Попытка стать человеком

По такой связи можно через пульт ловить телевизионные передачи всего мира. Чтобы нечто подобное мог увидеть где-то в таёжной глуши России?! О таком даже во сне не мог подумать, что вот так запросто буду сидеть у экрана телевизора и смотреть трансляцию спутникового телевидения с любого уголка всего земного шара.

Даже могу посмотреть Северный Кавказ. Конечно, это благодаря перестройке в Советском Союзе и контакта с иностранцами, так быстро прогресс шагнул вперёд, что даже в таёжную глубину России проник.

Наверняка иностранные гости Кузьмича позаботились о современном телевидении, чтобы во время своего отдыха в таёжной глуши России не быть оторванными от современного прогресса в Европе.

Пришёл с таёжной охоты или с таёжной рыбалки, нажал на кнопку пульта, и ты дома у себя в Европе. Наверно, скоро даже с родственниками можно будет общаться по телевидению, как по сотовому телефону?

До самого вечера просидел у экрана телевизора, осваивая современную телевизионную связь в русской таёжной глуши. Переключал с канала на канал зарубежных телевизионных передач и поражался тому, как быстро шагнул человек по своей планете Земля.

Сейчас, даже необязательно ездить за границу, когда вся заграница у тебя на телевизионном экране. Нажал на кнопку пульта, ты где-нибудь на другом конце земного шара. Даже в космосе можешь побывать рядом с космонавтами в космическом корабле.

Скоро и на других планетах можно будет побывать с помощью межпланетного космического телевидения. Когда на каждой планете, точно также как сейчас на крыше деревенской избы, будет стоять космический телевизионный ретранслятор, который будет передавать межпланетные телевизионные новости между планетами всей вселенной. При такой шикарной жизни на планете криминалу не место с людьми.

– Понятно! Тоже подхватил телевизионный вирус? – смеясь, сказал Кузьмич, когда вошёл в избу. – Когда мне иностранные гости восстановили на крыше эту чудо технику, так смеялся над их причудами, что скоро у меня на крыше инопланетяне будут высаживаться.

Но стоило иностранным гостям включить свой телевизор, так сразу дар речи потерял. Почти целые сутки смотрел зарубежные телевизионные передачи. Думал, что совсем разум потеряю.

Однако быстро привык к современному телевидению. Сейчас редко включаю телевизор. Иностранные гости обещали весной привезти мне какой-то компьютер, который подхлёстке телевизора будет. В компьютере все современное есть.

– Кузьмич! Меня интересует один вопрос. – обратился к Кузьмичу, выключив телевизор. – Как ты оказался возле меня? Ведь от твоей избы до той пещеры два часа ходу на лыжах. Отсюда совсем не видно пещеру с моей ночлежкой. Таёжный лес своей стеной закрывает видимость на многие километры.

– Это ты моему псу Тарзану скажи спасибо. – стал объяснять Кузьмич. – Мой пёс Тарзан маленьким щенком угодил на пожар в тайге. Так с тех пор как увидит дым из тайги или учует своим носом, так сразу начинает выть.

Три дня Тарзан выл почти круглые сутки в сторону тайги, где была твоя пещера. Дыма с нашей избы не было видно. Думал, Тарзан сдуру воет или волки его беспокоят. На всякий случай поднялся на ближнюю сопку. Огляделся вокруг себя по тайге. Смотрю в ту сторону, куда Тарзан трое суток выл, ну а там дым столбом валит.

Небось, кто-то, обратно пытается тайгу спалить? Мы с Тарзаном пошли проведать, кто там костром в тайге озорничает. Когда туда пришли. Там леший с бородой огнём балует. Костер большой в тайге разводит. Чуть было с ружья тебя не пристрелил, как лешего в тайге.

– Кстати, Кузьмич! Ты напомнил мне. – ухватившись за бороду, вспомнил свой вид. – У тебя есть бритва или хоть ножницы, чтобы мог избавиться от бороды. Ничего подобного у себя на лице никогда не носил и сейчас не хочу носить. Пора мне превратиться в обычного человека, чтобы не выглядеть лешим их таёжного леса.

– У меня не только бритва есть, но также машинка к стрижке волос найдётся. – радостно, сказал Кузьмич. – Парикмахер из меня никакой, но оболванить тебя могу. Конечно, если ты сам захочешь от грязи таёжной избавиться. Даже после русской баньки у тебя в волосах много чего непонятного осталось.

