Мой невозможный МЧСник

А вот Ольга не сколько пьёт, зато выглядит, как бомж подзаборный.

У меня ни одного вменяемого оправдания в голову, пока наблюдаю за опустившейся молодой женщиной. Ей всего двадцать семь, а на вид, как бабка в запое.

До того, как она начала заливать свою свежесть поилом, была очень хорошенькой и весёлой девушкой. Вижу, как Мишка сильно похож на свою маму, поэтому я всё ещё могу представить, какой была бы Ольга, если бы не пила.

– Если с ним, что-нибудь случится, я наверное с ума сойду от горя, – говорю, после долгой паузы, разглядывая обшарпанную стену.

– Вчера Мишки долго не было и я пошла посмотреть к вашему дому, – начинает рассказывать неуверенно. – Слышала, что вы там смеётесь, вот и подумала, что он у вас останется, – замолкает и украдкой смотрит на меня.

– Чего не зашла? – интересуюсь будто не знаю о причинах.

– Да брось, Кира, это никому из нас не нужно, – усмехается с горечью и я вижу, что взгляд её проясняется. Мать Мишки не пытается вызвать к себе жалость, как все алкаши. Она злится на себя. – Мишка зашёл и увидел полную рюмку возле меня, хотя я ещё не выпила. Ну и сбежал, – отворачивается. – Я сразу за ним побежала, но в лесу потеряла из виду. Лёшка тут же мужиков собрал и они пошли искать сына, но не нашли, – прикрывает ладонью рот, чтобы заглушить рыдания.

– Вчера я Мишке пирожков с собой положила, так что он не голодный, – говорю несчастной матери, чтобы хоть как-то успокоить. – Мама говорит, что деревенский мальчишка в лесу не пропадёт, – встаю со стула собираясь уходить.

– Кира, спасибо тебе, – благодарит приглушённо.

– За что? – хмыкаю запихивая ноги в шлёпки.

– За сына, – отвечает отворачиваясь.

– Мишку я очень люблю, сама знаешь. Но чего бы ты там не напридумывала, всё равно ему нужна его мама, – смотрю, как она молчит изо всех сил, понятно, что диалог продолжать не собирается.

Ухожу в замешательстве, потому что не чувствую к Ольге, что должна. Ни отвращения, ни презрения, ни ненависти, ни злости. Знаю точно, что её поведение не логично и я не понимаю почему.

Пока стряпаю пирожки и варю собаке МЧСников кашу на косточках, всё время думаю о матери Мишки. Но в голову так ничего гениального не приходит.

Лейтенант Аширов появляется ближе к четырём вечера. Я сижу на крыльце, уже глаз с ворот не спускаю, будто спасатель может пройти мимо незамеченным.

Вглядываюсь в усталое лицо пытаясь распознать с какими он пришёл новостями и настораживаюсь.

– Не нашли? – встаю, когда Андрей подходит ближе и отрицательно мотает головой.

– В лесу нет следов Миши. По-крайней мере мне так кажется, – говорит и смотрит на меня задумчиво.

– Как это нет? – переспрашиваю ничего не понимая. – Ольга же говорила, что именно в лесу его потеряла, – напоминаю её слова, хотя уверена, что им то же самое было сказано.

– Даже с учётом того, что утром был небольшой дождь, а потом ещё местные всё затоптали, Верный на входе в лес хоть как-то реагирует на запах малого. Мечется, конечно и видно, что след не может взять, но запах чует, – лейтенант садится на крыльцо, ломает ловкими пальцами сорванную травинку и смотрит на огород невидящим взглядом. – Чем дальше в лес углубляется, тем меньше у него интереса к происходящему становится, – кажется он рассуждает сам с собой.

– И что это значит? – спрашиваю нахмурившись.

– Кира, а давай мы ваши постройки проверим. Вдруг беглец вернулся и спрятался, где-то здесь, – выдаёт неожиданно.

– Ну пошли, – зову неуверенно. Вспоминаю, когда вижу, что на лестнице прислонённой к бане не хватает двух перекладин.

– Вряд ли он сюда залез, – говорю сомневаясь. Намекая на сломанную лестницу.

– Вы девчонки недооцениваете пацанов, – усмехается.

– Лезь тогда, – показываю на сомнительное сооружение.

