Невеста для босса. Замуж по принуждению

В доме стоит какая-то зловещая тишина, мне становится не по себе.

– Мам! Ты где? – кричу и пробегаюсь по всем комнатам.

Ответа нет.

Захожу на кухню и громко выдыхаю: мама сидит за столом.

– Фух, вот ты где? Почему не отзываешься? Кто устроил такой беспорядок?

Замечаю ее лицо: всё в слезах, красное. Я обнимаю ее и глажу по спине, говорю:

– Все будет хорошо.

– Ты сходила… к Владимиру Александровичу? – мама с трудом поизносит это предложение. Видимо, она так сильно плакала, что сейчас даже вдох дается ей нелегко.

– Да, он сказал, что поможет.

Мама тут же начинает дышать ровнее. Набирает побольше воздуха и тараторит:

– Приходили, обыскивали, я кричала на них, выгнала из дома. Сказали, что и меня могут забрать.

– Ужас! Но они не имели права! Вряд ли они получили разрешение на обыск…Не волнуйся, Владимир Александрович уже поехал туда.

– Да, ты права, он поможет! Мне кажется, он единственный, кто может помочь. Это какой-то кошмар! Я думала, такое случается только с богачами. А твой отец кому дорогу перешел? Кто мог его так жестоко подставить? Я даже представить себе не могу, как можно поверить в то, что он кого-то убил?

После следует новый приступ плача.

Не знаю, сколько времени проходит, но мы продолжаем сидеть на кухне. За окном темнеет, а мы не включаем свет. Успокаиваем друг друга по очереди. Я, конечно, больше утешаю маму, потому что она никак не может прийти в себя.

Когда слышим звук открывающейся входной двери, мы обе вздрагиваем. Не верим своим глазам, но на кухню заходит отец, включает свет и весело спрашивает:

– Чего в темноте сидите?

Глаза слепит, но я успеваю заметить, какой он потрепанный. И еще у него синяк на щеке…

Отойдя от шока, мы с мамой подскакиваем и бежим обнимать его.

Мама, целуя в щеку, радостно говорит:

– Ты вернулся! Слава богу, тебя отпустили!

– Все благодаря Владимиру Александровичу, – отвечает отец и при этом бросает многозначительный взгляд на меня. Затем продолжает:

– Я мельком слышал, какие умные слова он говорил: дескать, держали меня незаконно, не было прямых улик! Он долго что-то доказывал, писал, как это сказать, вроде под его ответственность… В конце концов, меня отпустили, но перед этим заставили написать расписку какую-то, о невыезде.

Внезапно лицо отца становится бледным, как будто рассказав до конца, он сразу же выдохся. Мы с мамой усаживает его за стол, я наливаю ему чай, а мама быстро организует ужин.

– Расскажи все по порядку, что там произошло, что случилось, – просит мама уже позже, как будто ей недостаточно подробностей… Лучше бы она дала папе отдохнуть.

Отец собирается с мыслями и начинает.

– Пришел на работу, все было, как обычно: открыл дверь, расписался в журнале, а потом вдруг ни с того ни с сего приезжает полиция с мигалками. Это вы Фёдор Андреевич Колокольцев? Да, я. Ну и все. Ничего мне не объясняли, а потом начался допрос. Вначале просто спрашивали, где я был в такое-то время. Я им объяснял, что был на работе, охранял участок. Спрашивают: кто-то может подтвердить? А я им что? Если никого там не было в тот вечер! Никто меня не видел. И камеры не работают, хозяин не удосужился починить, – отец тяжело вздыхает. – А потом пришёл другой полицейский, сразу начал на меня орать, велел перестать врать, – говорит и как бы невзначай трогает синяк у себя на лице. Меня передергивает от картины, которую я представила.

– Ужас… кошмар, – попеременно говорим мы с мамой вслух.

– Я пытался объяснить, что я не знаю этого человека, которого мне показывают на фотографиях… убитого. Никогда прежде не видел! А они говорят, что это я его… там закопал. Дескать, как можно было охранять и не знать, что там на участке тело закопано…

– А как же твой напарник? Ты же не один дежуришь! – вмешивается мама.

