: почему Такты разрушают системы станции?

Ответ оказался одновременно простым и тревожным: им нужны ресурсы – определенные материалы и энергия для поддержания своей популяции. Они не воспринимали использование этих ресурсов как воровство или разрушение – для них это было просто взаимодействие с окружающей средой.

«Мы должны найти компромисс, – подумал Тимохин. – Способ сосуществования, который позволит обоим видам выжить».

Он начал объяснять концепцию обмена и сотрудничества. Показал, что люди могут предоставить Тактам необходимые ресурсы в обмен на их знания и технологии. Что не нужно разрушать существующие структуры – можно создать новые, специально для них.

Такты, похоже, заинтересовались этой идеей. Они сформировали сложную пространственную структуру, которую компьютер интерпретировал как что-то вроде соглашения или договора.

Внезапно Алексей почувствовал резкую боль в висках. Мир вокруг начал мерцать, временами возвращаясь к нормальному темпу, затем снова ускоряясь. Система начинала давать сбой – пять минут реального времени подходили к концу.

Он торопливо завершил коммуникацию, пообещав Тактам вернуться для продолжения диалога, и активировал сигнал для извлечения из камеры.

Мир снова закружился вокруг него, боль усилилась до почти невыносимой. Последнее, что он увидел перед тем, как потерять сознание, было странное образование из тысяч Тактов – они сформировали структуру, удивительно напоминающую человеческое лицо, смотрящее на него с выражением… любопытства? понимания?

Затем наступила темнота.

Алексей очнулся в медицинском отсеке, окруженный мониторами жизнеобеспечения и обеспокоенными лицами коллег. Первым, что он увидел, было лицо Виктора, склонившегося над ним.

– С возвращением, – улыбнулся лаборант. – Вы нас напугали.

– Сколько… сколько я был без сознания? – хрипло спросил Тимохин, обнаруживая, что его горло пересохло.

– Почти семь часов, – ответила Новикова, появляясь в поле зрения. – Как вы себя чувствуете?

Алексей сделал мысленную инвентаризацию своего состояния: голова болела, но терпимо, мысли были ясными, никаких провалов в памяти он не обнаружил.

– Жить буду, – он попытался сесть, и Виктор помог ему. – Эксперимент… данные сохранились?

– Все записано, – кивнула Новикова. – И мы наблюдали удивительные изменения в поведении этих существ после вашего… контакта с ними.

– Какие изменения? – Алексей принял от медсестры стакан воды и жадно выпил его.

– Они перестали атаковать энергетические системы, – объяснил майор Логинов, до этого молча стоявший у стены. – Более того, некоторые из поврежденных узлов были… восстановлены. Каким-то образом эти существа реорганизовали материю, вернув системам работоспособность.

Тимохин улыбнулся:

– Они поняли. Они действительно разумны и способны к сотрудничеству.

Он начал рассказывать о своем опыте – о том, как он видел Тактов, об их коммуникации, об истории их происхождения. С каждым словом лица слушателей выражали все большее изумление.

– Так они… дружелюбны? – с надеждой спросила Новикова, когда он закончил.

– Не совсем так, – Алексей покачал головой. – Они просто… другие. Для них мы были чем-то вроде ландшафта – медленными, почти статичными образованиями. Они не осознавали, что взаимодействуют с разумными существами. Теперь, когда они это понимают, мы можем начать настоящий диалог.

– И что нам делать дальше? – спросил Логинов, все еще настроенный скептически.

– Мне нужно усовершенствовать устройство темпорального ускорения, – Тимохин попытался встать, но ноги подкосились, и он был вынужден опереться о кровать. – Сделать его более стабильным, уменьшить нагрузку на нервную систему. И, что самое важное, создать систему долгосрочной коммуникации между нашими видами.

– Вам нужен отдых, – твердо сказала Новикова. – Хотя бы несколько часов.

– У нас нет на это времени, – возразил Алексей. – Эти существа распространяются по всей Солнечной системе. Если на каждой станции и колонии повторится то, что произошло здесь изначально… будут тысячи жертв.

В этот момент в медотсек вбежал взволнованный техник связи:

– Руководитель Новикова! Мы получили экстренное сообщение с лунной базы Тихо. Они подверглись массированной атаке неизвестных объектов. Системы жизнеобеспечения полностью уничтожены. Сорок два погибших.

Новикова побледнела:

– Когда это произошло?

– Три часа назад. Они смогли отправить сигнал только сейчас, используя аварийный передатчик.

Логинов мрачно посмотрел на Тимохина:

– Похоже, ваши новые друзья не везде такие понимающие.

Алексей покачал головой:

– Это не те же самые существа. Возможно, на лунной базе они столкнулись с другой группой Тактов, или с теми, кто еще не понимает, что имеет дело с разумными созданиями.

– В любом случае, нам нужно действовать быстро, – решительно сказала Новикова. – Алексей, я даю вам полный карт-бланш на разработку улучшенной системы коммуникации. Майор Логинов, подготовьте план экстренной эвакуации станции на случай, если ситуация ухудшится. И свяжитесь с Землей – им нужна полная информация о том, с чем мы столкнулись.