– Не-е, меня она точно не выдержит, а тебя вполне. Могу подсадить, – предлагает помощь.

Смотрю на лестницу, первая перекладина которой начинается почти на уровне моей груди.

– Ладно. Попытка не пытка, – встаю перед лестницей, спиной к МЧСнику.

Чувствую, как большие сильные ладони обхватывают мои рёбра с боков и поднимают, будто я не пятьдесят один кэгэ вешу, а каких-то пятнадцать.

От прикосновений Андрея моё дыхание тут же сбивается, а сердце начинает бешено долбить об рёбра.

Встаю коленом на перекладину и хватаюсь за боковины.

Он полностью не отпускает меня, придерживает за ноги, которые трясутся от дикого волнения.

Забираюсь на чердак бани и пытаюсь успокоиться. Злюсь на себя за то, что так не во время начала реагировать на этого умопомрачительного МЧСника.

– Нет тут никого и не было, – подхожу к краю изображая недовольство.

– Эй, Кира, ты там осторожней, а то свалишься, – говорит обеспокоенно протягивая обе руки вверх.

– Сможешь поймать? – дразню супермена.

– Сегодня проверять точно не стоит. А то залюбуюсь и забуду, что надо ловить, – прикалывается глядя на меня серьёзными и невозможными серо-голубыми глазами.

– Надо было хотя бы калоши надевать, – сажусь на пол чердака и нащупываю ногой в шлёпке лесенку.

Аширов держит меня за ноги, как только начинает до меня дотягиваться. Снимает с перекладины держа крепко за талию и ставит на землю.

– Опа! Не понял, а вы чё тут напару делаете? – слышу голос Рената со стороны входа и непроизвольно дёргаюсь.

– Накидай варианты лейтенант. Если угадаешь, дам тебе пол пирожка из своего пайка, в качестве приза, – с серьёзной миной говорит МЧСник, хватая меня за руку, чтобы я не упала. А я едва сдерживаюсь от смеха, когда слышу, как он издевается над незваным визитёром.

– У тебя, чё здесь реалити-шоу? – у участкового от злости аж лицо перекосило.

– Хэ Зэ, я думал у тебя. Мы-то с Кирой проверяем, где Мишаня мог ещё спрятаться, – невозмутимо отвечает и выходит во двор. – Проверь дровяник и сарай. Справишься? – обращается ко мне, будто нет больше никого.

– Я постараюсь, – меня всё ещё потряхивает и я, будто всё ещё ощущаю недавние его прикосновения. Иду к стайке с курицами на ватных ногах.

Глава 5. Кира

Вернувшись от куриц, сижу в дровяннике уже около десяти минут и выходить не хочется. Опять сейчас начнутся эти злобные зырканья Рената.

– Кира, ты куда пропала? – заглядывает в дверной проём лейтенант Аширов. – Дрова, что ли заодно решила поколоть? – задаёт свой очередной дурацкий вопрос. И всё это у него получается, будто между прочим.

– Не умею я дрова колоть, – встаю с чурки и чувствую, как сильно устала.

– Ну и ништяк, а то если честно я тебя уже побаиваюсь, – отходит в сторону пропуская меня.

– Почему это? – спрашиваю не показывая особого интереса. Жду, что ответ будет в виде очередного прикола.

– Малолетки, которых я встречал не в состоянии себе даже бутер слепить. А ты вон пирожки стряпаешь, как за здравствуй, – снова косится на меня тем самым ошалевшим взглядом.

– Вообще-то я не малолетка, мне уже восемнадцать, – поправляю его заблуждение и мне кажется, что это очень важно.

– А, ну понятно. Ты в честь своего совершеннолетия научилась готовить, – усмехается с сарказмом.

– Нет, я лет в двенадцать всё это уже умела, – уточняю и жму плечами. Всё ещё не вижу в своих умениях ничего такого. – Кстати, пирожков получилось около пятидесяти, а несколько штук я сладкие сделала. Они треугольной формы. Начинка осталась от Мишкиных пирожков.., – чувствую, как безысходность накрывает и глаза щиплет от подступающих слёз.

– Кира, Кира! Только не реви! – наклоняется ко мне и вытирает большим пальцем слёзы с моей щеки. – Мы сегодня хотели с ним пиццу стряпать, – всхлипываю и Андрей инстинктивным жестом прижимает меня к себе.