– И слышать не хотели, напарника проверили, у него алиби в те дни… И время смерти непонятное. Но они были уверены, что в тот день был я! Я думал, что уже никогда меня не выпустят. Пока не приехал Владимир Александрович…

После этих слов я слушаю вполуха. Бла-бла: какой он замечательный, какие красивые слова говорил, юридические термины…

У меня смешанные чувства. С одной стороны, я, конечно, чувствую благодарность. Владимир Александрович смог добиться разрешения отпустить отца домой… Хотя я прекрасно знаю, что в таких делах это практически невозможно. Но, с другой стороны, во мне все еще живет злость.

Потому что я помню, какую расписку я оставила на его столе. Вот если бы босс сделал это от чистого сердца без какой-либо сделки со мной, то это было бы совсем другое… А так…

У меня пиликает телефон, я иду в свою комнату. Сразу два сообщения одновременно:

– Чего не пишешь? – от Макара.

– Отец вернулся домой? – от босса.

Отвечаю сначала тому, на кого больше всего злюсь в данный момент – Владимиру Александровичу Мы раньше с ним никогда не переписывались, он обычно звонил, если что-то срочное, так что это самая первая наша переписка.

– Вернулся, – отвечаю и ставлю точку в конце. Это знак среди людей моего возраста, что собеседник очень рассержен, но, наверное, в силу своего возраста, босс не поймет молодёжное обозначение.

– Отлично, – быстро приходит его ответ. Как я и думала, не понял.

Я не могу сдержаться, начинаю печатать все, что у меня на душе:

А просто так, по доброте душевной, вы не помогли бы освободить простого человека, ни в чем не повинного, или это не в вашей компетенции – освобождать бедных? Вам нужно, чтобы что-то предложили взамен. Для этого вы занимаетесь юриспруденцией? Я думала, юристы должны защищать обычных людей просто так!

Минуту рассуждаю: отправлять или нет?

Входящий звонок. От Макара. Принимаю вызов.

– Мира, привет. Чего не ответила на сообщение? Ты чего, обиделась?

– Ты тоже мне не звонил.

– Может, погуляем?

– Нет, мне чего-то не хочется, сегодня столько всего произошло…

Макар не дает мне договорить, начинает рассказывать про свой день, как он ходил на тренировку, как его ругал сегодня тренер, как он его достал. Я все это слышала уже много раз. Но первый раз меня раздражает эта информация.

– Макар, прости, мне сейчас не до этого, я устала сегодня.

– Да ладно! Слушай, мне кажется, или ты на меня обиделась? Это из-за того, что я вчера не ответил по поводу того, чтобы жить с тобой вместе?

Я молчу. Его вопрос застает меня врасплох. Макар продолжает:

– Слушай, мне просто кажется, что нам пока рано, ну ты сама представь: я все время буду ездить по соревнованиям, а ты будешь сидеть одна дома. Нет, давай ты пока поживёшь с родителями, а потом будем как-нибудь… вместе. Тем более ты знаешь, мама мне готовит специальное меню для спортсменов. А ты говорила, что не умеешь готовить. Нам рано жить вместе. Мира, ты меня слушаешь?

Почему-то раньше я об этом не подумала, а сейчас вдруг вспоминаю о договоре с боссом. Макара скоро не будет в моей жизни вообще.

Или нет?

Точно! Все еще можно исправить.

Мне в голову приходит идеальная мысль.

– Я не обиделась, пока! Завтра поговорим.

Бросаю трубку и думаю дальше.

Я знаю, что моя расписка не имеет никакой юридической силы. Я все ещё могу настоять на своем: объяснить боссу, что ему нужна вовсе не я!

Может быть, даже продемонстрировать, что жена из меня получится не очень. Макар прав. Надо рассказать боссу, что я совсем не приспособлена к быту. (Хотя это не так, убрать дом и приготовить простые блюда я способна, но Владимиру Александровичу все нужно расписать в черных красках). Типа я плохая хозяйка, и зачем ему такая?