– Если бы у меня было, то кровное золото из пещеры с медвежатами, то отдал бы тебе все золото за мою стрижку. – шутя, сказал. Кузьмичу. -просто устал ходить обросшим. Голова и лицо требуют чистоты.

– На золото с кровью не падкий. Ты про то золото никому не говори. – строго, сказал Кузьмич. -не хочу, чтобы у нас в таёжном лесу пролилась кровь человека. Но вот если ты согласишься побыть со мной до весны, то весьма тебе благодарен буду. Тебе даже зарплату платить буду.

Мне нужен хороший помощник в избе. Один по хозяйству не справляюсь. Чужого к себе звать не хочу. Мои домашние сейчас в учёбе и в работе, у нас в деревне и в городе.

– Кузьмич! Даже если ты откажешься меня стричь, всё равно останусь у тебя до весны. – согласился. – Куда сейчас без документов, без денег и без одежды в холода отправлюсь. Мне надо одежду и деньги на дорогу. На халяву получить от тебя не желаю. Поэтому, с огромным удовольствием, отработаю у тебя до самой весны.

– Вот прекрасно! – сказал Кузьмич, направляясь к бельевому шкафу, откуда достал туалетные и парикмахерские принадлежности в импортной упаковке. – Это мои иностранные гости постарались. Привезли мне парфюмерный подарок. Думал, что никогда им не буду пользоваться. Вот на тебе сейчас испытаю прибор по стрижке волос.

   Кузьмич вывел меня в сени. Заставил меня раздеться до портков. Посадил на армейский табурет с дыркой в середине сидения. Воткнул в розетку пластиковую вилку от электрической машинки для стрижки волос.

Закрыл глаза в ожидании чего-то ужасного, что не было со мной давно при встрече с электрической машинкой к стрижке волос. Можно было подумать, что вместе с волосами с меня сейчас сдерут шкуру с головы, как индейцы сдирают скальп.

Издевательство над моей головой и над моим лицом продолжалось около часа. Пёс по кличке Тарзан сидел напротив меня и с удивлёнными глазами крутил своей пушистой головой во все стороны, разглядывая меня, каждый раз лаял, когда Кузьмич менял мой облик и обращался к Тарзану с вопросом, как выгляжу в этот раз.

Терпеливо ждал финала. Когда электрическая машинка к стрижке волос, наконец-то перестанет ужасно визжать над моей головой. Рядом не было зеркала. Никак не мог наблюдать над тем, как меняется облик моей головы.

Когда пытался после стрижки волос подняться с места, то Кузьмич обратно пригвоздил меня к армейской табуретке и принялся из импортного флакона аэрозоли, как из огнетушителя, полевать меня обильной пеной.

Тут же плотно закрыл глаза, опасаясь, что обильная пена из импортного флакона аэрозоли разъест мои глаза, после чего никогда себя не увижу. На бритье головы и лица ушёл дополнительно один час. Никак не мог понять, зачем, Кузьмич побрил мне голову?

Ведь сейчас за окном конец октября месяца. Обычно голову бреют к лету в конце весны. В крайнем случае, голову бреют круглый год только в Средней Азии, где почти весь год весна и лето. Но ни в коем случае нельзя брить голову в зиму в Сибири во время морозов.

Здесь зимой с лысой головой можно простудить не только голову, но даже мозги.

– У тебя вся голова в лишаях. – сказал Кузьмич, словно прочитал мои мысли. – Если тебе сейчас не побрить голову, то к весне у тебя не только волосы выпадут, но и кожа с головы облезет. У меня есть хорошая меховая шапка ушанка из соболя. В такой тёплой шапке ушанке здесь ты со своей лысиной даже в самый трескучий мороз будешь потеть.

   После убедительных слов Кузьмича во всем моем теле и в мыслях прошло облегчение. Напряжение во мне словно свалилось вместе с моими волосами, которые, покинув мою тупую голову и моё бесстыжее лицо.

Волосы беспомощно валялись горкой у моих ног, совершенно ненужные никому. Наслаждался лёгкостью своего тела, а также свежестью своего лица, которое после каждого движения острого лезвия становилось нежнее и нежнее, как у рождённого младенца. Мне даже не верилось, что теперь наконец-то после странствий приму нормальный человеческий облик.

– Ну, как Тарзан?! Оцени мою работу. – обратился Кузьмич к своему псу, любуясь своей работой по стрижке.

