Сын помещика

– Негусто, – протянул я тихо.

Да уж, не так в моей голове должны были выглядеть покои сына помещика. Даже в моей квартире у меня спальня больше. Но делать нечего и первым делом я заглянул в сундук. Тяжелый, окованный по бокам, с защелкой вместо замка. Стоило его открыть, как первым делом я увидел тетради и несколько книг. Тут же в отдельном кармашке из пришитой к боку сундука кожи нашлись и писчие принадлежности. И лишь под тетрадками располагалась одежда. Поскидав тетради на кровать, так как тащить их к столику было лень, я с интересом перебрал рубахи, какие-то панталоны, так и не найдя привычных трусов, зато обнаружив носки. Тапочек тоже не было. Но имелись туфли на мягкой подошве. Не балетки, но близко. Вот их и решил нацепить. Они хотя бы чистые, да и ноге приятней после кондовых башмаков, в которые за время пути превратилась моя обувь. Переодеваться я пока не стал. Может и зря, все же потом от меня хорошо так несет, но в желудке уже подсасывало, а на весь дом разносились ароматы жареной курочки и еще какой-то вкусной сдобы.

Когда я вышел из комнаты, семья уже сидела за столом, как я понимаю – в столовой. Она хорошо просматривалась из зала и была с другой стороны прихожей. Вообще «общие» помещения в доме располагались в одну линию и объединены были арочными проходами без дверей.

Когда я дошел до столовой, то увидел накрытый праздничный стол. Меня здесь явно ждали. В центре лежал запечённый гусь, обложенный печеными же яблоками. Тут же были нарезаны салаты, заправленные либо сметаной, либо каким-то желтым соусом. Отдельно стояла чашка с квашеной капустой. Нашлась и соленая рыба, да мелко нарезанный сыр. Отец уже сидел во главе стола. По левую сторону от него расположилась мать с сестрой, по правую был один свободный стул, после которого сидели близнецы. Все ждали только меня, поэтому я тут же прошел и сел на единственное свободное место.

– Роман, форма конечно тебе к лицу, но стоило переодеться, – слегка сморщила нос мама.

– Ладно уж, Ольга Алексеевна, – добродушно махнул рукой отец и повернулся ко мне. – Рассказывай, как учеба? Добро ли диплом защитил? Ты нам о своих друзьях в училище в прошлый раз говорил – как они?

И вот что ему ответить? А ведь все тут же навострили уши и ждут, что я скажу.

– Эмм, батюшка… – начал я, но был тут же прерван отцом.

– Я тебе поп какой, что ли? – нахмурился он. – Али этикет забыл?

– Отец, – тут же поправился я, после чего лицо у него разгладилось. – Дело в том, что…

Я стал судорожно думать, что бы ответить. Все же сослаться на амнезию? На плохое самочувствие? У меня же памяти от прошлого Романа – ноль целых, хрен десятых! А иногда наплывающие воспоминания моему контролю не поддаются. Мое замешательство заметили все, но первой среагировала мама.

– Сергей Александрович, наш сын с дороги – дай ему прийти в себя, не наседай.

Пожевав недовольно губами, отец кивнул.

– Добро. Выпьем тогда за твое возвращение, – поднял он бокал с янтарной жидкостью.

Передо мной стоял такой же, как и перед матерью, а вот у остальных детей были лишь кружки с чаем. Надо же, уже достаточно взрослым считают, раз пить разрешают. Подняв свой бокал и пригубив из него, я убедился, что таки да – в нем вино. После этого короткого тоста все начали неспешно накладывать себе еду в тарелки. Я тоже не торопился, поглядывая, что и каким образом накладывают себе мои новые родители. Бред, не бред, но чем дальше, тем сильнее приходило осознание, что я попал в прошлое. И как вернуться – ни малейшего понятия. Зато если сейчас я «накосячу», то могут и одержимым посчитать, или умалишенным. И резко я из сына помещика, и как я вижу – наследника – превращусь в юродивого. В лучшем случае. Со всеми вытекающими последствиями. Потому и смотрел вокруг, да помалкивал – напоминание отца про этикет дало установку, что и кушать тут могут разные блюда разными приборами. К счастью, все оказалось не столь уж плохо. Передо мной лежали всего три прибора – вилка, ложка, да чайная ложечка. И как ими управляться я и в своем времени знал, да и тут ничего нового пока не увидел. Уже легче.