Он может выбрать любую! Может быть, даже показать ему фотографии красивых девушек нашего города?

Я улыбаюсь от счастья, появилась надежда на спасение! Я выключаю свет и ложусь спать в более лучшем настроении, чем была весь день.

Глава 6

Наутро я первым делом бегу в университет, нахожу профессора, у которого вчера прогуляла экзамен. Рассказываю, что по семейным обстоятельствам вынуждена была уйти.

Обычно я так не делаю, поэтому преподаватель понимающе кивает и говорит, в какой день я могу пересдать.

После этого я иду в юридическую фирму спокойным мерном шагом. Сегодня на улице необычное потепление. Странная погода для зимы. Но так даже лучше. Я не люблю сильные морозы и гору снега.

Владимир Александрович в своем кабинете. Я это понимаю по пальто, которое висит в шкафу приемной.

Я тоже раздеваюсь и тихо сажусь за свое рабочее место, разбираю бумаги и читаю сообщения, которые прислали на почту фирмы. Пересылаю боссу самые важные.

Затем, убедившись, что совещания сегодня нет (не хочется повторить вчерашний позор), я стучусь в дверь кабинета.

– Да, войдите, – слышу его голос почти сразу. Как будто он только и ждал, когда я занесу руку.

– Здравствуйте.

– Проходи, садись.

Маленькими шагами подхожу к свободному креслу.

Еще пять минут назад я была такой решительной, куда теперь все делось? Снова стала робкой маленькой девочкой.

Почему на меня так влияет этот мужчина? Он слишком серьезный! Я из себя и слова выдавить не могу в его присутствии.

– Дело сложнее, чем я думал, – начинает говорить Владимир Александрович. И я не сразу соображаю, про какое дело…

– А…, – выдаю вслух, когда до меня доходит, что это он про дело отца.

Делаю умный вид и добавляю:

– Что значит сложнее, чем вы думали?

– Сегодня выяснились новые подробности. Камер наблюдений нет. Потом твоему отцу подбросили ботинки, в которых, по всей видимости, закапывали труп… и другие вещи, на которых есть следы убитого. Все это изъяли из вашего дома.

– Из дома? Но как? – восклицаю в отчаянии.

По лицу Владимира Александровича понимаю «как»: скорее всего, они все это просто привезли с собой. Им заплатили, чтобы посадить невиновного…

– Ты как юрист, наверное, понимаешь, как трудно из этого выпутаться? – спрашивает.

Сердце начинает учащенно биться. Вчера, когда отец вернулся домой, мне показалось, что угроза позади и теперь все будет хорошо.

И вот посмотрите на меня сегодня. Сижу перед боссом и трясусь от страха. Что же это такое?

Кладу руки на стол и прикусываю губу от несправедливости судьбы.

Горячо спрашиваю:

– Вы же поможете? Вы сможете доказать его невиновность?

Владимир Александрович кивает:

– Сначала мне нужно найти настоящего преступника, а мы с тобой знаем, что тут замешан Мамаев. После этого доказать невиновность твоего отца будет значительно проще.

Я киваю, а босс самодовольно потягивается в кресле:

– Давно я такими делами не занимался, обычно все про наследство и имущество. А тут придётся провести настоящее расследование. Вспоминаю старые деньки, когда я работал следователем.

Ему, кажется, весело. Он что, забавляется? Несмотря на свое возмущение, я не могу не поинтересоваться:

– Вы работали следователем?

– Да я начинал с госучреждения, был бесплатным адвокатом, потом следователем, кем я только не был за свою карьеру.

Я не знала. Интересный факт биографии. И бизнес сделал ведь при этом – построил завод.

Босс смотрит на меня и молчит, как будто пытается понять, о чем я думаю. Становится не по себе, я отвожу взгляд. Чувствую, как потеют ладони.

И только сейчас вспоминаю о цели своего визита! Я ведь сюда пришла не о его прошлом разговаривать, а о своем будущем!