– Ву-у-у! – оценил Тарзан, работу своего хозяина продолжительным воем, после чего пёс тут же облаял меня. Стараясь привыкнуть к моему новому виду.

– Вот! Видишь! Даже собака может достойно оценить работу настоящего мастера. – сказал Кузьмич, показывая рукой на меня и на собаку. – Ты, пока, стряхни с портков волосы. Принесу тебе зеркало и веник с совком. Своё добро уберёшь сам. Мне надо скотину напоит и хищников накормить. Завтра ты начнёшь знакомиться с работой.

   Пока стряхивал с портков волосы, нацеплявшиеся после стрижки, Кузьмич вернулся от умывальника с веником и совком. Под мышкой у Кузьмича поблёскивало прямоугольное зеркало.

Взял у Кузьмича зеркало и едва не уронил зеркало из рук. Так как при свете лампочки на меня из зеркала блеснула худая рожа, как у Кощея Бессмертного, со сверкающей лысой головой. При такой роже самому хотелось выть волком на себя и не выходить из хаты к людям.

– Ничего страшного. – сказал Кузьмич, видя моё испуганное лицо. – До весны волосы отрастут. Лицом тоже поправишься на домашних харчах, при свежем таёжном воздухе. Были бы кости, а мясо само на тебе нарастёт.

   Кузьмич накинул на себя тулуп и вместе с Тарзаном пошёл кормить своё животное хозяйство. Положил зеркало возле деревянного ведра с хлебным квасом.

Затем взял с пола веник с совком и принялся тщательно выметать огромную кучу волос, которые совсем недавно свисали с моей головы и с моего лица. С таких огромных волос, наверно, можно было сделать пряжу, а затем связать шапку ушанку? Хотя кому нужна такая шапка с лишаями.

За шапкой из человеческих волос надо тщательно ухаживать, точно также как за волосами своей головы. Иначе волосы на шапке скатаются и покроются лишаями. Людям невозможно будет носить ужасную шапку, тем более из волос человека.

– Сегодня мы ляжем раньше спать. – сказал Кузьмич, вернувшись с улицы вместе с псом. – Завтра нам надо за час до моей работы встать. Покажу тебе своё хозяйство. Расскажу, что тебе надо делать. Дальше ты сам разберёшься. Ничего сложного в работе нет. Главное, чтобы животные были сытые. Всегда был порядок в клетках.

– Так у вас, что, хищники в хозяйстве? – испугано, спросил. Кузьмича. -не хочу обратно в лапы зверям попасть. Пока мне жизнь не надоела. После таёжных походов мне ещё больше хочется жить.

– После того, как ты хозяина тайги уложил топором, то мои хищники перед тобой как котята. – шутя, сказал Кузьмич. – Ты быстро привыкнешь к моим хищникам, и они с тобой будут вести, как равные по тайге.

   Больше ни стал задавать Кузьмичу глупых вопросов. Выбросил остаток своих волос с пластмассового совка в мусорное ведро. Пошёл к умывальнику поставил веник и пластмассовый совок. Там же под краном помыл руки.

Погладил перед зеркалом умывальника свою лысую голову. После чего не спеша пошёл в зал избы. Кузьмич в это время дал наставления своему псу на оставшуюся ночь. Уважительно склонив голову, пёс внимательно выслушал наставления своего хозяина.

Повилял хвостом в знак согласия и сразу направился на свой мягкий коврик в сенях избы. Войдя в зал избы, Кузьмич пригласил меня за стол. Мы с ним немного перекусили. Выпили по сто грамм русской водки. Затем пожелали друг другу хорошего сна и разошлись по своим местам.

Кузьмич пошёл к себе в спальню. Полез на печку, которую протопил Кузьмич, как только пришёл домой с работы. Вообще-то топить печь не было никакого смысла.

Так как в избе возле каждого окна были сухие электрические батареи, которые никогда не выключались.

Так что в избе была постоянная плюсовая температура. Однако, видимо, Кузьмич не очень доверял современной электронике? Поэтому по старой привычке топил русскую печь. Отчего в избе пахло хвойной древесиной и цветами. Так рано никогда не ложился спать.

Просто лежал на печи под лёгкой простыней и думал о том, как выжил в таёжном лесу. Последний месяц моего скитания по таёжному лесу вовремя снега был один в тайге. В то время, как в летнее время года и короткой осень мы были четверо.