После первого тоста отец лично налил нам по второй порции из стеклянного графина, после чего снова произнес тост – за скорое изменение жизни в связи с моим возвращением. И лишь после второго бокала приступил к еде. Попутно мама начала рассказывать, что случилось в поместье, пока меня не было. В целом еда на столе была вкусной, но слегка пресной на мой взгляд. Да, все было посолено, но специй или пряностей не хватало. Да и салаты точно были заправлены сметаной, в этом я не ошибся. А желтый соус оказался приготовлен из куриных яиц. В целом вкусно, но необычно. Не ел я ничего подобного.

Пока я медленно и неторопливо с постоянным «подглядыванием» за действиями остальных ел, мама рассказывала о том, что для Люды уже готовится хорошая партия – есть шанс породниться с Сычевыми из Дубовки. Хоть и купцы, но аж второй гильдии и замуж Люду отдают за их старшего сына. Пока все предварительно, время окончательно принять решение или отказаться есть, но в невестах ей недолго ходить. Это мама заявила с гордостью, поглядывая на отца. Тот тоже самодовольно оглаживал усы и бороду, благосклонно кивая. Пока я не разобрался в этой их мимике и подоплеке дела, но видимо партия очень хорошая. Сама Люда слегка краснела, когда речь заходила о ее будущей женитьбе, но голоса не подавала. Да и вообще вся малышня за столом старалась вести себя тихо и не встревать в разговор взрослых. А когда Иван с Игорем начали шутливо драться за то, кто первым наложит себе квашеной капусты, тут же последовало грозное покашливание со стороны отца и поджатые губы матери, что разом оборвало их игру. Смотрю, этикет и правила поведения тут вбивались с младых лет. Да и вообще дети с нами за столом долго не сидели. Стоило им поесть, как их сразу отправили по своим комнатам. К тому моменту я успел узнать, что отец заключил договор с Уваровым о поставке леса на нашу лесопилку, и заключил договор с закупочной комиссией Департамента государственных имуществ.

– Дорогу тянут на восток, – делился отец, – досок и бруса на шпалы много надо. Да и ручьев в нашей стране полно – на мосты дерево тоже идет. И это хорошо! Наша лесопилка заказами лет на десять обеспечена, главное, чтобы древесина была.

– Ходят слухи, что граф Свечин собирается у себя тоже такую построить, – заметила мать. – Не упадет ли цена из-за этого?

– У него подходящих рек нет, – усмехнулся отец. – А паровые лесопилки угля требуют уйму. У него доска в полтора раза дороже будет, чем наша. Да и не подвинет его лесопилка нашу – заказов у Государя-императора на всю отрасль хватит, – уверенно закончил он.

Но вот ужин почти подошел к концу, отец от выпитого и воспоминаний об удачной сделке по лесопилке подобрел, и я решил, что сейчас уже можно попробовать и «закинуть шар» насчет моей «амнезии». Как я понял уже через минуту, идея была неудачной.

– Вспоминай, ирод, чему тебя в академиях учили! Я не для того двести рублев отдавал, чтобы ты сейчас мне на беспамятство жаловался! – крутил он мне ухо.

А я всего-то и сказал, что в дороге мне дурно стало, да так – что память подводить начала. Что-то помню, а чего-то нет. Кроме нас троих за столом никого не было. Пустые тарелки кухарка Марфа уже унесла, оставив на столе лишь графин с вином, да легкие закуски – ливерную колбасу, огурчики маринованные, да сырокопченую свинину. Но от этого мое положение было не менее унизительным.

– Вспомню, отец! – вопил я, корчась от боли в выкрученном ухе, – все вспомню, только отпусти!

– Сергей Александрович, государь мой, да ты же его без уха оставишь! Это же мальчик наш, ты что?! – причитала мать.

Еще немного подержав меня цепкими и сильными пальцами, отец посмотрел на мать и удовлетворенно кивнул.

– То-то же, – довольный моим ответом, наконец выпустил он меня из своей хватки. – Смотри у меня! Н-наследничек, – процедил он. – Завтра жду тебя у себя. Будешь мне говорить, чему там вас учили, чтоб у нас хозяйство больше доход давать стало.

Да уж, идея рассказать полуправду и сослаться на амнезию, оказалась мягко говоря провальной. Теперь придется как-то выкручиваться.

– Покажи аттестат, – вдруг велел он, – посмотрю, от чего у тебя вдруг память отшибло. Небось, учился плохо, не знаешь ничего, вот и решил меня обмануть?