– Обещаю, что малой найдётся, – гладит по спине и успокаивает, как маленькую.

Вдыхаю запах дыма и остатки туалетной воды. От такой близости к МЧСнику моё ненормальное сердце снова пускается вскачь.

Отстраняюсь, чтобы не выдать свою реакцию на него.

– А участковый, где? – вспоминаю вдруг, что Ренат был здесь.

– Эм-м, я отправил его проверять заброшки. В смысле пустые, нежилые дома, – поясняет, как-то заторможенно. Можно подумать, что для лейтенанта наши спонтанные обнимашки тоже, что-то значат.

– И что он взял и послушал тебя? – переспрашиваю недоверчиво.

– Почему нет? Я умею убеждать, – отвечает улыбаясь. И от этой озорной улыбки моё сердце снова хочет выпрыгнуть из груди.

– Чай хочешь? – спрашиваю спохватившись. Гостеприимство у меня, как обычно хромает.

– Хочу, если ты мне его на крыльцо вынесешь, – озвучивает странные условия. Опускаю взгляд вниз. – Только не надо говорить, что мне можно не снимать обувь, – предупреждает сразу.

– Какой чай? – интересуюсь.

– Хотелось бы чёрный и сразу пару пакетиков без сахара, – чётко проговаривает своё желание.

Выношу кружку с чаем и пакет с упакованными пирожками.

Он беспардонно залазит в пакет и достаёт один. Откусывает и мычит от удовольствия.

– Клянусь, я ничего вкуснее в жизни не ел! – закатывает глаза.

– Просто ты голодный, – называю другую причину.

– Ты чего такая вредная? – хмурится. – Говорю очень вкусно, значит так и есть, – запивает съеденное крепким чаем.

– Ой, чуть не забыла, – убегаю обратно в дом. Выношу большую кастрюлю, в которой мы обычно овощи варим. А теперь в ней каша.

– Это тоже нам? – округляет сильно глаза и от комичной моськи МЧСника я начинаю хохотать.

– Нет, не вздумайте собаку объедать! – пытаюсь сделать серьёзное лицо, но ничего не выходит. Опять смеюсь.

– Да ты по-любому волшебница! – забирает у меня кастрюлю и ставит на тротуар. – Спасибо тебе за Верного, – смотрит на меня, будто впервые увидел.

– Андрей! Всё хватит! Это мама придумала, а я тут ни причём, – растерянно перевожу стрелки.

Просит половину корма переложить в пакет, а остальное убрать в холодильник. Так я и делаю.

Без лейтенанта Аширова весь мрак и страх возвращается в полной мере. Снова эти нескончаемые ожидания, которым кажется не будет конца.

– Ты сама-то хоть ела? – спрашивает мама вернувшись с работы.

– Так, чуть-чуть, – не признаюсь, что кусок в горло не лезет.

– Вижу уж, – ворчит, наливая в стакан молоко. – Пей, давай, – всовывает в руку стеклянную посудину. Я не сопротивляюсь.

На улице начинает темнеть и мне становится жутко по-настоящему.

Мишки уже сутки нигде нет. Я за это время, кажется, что целую жизнь прожила.

Вспоминаю, что познакомилась с красивым МЧСником и знаю, что такой мне точно недоступен.

Он, конечно корчит из себя простого парня, но я почти сразу заметила, что это далеко не так.

Раньше я не видела никого похожего на него. Лейтенант, будто из другой параллели. С ним легко и понятно, но слишком уж он классный. Таких не бывает.

Уверена, что девчонки за этим МЧСником толпами бегают. Или есть в нём какой-то подвох.

В любом случае он скоро уедет и забудет, как меня зовут.

Для меня сейчас главное, чтобы Мишка нашёлся живым и невредимым, а остальное не важно.

Опять восстанавливаю в голове вчерашние события и вспоминаю, как не хотела его домой отпускать. Почему-то вчера я почувствовала, что случится что-то плохое, а сегодня внутри меня тишина.

По ощущениям, будто Мишка спит в соседней комнате, а не потерялся сутки назад. Забираюсь под одеяло и снова прислушиваюсь к себе.

В памяти всплывают слова МЧСника о том, что моего беглеца нет в лесу.