Трое моих попутчиков погибли по разным причинам, а мне удалось выжить. Хотя перед стаей волков был в неравном положении. Если бы не мой костёр, то волки задрали бы меня точно, как ягнёнка, обившегося от стада. Костер меня спас от волков и навёл на меня человека. Точнее, собака навела на меня своего хозяина. Если бы не пёс по кличке Тарзан, то вряд ли бы дожил до весны.

Всё-таки удивительным казалось мне ни то, что выжил один в таёжном лесу, а то, что мы небольшой группой кружили в таёжном лесу целых четыре месяца.

Хотя по карте Сибири, которая висит на стене в сенях избы Кузьмича, кажется расстояние между реками Енисей и Обь ни настолько огромным, чтобы бродить четыре месяца по тайге и не выйти к людям.

Словно леший кружил нас по тайге, не желая выпустить живыми беглецов из таёжного леса. Если посмотреть на карту между Египтом и Израилем, то Синайский полуостров меньше Сибири. Поэтому к людям мог выйти не раньше сорока лет, как евреи к Земле Обетованной Богом.

Однако евреи бродили сорок лет по Синайскому полуострову сознательно, прежде чем вышли в новом поколении на Землю Обетованную евреям Богом. Хорошо, что таёжный лес не был обетованный мне Богом. Иначе бы никогда не вышел к людям в новом поколении.

Иначе бы мне пришлось бродить по сибирской тайге до глубокой старости и умереть в тайге без своих потомков. Зачем, вообще сбежал с вольного поселения?

Может быть, майор действительно собирался нас выпустить с вольного поселения до отсидки на зоне звонком? Мы же, как дураки рванули в тайгу. Не зря старик говорил, что никто живым из тайги не вышел.

Так мы могли спокойно к концу лета улететь на волю из тайги вертолётом, после постройки звероводческого комплекса. Силой нас всё равно никто не мог заставить работать после срока отсидки. Какие мы всё-таки дураки! Ради какой-то радужной мечты о предстоящей свободе за гранью таёжного леса угробили три человеческой жизни.

Уж лучше бы сидели в тайге на зоне вольного поселения, чем угробили три свои жизни. Всё равно без документов ничего нельзя добиться на воле. Куда теперь мне выжившему податься?

Привыкший жить в больших городах, не смогу долго жить в таёжном лесу. Даже в такой шикарной избе, как у Кузьмича. Но как смогу устроиться на работу и с жильём без документов в большом городе?

Придётся писать родственникам в Избербаш, чтобы выслали мне метрики о моем рождении. Если конечно родственники живут в Избербаше, а архив с метриками никто не уничтожил. Почти за сорок лет с моего дня рождения столько много воды утекло и столько много перемен произошло, что там все могло случиться за эти пролетевшие годы.

Хотя бы Кузьмич мне помог с документами. Ведь у него имеется какая-то сельская контора, которая может выписать мне справку на получение утраченного паспорта во время пожара или наводнения. С такими документами мог бы передвигаться по всей стране.

– Юра! Подъем! Пора хищников кормить. – сквозь сон, услышал. голос Кузьмича. – Пять часов утра!

– Да! Кузьмич! Тоже встаю. – отозвался. с печки. – Когда с печки слезу. Мои ноги слегка отекли от тепла.

   Кузьмич сходил к умывальнику и вернулся на кухню готовить лёгкий завтрак. Последовал примеру Кузьмича и через пару минут помогал ему накрыть стол на кухне. С этого утра кончалась моя жизнь в гостях у Кузьмича. Теперь мы с ним должны быть равны в этой таёжной избе.

Кузьмич работает на производстве. Работаю по хозяйству возле избы. У нас должно быть все согласовано. По-другому не может быть. Иначе куда пойду в холод без одежды и без денег.

Даже до их деревни не дойду, которая, видимо, далеко отсюда, если его семья не может жить здесь, а работает и учиться в деревне? Наверно, пока в этом месте будет современный посёлок? Времени и воды утечёт много.

– Ты несколько дней походишь в моей одежде. – сказал мне, Кузьмич, вытаскивая из платинного шкафа свою одежду. – На недели буду в городе и в деревне. Куплю тебе подходящую одежду и новую робу принесу с конторы. Хорошую одежду будешь беречь на время своего выезда из моего заточения. Робу жалеть не надо. Тебе принесу другую робу. Иностранцы привезли целый контейнер робы своим рабочим на стройке комплекса. Разные комплекты имеются.