Тимохин кивнул, чувствуя тяжелый груз ответственности. Он только что стал первым человеком, установившим контакт с инопланетным разумом. Но вместо триумфа и научного признания, он оказался на передовой потенциального конфликта между видами, способного уничтожить человечество.

С помощью Виктора он поднялся на ноги.

– Мне нужен доступ к главному лабораторному комплексу и как минимум десять инженеров и нейрофизиологов. Мы должны создать более совершенное устройство темпорального ускорения – такое, которое позволит обычному человеку функционировать в ускоренном режиме без серьезных побочных эффектов.

– Вы получите все необходимое, – заверила его Новикова. – Но, Алексей… будьте осторожны. Вы единственный, кто может говорить с этими существами. Если с вами что-то случится…

Она не закончила фразу, но Тимохин прекрасно понял невысказанное. На его плечах теперь лежала судьба не только станции «Кронос», но, возможно, и всего человечества.

Работа над усовершенствованием устройства темпорального ускорения продолжалась непрерывно следующие сорок восемь часов. Алексей практически не спал, поддерживая себя стимуляторами и чистым упрямством. Результаты первого эксперимента и данные о физиологии Тактов позволили значительно улучшить конструкцию.

– Мы заменили прямую нейростимуляцию на более тонкую систему модуляции синаптических связей, – объяснял он Новиковой, демонстрируя новый прототип – более компактный и элегантный, чем предыдущая громоздкая конструкция. – Это снизит нагрузку на нервную систему и позволит поддерживать ускоренное состояние до тридцати минут реального времени.

– Это безопасно? – с сомнением спросила руководитель станции, разглядывая устройство.

– Безопаснее предыдущей версии, – уклончиво ответил Тимохин. – И у нас нет времени на длительные клинические испытания. Ситуация в Солнечной системе ухудшается с каждым часом.

Новикова кивнула – она получала регулярные отчеты о распространении Тактов. Помимо лунной базы Тихо, сообщения о странных сбоях оборудования и необъяснимых авариях поступали с марсианских колоний, с орбитальных станций вокруг Земли и даже с некоторых объектов на самой планете.

– Когда вы будете готовы к новому сеансу коммуникации?

– Через два часа, – Алексей посмотрел на часы. – Мне нужно завершить калибровку нейронных интерфейсов и провести финальное моделирование.

Новикова внимательно посмотрела на него:

– Вы уверены, что справитесь? Вы выглядите… истощенным.

Тимохин слабо улыбнулся:

– Я в порядке. К тому же, я не собираюсь рисковать в одиночку. Мы подготовили еще двух добровольцев – Виктора и специалиста по квантовым вычислениям Наталью Берг. Вместе у нас больше шансов установить продуктивный контакт.

Коммуникационная камера была значительно усовершенствована со времени первого эксперимента. Теперь она представляла собой просторное помещение с гибкими стенами из специального полимера, способного выдерживать воздействие как сверхвысоких, так и сверхнизких температур. Внутри располагалось различное оборудование для взаимодействия с Тактами – от систем световой коммуникации до специальных биохимических интерфейсов.

Концентрация Тактов в камере была колоссальной – они формировали подвижное облако, мерцающее всеми цветами спектра даже для обычного человеческого глаза.

– Они ждали нас, – заметил Виктор, наблюдая за существами через прозрачную стену. – Смотрите, как они реагируют на наше присутствие.

И действительно, облако Тактов пульсировало и смещалось в направлении людей, как будто в ожидании продолжения коммуникации.

Алексей, Виктор и Наталья Берг – хрупкая женщина с проницательными глазами и решительным характером – облачились в специальные защитные костюмы, оснащенные автономными системами жизнеобеспечения и усовершенствованными устройствами темпорального ускорения.

– Помните протокол, – в последний раз инструктировал Тимохин своих коллег. – Мы входим в ускоренный режим одновременно, поддерживаем постоянный контакт друг с другом через встроенные коммуникаторы, и не превышаем лимит в тридцать минут реального времени – это примерно сорок пять часов в нашем субъективном восприятии.

Виктор и Наталья кивнули, на их лицах читалось напряжение, но и решимость тоже.

– Цель этого сеанса – убедить Тактов прекратить разрушительную деятельность по всей Солнечной системе и начать формальные переговоры о мирном сосуществовании, – продолжил Алексей. – Мы должны объяснить им, что люди – разумные существа, и наши технологические системы жизненно необходимы для нашего выживания.

– А если они откажутся сотрудничать? – спросила Наталья, проверяя крепления своего шлема.

– Тогда мы попытаемся понять их мотивы и найти альтернативное решение, – твердо ответил Тимохин. – Помните: мы исследователи, а не солдаты. Наша задача – понять и наладить коммуникацию, а не конфронтацию.

Они вошли в шлюзовую камеру, которая отделяла их от основного помещения с Тактами. Алексей глубоко вздохнул, чувствуя, как учащается пульс от предвкушения и тревоги.

– Готовы? – спросил он, глядя на своих коллег.