Я на это промолчал, выйдя из-за стола, и поплелся в свою комнату. Аттестат нашелся среди тетрадей и книг. Тут же было свидетельство о том, что Роман Сергеевич Винокуров имеет знания и навыки для выполнения обязанностей управляющего крупными хозяйствами. Да и аттестат это подтверждал – предыдущий Рома не ленился и учился на «отлично». Об этом еще и похвальная грамота была. Сгребя все три бумаги в охапку, я вернулся за стол.

– Хмм, – протянул хмурый отец, изучая их.

Вообще мне было странно называть его так, но решил даже в мыслях все же говорить об этом мужике, как об отце. На всякий случай. Мне и так «промахов» хватит и без того, чтобы еще и попасться на том, что родителями ни его, ни Ольгу Алексеевну не считаю. Узнают об этом, точно могут в церковь повести – беса изгонять. Ну, я так думаю.

– Завтра поговорим, – в итоге подвел он черту, отдав мне обратно бумаги. – Иди к себе. Вспоминай, не могло же у тебя все за единый день выветриться?

Отвечать что-то я не видел смысла и просто последовал приказу. Да уж, встретили меня радостно, а провожают – с горьким разочарованием. Даже стыдно стало, хоть я ни в чем и не виноват.

– Так, Юра, – похлестал я себя по щекам в комнате, прикрыв за собой дверь, – ты из будущего, гораздо больше информации знаешь, чем Роман. Стоп! – одернул я сам себя. – Надо даже в мыслях теперь себя Ромой звать, и вслух тоже. Так вот – Рома. В твоей голове очень много чего полезного есть. Пусть и не по сельскому хозяйству. Да даже просто что такое «бизнес-план» тут наверное не знают! Почитаю тетрадки, очень хорошо, что он… то есть я их с собой взял. Книги эти – надеюсь, что там учебники. А там уже и разберусь со всем. Авось, хоть что-то дельное смогу отцу предложить. Да, теперь уж точно отцу, – горько вздохнул я. – Другой жизни мне похоже не скоро удастся увидеть. Ну, или все же сейчас засну – и проснусь опять у себя в квартире. Но рассчитывать надо на худшее. Уж больно все реально вокруг выглядит.

Сделав себе такое внушение, я принялся разбирать раскиданные по кровати тетради и книги. В основном тетради были за последний год обучения, что и логично. А вот список предметов меня впечатлил, не ожидал, что в прошлом столько всего преподавали:

– Земледелие

– Животноводство

– Садоводство

– Виноградарство

– Лесное хозяйство

– Гидротехнические работы

– Управление сельскохозяйственными предприятиями

Заодно и год текущий узнал – 1859. Осталось точную дату вычислить, но это успеется. Вроде висел отрывной календарь в зале, если мне не почудилось. А вот тетради надо изучить получше. И книги, оказавшиеся учебниками.

Скинув пропахшую потом одежду, я нашел среди вещей панталоны и нательную рубаху, в которые и переоделся. После чего сгрудил все тетради и учебники на стол и принялся за чтение. Окно в комнате было вполне привычного размера, с двойным остеклением, из которого пока лился солнечный свет. Вот только уже через час-полтора день закончится, и надо было думать, что делать с освещением. Ни лампочек, ни настольных ламп нигде не видно. Даже не уверен, что они вообще уже созданы, но тут могу ошибаться – в истории я не силен.

В тетради буквально приходилось вчитываться. Тут и почерк прошлого Романа стоило изучить и по возможности «скопировать», и непривычные буквы и их применение заучить надо бы. Нашел тетрадь, которую предыдущий владелец тела использовал как черновик и на ней принялся учиться выводить буквы с помощью стального пера и чернил. Заляпал весь стол, испортил несколько страниц тетради, да и сам заляпался изрядно, зато через полчаса стало хоть немного получаться пользоваться этим архаичным предметом написания. Криво-косо, но хоть прочитать теперь можно мои каракули.

За стеной копошились близнецы. Иногда были слышны шаги родителей, да их негромкий разговор в общем зале. Через окно видел деловито затапливающего баню незнакомого мужика. Там же периодически мелькал и Аким, помогающий ему таскать дрова. Рядом с моим окном было крыльцо на задний двор, которым те активно пользовались. Но дверь не скрипела, да и ходить те старались потише, поэтому стоило опустить глаза в тетрадь, так они будто и исчезали из виду.