   О размерах одежды Кузьмича можно судит по его виду и по той одежде, которую Кузьмич принёс мне в баньку. В такой одежде клоуну Карандашу выступать, когда Карандаш выходил на манеж, а одежда за ним была ещё на выходе перед цирковым манежем.

Так вот и мне надо подвернуть рукава до локтя, а штаны дважды заправить в валенки вместо портянок. Зато соболиная шапка была мне в самый раз. В такой шапке никакая лысина не замёрзнет.

Надо только шапку обвязать шнурками вокруг головы. Иначе потеряю столь драгоценную шапку в своё рабочее время.

– В таком виде ты можешь, свободно выйти охотится на любого хищника. – смеясь, сказал Кузьмич. – Если зверь не помрёт от страха при виде тебя, то от смеха зверь точно помрёт. Боюсь, как бы у моих хищников не обнаружилась истерика страха или смеха при виде тебя. Некоторое время зверям придётся привыкать к тебе в моем присутствии.

2. Звероводческая ферма.

   Мы вышли во двор. Огромный двор был хорошо огорожен огромными бетонными плитами, которые хорошо не разглядел в тот вечер во время своего прибытия из таёжного плена.

Видимо, был в таком сильном шоке оттого, что меня нашли в тайге, что даже не замечал ничего вокруг себя? Видел лишь лыжню мужика, который спас мою жизнь. Дальше всё закрутилось с такой быстротой, что тут до этого утра ничего не видел толком из хозяйства Кузьмича.

Теперь мне надо было хорошо ознакомиться с двором, а также с хозяйством, которым буду управлять в течение трех-четырех месяцев. Такому хорошо охраняемому двору может позавидовать любая зона.

На каждом углу прямоугольного двора стояли фонари, которые освещали молочным матовым светом всю территорию двора. Яркий свет с крыши избы падал на ворота, которые вчера вечером были настежь открыты.

Выходит, что перед нашим приходом, кто-то, был в избе или даже сейчас находиться рядом? Под фонарями торчат маленькие камеры наблюдения. Такими камерами должен, кто-то, управлять и просматривать на экране прибора движение по всей территории этого огромного двора? Кузьмич что-то мне не договаривает.

Может быть, сбежал из одной зоны вольного поселения, а попал в другую более совершенную зону вольного поселения, откуда мне никогда не удастся сбежать? Надо приглядеться лучше в этом дворе.

Дальше будет понятно. Остаться мне жить на этой зоне или по весне обратно сбежать в тайгу. Озираясь во все стороны, почти натыкаясь на Кузьмича, прошёл за ним на задний двор.

С правой стороны от избы мы прошли в самый конец длинного бетонного забора. Здесь в бетонной плите забора была с замком железная калитка, ведущая в приусадебное хозяйство, пахнущее хищниками.

Хозяйство также огороженной бетонными плитами с колючей проволокой наверху и с множеством освещения такого же матового света, которое не беспокоило зрение остротой света, но зато давало возможность хорошо ориентироваться в пространстве двора во время движения.

Когда мы прошли в хозяйственный двор, то пёс Тарзан заскулил тревожно.

Поджав свой хвост, Тарзан остался у калитки. Словно хозяйственный двор не был территорией пса.

По законам природы, даже за самую сочную косточку, пёс не мог нарушить табу чужой территории.

Можно было подумать, что в хозяйственном дворе, жили какие-то чудовищные монстры, которые подчиняются хозяину, но смертельно ненавидят пса. Тарзан сам не в восторге от зверей.

– Вот наше маленькое хозяйство. – сказал Кузьмич, когда мы вошли под навес какого-то вольера, разделённого на клетки. – Здесь у нас взрослые хищники. Дальше есть молодняк, которого надо кормить молоком. На случай наступившей зимы мясо храним в обычных ящиках. Молоко у нас в бидонах в шкафу рядом с клетками малышей.

– "Вот почему пёс поджал свой хвост." – догадался сам, разглядывая клетки с волками. – "Здесь на зоне хищников настоящие враги пса и мои тоже. Таких хищников рукой не покормишь и не погладишь. Руку откусят с мясом."

– Мясо руками волкам не давай. – обратно словно читая мои мысли, сказал Кузьмич. – Мясо волкам кидай сверху на решётку. Наверху решётка крупнее.

Мясо провалится к волкам. Если даже мясо застрянет, то не старайся протолкнуть мясо сверху в клетку. Волки на такой высоте сами достают свисающее с клетки мясо. Соблюдай безопасность в работе с волками. Не забывай, что волки не собаки. Волки умные звери. Прекрасно знают, как напасть на человека.