Не представляю даже хорошо это или плохо. И что делать с этой информацией я тоже не знаю.

Ворочаюсь в кровати и уже уверена, что не смогу уснуть.

Смотрю на настенные часы, а там уже четыре утра. Через шторы уже пробивается рассвет.

Натягиваю треники и джинсовку. На “цыпочках” выхожу из дома, прихватив с собой кеды.

Очутившись за воротами я останавливаюсь не зная, куда дальше идти.

Прекрасно помню, что целая команда МЧСников ищет маленького беглеца, поэтому я точно вряд ли превзойду их в этом деле.

Решаю выдвинуться к реке, где мы любили гулять с Мишкой по берегу.

“Любим! Мы любим гулять с Мишкой по берегу!” – поправляю себя мысленно. Сдаваться ни за что нельзя!

Спускаюсь с небольшого обрыва, прохожу кустарники и оказываюсь на песчаном пологом берегу.

Брожу в тишине взад-перёд и даже не замечаю, как стаёт совсем светло.

Вдалеке, возле самой воды, вижу, что-то лежит. Возможно это просто камень, но я всё равно иду к этому предмету.

Останавливаюсь метрах в трёх, потому что узнаю Мишкин сандаль.

Паника и истерика начинают почти сразу душить, я даже не успеваю включить вразумительные доводы.

Подбегаю к детской обутке и прижимаю к груди, падая коленями на мокрый песок.

Глава 6. Кира (подписка)

Всё очень молниеносно складывается в моём воспалённом воображении. Пазлы вдруг сходятся. Вот почему Мишку не могли найти.

Кричу во весь голос, потому что моему горю не хватает места внутри.

Мне так плохо никогда не было, даже, когда папу хоронили.

Его у нас тоже вода забрала.

Задыхаюсь от собственных рыданий падая на бок.

Не знаю сколько я корчусь на берегу, потому что потеряла счёт времени.

– Кира! Кира! – слышу отчётливо Мишкин голос. Притихаю, но не поворачиваюсь. Почти уверена, что вот они слуховые галлюцинации. – Кира! Тебе плохо? – теперь детская рука тормошит меня за плечо.

– Мишка! Господи, неужели это правда ты? – прижимаю чумазого беглеца к себе. – Как ты меня напугал! – начинаю снова реветь, но это уже другие слёзы. Слёзы счастья. – Ты цел? – отодвигаю от себя, чтобы получше рассмотреть. Убедившись, что на вид он в порядке, снова крепко обнимаю.

– Сандаль этот я вчера посеял, когда умывался, – объясняет, как его обувь оказалась на берегу. – Второй порвал, когда сидел в норе от нечего делать, – виновато рассказывает, будто это и правда самое важное.

– А где ты был? – озираюсь по сторонам, я ведь даже не видела откуда Мишка вышел.

– У меня здесь есть секретное место. Я тебе покажу, если ты дашь честное пречестное слово, что никому про него не расскажешь, – говорит полушёпотом и заговорческой интонацией.

– Клянусь, – выпячиваю мизинец и цепляюсь за его. Так мы скрепляем наши тайны.

Берёт меня за руку и собирается идти.

– Стой! – вспоминаю, что он босой. Сажусь на корточки расшнуровываю кеды. – Обувайся, давай, – ставлю перед ним свою обувь.

– А ты? – стоит не шевелясь.

– Я босиком прогуляюсь. Залазь, они ещё тёплые, – вижу, что Мишка весь трясётся от утренней прохлады. Джинсовку тоже ему отдаю.

Возвращаемся к обрыву, пройдя через кустарник. Отодвигает ветки упавшего дерева, а там нора.

– Это ты её выкопал, что ли? – удивляюсь, потому что отверстие вполне приличных размеров.

– Да нет, это я нашёл. Немного очистил, – признаётся сорванец.

– И долго ты собирался там сидеть? Я вообще-то чуть с ума не сошла, – говорю с обидой. – Там МЧСники из города с собакой приехали, тоже тебя ищут, – рассказываю, что в деревне происходит.

– Ну вот теперь папка мне точно ремня всыплет, – говорит со страхом.

– Он тебя бьёт? – спрашиваю строго.

– Нет, но это ему мамка не даёт, – признаётся тут же.