В целом я был даже рад, что наконец добрался хотя бы до каких-то источников информации. Мозг, который целый день испытывал чуть ли не физическую боль от резкого снижения потока входящих данных, помимо вечера, как голодный лев стал пожирать все, что было написано. Оторвался я лишь после аккуратного стука в дверь.

– Входите!

– Сударь, баня готова, не желаете ли помыться? – в приоткрытую дверь заглянула женщина около сорока лет.

Красивой я бы ее не назвал, никакой косметики, морщины на лице, одета в простое платье с передником.

– Да, конечно, – потянувшись, ответил я.

Помыться и правда не мешало. Обувшись в те же туфли, в которых ходил по дому, я вышел из комнаты и осмотрелся. Провожать меня до бани никто не собирался, очевидно, я и сам должен знать путь. Но тут вроде ничего сложного. Выйдя из комнаты в общий зал, затем в прихожую, я заметил единственную дверь напротив парадного входа. В нее-то и зашел. За дверью был короткий коридор с еще тремя дверьми: две по бокам и одна в конце. Именно за ней был выход на задний двор, ну а там я уже сориентировался правильно. В бане тоже ничего особо нового я не увидел. Предбанник, где можно было раздеться. Там стояла лавка, на которой уже лежало полотенце, простынь и небольшой кувшин с квасом. Из предбанника была дверь в помывочную, а дальше уже и сама парная шла. Все различие, что не было электрического освещения, и вместо лампочек использовались масляные лампы. Внутри парной меня ждал тот самый мужик, который до этого занимался растопкой.

– Пожалуйте на палати, молодой барин, – показал он рукой на полки.

Отказываться я не стал и улегся, мысленно все еще находясь в тетрадках и учебниках.

Ох и отхлестал же он меня! Давно я так не парился. Да блин, никогда в жизни! Старался мужик от души, даже имя его вспомнил, когда мысленно костерил. Корней, лакей наш. По сути – слуга для разных задач.

Из бани я чуть ли не выползал. Хорошо хоть здесь же в помывочной стоял большой чан с холодной водой, которой я несколько раз обливался. Но какое блаженство было после нее натянуть чистую одежду, услужливо положенную в предбаннике видимо той самой женщиной, а затем вернуться в свою комнату! После таких процедур сон пришел почти мгновенно, стоило лишь лечь на кровать, да прикрыть глаза. Первый день моего толи попаданчества, толи бреда наконец-то закончился! Но как показали следующие дни, все только начиналось.

***

Сергей Александрович Винокуров тяжело уселся в кресло в своем кабинете, довольно выдохнув после отличной баньки. Ее вообще топили обычно раз в неделю, по воскресеньям, но здесь решили сделать исключение и растопить в среду – а все из-за возвращения его сына с учебы. Да уж, не так он представлял эту встречу. Думал, Роман как обычно начнет хвалиться своими достижениями. Расскажет о друзьях, которых завел в училище. О дамах, что пришлись ему по вкусу в городе. В какие места он сходил – мужчина отправлял сыну деньги на содержание, и их вполне должно было хватить и на поход в театр, пусть и не императорский, и в цирк, да и просто в гости к тем самым друзьям-приятелям. Двести рублей, про которые Винокуров вспомнил в порыве злости – это ведь только плата за само обучение. Если же вспомнить все дополнительные траты, то там сумма за пять лет и до пятисот рублев доходила! И тем больнее и страшнее было услышать, что сын ничего не помнит! Что с ним случилось? Какая муха укусила? Это и тревожило помещика. Понимая, что может еще сильнее сорваться на Романа из-за неоправданных надежд, он все же прислушался к голосу разума и не стал устраивать допрос своему отпрыску. Сегодня. А вот поспрошать Акима, который вез его от порта в Дубовке до дома, определенно стоило.

Кучер прибыл к нему сразу, как Роман отправился в баню. Сергей Александрович сам приказал ему прийти в это время – чтобы Рома не смог случайно или специально подслушать их разговор.

– Звали, барин? – появившись на пороге кабинета, робко спросил мужик.

– Дверь закрой за собой и иди сюда, – махнул рукой помещик. – Ты когда Романа моего забирал – как он себя вел? – тут же приступил он к расспросу, стоило кучеру выполнить приказ.

– Дык, как и раньше, барин, – пожал плечами мужик. – Радовался, что скоро вас увидит. Талдычил о столице. И что жалеет, что нескоро ему снова там оказатьси придется.

– Всю дорогу себя так вел? – уточнил мрачнеющий мужчина.