– Послушайте, я хотела сказать, что вы ошибаетесь, я совершенно не подхожу на роль вашей жены, – говорю прямо. И даже голос почти не дрожит.

Владимир Александрович смотрит спокойно, поэтому я решаю продолжить:

– Я не умею готовить, не убираюсь… К тому же я…

Босс усмехается. Издает смешок, я бы сказала.

– Мира, не понимаю, что ты хочешь этим сказать? Мне нужна не домработница (она у меня есть). Мне нужна жена.

Я теряюсь и хлопаю глазами. Он продолжает:

– Когда ты станешь моей женой, ты не будешь ни дня убираться, не будешь готовить, ты можешь даже не работать…

Мысленно я перебираю все свои аргументы, которые придумала вчера перед сном. Вспоминай, Мира! Что ты там ещё приготовила?

Бесполезно. Все мои мысли как будто испарились в воздухе.

– Это потому, что я красивая? – говорю то, что приходит на ум.

Босс молчит, и я воспринимаю это как согласие.

– Но так много красивых девушек! Так много тех, которые будут не прочь выйти за вас по собственной воле! Понимаете?

Владимир Александрович кивает:

– Ты права, таких много, которые не прочь, но мне нужна ты. Я думал, этот вопрос решенный, мы с тобой обо всём договорились? – вопрос он задает с особой интонацией, как будто напирая на меня.

Мне требуется время, прежде чем собраться с мыслями и сказать следующую реплику:

– Но я все пытаюсь понять, почему я? За что?

Он так резко встаёт, что я тоже вскакиваю. Босс идёт прямо на меня, как огромная скала, я пячусь назад, пока не упираюсь в стену.

Все кружит как во сне. Комната плывёт перед глазами. Единственное, что я четко вижу, – это лицо Владимира Александровича.

Руками он перекрывает мне путь к отступлению и смотрит на меня так сурово. Я его разозлила безобидным вопросом?

Не успеваю ничего осознать, он вдруг обхватывает моё лицо ладонями, наклоняется… Я зажмуриваюсь. Чувствую его тяжелое дыхание…

Глава 7

Меня трясёт озноб. Я не дышу от страха.

Владимир Александрович убирает руки от моего лица, и я почти делаю вдох, но потом чувствую, как он берет мою руку, прижимает к своей груди, сжимает её так сильно, что я непроизвольно пытаюсь вытянуть руку.

– Открой глаза! – приказывает.

Я повинуюсь. Смотрю в его темные глаза.

– Я выбрал тебя, Мира, – говорит, но я никак не могу сосредоточиться на его словах. Все думаю, что он сейчас делает. Зачем прижимает мою руку к своей груди? Что это вообще такое?

– Мне нечем дышать, – говорю еле слышно.

Он отходит от меня, я выдыхаю.

Хорошо. Все закончилось. А я уж было подумала, что не смогу избежать поцелуя с боссом. А мне от одной мысли об этом становится не по себе.

Сердце стучит как сумасшедшее, как представлю!

Когда он отпускает мою руку, я просто пулей вылетаю из кабинета, бегу в туалетную комнату, там умываюсь холодной водой, пытаюсь прийти в себя.

Когда он на меня смотрел… В его глазах я увидела стальную решимость, он не отступится от меня, от этого брака. Для него это как будто дело принципа, хоть мне и непонятно, почему он так решительно настроен.

– Я выбрал тебя, – повторяю его слова зачем-то вслух. И это ответ на мой вопрос «Почему я?»

Хотя чего я ждала?

Что он скажет, что я ему нравлюсь? Что он влюбился? Нет, не в его духе.

Просто он выбрал. Другими словами, он просто захотел испортить мою жизнь.

Я обычно никогда не раскисаю, не плачу, но сейчас не могу сдержаться. Вытираю слёзы, подступающие к уголкам глаз.

Я больше не буду заводить этот разговор, больше не буду пытаться его вразумить. Я придумаю другой способ.

Пусть он поможет моему отцу, а потом я просто не явлюсь в ЗАГС в назначенный день. Уеду в другой город. Или придумаю что-то еще.