– Пошли, не бойся, – тяну ему руку. – Показывай с какой стороны ты сюда пришёл? – выходим снова к реке.

Мишка показывает рукой на возвышенность и мы обратно идём по той же дороге.

В лесу передвигаемся медленно, потому что мне нестерпимо колит ноги.

– Боже! Миша! Пожалуйста, больше никогда так не делай! – останавливаюсь и наклоняюсь к нему.

– Она обещала мне, что не будет пить! А сама с водкой сидела, когда я пришёл! – он всё ещё злится на Ольгу от бессилия. Ребёнок не может сделать так, чтобы его мать перестала бухать.

– Надо было к нам вернуться, – подсказываю правильный выход из такого положения.

– Ну ты же меня уговаривала остаться, а я не послушал.., – резко замолкает. – Мне стыдно было, – добавляет тихо.

– Я бы обрадовалась тебе. Мы бы поговорили и спать легли, – озвучиваю, как бы всё могло быть, если бы он не сбежал.

– Я больше так не буду, – бубнит себе под нос. Уж очень не любит извиняться.

Со вздохом тяну за руку глубже в лес, чтобы наша легенда о местонахождении выглядела правдоподобно.

Через пол часа своего пешего и босого перехода я сажусь на сваленное дерево. Залажу на ствол с ногами и вижу, что ступни исцарапанные.

– Кира, давай я быстренько до дома сбегаю, принесу твои калоши, – предлагает Мишка неуверенно.

– Даже не думай, я теперь тебя, вообще никуда не отпущу, – не скрываю свою паранойю.

В этот момент из глубины леса доносятся голоса и лай собаки.

– Эй-ей! Мы здесь! – кричу громко, как могу.

– Это кто? – смотрит на меня настороженно.

– Это МЧСники, – отвечаю улыбаясь. – Только ты молчи, я сама на все их вопросы буду отвечать, – предупреждаю озирающегося беглеца. – Ну если ты, конечно, не хочешь, чтобы твою тайную нору рассекретили, – напоминаю ему в чём причина наших недомолвок.

Он кивает в знак согласия и поворачивается на звук ломающихся веток под ногами.

– О! Какие люди в Голливуде! Сплошные звёзды, а не люди! – сразу узнаю голос лейтенанта Аширова и непроизвольно расплываюсь в улыбке. С его появлением чувствую себя в полной безопасности. – Смотри, Тимур, вот и пропажа наша нашлась, – говорит он сзади идущему, который ведёт немецкую овчарку. – Давно сидите? – спрашивает усаживаясь на дерево рядом с моими вытянутыми ногами.

– Здрасте, – приветствую ещё одного МЧСника. Он молча машет мне рукой. – Несколько минут, – тут же отвечаю на вопрос.

– Вот прикинь, Тимурыч, Кира в добавок ко всему решила ещё йогой заняться, – беспардонно поднимает мою ногу за лодыжку и рассматривает содранную стопу. – Хорошо, что по гвоздям не додумалась походить, – говорит с серьёзным лицом, как обычно. Тимур естественно уже знает про эти приколы и внимания не обращает, а Мишка наоборот слушает с открытым ртом.

– Это из-за меня у Киры ноги теперь болят. Я свои сандали потерял, а она мне кеды отдала, – объясняет очень доходчиво.

– А ты Миха, где был-то? Мы тебя тут обыскались, – спрашивает Аширов всё с той же интонацией.

Вместо Мишки рассказываю я. Говорю, что из леса он пошёл к реке, а потом вернулся и заблудился. Нашёл, какую-то нору и в ней отсиживался. А я с четырёх часов утра здесь бродила и случайно на него наткнулась.

– Звони нашим, скажи, что задание выполнено, но не нами, а Кирой, которая пирожки пекла. Теперь нас всех уволят и оставят одну смышлёную девчонку, – опять выдаёт всё в комическом свете.

Его черноволосый и смуглый коллега достаёт телефон и с однобокой улыбкой косится на меня. Собака разглядывает нас с Мишкой попеременно, но сидит послушно у ног Тимура.

– У нас здесь связи нет, – заботливо предупреждает беглец. Я почти сразу понимаю, что телефон у спасателей спутниковый, а не “мыльница” устаревшей модели с антенной.