Получается, сын ему врал? Нагло, в глаза?

– Нет, барин, – почесав куцую бороденку, замотал головой Аким.

– И когда его поведение изменилось?

– Мы по землям князя Белова ехали. Солнышко парило, молодой барин пожаловался, что голову ему припекло и попросил сильно не гнать. Почивать он захотел. А как проснулси – так и будто нем стал. И вопросы дюже странные задавал.

– Какие? – тут же насторожился помещик.

– Дык, – напрягая память, пожал плечами Аким. – Вроде и обычные… Но дюже странные, – развел руками кучер, не в силах объяснить, в чем эта «странность» заключалась.

– Ты мне их озвучь, а я уж сам решу – странные они или нет, – рявкнул Сергей Александрович.

Втянув голову, Аким тут же все рассказал. И о том, как Роман его имя спросил, будто не узнал, и выспрашивал название тарантаса. И как земли князя Белова с землями Винокуровых спутал. И как долго он на межевальные столбы смотрел, словно впервые их видит.

– Про корабль еще князя спрашивал – мол, чей он? А я и ответить ему не могу – купил князь тот корабль, али в аренду взял?

– Арендует, – машинально ответил Винокуров, задумавшись о своем.

На лице Акима промелькнула довольная улыбка. Узнал немного о жизни соседского барина! Можно будет перед деревенскими показать свою осведомленность, да уважение получить. Не простой он дворовый служка – а приближенный!

– Это все?

– Дык, – растерялся Аким. – Все, барин. Ну и молчал он после того больше, почти не говорил ничего.

– Ступай, – махнул ему рукой помещик, и кучер тут же поспешил на выход.

А вот Сергей Александрович снова погрузился в свои думы. Выходит, не соврал ему сын? И впрямь память его подводить начала? Вот же напасть-то какая! Надо будет отца Феофана позвать. Пускай молебен проведет. Внешне-то Роман здоров, а значит, в голове у него все дело. Тут доктора не помогут, лишь господь бог.

Глава 3

16 июня 1859 года

Утро началось для меня, когда солнце из окна залило светом кровать. Оно-то и разбудило. Откинув одеяло, я сел и прислушался. Несмотря на то, что кровать была жесткой, а матрас не особо-то и мягким, тело видно было привычным к подобным условиям, поэтому никакой ломоты или онемения я не чувствовал. В голове легко, словно и не пил вчера вина. Оно и понятно – я и выпил немного, да и в бане последние пары алкогольные из меня Корней выбил. Но главное все же было в том, что проснулся я снова в поместье в середине девятнадцатого века, а не в своей квартире. Это омрачало мое настроение. Заодно вспомнился разговор с новым отцом. И ухо тут же отозвалось фантомной болью. Вот же ж! Выкручиваться как-то надо. Но сейчас – в туалет! И где он там?

Туалет я видел на заднем дворе, когда ходил в баню. Туда идти? Других вариантов я не видел, пока не выглянул за дверь. Так-то я хотел прошмыгнуть по-быстрому на улицу и также быстро вернуться назад. Вот только слуги оказывается уже встали, и меня заметила вчерашняя женщина, которая позвала в баню.

– Проснулись, сударь? Уже оправились? Принести тазик? – закидала она меня вопросами.

Из всего этого мой мозг зацепился лишь за одну фразу «уже оправились?». И ведь она имела в виду не мое здоровье, или внешний вид. Нет, как раз о том, о чем я недавно сам думал, говорила! Не знаю, по ее тону я это понял, или снова воспоминания тела отозвались. Значит, туалет где-то в моей комнате должен быть?

– Тазик принеси, но через… – я быстро прикинул, сколько времени мне понадобится, чтобы найти «туалет» в своей комнате и закончил распоряжение, – через пять минут.

– Хорошо, сударь. Еще что-то?

– Пока нет.

В зале тикали большие напольные часы, на которые как раз женщина и бросила взгляд после моих слов, так что в точности выполнения моего распоряжения я не сомневался. А мне пора поискать, где я могу «оправиться».

Туалетом оказалось ведро с деревянной крышкой, задвинутое под кровать. Хорошо хоть дверь на щеколду закрывалась, можно не бояться, что меня застанут в прямом смысле со спущенными штанами. Но все же стоит подумать над тем, чтобы справлять свои надобности в ином месте. Нюхать говно в собственной комнате мне совсем не хочется. Вместо рулона бумаги рядом с ведром лежала какая-то тряпка. Небольшая по размеру, но чистая, и как я решил – как раз там оставленная на подобный случай. И опять же – стоит подумать, чем ее заменить. Или пока не влезать в местные порядки со своими предложениями? Да, пока окончательно не освоюсь, лучше и правда не ломать никакие устои. Мне еще разговор с отцом серьезный сегодня предстоит.