В голове мелькает мысль. Может быть, рассказать всё Макару? Вдруг он поможет мне избежать свадьбы? Не знаю, вдвоем мы что-нибудь придумаем… что-нибудь такое…

В любом случае я не хочу расставаться с надеждой, что я не доведу всю эту ситуацию с боссом до точки невозврата.

Я возвращаюсь на свое рабочее место. Около моего стола стоит Владимир Александрович. Внимательно разглядывает мое лицо, спрашивая:

– Тебе плохо? Иди домой, у тебя же сессия… готовься к экзаменам. Можешь сюда больше не приходить.

– В смысле, больше не приходить?

– Теперь ты моя невеста, я найду себе другую помощницу. Если тебе хочется тут работать, я устрою тебя на должность повыше.

– Нет, нет, – поспешно перебиваю его. – Не стоит.

Первая радостная новость за долгое время. Хотя бы работать с ним больше не придется.

Я беру свою сумку и уже собираюсь развернуться, чтобы уйти, как он останавливает меня, ухватив за локоть.

Место, где он меня сжимает пальцами, странно пульсирует.

– Я хочу сегодня поужинать с тобой. Заеду в семь, подходит?

– Ужин? – переспрашиваю.

Нет, нет, вот это совсем не входило в мои планы.

– Я не могу, – лепечу вслух.

Владимир Александрович поднимает бровь вверх, видно, что он не ожидал такого ответа.

– Я ещё не рассталась с Макаром, – быстро нахожу отмазку. А самое главное – это правда.

На лбу босса появляются две ровные линии, он еще больше хмурится:

– В чем проблема? Прямо сейчас позвони ему и скажи, что вы больше не встречаетесь, – говорит он стальным голосом.

И мои аргументы заканчиваются.

Конечно, он может требовать, чтобы я рассталась с парнем.

– Вы не боитесь, что пойдут слухи, почему ни с того ни сего вы решили жениться на мне, а ещё занимаетесь делом моего отца?

Владимир Александрович пожимает плечами:

– Как раз сейчас возникает вопрос у людей: почему это я взялся за дело какого-то охранника. А когда все узнают, что ты моя невеста, вопросов не останется. Может быть, это даже поможет побыстрее выпутать твоего отца из этого грязного дела.

Решаю продолжить говорить правду:

– Я не могу! Мы с Макаром так долго вместе, я должна подготовиться… чтобы сказать ему эту новость. Боюсь, он будет в бешенстве.

Внешне Владимир Александрович остается прежним, но я перевожу взгляд на его руки и вижу, как сильно он сжимает кулаки.

Молодец, Мира. Разозлила босса второй раз за час. Бью все рекорды!

– Даю тебе три дня, – говорит, резко развернувшись, и уходит в свой кабинет.

Громко хлопает дверью. Первый раз так на моей памяти.

Я иду домой в расстроенных чувствах. Думала, что выйду из этой «битвы» победительницей, смогу убедить Владимира Александровича в том, что я не та, кто ему нужна, а потом спокойно пойду с Макаром гулять, как и раньше.

Наивная дурочка! Вот я кто.

Звонит телефон. Как говорится, вспомнишь человека – вот и он. Макар.

– Привет, Мирусь.

Я морщусь. Ведь тысяча раз просила не называть меня так!

– Привет.

– Что у тебя с голосом опять?

– Да так…

– Ты так и будешь мне врать? – неожиданно Макар меняет тон.

Я даже останавливаюсь посреди улицы. Он что, как-то узнал о моей свадьбе? Кто ему мог сказать?

Что теперь делать?

Глава 8

– О чем ты? – осторожно спрашиваю.

– Я видел новости! Твой отец – преступник.

– Что ты такое говоришь? Его подставили, но уже освободили! Скоро докажут его невиновность.

– Почему ты мне не сказала? Разве мы не встречаемся? Что за дела?

– Да нечего тут говорить, – начинаю я раздражаться. Как Макар мог назвать моего отца преступником? И что за новости уже успели выпустить?