– Волки не могут прорыть лаз под клеткой к побегу? – спросил. Кузьмича, разглядывая клетку с волками.

– У нас под ногами бетонная плита, покрытая тонким слоем дёрна с травой. – объяснил мне, Кузьмич. – Волки ни настолько глупы, чтобы рыть бетон. Пока у нас никто не сбежит. Здесь тебе, ни зона вольного поселения.

   Понял, на что намекает Кузьмич. Мне отсюда никогда не удрать. Даже если мне очень захочется. Придётся терпеть до весны. Дальше буду надеяться на честное слово Кузьмича.

Если конечно у Кузьмича есть честное слово. Люди так сильно меняются в наше время, что трудно в короткий срок разглядеть, кто твой друг, а кто твой враг. Пока Кузьмич легко стелет, но как бы, ни пришлось, мне позже жёстко спать. Кузьмич вообще сложный человек. За деревенской душой Кузьмича проглядывается хватка крупного начальника. Хорошо знает своё дело. Умеет командовать.

– Малышам молоко наливаешь в пластиковые бутылки с соской. – стал объяснять Кузьмич дальнейшую работу. – Затем бутылки с молоком засовываешь между прутьями решётки. Дальше малыши сами разберутся с сосками.

   В клетках молодняка кроме щенков волков были молодые лисицы разных мастей. Даже не думал, что лисицы бывают черными, белыми, серыми и разных других мастей, а также рыжие, которые водятся повсюду разных лесах России.

Всюду где мы жили по Северному Кавказу, а также в разных регионах России и на территории Средней Азии, мне часто встречались на дикой природе рыжие лисицы.

Волков видел реже, но знал, что волки водятся повсюду. Здесь взрослые волки находятся в открытых клетках с небольшой подстилкой сухой травы и соломы. Молодняк живёт в более тёплых клетках, закрытых с трёх сторон.

Со стороны кормления молодняка имеются прутья на клетке. В глубине клеток молодняка уютные искусственные норки, сделанные как в дикой природе. В норках даже подстилка сделана точно так же, как в настоящей норке в дикой природе. Интересно, зачем, Кузьмичу здесь нужны хищники?

– Мы хищников выращивает к будущей охоты иностранцам. – вновь прочитал Кузьмич мои мысли. -тебе рассказывал, что у нас при туристической базе у иностранцев будет своя ферма на разведение хищников. Затем мы хищников будем выпускать на волю в тайге вблизи туристической базы. После чего иностранные туристы будут проводить платную охоту. Возле моей избы образцы будущей звероводческой фермы. Опытное хозяйство.

– Вы не боитесь, что выпущенные хищники могут отомстить вам за свою неволю? – спросил у Кузьмича. – Ведь они всё равно, по природе, звери и хищники.

– Ты не первый задаёшь мне подобный вопрос. – ответил Кузьмич. – Мы такой вариант предусмотрели. У нас в деревне будет ферма по разведению породы охотничьих собак, которые могут свободно идти против целой стаи волков. Таких собак поселим в каждом деревенском дворе и возле туристической базы с иностранными гостями.

   Кузьмич показал мне, как поить и кормить хищников. После чего мы вышли из живого уголка образца будущей звероводческой фермы. Возле калитки нас радостно встретил пёс Тарзан и тут же поспешил в другой конец огромного бетонного забора.

Там тоже была калитка, при входе в которую сразу запахло домашними животными. Здесь пёс Тарзан ни стал поджимать хвост и с радостным лаем побежал прямо к животным в тёплую ферму, в которой все стены были обложены тюками сухой соломы и сена. Вокруг был привычный домашний уют, псу Тарзану и его хозяину.

– Здесь мы выращиваем будущее мясо своим хищникам. – объяснил мне, Кузьмич. – Пока мясо и молоко нашим хищникам привозят из деревенской животноводческой фермы. В дальнейшем у нас будет собственное животноводческое хозяйство, которое будит кормить мясом и поить молоком не только хищников, а также иностранных туристов. С весны нам завезут породистый рогатый скот из Голландии и Бельгии. Так думаю, что мы зарубежную породу используем для иностранных туристов и для местных жителей. Хищникам у нас тут и своего животноводства хватает.

– Однако, сильно развернулись. – с завистью, сказал хозяину. – Зачем, тогда вам камеры наблюдения у фонарей?