Евдокия, а именно так звали женщину, пришла ровно через пять минут с тазиком воды и полотенцем. Кроме них принесла мне огрызок мыла. Зубной порошок со щеткой я успел найти в сундуке. Вовремя вспомнил, что видел их вчера, когда доставал свои вещи. Имя женщины я узнал из крика своей мамы, которая звала служанку к себе. Быстро умывшись, я выбрал из вороха одежды из сундука ту, что была почище, мимоходом заметив, что мою форму учащегося уже забрали и вышел в общий зал. Форму скорее всего забрали еще вчера, пока я в бане мылся, но вернувшись мне было не до нее.

С кухни доносились ароматы еды, но в столовой семья еще не собралась. Там были только близнецы, игравшие в догонялки друг с другом. Ловко обогнув меня, они умчались в свою комнату. Из зала раздался рык отца.

– Иван, Игорь – вам невместно бегать по дому, как каким-то босоногим мальчишкам!

Да уж, дисциплина тут на высоте. Парни тут же извинились и прекратили свои игры. На стол в столовой кухарка Марфа уже выносила еду. Овсяная каша, сливочное масло в отдельной тарелочке, нарезанный белый хлеб и тут же нарезанные овощи – огурцы, сладкий перец, помидоры и морковь. За стол пока никто не садился, поэтому и я не стал, хотя в животе уже и бурчало.

– Роман, – позвал меня отец, зайдя в столовую, – идем со мной, – махнул он повелительно рукой и двинулся обратно.

Делать нечего, похоже, сейчас меня будут «пытать». Аж поджилки трясутся. От этого разговора буквально зависит мое будущее здесь. Что решит отец? Пусть он не видел Романа целый год, но все равно этого срока безумно мало, чтобы объяснить мое резко изменившееся поведение, а главное – неведение в простых бытовых вещах.

Мы пришли в его кабинет, который находился за дверью из общего зала в углу поместья. Здесь стоял дубовый стол с писчими принадлежностями, на краю лежали какие-то книги, располагалась хрустальная пепельница и коробка с сигаретами рядом с ней. Вместо стула массивное кресло. Слева от двери – окно в сад перед поместьем, справа – шкаф, в котором находились папки и книги. Здесь царила атмосфера рабочего места, как у какого-нибудь офисного начальника, со своей спецификой конечно. Присесть кроме как в кресло можно было на отдельный стул, с мягким сидением и обитой тканью спинкой. На него-то и указал отец, уместившись в своем «троне».

– Садись, – махнул он рукой, сам потянувшись к сигаретам.

Затянувшись, он вперил в меня долгий изучающий взгляд. Неприятно и страшно. От этого мужика теперь зависело все мое будущее.

– Ну, что-нибудь вспомнил? – прервал он затянувшееся молчание.

– Немного, – аккуратно начал я, – тетради свои полистал, учебники тоже. Вроде все понятно, но при этом… – я пожевал губами, собираясь с мыслями. – Нет у меня ощущения, что это мое. Страшно мне, отец. Не понимаю, что со мной случилось. Не помнить себя – жутко очень. Чувствую вот, что родные вы мне все, а при этом – словно в первый раз всех вижу. И что за напасть на меня свалилась – то мне неведомо.

С каждым моим словом мужчина мрачнел все больше. Затягиваясь сигаретой, он пустым взглядом уперся в столешницу, мыслями уйдя далеко отсюда. Я его не торопил. Сказать еще что-то мне было нечего. Только прикинуться «валенком», да показать – что хоть я и забыл многое, но готов все назад возвращать и слушаться его. Иного пока не оставалось. В этом времени один я не выживу. Без базовых знаний, даже простых навыков, привычных для всех окружающих, я буду выделяться в любом обществе как белая ворона среди своих товарок. А тут хотя бы есть шанс получить помощь и первые, самые важные, знания о социальном устройстве окружающего мира. Да и если все же найду общий язык с отцом – стартовая позиция у меня здесь очень хорошая. Наследник дворянина. Помещика. В этом времени, а я все же успел увидеть настенный отрывной календарь и стоящую там точную дату, это очень хороший «старт».